Из баек кота Баюна

Если кота Баюна накормить, как следует, напоить жирными сливочками и почесать ему за ушком (естественно, не рукой это делается и не в прямом смысле, а, так сказать, фигурально), от лукоморского сказителя можно узнать массу любопытных фактов про тридесятое.

— Ты не смотри, что у нас сейчас консерватизм возобладал, и все так чинно, по порядку делается! — внушал мне как-то кот, объевшись скоблянкой, — в бывалошние времена у нас царили самые разнузданные вакханалии. Вернее, сатурналии. Да ты хоть знаешь, что это такое, — и с подозрением глянул на меня.

— Да, что с тебя взять, объясню! — и, махнув покровительственно лапой, продолжил, — это когда в древнем Риме рабы с хозяевами местами менялись. И у нас так же.

— Что, и Сам менялся, — затаив дыхание, спросила я.

— Придумаешь тоже! Да и на кого меняться? У Самого, ты же знаешь, рабов нет: все служат не за страх, а за совесть. — Тут кот остановился, раздумывая, не стоит ли повторить эту превосходную фразу погромче. Решил, что и так расслышат, и продолжил. — Нет, совсем другое было. Вот, возьмем русалок. Слабый пол, дуры пухлогубые, ну и так далее. И возьмем богатырей. Молодцы,    как на подбор. И почему бы им не поменяться. Тем более, кое-что общее у них есть.

— В чешуе, как жар горя? — перебила я в нетерпении.

— Вот именно! В общем, в сатруналии эти русалки возвращались в море и обходили тридесятое дозором. А богатыри, знамо дело, вскарабкивались на дуб и принимались расчесывать бороды. Баба-яга, опять же, в ступе не летала, а, взгромоздив эту ступу на плечи, расхаживала по окрестностям.

— А ты?

— Меня тогда ж еще не было! Был другой Баюн, свирепый и могучий, но совсем безъязыкий, бедолага. Только и мог, что ворчать да мурчать. Он тоже что-то делал. Может, лаял, я не уточнял. В общем, были сатурналии хоть куда. Но все поломалось. Начала, естественно, яга. «Что это я, — говорит, — должна ступу на плечах, как дура, таскать? В ней, может, весу пять пудов!» Потом богатыри обиделись. «Не к лицу, мол, нам, витязям прекрасным, с расчёсками валандаться!». А уж когда зелёный дуб накренился под их тяжестью и чуть не рухнул, пришлось менять обычаи.

— То есть, всё к лучшему?

— А то! Совершенство, конечно, не достижимо, но мы движемся к нему неуклонно. — Звучно произнёс Баюн и приосанился. — А это что у тебя? Щучьи котлеты? Постное блюдо, конечно, но сгодится. Давай сюда!