Глава 19. Матвей. Сестринское обещание

Я проснулся, когда в комнату кто-то вошёл. Всегда сплю чутко, поэтому ко мне невозможно подкрасться. Но тот, кто явился ни свет не заря, об этом факте не мог знать, и когда я зажёг свет от настольного светильника, незваный гость вздрогнул. Незваным гостем оказалась — Алёна. Она во вчерашнем платье и вся перепуганная стояла возле двери и жмурилась. Я не сразу включился в суть, однако понял, что что-то произошло. Резко поднявшись с кровати (тоже, как и она решил, что переодеваться сегодня не буду, да и не во что, все вещи остались в комнате, а там я оставил отдыхать Алёну). Подбежал к ней, и приобнял за плечи.

— Что с тобой? Чего ты испугалась? Боже Алёна ты вся дрожишь, — в голове возникли самые ужасные мысли. Возможно, в дом мог кто-то пробраться и навредить ей. Если так ему не жить.

— Мне приснился кошмар, — дрожащим голосом объявила девушка, оставаясь стоять на месте. При свете она снова превратилась в стеснительную принцессу.

Её заявление меня позабавило. Она испугалась сна, это так в стиле этой смелой и сильной девчонки. Однако я не стал показывать, что мне весело. Чужие проблемы, имеющие для человека вес, я никогда не обесценивал.

— Присядь, — провёл я её к постели, которая выглядела не самым лучшим образом. Я долго не мог уснуть, и много ворочался, в итоге стоило мне прикрыть глаза, в комнату нагрянула девочка с самыми потрясающими губами, которые мне приходилось целовать.

— Матвей я больше не смогу уснуть, — опечалилась Алёна, и хныкнула, прям как маленький ребёнок.

— Расскажи что тебе приснилось, — мягко попросил я, и заметив что она продолжает дрожать, накинул плед ей на плечи. Алёна тихо поблагодарила и укуталась в него.

— Не помню. Но мне было очень страшно, я от кого-то пыталась убежать, но не могла, мои ноги не ходили, и я спасалась ползком. Это был худший кошмар в моей жизни, — обняла себя за плечи девушка, и продолжала смотреть перед собой.

Я понял, она избегает моего взгляда. Всё ещё не отошла от нашего внезапного поцелуя. По факту я первый поцеловал её, но и она не отвергла, а продолжила сводить меня с ума. Если бы в последний момент Алёна не остановилась, я даже представить не могу, чем бы кончилось наше невинное занятие. Я даже сбежал от неё сразу же, чтобы не искушать себя, хотя мог остаться в своей комнате, и спать рядом, чего конечно хотелось, но разрешить себе я разумеется не мог. Всё это ново для меня. Обычно я целовал девушек просто, потому что нравилось и хотелось, без особого энтузиазма и чувств, эта же ночь стала исключением из правил. Да, был в прошлом поцелуй о котором я не жалею, но он был от отчаяния и желания быть кому-то нужным. В том случае я был заменой другому парню, что не добавляло мне очков, здесь ситуация иная. Когда я целовал Алёну, я ощущал, как нужен ей, как она стремиться остаться рядом подольше. То чего мне так давно не хватало.

— Посмотри на меня Алёна, — попросил я. Не настаивал, просто сказал обыденным тоном. Давить на такую Снежную Королеву как Алёна может быть чревато ссорой, а я пока что не планировал их устраивать. Сначала надо понять, как поступать дальше, потом закатывать скандалы.

— Не могу, — надулась девушка, и обняла себя сильнее. — Мне неловко. И ты не смотри.

Её поведение заставило меня рассмеяться. Какая она милая.

— Почему тебе смешно Матвей? Мне вот не до этого, я чувствую себя необычно. Не привыкла к такому.

— Всё когда-то случается впервые, — произнёс я, не подумав, и сразу же получил гневный взгляд Алёны.

— Что значит впервые? На что ты намекаешь? — показала она свои большие бесстыжие глазки.

— Ни на что, — решил скосить под дурачка, — а чего ты так взъерепенилась?

— Ничего, — не стала она продолжать тему, как и я. Понимаю ей сложно говорить о том, что это был её первый поцелуй. Обычное дело. Но мне даже приятно, что я был тем, кто подарил ей его.

Мой телефон на кровати активизировался. На ночь я изредка ставил его на беззвучный режим, чтобы высыпаться хотя бы раз в неделю. Сегодня о нём я совершенно позабыл. У кого-то проблемы, я обязан их решить, как бы бредово это не прозвучало.

— Кто звонит? — спросила она.

— Мне пора начинать отчитываться? — сказал я в шутку, но Алёна почему-то смутилась. Не особо я умею развлекать народ, нет актёрских талантов в закромах.

Я потянулся за телефоном и удивился когда увидел на экране имя врача сестры.

— Слушаю Валентин Петрович, — с лёту ответил я. Когда дело касалось Кати, минута промедления может кому-либо стоить жизни.

Лицо Алёны посветлело. Похоже, она переживала, что мне может звонить девушка. Очень необычно, когда у кого-то возникает на ровном месте ревность. Сам я особо никогда никого не ревновал, но уверен чувство это поганое.

— Матвей Юрьевич, у нас ЧП. Я прошу вас незамедлительно приехать в мою клинику, — сообщил мне обеспокоенный голос врача.

— Что стряслось? — я посмотрел на часы, они показывали два часа сорок минут.

— Катерина предприняла попытку суицида. Сейчас она в норме, но мы переживаем, что может произойти ещё одна попытка. Вы давно не навещали сестру, я посмею предположить, что всему виной одиночество, — пояснил он.

Раньше её это особо не задевало. Катя сто процентов привлекает к себе внимание, а этот звоночек, ей точно что-то нужно. Она всегда умела манипулировать людьми, чтобы те не могли заподозрить её. Не хочу хвастаться, но я единственный (не считая отца, ему всегда было фиолетово) кто не ведётся на её уловки. Повезло, что я попросил Валентина Петровича звонить первым делом мне, если бы набрали мать, та бы не выдержала таких новостей.

— Я вас понял. Скоро буду. Следите за ней, — попрощался я с врачом, и убрал телефон в карман. Только сейчас обратил внимание, что всё это время Алёна смотрела на меня непрерывно глазами оленёнка Бэмби. Пришлось сообщить ей неутешительную новость. — Мне придётся отлучиться.

— Что-то важное?

— Да. Сестра опять чудит, — не стал я увиливать от ответа. Мы с ней с недавнего времени не чужие люди.

— Я читала о ней. Пишут она в психиатрической больнице. А ещё там сказано, что ты лично её туда засунул, — встала она следом за мной, оставив плед на кровати. — Что-то мне подсказывает, ты не намерено это сделал. Твоя сестра действительно больна?

— Надо же, на досуге любишь почитать, что журналисты строчат обо мне и моей семье. Мне казалось, ты не настолько заинтересована в нас, — усмехнулся я. Необычно, когда тебе говорят, что о тебе пишут в интернете. Лично я ни разу не читал, ни одной статьи. Нет свободного времени.

— Перестань. Я просто готовилась перед походом на ужин, — поспешила она переубедить меня. — И я не пытаюсь оправдаться. Я реально за час села за компьютер и читала статьи, мало ли что всплывёт.

— Интернет конечно источник намного надежнее, чем я, это точно, — вышел я первым из гостевой и направился в свою комнату.

— Не могла же я напрямую интересоваться у тебя, — последовала за мной девушка, всё пытаясь «отмыться». — Чтобы ты обо мне подумал.

— Например: что ты хорошо готовишься к роли любящей девушки, — привёл я пример, снимая с себя рубашку, пуговица за пуговицей.

— А если бы счёл, что я пытаюсь выведать секреты твоей семьи. Вчера Юрий Аркадьевич ныл о том, что вы все горой стоите за свою фамилию.

— Юрий Аркадьевич просто не является Мацкевичем. Ему не понять всех тонкостей, — последняя пуговица была расстёгнута, и я снял с себя рубашку, оставаясь по пояс в брюках.

Завидев зрелище на миллион долларов, Алёна закрыла глаза ладошками, плюс отвернулась на пятках, чтоб наверняка. Вдруг ладошки просвечивают.

— Что ты делаешь Матвей? Почему не предупредил, что будешь раздеваться? — возмущалась она спиной ко мне.

— А ты разве сама не догадалась? Что люди собираются сделать, когда расстёгиваются? Логику подключай, и ответ получай, — схожу с ума, как и сестрица. Может всё-таки ген недалёкости переходит от отца? И зря мы гнали на мать Кати. Иногда мне становится страшно жить дальше.

— Я была занята перепалкой с тобой, а ты и рад воспользоваться, — не останавливала свои нападки Алёна.

— Однако полуголым увидели меня, а не тебя. Если было бы наоборот, ты бы меня давно расчленила и завернула по пакетам, — выбрал я простой чёрный свитер и натянул на себя. От штанов тоже было принято избавиться. Как же мне надоели эти проклятые костюмы, с восемнадцати лет в них хожу. Выбор пал на чёрные джинсы, и сойдёт, дальше только доехать до сестры и вдолбить ей в её больную голову, что ничего не получится, и пора сдаться.

— Можешь поворачиваться, представление окончено, — надел я на запястье ролексы, и, схватив телефон со стола, собирался уйти, однако в следующее мгновение Алёна схватила меня за руку и остановила.

— Без меня? — возмутилась не причёсанная девушка. Волосы её торчали в разные стороны, что тоже не могло меня не умилять.

— Я еду в психиатрическую клинику к сумасшедшей сестре. Поверь, ты не захочешь видеть то, что предстоит, — предупредил я, потому что её подобная выходка не первая. Я к ним, как правило, уже приспособился. Могут вызвать и днём и глубокой ночью, как сегодня, например.

— Матвей не смей бросать меня у себя дома. Либо поеду с тобой, либо отвези меня домой. Иного варианта я не рассматриваю.

— Две противоположные стороны. Чёрт Алёна, ну почему с тобой так сложно. Могла бы просто дождаться меня, утром бы я вернулся за тобой, — не хотелось мне тратить время, ведь сестра нетерпеливая особа может всё довести до абсурда.

Она стала отрицательно мотать головой.

— Ладно, пошли, только расчёску прихвати, а то Катя мерзкая личность, так загнобит тебя, что потом всю жизнь будешь думать, а нужны ли тебе в принципе волосы, — мне, несомненно, нравится её растрёпанный вид, но не сегодня ночью. В следующий раз, как-нибудь.

Она наскоро привела себя в порядок, и мы, одевшись, вышли из дома.

До психиатрической клиники доехали за полчаса. Хорошо, что ночью практически пустые дороги, и я делал для себя поблажки проезжая на красный свет. Плевать на штрафы, потом всё оплачу, у меня важная и безотлагательная беда.

Припарковавшись, я собирался сходить к Кате в гордом одиночестве, но насколько же «выпали» мои глаза, когда и Алёна выскочила из автомобиля и пошла со мной в ногу.

— Ты меня до белого каления довести собралась?

— Я боюсь сидеть в темноте в чужой машине. И вообще замкнутое пространство заставляет меня паниковать, — выдумывала она на ходу.

— Зачем? — остановился я, когда как она не ожидав этого продолжила идти и поскользнулась на льду. Благо я успел поймать её, иначе бы расшибла себе чего-нибудь.

— Спасибо, — поправила она шапку. — Я немного неуклюжая.

— Зачем тебе это?

— Неуклюжесть? От папы досталась, он по пьянке всегда врезался в дверные косяки. Это был единственный его прикол, в основном их, конечно, не было, — ушла она вообще в другую сторону от моего вопроса.

— Ну, ты же меня поняла Алёна. Зачем тебе мои проблемы? Не хватило вчерашней драмы с отцом? Ты мазохистка? Хочешь послушать, каких гадостей наговорит мне сестра? — признаюсь, я просто пытался заставить её остаться в машине. Она уже и так наслушалась достаточно. Не хочу пасть в её глазах ещё ниже. Катя совсем не умеет фильтровать свою речь.

— Мы же договорились, что всё, что они говорят, не имеет значения, — потупила она взгляд, и опять смутилась. Как часто она начала краснеть. Всегда ли было так?

— Заявление интересное, только я не помню когда.

— Всё ты помнишь. Не заставляй меня произносить это вслух.

— Ладно, — некогда мне было торговаться. Настроя на романтику тоже не наблюдалось, я волновался сейчас и думал совершенно не об Алёне. — Пошли, тихо постоишь в регистратуре.

— Что? Нет, я пойду с тобой. Вдруг твоей сестре просто не хватает общения с людьми, — дойдя до входа в четырёхэтажное здание, предположила девушка.

— Общения, — хмыкнул я, — может и не хватает. Только она понимает один язык. Боль. Не свою, понятное дело. Предпочитает пить кровь из окружающих.

На это Алёна не нашлась что ответить, просто продолжила идти следом.

В этой клинике все меня прекрасно знали, потому что я недавно её купил. Да я расточителен в последнее время, каюсь. Но так было спокойнее. Но информация эта благо ещё не успела никуда просочиться, надеюсь так и останется. Иначе Катю переведут в другую клинику, где я не смогу её контролировать так же эффективно.

— Матвей Юрьевич, добро пожаловать, жаль, что при таких обстоятельствах. Екатерина снова творит глупости. Я посчитал, что терапия пошла ей на пользу, и выпустил погулять к остальным, она же отодрала кору от дерева и стала её резать вены. Сейчас она под препаратами в своей палате, откуда её не выпускают. Как вы и просили смирительную рубашку не надевали, — отчитался Валентин Петрович.

— Пошли, — кивнул я Алёне, и та засеменила за мной.

Перед входом в палату, мы сняли с себя верхнюю одежду. Я открыл дверь и тихо вошёл. Подумалось, что Катя могла уснуть, однако у стервы сестры другие планы, всё как я и говорил. Она ждала меня. Сидела на кровати и смотрела на окно. Болтала ножками. Довольно спокойная, и миролюбивая. Добилась своего, вызвала меня посреди ночи.

— Они отказывались тебе сообщать в течение двенадцати часов. Пришлось начать биться об стол головой. Они такие забавные, когда пытаются оттащить меня. А я кусаюсь, — обернулась ко мне Катя с улыбкой.

Алёна позади меня закашлялась от удивления, но быстро пришла в норму.

— Ты не один. Покажи, — не видела она Алёну, спрятавшуюся за моей спиной. Кажется, она, наконец, поняла кто такая Катя. И это только половина правды. — Кто это прячется?

— Тебя это не касается, — подошёл я к сестре и встал напротив. Меня порядком утомили её «вызовы», хотелось выслушать и свалить домой, досыпать недосыпанное. — Зачем позвала? Что на этот раз?

— Беда Матвей. Большая маленькая беда.

— Чуть яснее, — грубо потребовал я.

— Она родила, — губы сестры задрожали. — Мальчика.

Я вздохнул. Чёрт! Откуда она узнала? Я же просил.

— Да, — не стал я отрицать очевидное, — а ты что думала? Сделала свои мерзкие дела и победила? Кать ты рассчитывала на смерть ребёнка в утробе?

— Я сделала всё возможное. Разве мне не должно было повезти? — хладнокровно жаловалась сестра, ни капли не сожалея.

— Тебе повезло, что они оба живы. Если бы умерли, я даже пальцем бы не пошевелил ради тебя, — я говорил честно. Сестра обязана всем богам молиться за жизнь Стаси[1] и её малыша.

— Каков Ромео. А они живут вместе, поженились, родили малыша, и счастливы. А мы с тобой остались с носом. Вернее без него, — хихикнула сестра. Иногда под действием лекарств она вела себя необычно. — Только представь, ты мог бы быть с ней, а я с ним.

— Мне нечего представлять. Было и ушло. Они выбрали друг друга, я принял, потому что Кать, это нормально, когда тебе не отвечают взаимностью.

— Просто кто-то умеет принимать, а кто-то я, — закончила за меня сестра. — Когда я выйду, я её убью, и на этот раз не брошу на свалке, пока не добью.

— Боже, — не выдержала Алёна.

Я обернулся к ней.

— Выйди, я скоро присоединюсь к тебе. Не обязательно слушать все эти ужасы, — поэтому я был так против. Алёна при всей своей напускной холодности, очень впечатлительная и нежная, я не хотел, чтобы она слушала грязь, которую вываливает из себя Катя.

Она послушно выполнила просьбу, и прикрыла за собой дверь.

— Кто она? — ядовито шепнула Катя, поглядывая искоса на дверь. — Отличается от Зарецкой. Она тебе нравится?

— Имеет значение?

— Просто любопытно. В стенах психушки так скучно, собираю сплетни, — сонно прикрыла глаза она. — Как её зовут?

— Я ухожу, а тебе назначат двойные дозы препаратов. Ты до выделываешься Катюш. Однажды терпение моё лопнет. И я отправлю тебя в тюрьму. Тут ты как на курорте, я посмотрю, — оглядел я уютную палату с телевизором и приставкой. Мама слишком пеклась о своей названной дочурке. Удивительно как Катя ещё не разбила все дары.

— Как она назвала ребёнка? — открыла злобные глаза сестра.

— Я не знаю. Да мне и всё равно. Я не виделся с ней уже почти год, — тут мне лукавить, тоже не пришлось. Чтобы поскорее забыть Стасю, я просто вычеркнул её из своей жизни.

— И тебе не жмёт? — задала она весьма странный вопрос, мог подумать любой кроме меня. Я привык к такому рода идиотизму.

— Мне не жмёт. Хочешь, и тебе не будет?

— Ты влюбился да? — сходу решила сестра. — Девушка с пшеничными волосами покорила твоё неприступное сердце?

— Глупости не придумывай.

— Ты отослал её, желая защитить от меня и моей жестокости, — догадалась Катя, но я подтверждать её слова не стал. — Она настолько невинна, что ты боишься запятнать её нашей фамилией и моей натурой убийцы да? Ты же оттолкнёшь её? Как всех до.

— Чего ты добиваешься?

— Признания брат, только признание. Я хочу знать, — как одержимая твердила Катя, совершенно спокойно, не двигаясь, что пугало даже меня. — Она такая красивая. Но, всё это пыль.

— Вот и поговорили, отдыхай, — направился я к выходу.

— Главное не теряй голову от любви, иначе Мацкевичи сгинут, — расхохоталась Катя.

Я, закрыв уши, вышел вон. За закрытой дверью так и слышался истеричный смех. Больная тварь сводила с ума и меня.

— Всё нормально? — обеспокоенно взяла меня за руку Алёна. — Ты бледный.

— Да, да нормально, — притянул я её к себе и прижал как можно сильнее. — Сестра влезла ко мне в голову. Такое не всегда происходит. Умеет подмечать слабости.

Алёна обняла меня за пояс, и положила голову на грудь.



[1] Главная героиня романа «Стас и Стася»