В пионер лагере

   В те времена, как и многих моих ровесников, чтобы хоть немного отдохнуть от своих отпрысков, родители меня периодически на мясяцок, тоже ссылали в пионер лагерь. Хоть он и назвался - «пионерский», но туда, бывало попадали совсем не пионеры, а скорее всего наоборот. Ну, и естественно, они вносили разнообразие в размеренный, дисциплинированный и распланированный на месяц образ жизни.
  И вот, когда мне исполнилось уже 12 лет, моя мама достала через свою организацию путёвку в такое лечебно-учебное с претензией на отдых заведение.  Ясно, что там почему-то был уклон на то, чтобы отпрыски творческих людей, должны тоже заниматься творчеством. Поэтому – имелись разные кружки.
   В некоторые, типа: лепки, рисования, бальных танцев, игры на гитаре и бильярде, дети ходили с удовольствием, а вот в организованный хор – не охотно. Я не имел никого желания в нём участвовать, потому, как он мне и в школе порядком надоел. Но, меня всё равно туда записали вместе с моим знакомым Димой, который жил в соседнем дворе и был, мягко говоря, - розбышака.  Но, он, наверное, от природы имел хороший слух и голос. Вот руководитель хора, Николай Васильевич – мужчина лет тридцати пяти, предварительно прослушав его, сделал солистам нашего хора.  И на удивление, когда он стоял впереди и пел первым голосом, то стразу преображался – становился серьёзным, выражая на лице всю суть песен, которые исполнял, особенно если они были военные или патриотические.
Сегодня День рождения Комсомола! - 992015558929
Однажды перед очередной репетицией руководитель объявил: «Нас пригласили выступить в воинской части, и мы будем исполнять песню, - «Хотят ли русские войны». И все приступили к разучиванию песни.  Димон слова выучил быстро, а все остальные значительно – медленнее, потому, как мы в основном подпевали.   
  Солист (на сколько это было возможно в его возрасте) серьёзно запевал: «Хотят ли русские войны? - хор подпевал, - войны, войны…, - потом он продолжал, - просите вы у тишины, - и мы повторяли последнюю фразу, а солист продолжал, - а чтобы люди всей земли, спокойно ночью спать могли…».
  И всё было хорошо, пока через пару дней послушать нас, пришёл директор лагеря, мужчина лет под сорок, со старшей пионер вожатой – девушкой лет восемнадцати, скорее всего, для проверки репертуара.
  Хор спел несколько музыкальных произведений, и они одобрительно закивали бестолковками.
  Но, когда мы дошли до этой патриотически-военной песни и Димон, тоненьким голоском выводил: «Спросите вы у матерей, спросите у жены моей…», - то пионервожатая даже хихикнула, видно подумала: «Смешно это звучит, кода мальчик в двенадцать лет поёт про жену».
- Ты чего? – повернувшись к ней спросил директор.
- Да смешно про его жену слышать.
- А из песни слова не выкинешь, - заметил он, видно, приняв эти слова на свой счёт, - хотя, я с тобой полностью согласен.
И, когда мы допели, директор резюмировал:               
- Всё хорошо, - сказал он и спросил, - но вот единственная загвоздка – слова про жену, нельзя, как-нибудь поменять?
  Руководитель хора, услышав реплики, как говорится, - из зала, немного смущённо, ответил:
-  Я постараюсь, что-нибудь придумать.
- Вот и хорошо, - заключил директор и вместе с пионер вожатой удалился.
А пацаны тоже начали подначивать Димона, типа, где твоя жена и так далее…
Не знаю, чем бы всё это завершилась, но Николай Васильевич, строго сказал:
- Так, нечего зубы скалить! Репетиция окончена!
   И в одно мгновение сцена опустела.  На следующий день, когда мы пришли на репетицию, вместе с нашим руководителем пришла и пионер вожатая.
  Когда мы построились она сказала:
- Я была в библиотеке и нашла песенник, где в песне – «Хотят ли русские войны», эта строчка написана совсем по-другому, - и   она прочла, - спросите вы у матерей, что потеряли сыновей…
- Вот запомни эти слова, - сказал Николай Васильевич, - обращаясь к Диме.
  И пионер вожатая ушла, считая свой долг выполненной, а мы принялись репетировать. С новыми текстом, дела пошли лучше, правда, солист, бывало, путал слова исполняя то в старом, то в новом варианте, и руководитель, каждый раз ему напоминал, чтобы тот хорошенько запомнил новый текст. А уже через пару дней мы выступали в воинской части. В нашем репертуаре было пять песен. Четыре из них были на разные темы, а финале исполнялась – военно-патриотическая из-за, которой произошёл этот сыр-бор.
 И вот, кода ведущая программы громко объявила: «Песня! Хотят ли русские войны?»
   Мы запели и с начала всё было хорошо, но в самый ответственный момент, наверное, от большого волнения и напряжения, у Димона, что-то, где-то перемкнуло и он выдал: «Спросите вы у матерей, спросите у жены и сыновей…», - и мы чуть не грохнули со смеху, но потом, всё-таки допели.
А, когда выступление закончилось, все начали подначивать солиста, но руководитель – Николай Васильевич серьёзно заметил:
- Нечего Диму упрекать, тем более что, когда поёт хор, всё равно не всегда можно разобрать слова.
Вот я тогда и подумал: «Если слов не разберёшь, то зачем мы тогда учили их наизусть?»