Тайна сна со сновидениями

  Продолжение публикации перевода книги комментариев Свами Кришнананды к Мандукья Упанишаде.          


Тайна сна со сновидениями

Хираньягарбха

Первая фаза Атмана – сознание бодрствования - была объяснена.
Внутри сознания бодрствования и пронизывая его,
существует более тонкая функция этого самого сознания,
которая субъективно известна как сознание сновидения, или тайджаса,
и в универсальности известна как Хираньягарбха, или Космическое Тонкое Сознание.
Это тема описания в следующей мантре Мандукья Упанишады,
начинающейся со свапнастханах и т. д.


То, что имеет сон своей обителью, есть свапнастханах.
То, что осознает только внутреннее, а не внешнее, есть антах-праджня.
То, что имеет семь конечностей, — саптанга.
То, что имеет девятнадцать ртов, — эконавимшатимукха.
То, что поглощает только тонкое в свое бытие, — правивиктабхук.
Это тайджаса, вторая фаза, вторая нога Атмана.


Теперь мы находимся в сознании сна, мире тонкого восприятия.
Мы обычно считаем сны следствиями бодрствующего восприятия,
и считается, что объекты, видимые во сне, являются скорее психологическими, чем физическими. Мы вступаем в контакт с реальными объектами в состоянии бодрствования,
но мы контактируем только с воображаемыми вещами в состоянии сна.
В то время как в мире бодрствования есть действительное удовлетворение,
действительное удовольствие и действительная боль,
в мире сна есть воображаемое удовольствие, воображаемое удовлетворение
и воображаемая боль.
В то время как объекты мира бодрствования не являются нашим творением,
объекты мира сновидений являются нашим собственным ментальным творением.
Это обычное мнение, которое мы имеем о мире сновидений
по отношению к миру бодрствования.


Мандукья-упанишада анализирует процесс сновидения и приходит к выводу,
отличающемуся от обычного мнения,
которое мы имеем об отношении между этими двумя состояниями.
Мы считаем сон нереальным, а бодрствование — реальным.
Однако, должно быть очевидно, что это не вся правда.
Хотя мы говорим, что мир сновидений является воображаемым, в отличие от мира бодрствования,
мы не излагаем все стороны вопроса.
Мир сновидений кажется нереальным по сравнению с миром бодрствования.
Объекты бодрствования кажутся большей практической ценностью, чем объекты сновидений,
опять же, путем сравнения двух состояний.
Никакое подобное утверждение о реальности мира бодрствования
по отношению к миру сновидений невозможно без этого сравнения.
Но кто может сделать это сравнение?
Ни тот, кто всегда бодрствует, не может сделать такое сравнение, ни тот, кто всегда спит.
Этот судья или свидетель двух состояний не может быть ограничен ни одним из состояний.
Так же, как судья в суде не принадлежит ни к одной из спорящих сторон,
тот, кто делает сравнение между состояниями бодрствования и сна,
не может быть назван принадлежащим ни к одному из состояний полностью.
Если бы судья двух состояний полностью принадлежал состоянию бодрствования,
он был бы сторонником;
и подобным было бы его положение, если бы он полностью принадлежал состоянию сна.
Что заставляет вас выносить суждение об отношении между двумя состояниями -
бодрствования и сна?
Это делается потому, что вы, по всей видимости, осознаете оба состояния,
и вы не ограничены полностью ни одним из состояний;
а никакое сравнение любого рода невозможно, где бы то ни было,
если только вы не имеете одновременного сознания двух участников,
двух сторон или двух фаз рассматриваемого случая.
Теперь мы подходим к интересному вопросу: кто делает это сравнение?
Вы можете провести сравнение между двумя состояниями, через которые вы проходите.
Кто проходит через состояния бодрствования и сна?
Когда вы переходите из бодрствования в сон, вы не находитесь в бодрствовании;
вы находитесь только во сне.
И когда вы переходите из сна в бодрствование, вы находитесь в бодрствовании,
а не во сне.
Как вы можете быть одновременно в обоих состояниях?
И, если у вас нет одновременного сознания двух состояний, вы не можете сделать сравнение.
Если вы полностью погружены только в одно состояние, то никакое сравнение невозможно.
Но мы делаем сравнение и выносим оценочные суждения об отношении
между двумя состояниями.
Это достаточно показательно для истины, которая превосходит общее эмпирическое восприятие. Мы не то, что связано только с состоянием бодрствования,
и не то, что связано только с состоянием сновидения.
Мы нечто, отличающееся от специфического опыта обоих состояний.
Ни опыт бодрствования не может исчерпать нашу суть,
ни опыт сновидения не может полностью постичь наше бытие.
Мы, кажется, являемся чем-то, что способно быть свидетелем обоих состояний.
Этот свидетель не является стороной ни состояния бодрствования, ни состояния сновидения.
Мы, по сути, есть третий элемент, нечто независимое от бодрствования и сна.
Что это за третий элемент?
Этот предмет является самой целью Упанишад, ядром исследования реальности происходящего.
Так же как назначается комиссия, когда есть сложный случай для расследования, -
комиссия, в которую назначаются очень компетентные люди,
у нас, кажется, возникает необходимость поставить себя в положение
бесстрастной комиссии по расследованию случаев,
представленных двумя состояниями - бодрствованием и сновидением.
Мы не принадлежим к бодрствующему состоянию полностью;
мы также не принадлежим полностью к состоянию сновидения.
Бесстрастным отделением судящего сознания от опытов бодрствования и сна
мы помещаем себя в ситуацию, в которой анализ осуществим.


Когда мы судим об этих двух состояниях без каких-либо предубеждений в нашем сознании, - предубеждения, что бодрствование, возможно, лучше сна —
если мы подойдем к этому вопросу без такого предубеждения —
мы приходим к совершенно поразительным выводам.
Почему мы говорим, что объекты бодрствования реальны?
Потому что они имеют утилитарную ценность.
Пища бодрствующего состояния, а не пища сна,
может утолить наш голод бодрствующего состояния.
Вот почему мы говорим, что еда сна не реальна, а что еда бодрствования реальна.
Но мы забываем, что еда сна может утолить наш голод сна.
Почему мы неправильно сравниваем два состояния?
Мы ограничиваем пищу сна миром сна и сравниваем голод сна с голодом бодрствования,
неравноценно сопоставляя другой аспект вопроса, а именно, аспект еды.
Если мы говорим: мы видим людей в бодрствующем мире,
с которыми мы можем говорить и иметь дело,
то и во сне мы можем иметь те же самые дела с людьми из сна.
Мы можем пожать руку другу из сна, сразиться с врагом из сна
и даже пережить смерть во сне в сновидческой битве.
У нас может быть судебное дело во сне.
Мы можем иметь собственность во сне, приобретенную после победы в судебном деле.
У нас может быть офис во сне, в котором мы можем быть большими служащими.
Мы можем стать королями сна – в сновидческом мире.
В чем разница, находимся ли мы во сне или бодрствуем,
когда отношения между нами и миром вне нас одинаковы в обоих состояниях?
Что заставляет вас говорить, что мир сна нереален, а мир бодрствования реален?
Сравнение, которое вы делаете, несправедливо.
Вы недобросовестный судья сторон, и поэтому выносите частные суждения.
Иногда вы выносите суждения односторонние, не рассматривая позиции обеих сторон.
И здесь Мандукья Упанишада не желает принимать
предложение какого-либо одностороннего суждения.
Вы должны беспристрастно вникнуть в суть вопроса
и не можете принимать сторону - ни бодрствования, ни сновидения.
Философ сказал: Если царь в состоянии бодрствования,
когда спит, должен видеть сны в течение двенадцати часов каждый день, что он нищий;
и если нищий в состоянии бодрствования,
когда спит, должен видеть сны по двенадцать часов в день, что он царь,
в чем разница между этими двумя людьми?
Кто царь, а кто нищий?
Вы можете сказать, что бодрствующий царь — настоящий царь.
Здесь, опять же, вы проводите неверное сравнение.
Такие сравнения не выдерживают критики, потому что они предвзяты из-за ангажированности.
Именно бодрствующий разум выносит суждение о бодрствующем мире
и говорит, что он реален.
Это как если бы одна сторона в судебном деле просто сказала: «Я права»,
Не принимая во внимание права другой стороны.
Сновидящий субъект может сделать столь же обоснованное утверждение
в отношении мира сновидений.
Вы считаете мир сновидений нереальным, потому что вы проснулись.
Когда вы во сне, вы никогда не выносите такого суждения.
Вы счастливы во сне; вы смеялись во сне и вы плакали во сне.
Почему вы плачете во сне, если боли во сне нереальны?
Вы можете сказать: «это сон; почему я должен беспокоиться?»
Если вы видите змею во сне, вы перепрыгиваете через нее.
Зачем вы перепрыгиваете через змею во сне? Она нереальна! Но вы дрожите.
Если тигр во сне нападает на вас, вы просыпаетесь в холодном поту.
Вы можете даже плакать, на самом деле. Это возможно.
Вы можете упасть с дерева во сне и сломать во сне ноги, и вы чувствуете настоящую боль.
Иногда ноги начинают дрожать, даже когда вы просыпаетесь.
Вы начинаете трогать их и смотреть, что с ними случилось.
Вы тратите некоторое время, чтобы понять, что ничего не произошло,
и затем говорите: «Мне привиделось».


Справедливо и бесстрастно проведённое,
философски подобранное сравнение между состояниями бодрствования и сна
поставит вас в очень неловкое положение,
настолько смущающее, что вы не будете знать, где вы находитесь.
Вы бодрствуете или спите; обладаете вещью или лишены вещи — этого вы не узнаете.
И то, что, возможно, переживания во сне обусловлены впечатлениями от бодрствования,
не улучшает ситуацию. Это только способ спора.
Когда вы практически войдёте в область опыта, вы обнаружите, что этот анализ,
выполненный теоретически, не изменил вашу практическую жизнь.
Может быть, если впечатления бодрствования создали мир сновидений,
то переживания бодрствования могли быть созданы какими-то другими впечатлениями.
Если, из-за уверенности в том, что мир сновидений является
только созданием впечатлений от переживаний бодрствования, вы считаете сон нереальным,
то вы можете считать и мир бодрствования также нереальным,
потому что он является результатом каких-то других впечатлений от какого-то другого опыта, пережитого в каком-то другом состоянии.
Если мир сновидений является следствием причины,
то и мир бодрствования может быть следствием другой причины.
Если причинно-следственная связь ответственна за то,
что вы считаете мир сновидений нереальным,
та же самая причина может быть применена к выводу о том,
что мир бодрствования также нереален.
И почему вы цепляетесь за объекты бодрствования, а не за объекты сновидения?
Вы цепляетесь и за объекты сновидения, но вы не думаете о них, когда просыпаетесь.
Если сравнение двух состояний ответственно за то, что вы считаете мир сновидений нереальным, почему вы не сравниваете мир бодрствования с другим более высоким состоянием?
Почему вы ограничиваете свой анализ только двумя состояниями, бодрствованием и сном?
Что заставляет вас думать, что есть только два состояния, а не больше?
Так же, как во сне вы не можете провести сравнение между сном и явью,
вы не можете провести сравнение между бодрствованием и высшей жизнью,
если только вы не проснетесь от этой жизни (к той – высшей).
Пока вы во сне, вы думаете только о мире сновидений и не знаете,
что есть такая вещь, как бодрствование.
Вы забываете всю свою империю мира бодрствования, пока спите.
Вы настолько поглощены миром сновидений,
что совершенно забываете о существовании вещи, называемой бодрствующей жизнью;
и вы с нетерпением идёте в мир бодрствования, когда просыпаетесь, но не раньше.
Если это касается сна, то это касается и бодрствования.
Если во сне сон кажется реальным, то в бодрствовании бодрствование кажется реальным. Бодрствование реально, потому что вы бодрствуете, а сон реален, когда сон происходит.
Пока вы находитесь в определённом состоянии, это состояние кажется реальным.
В знаменитой аналогии с верёвкой, кажущейся змеёй,
змеи там вообще нет, и всё же вы подпрыгнули в ужасе.
Змея для вас не была несуществующей в верёвке; она была там.
Вы не видели верёвку; вы видели только змею;
и вы говорите, что змеи там нет, только после того, как увидели верёвку.
Когда вы не видели верёвку, вы видели только змею, а затем вы подпрыгнули.
Вы не должны говорить, что змея нереальна. Если она была нереальной, почему вы подпрыгнули? Почему был реальный прыжок через нереальную змею?
Змея не была нереальной в то время.
Она была реальной в то время её первоначального восприятия, и она стала нереальной,
когда вы увидели что-то ещё, а именно верёвку.
Когда её видят, она реальна, и она кажется иной только тогда,
когда её сравнивают с чем-то ещё, что вы видите впоследствии.
Если это способ, которым мы судим о вещах,
тогда почему мы не судим весь бодрствующий мир похожим образом?
Что заставляет нас говорить, что бодрствующий мир реален?
Это то же самое, что заставляет нас чувствовать, что змея в верёвке реальна.
И так же, как мы прыгаем через кажущуюся змею, на нас влияют кажущиеся объекты мира.
Точно так же, как мы одержимы лихорадочным чувством из-за восприятия змеи, которой не было, мы находимся в агонии самсары из-за восприятия чего-то, чего нет.
Мы не должны говорить, что «она там».
Если «она там» действительно есть, то и змея там действительно есть.


Змея в верёвке — это таинственная субстанция.
Мы не можем сказать, что она там есть или что её нет.
С одной точки зрения, она там, потому что мы действительно перепрыгиваем через неё,
а с другой точки зрения её там нет, потому что это всего лишь верёвка.
Так же и весь этот мир бодрствования.
«Она там», пока мы её видим, и мы цепляемся за неё, плачем по ней
и имеем с ней различные виды дел, как мы имеем дела со змеёй, которую видим в веревке.
Но когда мы видим другую реальность, когда привносится свет и верёвка видна,
дрожь прекращается, и мы вздыхаем: «Змеи не было».
Точно так же мы сделаем заявление, когда Свет будет явлен миру, не этот свет солнца, электричества и т. д.,
а Свет мудрости, прозрения или осознания.
Когда этот Свет вспыхнет перед нами, змея мира исчезнет, и мы увидим верёвку Брахмана.
Тогда мы воскликнем:
«О, это всё! Зачем я напрасно бегал туда-сюда?»
Как мы говорим сейчас, после пробуждения, относительно мира сновидений,
так мы скажем тогда относительно этого мира, когда проснемся в сознании Абсолюта.
Следовательно, это мир, в котором мы живём.
Мы можем называть его реальным или нереальным, как нам хочется.
Оба утверждения кажутся правильными: верно, что мир существует, потому что мы его видим;
и его на самом деле нет, потому что он сублимирован в более высоком опыте.


Это аналитическое понимание связи между бодрствованием и сном
сможет пролить свет на отношение человека к Богу.
Каков субъект сна по отношению к бодрствующему субъекту,
таков и человек по отношению к Богу;
и как мир сна по отношению к бодрствующему субъекту,
таков и мир бодрствования по отношению к Богу.
Как бодрствующий субъект является творцом мира сна,
так Бог является Творцом этого бодрствующего мира.
И что происходит с вами, когда вы просыпаетесь от сна в бодрствующую жизнь,
то и происходит с вами, когда вы поднимаетесь из этого мира к Богу.
Теряете ли вы что-либо, просыпаясь?
Тогда вы также теряете что-то, осознавая Бога.
Но если вы чувствуете, что, просыпаясь от сна, вы ничего не теряете,
а наоборот, становитесь лучше, - то же правило применяется и к состоянию осознания Бога.
Вы ничего не теряете, осознавая Бога.
С другой стороны, вы становитесь лучше и совершенствуетесь в бытии.
Во сне вы видели только фантомы, а наяву вы чувствуете, что видите реальные вещи.
В Боге вы видите вещи такими, какие они есть на самом деле,
а не фантомы, которые вы видите в этой так называемой бодрствующей жизни.
Это метафизический анализ опыта сна по отношению к миру бодрствования.
Мир сна не находится вне ума; мир бодрствования не находится вне Абсолюта.


Сон - это не просто метафизическая проблема; это также психологическое явление.
Это возвращение ума в его собственное жилище из мира чувственных восприятий.
Вот почему это называется антах-праджня и правивиктабхук.
Это антах-праджня, или внутренне сознательный, потому что ум может проецировать мир во сне, независимо от работы бодрствующих чувств.
Глаза могут быть закрыты, но все же вы будете «видеть» во сне.
Вы можете заткнуть уши и лечь спать, и все же вы будете «слышать» во сне.
Хотя язык фактически не работает, вы можете «ощущать вкус» во сне.
Вы можете иметь все сенсорные функции во сне, хотя бодрствующие чувства тогда не активны.
Ум проецирует себя как чувства сна и становится способным контактировать с объектами сна,
которые также являются частичным проявлением того же ума.
Ум разделяется на субъект и объект, видящего, а также видимое.
Вы являетесь наблюдателем сна, и вы также, одновременно, миром, который вы видите.
Мир сна вместе с наблюдателем во сне исчезает, когда происходит бодрствование,
в котором субъект сна и объекты сна объединяются,
объединяются, чтобы образовать более интегрированное сознание.
Подобное объединение происходит в Ишвара-сакшаткаре, или осознании Бога.
Мир, который вы видите снаружи, и вы сами как наблюдатель этого мира,
объединяются во Вселенском Сознании.
Это называется всеведением или всезнанием почти в том же смысле,
в котором бодрствующий ум может быть осознающим всё, что находится во сне.
Мир сновидений не был вне вас на самом деле, и также мир бодрствования не вне Бога.
Так же как вы втягиваете мир сновидений в бодрствующий разум,
можно сказать, что бодрствующий мир втягивается в Космический Разум Ишвары.
Индивидуально, микрокосмически, с точки зрения дживатвы,
переживания во сне можно рассматривать как последствия впечатлений
бодрствующего восприятия, то есть сон можно считать следствием бодрствования.
Но совсем другое дело, когда вы оцениваете это состояние с точки зрения макрокосма.
Тогда как у вас есть состояния индивидуального бодрствования и сна,
оживленные сознанием, называемые, соответственно, Вишва и тайджаса;
с космической точки зрения есть Вират и Хираньягарбха,
относящиеся к космическим состояниям бодрствования и сновидения.
В то время как мир сновидений тайджасы можно рассматривать,
условно говоря, как эффект мира бодрствования Вишвы,
мы не можем сказать, что Хираньягарбха является эффектом Вирата.
В этом разница между индивидуальным восприятием и Космическим Знанием.
Тогда как Вишва, можно сказать, предшествует тайджасе,
Вират не предшествует Хираньягарбхе.
В космическом состоянии имеет место обратное.
Сознание сна, которое является тайджасой, также имеет определенные характеристики Вишвы. Тонкое тело имеет тот же контур, что и физическое тело.
Если физическое тело является формой, тонкое тело является «литейной» формой, в которой телесная форма отлита.
Тонкое тело, таким образом, имеет отношение к физическому телу,
и, почти во всех отношениях, оно соответствует по форме, виду и структуре физическому телу.
Вот почему слова саптанга (семичленный) и эконавимшатимукха (девятнадцатиротый) повторяются как в описаниях бодрствования, так и сна.


Вишва (бодрственное состояние индивида), или джагаритастхана,
есть саптанга и эконавимшатимукха;
и так же тайджаса (сновидческое состояние индивида), или свапнастхана.
Хираньягарбха (сновидческое состояние Универсума) и Вират (бодрственное состояние Универсума), похоже, имеют одинаковую структурную формацию,
хотя Хираньягарбха тоньше Вирата.
Хираньягарбха и Вират оба космические, и их разница заключается в степени тонкости,
но не в структурной формации.
Хираньягарбха также будет созерцаться нами в состоянии реализации как Вират,
только с разницей, что Хираньягарбха тоньше Вирата.
Семь голов Вишвы или Вайшванары,
также можно описать как семь голов Хираньягарбхи или тайджасы.
Тайджаса индивидуально и Хираньягарбха космически являются антахпраджня, -
внутренне сознательными, -
поскольку их объекты не являются физическими, а тонкими, состоящими из танматр:
шабда, спарша, рупа, раса и гандха («тонких» первоэлементов: звука, осязаемости, формы, вкуса и запаха – прим. пер.)
Хотя бодрствование и сновидение имеют сходство характера
в отношении саптангатвы (семичленности) и эконавимшатимукхатвы (девятнадцатиротости),
сознание сновидения является правивиктабхуком (наслаждающимся тонкими объектами), как индивидуально, так и космически,
оно поглощает тонкие вещи в себя в обоих случаях.
И это различие, которое мы проводим между Вишвой и Вайшванарой,
мы также можем провести между тайджасой и Хираньягарбхой.
Связь между Виратом и Вишвой, а также связь между Хираньягарбхой и тайджасой одинаковы.
Мир сновидений очень сложен, если судить о нём с точки зрения дживы, индивидуума;
но он прост с точки зрения Космического Опыта.


В наши дни психологи и психоаналитики провели большой анализ мира сновидений.
Такие научные аналитики, как Фрейд, Адлер и Юнг на Западе пришли к выводу,
что сны обусловлены определенными комплексами личности,
Фрейд приписывал их сексу, Адлер — чувству неполноценности,
а Юнг — общему стремлению к росту и гармонии между экстравертной и интровертной
природами в нас.
Мнения этих психологов частично верны, и нам есть чему поучиться из их открытий.
Но они не совсем правы.
Психоаналитики перешли от сознательного уровня к подсознательному
и, в некоторой степени, также к бессознательному уровню, но они не достигли духовного уровня. Для психоаналитиков не существует такого понятия, как Атман Универсальный.
Все есть разум (говорят психоаналитики) — бессознательное, подсознательное или сознательное.
Вы можете отдать должное психоаналитикам в том, что они пошли глубже,
чем обычные общие психологи, которые ограничены в своих исследованиях
только бодрствующим миром.
Психоаналитики открыли, что есть что-то более глубокое, чем сознательный уровень в человеке,
а именно подсознание и бессознательное, которые заполнены комплексами разного рода.
Наша личность - это больше, чем то, что появляется на сознательном уровне.
Психоанализ дошел даже до мнения, что не существует такой вещи,
как свободная воля;
потому что свободная воля реальна лишь настолько, насколько реальна свобода выбора, наблюдаемая у загипнотизированного человека.
Если врач загипнотизировал пациента,
пациент будет действовать в соответствии с волей врача, не зная, что он загипнотизирован,
и всё время чувствуя, что он действует в соответствии со своим собственным выбором
или свободой воли.
Психоаналитики считают, что мы, по-видимому, обладаем «свободой» таким же образом, -
не зная, что мы загипнотизированы внутренними импульсами, комплексами,
из которых мы состоим.
Нет смысла говорить, что мы свободны.
Пациент тоже говорит, что он свободен.
Когда он станет здоровым и восстановит свое нормальное сознание,
он сможет действовать по-другому.
Когда он освободится от тисков влияния воли врача, он будет действовать по-другому,
совсем по-другому.
И также мы не будем действовать так, как мы делаем сейчас,
если мы освободимся от психологических комплексов, которыми мы опутаны в эти дни,
в ситуациях, в которые мы попадаем на протяжении нашей жизни.


У каждого человека есть комплекс; не просто один комплекс, а несколько.
Фрустрированные чувства впоследствии становятся комплексами.
Вначале у вас есть желание, а все желания не могут быть удовлетворены из-за того,
что есть то, что психоаналитики называют принципом «реальности».
Есть реальность общества, реальность внешнего мира, которая противостоит вашим желаниям.
У общества есть свой собственный закон, который не позволяет выражать все индивидуальные желания.
Итак, индивиды подавляют желания внутри с помощью репрессивной деятельности.
Подавление и вытеснение - это механизмы, используемые умом,
чтобы казаться гармоничным с реальностью внешнего общества,
принимая вид, который не является реальным.
Когда вы подавляете желание, вы становитесь искусственным человеком. Вы не то, что вы есть.
И когда вы продолжаете делать это в течение длительного времени,
подавленные впечатления становятся комплексами.
Эти психологические комплексы могут, порой, стать физическими заболеваниями.
У человека могут быть такие физические трудности, как заикание, глухота, слепота,
потеря аппетита, проблемы с печенью, даже хромота
и подобные физиологические расстройства из-за действия скрытых импульсов, комплексов, которые были созданы внутри - сохранением подавления в течение длительного периода времени. И это делается многие годы, да к тому же во множестве воплощений.
Мы являемся группой напряжений, комплексов, искусственных ситуаций.
Эта дживабхава (ипостась воплощённого существа – прим. пер.) - вся есть искусственность, вся есть трудность, напряжение и страдание.
Эта ситуация производит сны с целью облегчения через исполнение.
Тонкие желания, подавленные внутри, проявляются во сне, когда воля не действует.
Желания не могут все действовать в бодрствующем мире, потому что «реальность» там, -противостоящая им извне.
Вы не можете продолжать навязывать свои желания людям.
Они будут противостоять вам, осуждать вас и усложнять вам жизнь в мире.
И желания тоже очень разумны. Они знают, где выражать себя, а где нет.
Но в мире сновидений нет такого осуждения со стороны внешней реальности.
Значит, нет работы воли, интеллекта или рационализации, а есть только инстинкт.
Вы живете в инстинктивном мире.
Ваша настоящая личность, по крайней мере частично, проявляется в мире сновидений.


Следовательно, сны возникают из-за подавленных желаний.
Это одна из причин сновидений.
Это единственный фактор, который подчеркивают западные психоаналитики.
Но индийские психологи и психоаналитики, такие как раджа-йогины
и философы Веданты, коснулись другого аспекта сновидения.
Сновидения могут быть, в некоторой степени, конечно, результатом комплексов,
созданных несбывшимися желаниями. Но это не совсем верно.
Сновидения могут быть вызваны и другими причинами;
одной из таких причин является работа прошлой кармы.
Эффекты прошлых карм, достойных или недостойных, могут проецироваться в сновидение,
когда им не дается шанса проявиться в бодрствующей жизни.
Кроме того, на вас может повлиять мысль другого человека.
Ваш друг может глубинно думать о вас; и вы можете увидеть сон о нём,
или у вас может быть сон с переживаниями, соответствующими его мыслям.
Ваша мать может быть далеко, плача по вас, и её мысль может повлиять на вас, -
вы можете видеть сон.
Всё это равнозначно утверждению, что телепатический эффект может вызывать сон.
В случае духовных искателей, милость Гуру может вызвать сон;
и катастрофические переживания, через которые человек может пройти в бодрствующем мире, могут легко пройти как переживание сна, - по его милости.
Благодаря силе Гуру человек может иметь страдание во сне, а не наяву.
Если ученик должен упасть и сломать ногу из-за прарабдхи (неизбывной прошлой кармы – прим. пер.),
Гуру заставит его испытать это во сне и избавит его от трудностей в бодрствовании.
У человека может быть температура во сне, или лихорадка, - вместо лихорадки наяву.
У человека может быть бедствие во сне, а не наяву. Это происходит благодаря милости Гуру.
Так, шактипат (передача духовной энергии – прим. пер.) также может быть причиной сновидения.
Всего этого не знают психоаналитики Запада.
И милость Ишвары также может вызывать сновидения.
Бог может благословить вас и дать вам определенные особые переживания во сне.
Вы можете спросить: «Почему они не должны являться наяву?
Почему Гуру должен вершить только во сне, и милость Ишвары - приходить только во сне?» Причина в том, что вы противостоите их функции в бодрствующей жизни из-за утверждений эго. Вы противодействуете работе Ишвары и благословению Гуру
действием своего собственного эгоизма.
Но во сне эго в некоторой степени утихает. Вы становитесь более нормальными, можно сказать,
и во сне вы больше приближаетесь к реальности, чем к искусственности.
Таким образом, этим силам легче действовать во сне, чем наяву.
Противодействующая воля эго, которая действует в бодрствовании,
в значительной степени утихает во сне,
и поэтому больше шансов предоставляется божественным силам действовать в состоянии сна. Врач сначала погружает пациента в сон, прежде чем может произойти процесс исцеления,
потому что эго противодействует вмешательству в бодрствующую жизнь,
тогда как во сне и сновидении такого противодействия нет.
В гипнозе пациента погружают в сон.
Нервы должны быть успокоены; волнение ума должно стихнуть;
эго не должно противодействовать исцеляющим силам.
Таким образом, сон полезен для действия высших сил, исходящих от Гуру или от Ишвары.


Следовательно, сновидение может иметь бесчисленное множество причин.
Каковы бы ни были причины, сновидение у индивидуума рассматривается
как эффект бодрствования и часто оценивается как следствие впечатлений
бодрствующего восприятия и познания.
Мир сновидения, будучи тонким, проецируемым только умом,
рассматривается как правивикта, сукшма, нефизический –
это так и в случае тайджасы, и в случае Хираньягарбхи.
В то время как Хираньягарбха обладает Космическим Знанием,
джива не имеет такого знания по уже объяснённой причине.
Хираньягарбха является формой Ишвары (ипостаси Бога – прим. пер.),
а тайджаса - формой дживы (индивидуального воплощённого существа – прим. пер.).
Таков двойной покров тайны, который сон поддерживает перед нами.