Глава 20. Алёна. Я хочу его, но боюсь

Проснувшись после выходных, я осознала, что настал рабочий день и мне придётся снова встретиться с Мацкевичем. Два дня я морозила его как могла. Он писал сообщения, интересовался как я, и просил, чтобы я ответила. Но я отмалчивалась. Слишком много всего навалилось на меня за одну ночь. Да за всю мою жизнь не происходило столько всего, как за этот короткий промежуток времени. Сначала встреча с бабкой, которая с успехом довела меня до слёз. Потом странный разговор с Юрием Аркадьевичем, ему приспичило начать унижать семью, кормившую его полжизни. Следом и внезапные чувства, навалившиеся на мою голову вместе с поцелуем. Но и этого оказалось недостаточно, в придачу мы с Матвеем поехали в клинику к его душевно нездоровой сестре, которая уверяла своего брата, что стоит ей выйти отсюда, как она сразу же пойдёт и убьёт некую девушку. Насчёт последнего я не до конца разобралась.

Я практически не располагала никакой информацией о Мацкевичах, но если исходить из сумбурных угроз, поняла: Катя влюблена в некоего парня, который любил ту самую девушку, чьей крови она жаждет. Сам же Матвей по её убеждениям что-то чувствовал к девушке парня, который нравился Кати. Боже у меня чуть мозг не взорвался, пока я обдумывала все эти развилки в личной драме семьи Мацкевичей. И что самое ужасающее для меня, так это взгляд Кати, когда она оценивающе прошлась по мне. Возможно я слишком впечатлительная, но клянусь, мне почудилось, что она воображает себе ужасные картинки, от которых идёт холодок по коже у нормального человека.

И что самое пугающее для меня: я в последнюю очередь думала о зверствах Кати, о грязных обвинениях Юрия Аркадьевича, и всё больше меня занимали мысли о поцелуе и объятиях. С одной стороны, сердце трепетало каждый раз, а с другой я трусила. Если увижу его, что со мной произойдет? Провалюсь ли я сквозь землю или просто упаду в обморок? Как себя дальше вести, что говорить? Я ведь понятия не имею что твориться у него в душе и в голове. Да, вопрос этот решить проще простого, просто надо ответить на сообщение, ну или на те несколько звонков, которыми он одарил меня.

Перед выходом на работу я набрала номер администратора, которая работала со мной в одну смену, и спросила, будет ли на месте наше начальство. Та успокоила меня, ответив: нет. Я со спокойной душой добралась до работы, переоделась, и приступила к прямым обязанностям. День проходил спокойно. Директора тоже на месте не наблюдалось, что так же приносило мне душевное спокойствие. Почему-то мне казалось, что Льдов что-то может знать о нас с Мацкевичем или подозревать.

— Ты какая-то скованная сегодня, постоянно оборачиваешься, — очутилась рядом со мной Валя, когда я раскладывала товар на полки. — Кого выискиваешь? Или может, боишься?

Только её глупых вопросов мне не хватало.

— Всё в порядке, просто не выспалась, — вбросила я первое пришедшее на ум. — Ночь тяжёлая была, кошмары снились.

— Ой, кошмары это конечно отстой. Я тебя понимаю. Потом весь день как пришибленная бродишь, — поддержала меня подруга по работе. — А у нас тут диверсия намечается. Ты была выходная, а я вчера как раз работала.

— Что за диверсия? Против кого? — не была особо расположена я к сплетням. Спросила чисто ради Вали, она любила поделиться новостями, особенно со мной, которая всегда отстаёт в этом плане.

— Против нашего нового директора. Льдов всех раздражает своим бездельем. Настя сказала, что все дела за него делает сам Мацкевич, — сделала вид Валя, что помогает мне раскладывать, дабы не привлекать внимания коллег.

Настя — наш второй администратор. Вечно недовольная начальством, и постоянно пытающаяся всех учить, когда как сама особой ответственностью не отличается.

— Будем честны, она просто против Льдова из-за его дружбы с Мацкевичем, — поделилась я своим мнением. — Боится, что тот всю инфу о нас сливает начальству.

— Вообще-то у тебя устаревшая информация Алёнка.

— Да что ты говоришь? Какова же нынешняя версия событий? — заинтересовалась я по-настоящему. Настя мне никогда не нравилась, и было любопытно узнать о её скелетах в шкафу чуть лучше.

— Маринка говорила, что Настя запала на Льдова, а тот задрал нос и за человека её не считал. Якобы в одну из смен, она заперлась с ним в коморке, и там что-то произошло, — шептала Валя, теперь оглядываясь сама.

— Какой ужас, — прикрыла я рот рукой, — ты серьёзно? Может враки?

Валя пожала плечами.

— Как бы там не оказалось, завтра Настя собирает народ, и когда Мацкевич явится, выскажет ему своё недовольство, по поводу директора. И естественно коллектив обязан будет встать против Льдова, чтобы быть большинством. Мацкевич не сможет отказать и смирится, согласится его убрать, — разложила всё по полочкам Валя.

— Откуда такая уверенность? Мацкевич жёсткий тип, она не боится, что дело не выгорит? — ощутила я желание позвонить ему и предупредить. И отчего такая забота?

— Видимо нет. Откуда я знаю. Да и не такой он уж и жёсткий. Думаю, Настя сможет загнать его в угол, — была на стороне администратора подруга.

— Или он закроет всю нашу сесть к чертям собачьим, — вспомнились мне высказывания Юрия Мацкевича.

— Не закроет. Не он же генеральный директор, а его отец.

Вспоминая, как Матвей был уверен в своих высказываниях, скорее всего, скоро он вернёт себе компанию, и наша сеть станет полностью принадлежать ему. Так странно быть в курсе его дел. Чтобы со мной сделала Настя, узнай она о том, что и я теперь с ним повязана, пусть и непонятными отношениями.

— О, лёгок на помине, — посмотрела в сторону идущего к складу Мацкевичу.

Как всегда в дорогом костюме и дико серьёзный.

Он же сегодня не должен был тут показываться. Чёрт. Как же быть? Надо где-то спрятаться. Но где, он с лёгкостью отыщет меня на камерах.

— Ты чего Алён? Дерганная какая-то. Боишься начальства? Вроде ты была его главный хейтером, и в серьёз не воспринимала, — усмехнулась Валя. — Помнишь, как полаяла с ним, когда мы немного задержались на обеде. Тогда ты выглядела очень круто.

Это случилось до того как сердце меня предало, хотелось ответить, но я смолчала. Если я всегда буду рядом с кем-то из персонала, он не посмеет со мной заговорить. Да это выход.

— Мне надо набрать тележку, пошли вместе? — попросила я Валю, хлопая невинно глазками.

— А сама что не справишься?

— Там этот Мацкевич, не хочу оставаться с ним один на один, — изобразила я крайнее пренебрежение к Матвею, а сама понимала, как переигрывала. Наверное, это выглядело жалко.

— С каких пор ты строишься из себя испуганную лань? — улыбнулась по-доброму подруга, и взяла тележку в свои руки. — Пошли уж, куда от тебя денешься.

Я выдохнула от облегчения, и потопала за девушкой. Появившись на складе, первым, кроме неразгруженных паллетов, я увидела, как наш администратор Даша что-то показывала в компьютере Мацкевичу, а тот внимал каждому её слову и действию.

— Вот тут у нас немного не сходится, — говорила она неуверенно. Даша больше всех боялась начальников, считай, на дух их не переносила. Но как повелось, они любили приходить в «гости» именно в её смену.

— Ни хрена себе немного. Вы обалдели? — злился Матвей, и на шум позади себя обернулся.

Мы с Валей замерли на месте. Я готова была умереть от стыда и смущения. Он так посмотрел на меня, словно я осталась совершенно одна в этом проклятом месте.

— Здравствуйте Матвей Юрьевич, — промямлили мы с Валей одновременно.

Я при этом смотрела исключительно себе под ноги. Не думаю, что переживу ещё один его укоризненный взгляд.

Насколько я поняла, он посмотрел на нас, и сразу же вернулся к разговору с администратором.

От ощущения, что он проигнорировал меня, мне стало тяжко на душе. Словно я для него пустое место, пустой звук. Он даже не сказал элементарное приветствие. Настолько я ему противна после прошлых событий? Задумавшись, я смотрела в одну точку, когда Валя позвала меня:

— Алёна? Приём, пошли работать.

Матвей снова посмотрел на меня, немного повернув голову.

— Простите, — вздрогнула я, и поспешила за Валей.

— Стоять, — окликнул нас Матвей, — ты и ты, — показал он на Дашу и Валю, — вышли вон, ты, — на меня, — останься. Надо кое-что обсудить.

— Матвей Юрьевич, что Алёна такого сделала? Она просто плохо себя чувствует, — встала на мою защиту Дашка.

— Дарья вы учить меня будете? Если так, тогда какого хрена столько оплошностей в работе? Вашу сеть давно пора замуровать под землёй. А я как идиот, гоняюсь из одного магазина в другой. Везде одни бестолочи работают, — сорвался Мацкевич на грубость.

— Мы всё исправим в кратчайшие сроки, — стала запинаться от волнения Даша. — Наш директор…

— Давай свали вину на директора. Это же так просто, его ведь тут нет. Некому ответить. Верно? — обратился он уже к нам с Валей.

— Никто ничего валить не собирается, — продолжала отстаивать нас Дашка, — просто вы не справедливы.

— Боже мой, в чём? Я вас просто попросил оставить меня наедине с Алёной. А вы устроили митинг против меня, — раздражался он всё сильнее.

— Алёна простой сотрудник, она не знает тонкостей работы администрации, — не унималась Даша, не готовая оставлять нас одних. И в какой-то степени я была благодарна. Однако всегда есть «но». И это «но» заставляло меня негодовать: какого фига они просто не выйдут?

— Ясно, спасибо что предупредила. Это же так не очевидно. Ладно, я вас понял «один за всех, и все за одного» о’кей, а теперь оставьте нас, на пару минут. Не съем я её, — уставился он на Валю.

Девушки медленно стали удаляться со склада.

— И чтобы ни одна душа не входила, пока я не разрешу, — предупредил он им вслед.

Они молча покинули склад. Будут ли Даша и Валя выполнять приказ, я не знала, но заранее тряслась. Вдруг кто-то что-то поймёт.

Оставшись наедине, Матвей расслабился, откинулся на спинку кресла, и, закинув ногу на ногу, стал пристально смотреть на меня.

— Я рад, что ты жива, — издевался он.

Я хотела что-то ответить, но лишь промычала. Лишилась дара речи, получается. Ни разу со мной подобной напасти не случалось.

— Нечего сказать? Тогда я помогу, например: найди-ка мне объяснение, с какого перепугу ты решила, что можешь водить меня за нос? Игнорирование звонков и сообщений не приносит тебе очков недоступности, — он нервно убрал волосы с лица. Всегда идеально уложенные, сегодня они постоянно падали ему на лоб.

«Очков недоступности»? Он за кого меня принимает? Я предприняла попытку защититься, но его перебить я не успела, зато он отлично с этим справился.

— Меня многими способами девушки пытались зацепить, но ни одна из них не игнорировала. Возможно, — смягчился Матвей, и стал иронизировать, — ты задела моё эго. Наверное, поэтому я сейчас не затыкаюсь. Но теперь можешь говорить ты, я хочу послушать, как будешь отмазываться.

Ну, класс, как он предоставил мне слово, я опять онемела. Что за хрень? Я продолжала стоять напротив начальника в кресле с опущенной головой как провинившаяся школьница.

— Долго ещё ждать? У мня время не резиновое, — предупредил он, постукивая указательным пальцем по своим ролексам, которые я видела на нём в прошлый раз.

Я собралась с мыслями и постаралась выдать нечто вразумительное:

— На меня всё так внезапно навалилось, я ото всех спряталась, чтобы хорошенько обдумать события той ночи. Ты, может быть, и привык жить в подобном ритме, однако у меня жизнь однотипная, и чаще всего, если раз в пару месяцев что-то яркое произойдёт это уже событие века. А тут представь, за одну ночь я влезла туда, куда мне не следует, — инстинктивно я прикрыла губы пальцами, и сама же себя одёрнула.

Краем глаз, посмотрев на Матвея, я заметила, как он озадаченно разглядывает свои сцепленные пальцы. Похоже, моё откровение немного остудило его накопившейся гнев.

— Значит, ты испугалась? — стал он выглядеть подавленно, будто бы я смогла усмирить его без его ведома.

— Немного, — слукавила я. Признаваться, что напугана до чёртиков и колик в животе нет, уж простите. — Я не дура Матвей, я всё понимаю.

— Что ты понимаешь? — приподнял он одну бровь. И как это у него так филигранно получилось?

— Мы с тобой совершили некое действие, и теперь нам надо его обсудить. Правда я не рассчитывала, что это случился на сладе магазина, но ладно, ты уже их выгнал.

Моя пока ещё ничего не значащая завязка длинной речи его не впечатлила. Сидел и хладнокровно продолжал наблюдать за мной и моими кривыми движениями. Я постаралась выпрямить спину, чтобы выглядеть гордо. Ниже падать всё равно некуда.

— Как бы заезжено это не прозвучало: мы с тобой разные люди. Ты вон какой, о-го-го, — показала я пальцем вверх, — а я, это я. Тут конечно вселенная не постаралась. В общем, логично, что тебе захотелось со мной развлечься. Иногда людям с деньгами становится скучно, и они думают, что надо как-то разнообразить свою жизнь с помощью, таких как я.

Я говорила всё это и сама себе не верила. Слёзы подступали, но я не собиралась сдаваться. Надо было стоять до победного финала, и уйти с высоко поднятой головой. Потом запереться в туалете и рыдать как бешенная, потому что успела почувствовать нежность и тепло рядом с ним.

— Каких «таких»? Ты мне сейчас проституток описываешь? Если так ты на них не похожа или я чего-то о тебе не знаю? — Он сам ударил себя по губам. — Проклятые эмоции. Прости. Ты не такая, я просто не могу контролировать то, что сейчас происходит. Это бесит.

Я не успела «переварить» его грубость или шутку, у меня в голове роились свои мысли, от которых я не знала куда бежать. Всё хотелось высказать, но я не могла скомпоновать их в связные предложения.

— В общем, я имею в виду, говоря простым языком: я не на что не претендую. Не стану одной из тех девиц, что будет тебя шантажировать, умолять быть вместе, бегать сутками напролёт за тобой. Я всё понимаю. Мне конечно неприятно, но я сама виновата, — от смущения я почти была готова разреветься.

После минуты молчания он заговорил:

— Вот что ты собиралась сказать.

— Я не хотела быть отверженной. Тебе всё равно, а я бы в случае если бы ты сказал мне всё, то, что сказала я, наверняка впала бы в долгую и беспросветную депрессию, — я искала оправдания, потому как посчитала что обидела его. И опять я ощущаю себя виноватой, да что с моей головой не в порядке?

— Погоди, — остановил он меня, — давай разберёмся. Ты же испытываешь что-то ко мне, я прав? А сейчас сказала все эти глупости только ради того чтобы не быть униженной. Я верно размышляю?

И снова стыд. Я же только что прямым текстом призналась ему, сама того не осознавая. Куриные мои мозги.

— Значит верно, не просто же так ты держишь язык за зубами. Ты молодец, заранее позаботилась о себе. А обо мне не подумала? — улыбнулся Матвей, той самой нежной обжигающей сердце улыбкой.

Честно сказать нет. Я была на двести процентов уверена, что даром ему не сдалась. Это же очевидно, как день и ночь.

— Я-то два дня не мог выбросить из головы то, что нёс мой отец и сестра при тебе. Думал, они напугали, оттолкнули, а на деле ты просто искала подходящий текст, чтобы не ранить себя, — он стал аплодировать мне. — Браво.

— Я итак одна, раздавлена, брошена единственной подругой и родственницей. Представляешь чтобы со мной стало если бы звонил, ради того чтобы сказать типичное: наш поцелуй был ошибкой. Давай забудем. Я не ты, у меня не было миллион парней, и огромного опыта за плечами, — смущение уступило место злости. Он сумел задеть меня, а живое.

— У меня тоже не было миллионов парней, — спокойно ответили мне.

Я замялась. Чёрт, я не это имела в виду.

— Ты понял, к чему я клоню. Не перевирай мои слова.

— Сложно не понять. А ты понимаешь, что сегодня у меня выходной? Я собирался наконец-то выспаться, но ты вертелась в моей голове как уж. Только представь ты лежишь в своей кровати, мягкой комфортной, закрыла глаза, готова погрузиться в сон, и оп, — хлопнул он в ладошки, отчего я вздрогнула, — образ. Она не отвечает. Что с ней? Может, заболела? Где она? Я поднимаюсь, еду на другой конец города, потому что когда мне не отвечают больше двух дней, я начинаю подозревать, что человек умер. Жестокие мысли, да, но я не могу их переделать. Я поднимаюсь по ступенькам, потому что в доме сука нет лифта. У меня ноги отваливаются, а я стучусь во все двери, потому что понятия не имею, где она живёт. Почти каждая живущая в твоём доме бабка назвала меня: хулиганом. А я просто спросил, где проживает Алёна. Скажешь, что мог бы посмотреть в личном деле, но я блин не догадался. Впервые у меня отключился мозг. Так вот, встречается мне добрая душа, и говорит номер квартиры. Я нахожу её, стучусь, потому что звонка нет, и тишина. Опять. Везде тишина. Набираю номер администратора магазина, потому что понимаю, что возможно ты можешь оказаться на работе. После двух бессонных ночей мне простительно — мозги всмятку. Алёна я так не тупорылил со времён пятого класса.

Глаза мои забели от эмоционального монолога Матвея. Он выглядел не как серьёзный бизнесмен, а как парень, сошедший со страниц книг. Ищущий свою подружку везде, где только можно, хотя были пути и проще.

— Прости, — прошептала я. — Я не думала…

— Я теперь тоже не скоро смогу думать.

— Я не уверенная в себе девушка, ты чего ожидал? Роковую даму? Не видел с кем связываешься? — не наседала я на него, но и пыталась доказать что я поступила с ним так не специально.

— Всё нормально, — соизволил он встать со стула и подойти ко мне, — я привык решать проблемы здесь и сейчас. Ты от них бегала. Бывает. Не обязательно быть похожими. Возможно, будь ты настойчивой, я бы действительно сказал бы то, что ты сказала мне. А там не знаю, ситуация всё-таки отличается. Может быть, и не сказал бы.

— И что теперь будет? — посмотрела я на него.

— Два дня было о чём подумать, — усмехнулся он своим мыслям. — Ты хочешь?

Сердце ёкнуло. Что «я хочу»?

— Хочу? — всё, что смогла вымолвить. Боже, у меня отключаются все функции в теле и мозгу, когда он так смотрит. Барабанит лишь сердце.

— Как это делается? Я никогда раньше не предлагал девушкам встречаться. Всегда это было как-то проще, один раз, два, редко три, — стал перечислять он, и я вовремя его заткнула накрыть его рот своей ладошкой.

— Не надо. Я поняла, ты у нас мачо. Мне похвастаться нечем, поэтому переходи сразу к сути.

— Суть такова, что я предлагаю попробовать. Что в этом такого, попытка не пытка, — рассуждал он, убрав мою руку, и продолжая крепко сжимать её в своей.

— Говоришь как о работе.

— Да? Извини, — растерялся парень, — тогда будем вместе учиться говорить об отношениях как о чём-то другом.

— Ну? — вопросительно сжала я его руку.

— Ждёшь официального предложения? Ладно, согласишься ли ты стать моей девушкой? — от него веяло нервозностью. Каждое слово, связанное с чувствами давалось Матвею с превеликим трудом.

— Ага, — требовала я от него настойчивости, а сама даже твёрдое «да» сказать не смогла.

— Отлично, — отступил он, — позови своих коллег, то есть администратора. Она тут чуши натворила, надо отчитать.

Вообще-то я ожидала немного иного окончания сложного разговора, но может он и прав, нам нужно время, чтобы принять друг друга.

Я молча потопала прочь со склада, однако вовремя вспомнила, что мне говорила Валя. Вернулась. Матвей, поняв, что я никуда не ушла, снова поднялся со стула и пошёл мне на встречу. И вместо того чтобы рассказать ему о кознях прямо сейчас, поцеловала его, как и он меня. Мы оба давно этого желали, сейчас могли отдаться процессу окончательно, и успокоить ноющее чувство внутри. Я обнимала его по-новому, теперь не боясь касаться, он же прижав меня к стене, упивался поцелуем, сводя с ума меня. Когда его губы перешли ниже, к шее, я остановила Мацкевича.

— Кто-то может увидеть, — дыхание моё сбивалось, я не могла набрать воздуха в лёгкие.

— Меня не волнует, — улыбнулся мне он и снова поцеловал.

— Нет-нет-нет Матвей, прошу, — снова отстранилась я, не отпуская его. Мы оставались в объятиях друг друга, но больше не целовались. — Я вернулась, чтобы предупредить.

— О чём? — глаза Матвея казались затуманенными, одурманенными. Мои наверняка не слишком отличались от его.

— Настя администратор, она собирается завтра собрать всех, и выставить тебе условия. Ты должен будешь уволить Льдова, иначе… Я не знаю, что она выдумала. Ты должен быть к этому готов.

Матвей рассмеялся, коротко, но от души.

— Да кто она такая? Не бери в голову, я топил таких ублюдков, которые другим казались непобедимыми. А эта просто администратор магазина. Забудь, — звучал он беззаботно.

— Я не могла не сказать, — тыльной стороной ладони я коснулась его щеки. — Если бы ты не пришёл сегодня, я всё равно дала бы тебе знать о заговоре.

— Если бы ты промолчала, я бы даже слова тебе не сказал, — поцеловал он меня в щёку, и выпустил из объятий.

Вмиг стало холодно.

— Почему?

— Ты же прекрасно понимаешь, почему Алёна. Позови администратора, надо доделать дела, — уселся он обратно в кресло, и протёр лицо руками.

Я расстрелянная и замёрзшая вышла со склада и попросила Дашу вернуться. Валя долго расспрашивала, о чём мы так долго разговаривали с Мацкевичем, но я не выдала ей своей тайны. Потому что она не моя, она наша. Не хочу подводить его.