Как молоды мы были...

Как молоды мы были...
Как молоды мы были...

Сегодня католическое Рождество и за окном целый день идет снег, укрывая белоснежной пеленой бесконечные окские дали, уходящие в даль луга, и, конечно же, скованную льдом Оку.
Павел Валерьевич сидел в тишине своей комнаты, смотрел как умиротворенно кружит за окном снег и вспоминал... Вспоминал... Боже, как давно это было! Даже и не вспомнить точно, сколько лет прошло! Да и какая разница, сколько лет прошло, где-то около четверти века прошло с той поры!
Да-да, примерно четверть века назад, где-то на рубеже ХХ и XXI столетия Павел Валерьевич точно также сидел, только не в своей уютной домашней комнате, а в рулевой рубке ледокола, Господи, как же он назывался, кажется, «Капитан Зимин» он назывался, хотя его переименовывали несколько раз даже на памяти нашего героя.
Ледокол «Капитал Зимин» стоял, пришвартованный к причалу в Дуденевском затоне. Это было единственное судно, которое не подняли на зиму в док только для того, чтобы в апреле ледокол прошел первым судном по Оке и расчистил русло к началу навигации.
За окном, так же как и сегодня, кружил декабрьский снег, а короткий, но ясный день напоминал, что совсем скоро закончится календарный год. Где-то в далеке, в радиусе пяти – семи километров от нашего героя шумел будничный город, а наш герой сидел в абсолютной тишине в хорошо протопленной рулевой рубке теплохода. Сидел, слушал тишину, смотрел на рыбаков, которые сами, словно рыбки, окружили ледокол, и размышлял о своем.
Зимой рулевая рубка была единственным местом, откуда в короткое светлое время дня можно было лицезреть окские дали, практически на 360 градусов. Электроотопление в рулевой рубке не отключали даже на ночь, не смотря на то что отходить от причала до весны ледокол не собирался, и Павел Валерьевич, сразу после завтрака и утреннего туалета традиционно поднимался из своей каюты в рулевую рубку, усаживался на свое привычное место, за штурвал, и начинал обозревать речные горизонты.
Собственно говоря, именно в таких медитациях и был смысл присутствия Павла Валерьевича на борту судна. За окном шумела постперестроечная эпоха, за присутствие на вахте в зимнее время речникам деньги не платили, равно как и не увольняли на межнавигационный период. Одним словом, оставались на флоте в те времена лишь такие идейные, как Павел Валерьевич.
Из-за дефицита топлива зимой даже не заводили дизельные установки судна. Заправленного с осени запаса топлива должно было хватить на работу в начале навигации. Поэтому к концу календарного года ледокол стоял в окружении льда и рыбаки, в поисках укрытия от ветра, зачастую усаживались практически под самый борт ледокола. Иногда Павлу Валерьевичу хотелось даже поприветствовать их кратковременным звуковым сигналом, но уснувшая на зиму природа была настолько умиротворенна, что разрывать её тишину пароходным гудком было просто нелепо.
Летом здесь шумел затон. Каждые полчаса в затон заходили теплоходы – пассажирские пригородные теплоходы привозили людей в местное село Дуденево, а толкачи и сухогрузы заходили на местную Дуденевскую базу, в самый конец затона.
Сравнительно мелкий, не более двух метров глубиной, и не широкий, буквально метров шестьдесят в ширину затон, летом постоянно пыталась переплыть местная молодежь. Да что там, пыталась переплыть, откровенно купалась, не обращая никакого внимания на проходящие по затону теплоходы! В жаркие летние месяцы Павел Валерьевич, подходя к местной пристани на пригородной «Москве» постоянно предупреждал их протяжной сиреной, а сейчас даже нелепо нажимать на сирену в такой тишине... Подумать только, всего лишь несколько месяцев, а как все вокруг меняется! Сегодня затон кажется безжизненным, скованным льдом. Белоснежные теплоходы, которыми восхищались горожане в навигацию, сейчас стоят на берегу в доках, заметенные снегом.
И это в те далекие времена. А сейчас, сейчас ледокол «Капитан Зимин» остался лишь в памяти Павла Валерьевича, такого судна уже очень давно нет. Когда речной порт закрывали как пережиток социалистического прошлого, ледокол первый пошел на металлолом как ненужное судно. Новенькие «РТ-800» которые в ту пору зимовали в Дуденево, уже не кажутся такими крутыми и новыми теплоходами, а всего лишь рабочие толкачи, которые сейчас работают где-то на нижней Волге. Что же касается «Москвы», на которой прошли лучшие годы Павла Валерьевича, она сейчас оправдала свое название и стала настоящим столичным судном.
Да что там суда! Люди! Люди как изменились за это время! Сам Павел Валерьевич с тех пор прожил целую жизнь, а речной флот остался лишь как воспоминание-дежавю откуда-то из прошлой жизни. Окские берега даже в летнее время кажутся осиротелыми без толпы пассажиров, спешащих на теплоход, и без вечных маневров пригородных «Москвушек»... А когда-то здесь кипела жизнь, когда-то здесь водили теплоходы, вели теплые дружеские беседы, и незаметно проживали свою жизнь окские капитаны: Павел Валерьевич, Николай Александрович, Вячеслав Степанович, Владимир Николаевич, Александр Иванович, Евгений Геннадьевич, династия окских капитанов Плехановых, и еще много-много других...
Боже, как молоды мы были тогда... У каждого из нас целая жизнь прошла с тех пор... А флот ... флот остался в памяти каждого из нас. Как и мы с вами помним друг дружку молодыми красивыми и полными сил парнями!