Глава 6. Великая Шотландия

          - Мне нужно досье на шотландскую корпорацию. - Председатель небрежно скинул в руки референта плащ и отдал ему забрызганный каплями дождя зонт. Прогулка по крыше пентхауса взбодрила его и теперь можно заняться делами.
- Да, мистер Смит. Кофе, сигару? - спросил референт и тут же исчез, получив утвердительный кивок. Вскоре Председатель уже просматривал на планшете присланные ему файлы.
"... Дункан Стюарт. Получил пост руководителя корпорации в результате упорной борьбы. По неподтверждённым данным количество конкурентов на это место сократилось в результате "несчастного случая" на производстве. Взорвался один из цехов, когда там происходила встреча нескольких руководителей подразделений. В СМИ озвучена причина - "ошибка персонала во время производственного процесса". Сразу после происшествия было введено управление с использованием искусственного интеллекта. А Стюарт стал главным претендентом на пост главы всего холдинга. К власти пришёл через год после этого несчастного случая.
    Дункан Стюарт  происходит от одной из ветвей потомков шотландского королевского рода. Герцог Фолклендский и Йоркский. При сохранении существующего на тот момент строя, вполне мог претендовать на титул при дворе. На момент провозглашения Шотландией независимости, Стюарту было шесть лет.  Получил начальное образование в закрытой школе. Окончил Эдинбургский Университет. Имеет отличные рекомендации от научного руководителя. Впоследствии получил ученую степень по экономике. Карьеру начал с руководителя подразделения одного из заводов, принадлежащих Шотландской Корпорации. Благодаря спокойному характеру и настойчивости в достижении поставленных целей быстро стал директором завода. Через три года занял пост регионального представителя. В дальнейшем вошел в Совет Директоров. Имеет значительное влияние на производственников корпорации. Поддерживает с ними близкие контакты. Женат. Семейная жизнь не публичная. Брак династический. Имеет троих детей. На публике практически не появляются вместе..."
 Там ещё много чего было, Председатель просмотрел всё это бегло -  ему были не очень интересны мелкие факты биографии конкурента. Он задумался, медленно попивая кофе и пуская дым в потолок. Вся эта информация не стоила и выеденного яйца, как говорят в Шотландии. Слишком прилизано. Обычный средней руки бизнесмен. Но сейчас стал руководителем корпорации, где у него в подчинённых кластер искусственных интеллектов. Интересно, как у них устроена коммуникация, почему указания Стюарта имеют приоритет перед "шотландскими компьютерами"? Эксперты, которых выслушивал сам Председатель, в один голос уверяют его, что такого взаимодействия достичь очень трудно, практически невозможно. Загадка. И ему придётся искать её разгадку, для того, чтобы не потонуть в развернувшейся конкурентной войне.

                *   *   *
            Больше всего на свете дед Степанки ненавидел «залешан», или «русню», как он их называл. Когда-то давно, рассказывал он внуку, когда дед был таким же, как Степанко, залешане выгнали его семью — родителей, самого деда и его братьев, с их родной земли, забрав те края себе. Просто пришли — и сказали, что теперь это их земля, а все несогласные могут убираться прочь. Отец деда, прадед Степанки, воевал с залешанами, но без особого успеха, как следовало из дедовых рассказов. А бабка добавляла, что залешане не люди и что у них собачьи головы. И если Степанко не будет их слушать, то придут и заберут его. Пока Степанко был маленький, он боялся бабкиных слов, настолько, что боялся засыпать один — в тёмных углах хаты ему мерещились злобные залешане. В школе ему объяснили, что залешане это русские, что живут они за Диким Полем и когда-то Россия и Украина были одним государством. Но потом это государство распалось и на Украине к власти пришли бандеровцы, которые стали воевать с Россией. Русские бандеровцев прогнали. Так появилась ЗУССР. Всё это было не совсем понятно, потому что, как говорили, опять же, в школе, когда они жили с русскими в одном государстве, то строй там был одинаковый и даже они почти построили коммунизм. Но потом страна развалилась. Из-за того, что русские строить коммунизм вдруг отказались. Они и сейчас его строить не хотят – у них там вон царь сидит на троне. Степанко видел иногда по телевизору передачи, где показывали жизнь в России. Никаких собачьих голов, конечно, у русских не было. А телевизор у них в селе был только у председателя колхоза и тот иногда позволял сельчанам смотреть что-нибудь.
    Из раздумий Степанко вывело появление дежурных.
- Поднимайся! – скомандовал ему один из них.
  Степанко встал.
- Пошёл.
  Мать кинулась было за ним, но один из дежурных оттолкнул её. Мать заголосила ещё громче.
   Степанко вывели из камеры и повели куда-то по коридору. Идти, однако, оказалось недалеко.

                *   *   *
     Город был мёртвым. Его не стали восстанавливать после окончания боёв, потому что большинство жителей покинули его ещё до начала битвы за него. Оставшиеся ушли уже после того, как город взяли. Пришедшая в город новая власть слегка привела в порядок основные магистрали, оттащив в сторону сгоревшую технику и расчистив завалы на месте рухнувших домов. Погибших похоронили и решили, что на первое время и так сойдёт.
      Но на самом деле в городе теплилась жизнь. Как оказалось – ушли далеко не все. И в кварталах, менее всего пострадавших во время боёв, оставались люди. Им либо просто некуда было идти, либо они просто не хотели покидать родные места и ехать куда-то в неизвестность, даже если там будет сытнее, теплее и безопаснее. Большинство из них были уже в преклонном возрасте, но попадались и более молодые и даже семьи с детьми. С ними нужно было что-то делать и как-то считаться. А потом вдруг оказалось, что в город возвращаются и другие жители, те, кто уехал, но решил вернуться. Кто-то из вернувшихся находил свои квартиры и дома сохранившимися, кто-то нет, но уезжать всё равно не хотел. И в мёртвом городе появились островки жизни. Новые власти решили им не мешать. Нет, их не бросили на произвол судьбы, но и восстанавливать город не спешили. Так и повелось. Город вроде бы и был, а вроде бы его не было. Но это было Пограничье и поэтому на это смотрели сквозь пальцы. К тому же город частенько обстреливали через линию разграничения. Так что затевать крупное строительство и восстановление  было бессмысленно.
      Война то затихала, то снова вспыхивала с новой силой, словно костёр, в который время от времени подбрасывали охапку хвороста, чтобы совсем не угас. И было странно, что среди всего этого хаоса всё ещё живут люди, пытаясь как-то наладить свой быт и даже ухитряясь при этом рожать детей, которые ничего, кроме войны не видели в своей жизни и знали, что когда подрастут, то тоже возьмут в руки оружие. Эта война уже давно стала войной всех со всеми.
       «Фронтир» - такое название с чьей-то лёгкой руки приклеилось к этим местам.  Ни граница, ни демаркационная линия – просто «серая зона», в которой царили свои законы. И народ  в тех местах жил весьма специфический и своеобразный. Что-то было в этом от «фронтира», описанного у Финиметра Купера, что-то от канувшей в Лету Запорожской Сечи, в которую, как известно, стекалось всё отребье из половины европейских стран. Попадались среди этой публики и вполне себе добропорядочные обыватели, если их можно было считать таковыми. Но большинство было либо обычными уголовниками, либо «солдатами удачи», прибывшими на поиски этой самой удачи, либо и то, и другое сразу.
        После окончания войны, начавшейся было как ограниченная военная операция, в которой Россия просто хотела обезопасить свою юго-западную границу, территория бывшей Украины стала практически непригодной для жизни. Сначала Российская армия методично выбила всю инфраструктуру,  погрузив  страну и население в каменный век, а потом оставшиеся у них АЭС были уничтожены самими украинцами при попытке достать ядерное топливо и с помощью напильника, кувалды и какой-то матери создать атомную бомбу. В результате чего большая часть территории бывшего государства превратилась в один большой Чернобыль. Соседние страны тоже сильно пострадали: Польша, Румыния с Болгарией и Венгрию задело. Даже в Германии появились заражённые районы. После чего оставшаяся часть Украины раскололась на несколько "удельных княжеств", в коих  власть захватили самые разные люди и принялись творить там кто что пожелает.  В бывшей Житомирской области, например, осели было русские либералы всех мастей и принялись лепить из неё "прекрасную Россию будущего" по заветам покойного Навального. Они даже его останки туда перетащить ухитрилась. Такое первое в мире государство блогеров и барист, которое грабили и мутузили все, кому не лень, ибо своей армии у них не было. Они и продержались недолго, в итоге разбежавшись кто куда.  Большая часть Украины превратилась в Дикое Поле, там царила полная анархия и власть менялась чуть ли не каждую неделю. Сегодня один пан атаман, завтра другой. Цель у них у всех была одна – вдоволь пограбить и всё. А вот в западной Украине самым парадоксальным образом окопались коммунисты и установили там советскую власть, причём откровенно сталинского толка. С репрессиями, гулагами, колхозами, в которых население работало за «палочки» и прочими прелестями. Львов переименовали в Ленинско-Сталинск.
   России больше ничего не оставалось, как держать вдоль границы с «серой зоной» военные базы и гарнизоны, время от времени проводя рейды вглубь. Помогало это мало и эффект давало лишь кратковременный. Одним словом – место было стрёмное, как и люди, там обитающие.
   Марку был на Фронтире впервые и, попав сюда, даже удивился поначалу, как буднично и затрапезно выглядит это мрачное место. Это был сонный заштатный городишко, а может и посёлок, с разбитыми улицами. Сквозь трещины в асфальте бурно пробивалась трава, половина домов стояла пустыми, а некоторые и разрушенными. Но сотовая связь была и интернет тоже. Марку уже знал, что на Фронтире это святое – на средства связи никто не покушается. Да и попасть сюда оказалось довольно легко – сюда ходили маршрутки из всех южных городов – и из Екатеринодара, и из Ростова, и из Воронежа. И даже из Москвы. Ехали, понятное дело, «партизанскими тропами» и «пьяными» дорогами, в обход блокпостов. Оставалось только найти в этой дыре Соло, а заодно и узнать – за каким этим сюда понесло этого «мамкиного пирожка». Второй задачей, основной, из-за которой Марку-Шакалёнок и оказался в этом негостеприимном месте, было перейти линию разграничения и найти банду Гориясного. Марку предстояла операция, на профессиональном сленге именуемая внедрением.

                *   *   *

         Степанко завели в кабинет. За столом с компьютером сидел милицейский и что-то читал на экране.
- Присаживайся! – не глядя на Степанко бросил он. Степанко присел на краешек стула. Повисла пауза в  продолжении которой милицейский всё так же продолжал сосредоточенно пялиться в компьютер, а Степанко уныло молчал.
- Ну, - милицейский соизволил, наконец, оторваться от монитора, - и что тебя в город понесло?
- Так на рынок, дядьку… - начал было Степанко, но милицейский его оборвал:
- Какой я тебе дядька?! Ты что, не знал, что на выезд в город разрешение требуется?
- Я думал, оно на двоих.
- Думал! Он думал! Такие, как ты думать вообще не умеют. Потому что ничего хорошего из этого не выходит. Фамилия? Имя? Где живёшь?
- Дмитрук Степан. Село Велика Подяка Краснознаменского району.
- И что ты в городе забыл? – повторил вопрос милицейский.
- Так на рынок же… - снова начал Степанко.
- А ты знаешь, что за самовольный отъезд из села бывает? – снова перебил его милицейский.
- Я думал, что разрешение на двоих… - снова начал Степанко.
- Да такие как ты, думать вообще не приучены! – рявкнул милицейский, - Думал он! Чем, спрашивается?! И что ты на рынке забыл?
- Мы с мамкой…
- С мамкой… - передразнил милицейский, - Как председателя колхоза зовут?
    Продолжалось всё это довольно долго. Вопросы сыпались градом, часто повторяясь, милицейский напрочь отказывал Степанке в мыслительных способностях, обзывая его то дубиной, то дебилом, то кретином, то олухом царя небесного. Степанко плакал и просил его простить, но милицейский был глух к его слезам и мольбам. Наконец явился ещё один милицейский, не тот, что привёл его на допрос, и отвёл зарёванного Степанка в камеру, н уже в другую, не в ту, где сидели остальные задержанные и где осталась мать.

                *   *   *
   - Мы нашли много интересного про Стюарта. - глава японского департамента старался быть краток, - Это очень неоднозначная информация. У нас не получилось её проверить. Упоминание есть лишь в трёх источниках. Возможно раньше было что-то ещё. Но нам противостоит нейроинтеллект. Возможно поэтому информация столь скудна.
      Японец с традиционным поклоном передал Председателю тощую папочку. Тот с интересом её раскрыл и углубился в чтение. Японец продолжал стоять слегка наклонив голову. Возможно он так бы и дальше продолжал ждать каких либо указаний, но Председатель небрежно махнул ему рукой.
- Сядьте и не делайте "Make your eyes glaze over"... То есть не мельтешите перед глазами.
        Японец с трудом удержал невозмутимый вид. Выражение "делать твои глаза стеклянными" в переводе на японский звучало... необычно. Тем не менее он позволил себя усадить в кресло и налил себе сока в высокий бокал.
         Председатель, тем временем, дочитал содержимое папки и ещё минут пять сидел с закрытыми глазами.
- Дааа. Не ожидал. Прямо-таки тайны шотландского двора. Такое ни одно средство массовой информации не пропустило бы. Надо проверять. Причем очень вдумчиво проверять. Вы представляете, что начнётся в этом мире, если подробности всплывут в прессе? - он обвёл соратников задумчивым взглядом, - Вот и я не представляю. Даже не знаю, кому поручить проверку информации.
           Он вызвал своего референта и передал ему папку, отметив, что информация имеет высшую степень секретности. Помощник кивнул и удалился.
- Так что там такого интересного то? - наконец решился спросить англичанин, взяв очередной стакан с виски в руки. Но Председатель даже не ответил. Он традиционно смотрел на раскинувшиеся внизу, под небоскрёбом, облака. Японец встал, поклонился и направился к выходу. Англичанину ничего не оставалось, как последовать его примеру.
   А Председатель так и остался сидеть, глядя в окно. Там, за крышами домов, виднелся океан.
- Брат мой, Океан. – негромко произнёс Председатель, даже не заметив, что сказал это вслух.
- Что, простите? – произнёс референт. Председатель вздрогнул и несколько секунд непонимающе смотрел на него.
- Вы что-то сказали? – повторил референт.
- Нет. Что у Вас? – ответил Председатель.
- Сведения о человеке, про которого Вы говорили. И ещё небольшая справка по бывшей Украине.
- Хорошо. Давай сюда.
   Референт подал ему ещё одну папку, заметно толще той, где были сведения о Стюарте. Председатель открыл её и сразу наткнулся взглядом на фотографию мужчины с неприятным жёстким лицом, примерно своего ровесника. Профессор Багирцев-Кара. Светило нейрофизиологии, доктор наук, профессор и прочая, и прочая…

                *   *   *
   Камера, в которую завели Степанко, была поменьше «обезьянника», но зато в ней было окно, хоть и забранное «намордником». И в камере были люди – мужчины и женщины, все вместе. Степанко увидел нескольких подростков, примерно своего возраста – мальчишек и девчонок, двух, или трёх женщин и нескольких мужчин постарше. Сюда его перевезли из отделения милиции вскоре после допроса. Место, как он понял из разговоров охранников, называлось «тюрьма Бригидки».
- Ты кто? – спросили его.
Степанко назвался.
- Ну проходи. Гостем будешь. – сказал один из мужчин, худой, одетый в замызганную вышиванку и с большими висячими усами. Люди, сидящие на нарах, потеснились и Степанко присел рядом с худой неопределённого возраста женщиной, тоже одетой в вышиванку. Голова её была повязана чёрным, в крупных красных цветах платком, концами назад. Рядом с женщиной сидела худенькая девочка лет двенадцати со светлыми длинными косичками и в застиранном цветастом платье.
- Ну рассказывай, - снова подступил  к Степанке усатый, - як ты дошёл до жизни такой.
   Степанко в очередной раз принялся рассказывать свою историю, как поехал с матерью в город, как они опоздали, как оказалось, что разрешение не на двоих, а на одного. Снаружи громко щёлкнул засов и окошко «кормушки» в двери камеры открылось.
- Гориясная Мария! – крикнули оттуда в камеру. Соседка Степанки поднялась. Девочка тоже встала. – На выход! Без вещей! – прокричали из коридора в «кормушку» и почти сразу же в замке заскрежетал ключ. Женщина с девочкой шагнули к дверям, но вошедшие в камеру охранники оттолкнули девочку.
- Мама! – крикнула девочка, рванувшись за женщиной, но охранник опять оттолкнул её.
- Я скоро вернусь. – не оборачиваясь сказала женщина и вышла.
   Девочка вернулась на своё место. Было видно, что она изо всех сил старается не заплакать.
- Гориясная. – произнёс усатый, - А Михайло Гориясный не твой батька часом?
    Девочка не ответила, только длинно всхлипнула. Степанко пододвинулся поближе к ней.
- Не плачь. – сказал он, чтобы просто что-то сказать.
- Я и не плачу. – сердито ответила девочка, но губы у неё предательски дрожали.
- Тебя как звать? – спросил он, - Меня Степан.
- Ивга. – ответила она.
- За что тебя сюда? – спросил он.
   Девочка не ответила. Степанко увидел, как из глаз у неё на руки закапали-таки частые слёзы.
- Не плачь. – повторил он.
   Дверь камеры со скрипом и скрежетом открылась и снова вошли охранники.
- Гориясная Ивга! – крикнул один, - На выход!
- Где мама? – сразу спросила девочка.
- На выход! – повторил охранник.
- Мы к маме? – продолжала она спрашивать, но вместо ответа охранник взял её за руку и вывел из камеры. Дверь снова захлопнулась.
- А кто такой Михайло Гориясный? – спросил Степанко усатого. Тот удивился:
- Не слышал разве?
- Не. – помотал головой Степанко и повторил вопрос.
- Ну ты… - продолжал изумляться усатый, - Впервые вижу, шоб Гориясного не знал!
- Село! – хихикнул из угла кто-то из подростков, - Гориясного не знает!
- То ж такой человек! – продолжал усатый, - У него цела армия! У него и танки е, и беспилотные дроны е! У него влада на половину Дикого поля! Аж до Днепра!
- Его и в Европе знают, и даже в самой Московии. – поддакнул из угла тот же голос, - Сила у него великая.
- Михайло Гориясный Винницу взял и там у него ставка. – продолжал усатый.
- А его семья как тут оказалась? – спросил Степанко.
- Значит, выкрали безпечники. – ответил усатый так, словно речь шла о чём-то самом собой разумеющемся, - Гориясный набеги делает и на нашу сторону.
- Он и до Парижу ходит. – добавил голос из угла, - Он и  Ровно пытался взять, но его отбили. Москали приходили с ним биться.
- А Вы кто? – спросил Степанко усатого, - Вас за что сюда?
- А я бонвиван. – враз погрустнел усатый.
- Ого! – опасливо произнёс Степанко, на всякий случай отодвигаясь подальше. Обвинение в бонвиванстве было одним из самых тяжёлых. За это и расстрелять могли. Бонвиваны, прожигатели жизни, как объясняли Степанке в школе,  стремились получать только удовольствие, работать не хотели и именно из-за них и их желания красиво, весло и безбедно жить, в их стране и произошли все беды.
Когда-то, говорили им в школе, мудрые Ленин и Сталин правили всей страной. ЗУССР была частью огромного государства, которое называлось СССР. И люди там жили, руководствуясь Правильными Идеями и строили справедливое общество. Но коварные враги, среди которых были и бонвиваны, коим только бы веселиться, постоянно вредили. Бонвиванам хотелось плясать под весёлую музыку, одеваться в нарядные одежды и целые дни напролёт веселиться. И враги за пределами государства, узнав о существовании в СССР бонвиванов, принялись всячески им помогать, ещё больше сбивая с пути истинного, пропагандируя среди них развратную моду и сексуальную музыку. Что такое «сексуальная музыка» Степанко не знал, а учителя в школе не объясняли. В итоге бонвиваны своего добились – СССР не стало. Жители Московии от Правильных Идей отвратились и, в итоге, выбрали себе царя. Учительница, рассказывая про этот прискорбный факт, всегда говорила это так,  словно русский  царь был её личным врагом.
 И сейчас ещё встречаются у них в обществе люди, которых интересуют только удовольствия и которые не хотят трудиться. «Праздник нужно заслужить!» - всегда говорила учительница, окончив рассказ о коварных бонвиванах.

                *   *   *
       - А мы можем их как-то использовать? - Председатель небрежно бросил папку на стол.
- Якудза очень закрытая структура. Не с каждым пойдёт на контакт. - глава японского департамента снова склонил голову в поклоне. Иногда это раздражало окружающих, но вековые традиции были неискоренимы. Даже у тех, кто никогда не жил на островах восходящего солнца.
- Да не может такого быть, чтобы какая-то там криминальная группировка не польстилась бы на деньги! - англичанин был как всегда прямолинеен в навешивании ярлыков, - Будет заплачено и они сделают всё что необходимо.
- Возможно. Когда якудза заключает контракт, то исполняет его при любых обстоятельствах. Даже рискуя своей жизнью. Но вот иметь дело они будут не с каждым...
- Что значит не с каждым? То есть, если мне надо будет нагнуть конкурента в каком либо городке, то они этого делать не будут?
- Почему же? Я ещё раз повторю. Любая сделка только по рекомендации уважаемых людей. Вот только найти их непросто. Тем более замотивировать. Все они предпочитают быть не на виду. И в качестве оплаты возьмут точно не деньги. Услугу. Одну. Но вы даже не можете себе представить, какая  это будет услуга и сможете ли вы вообще её выполнить. - глава японского департамента снова склонил голову.
       Председатель, увидев, что англичанин и не думает прекращать спор, поднял руку. Откашлявшись, произнёс:
- Вы когда-то жили в префектуре Порутава, мой друг. Скажите-ка, мы сможем их чем-нибудь заинтересовать, но так, чтобы к нам не вело никаких следов?
- Какая ещё Порутава? - похоже виски, который был выпит англичанином, искал повод сцепиться с любым соперником. Председатель хлопнул ладонью по столу. В кабинете стало тихо. Стал слышен даже лёгкий свист ветра за бронированным стеклом. Японец встал и поклонился:
- Я приложу все силы для этого.
Глава английского департамента допил из стакана виски и тоже поднялся из удобного кресла.
- Разрешите откланяться, джентльмены.
- Все свободны.
Через пару минут в комнату почти бесшумно вошёл референт.
- Слежку за этими двоими усилить. Мне кажется они стали вести какую-то свою игру.
- Будет выполнено, мистер Смит.
               
                *   *   *

        - Надо. Понимаешь, очень надо. Нам тебя порекомендовали знающие люди.
- И чё? Мне оно надо? Ты кто такой вообще? – спросил Марку.
- Поймите, это очень важный для нас вопрос. Ваши услуги будут оплачены в любой валюте. Мы переведём вам деньги в любой банк, который вы назов...
- Ты идиот? Иди отсюда. И забудь сюда дорогу. - в лоб слащавого немолодого человека смотрело дуло армейского бластера. Тот  резко сбледнул с лица и осторожно поднял руки вверх. Но в забегаловке, где была назначена встреча, никто даже не посмотрел в их сторону. Издержки фронтира. Сидящий за тем же столом хмурого вида детина в замызганном камуфляже устало произнёс:
-Эй, давайте потише тут. - потом так же устало проговорил, обращаясь к Марку, - Дружище, я же не просто так к тебе пришёл. За этого шлимазла попросили хорошие люди. Кстати, тебе известные люди... - надавил он голосом.
- А конкретно? Кто именно? – спросил Марку, не убирая бластера.
- Дон Севаро... - детина допил пиво в кружке и сделал знак повторить.  Марку убрал оружие с явной неохотой и на столе тут же появились новые кружки и горка солёных орешков в большой миске.
- Мои знакомые никогда бы не предложили оплату моих услуг через банк...
- Я смогу собрать необходимую сумму. Но она немаленькая как для вас, так и для нашей компании Recruiting companies. Я опасаюсь...
- Так вам не нужны люди? - невинным голосом поинтересовался Марку.
Прилизанный господин взглотнул и закивал головой:
- Нужны, очень нужны. Их работа очень необходима для нашей организации и мы...
- Нужны, значит будут. Деньги приготовь. Куда принести, я скажу позже.
- Не забудь мои комиссионные... - всё также лениво пробурчал детина.
- Ты во мне сомневаешься? – невинно спросил Марку.
         Детина ничего не ответил, лишь отсалютовал полупустой кружкой и одним глотком прикончил пиво. Вытерев губы рукавом, он откинулся на спинку стула. Рядом с ним вспотевший представитель какой-то мелкой европейской рекрутинговой компании нервно переводил взгляд с него на Марку и обратно. Марку размышлял. Ему очень не нравилась эта ситуация. Как они его нашли? Почему найти наёмников хотят поручить именно ему? Севаро явно его подставил. Но перед кем и почему было совершенно не понятно. Да и этот детина был ему знаком. Когда-то давно они вместе участвовали в подпольных боях без правил. А подпольные бои - это особый мир, где все бойцы друг друга знают. Конечно, доверять никому нельзя. Но и Марку примерно представлял, откуда на него вышли и что ожидать от бывших бойцовских нанимателей. Вроде рисков никаких. И в тоже время что-то скребло на душе... Но вот что?
- Всё. Расходимся. - угрюмый встал и надел кепку на лысую голову, на улице моросил мелкий дождь, - Пишите письма...
- И тебе не хворать. - пробурчал Марку. Потом повернулся к слащавому и тихо заговорил, глядя прямо ему в переносицу, - Слушай внимательно. Собирай деньги и сиди в гостишке. Я сам тебя найду. При встрече дам контакт наёмников. По оплате с ними стой на своём, мол заказчик даёт аванс только 15%. И ни копейки больше. Иначе тебя просто прирежут и всё. Понял?
        Уже дурно пахнущий потом посредник закивал головой. По его взгляду было видно, что он не ожидал такого при "подборе персонала". Ну что же - таковы реалии "серой зоны", где практически нет никаких законов, кроме одного. Права сильнейшего и власти бабла...

                *   *   *
     Марку бежал по кривой улочке, постоянно оглядываясь. Вроде  сзади никого не мелькало. Значит, преследователи догоняли его по соседним переулкам. Значит, надо прибавить ходу. В этом райончике, который тут, не смотря на полное отсутствие китайцев, называли "Шанхай", можно было легко заблудиться. Марку уже тяжело дышал и заставить себя бежать быстрее он смог с трудом. Ноги предательски скользили по жидкой грязи. Асфальт в этих трущобах отсутствовал как явление.
       А началось всё в одной полтавской забегаловке, куда он заскочил перекусить.  А ведь знал, что после того, как в бывшую Полтавскую область стали массово переселяться японцы, тут появилась якудза.  Японские острова, ещё в начале века после  грандиозного катаклизма, о котором, однако же, предупреждали задолго до того, как он произошёл, частично ушли под воду. Землетрясение было настолько мощным, что цунами  в Тихом Океане накатывалось на берега несколько раз, сначала добегая до американского побережья, потом возвращаясь обратно и отражаясь по-новой в сторону Калифорнии. На Западном побережье с тех пор стараются не селиться. А в руинах Лос-Анджелеса и Сан-Франциско завелись какие-то мутанты, на радость учёным всего мира. Самый крупный японский остров Хонсю раскололся надвое, а Сикоку почти наполовину ушёл под воду. Практически все города были разрушены до основания, хотя строилось они с учётом сейсмической активности. Но проснувшийся вулкан Фудзи об этом не знал. Оставшуюся территорию залило потоками лавы и засыпало толстым слоем пепла. Большинство населения погибло, остальные готовы были бежать куда угодно, лишь бы подальше от этого кошмара. Со временем, правда, жизнь на оставшихся японских островах более-менее пришла в норму, японцы восстановили то, что смогли, а на островах уже выросли новые поколения, знающие о произошедшей катастрофе лишь понаслышке.
         - Коко ни ару масу!!! - раздалось слева. Эти ниндзя его всё-таки догнали. Марку прижался спиной к забору. Рукоять бластера удобно легла в руку, что сразу придало уверенности. Он глубоко вздохнул и стал ждать, что последует дальше. Но из подворотни так никто и не выскочил. Вокруг стояла тишина, лишь собаки лаяли где-то вдали.  Марку ухмыльнулся. Кто бы мог подумать полсотни лет назад, что в бескрайних степях Украины приживутся наследники самураев? Но вот такое случилось. Кто смог провернуть такую сделку до сих пор остаётся непонятным. Но в те неспокойные времена всё было возможно. Беженцев из Японии после землетрясения никто не хотел принимать. Россия помнила воинственную риторику правителей страны восходящего солнца о том, что Курильские острова, Сахалин и Камчатка исконно японские земли, да и российский Дальний Восток тогда тоже сильно пострадал – города и посёлки на Сахалине, Владивосток, Находка были практически полностью уничтожены, так что было не до беженцев. Ну а остальные страны Юго-Восточной Азии прекрасно помнили, что творили у них во время Второй мировой войны японские захватчики. Такое не стирается из людской памяти.  И тут, подарком судьбы – явились кем-то купленные за символическую цену у разваливающейся Украины полтавские земли и сюда хлынул поток беженцев. К слову сказать, досталась японцам не вся Полтавщина, а только часть её.  Три приграничных с тогдашней Харьковской  областью района, куда успела зайти русская армия, остались за Россией. Население остальной части области частью уехало в Европу, частью в Россию, а частью просто полегло в боях, или перемёрло от голода и болезней. Остались немногие, которым было уже всё равно – русские, японцы, да хоть марсиане, лишь бы порядок был и какая-никакая власть. А через десяток лет якудза установила в этом анклаве свои законы. Русские власти кривились и морщились, но вынуждены были терпеть это соседство и сложившееся положение. С тех пор минуло почти полвека. В префектуре Порутава, как стали называть эти территории, успели родиться и вырасти люди, искренне считавшие эту землю своей родиной. А детей называли, в том числе, Окусанами и Микураями.
         Марку осторожно посмотрел вдоль улочки. Где-то вдалеке мелькали тени. И именно там, куда он стремился попасть, его и ждали. Марку подтянулся и перемахнул забор. Если его потеряли, надо этим воспользоваться. Тем более он опаздывал на встречу с наёмниками, которых надо было состыковать с рекрутёром. Всё-таки деньги эта мутная контора платит за найм хорошие. Во дворе тут же залилась лаем собака на цепи. Из дома на шум выскочила хозяйка, женщина средних лет, в платье европейского покроя и в переднике.
- Гомен кудасай! – припомнил Марку где-то слышанную фразу, означавшую извинение за непрошенное вторжение.
- Чего надо? – неожиданно спросила его женщина по-русски. Марку поначалу опешил, но потом сообразил, что в  приграничье многие владеют несколькими языками.
- А… пройти. – сказал он, показывая пальцем в направлении калитки, которая должна была выходить на соседнюю улицу. Женщина бросила на него подозрительный взгляд. Марку тоже посмотрел на неё. В её лице переплетались европейские и восточные черты. Кожа у неё была слишком светлой для азиатки, да и разрез глаз был не совсем восточный.
- Можно? – повторил Марку и, не дожидаясь ответа, метнулся к калитке. Собака снова залилась лаем и метнулась наперерез Марку, вознамерившись не пропустить и вцепиться в ляжку. Он едва успел увернуться, зубы лязгнули совсем близко и сквозь штанину он почувствовал горячее собачье дыхание. Женщина что-то крикнула по-японски, Марку не расслышал, или не понял. Она догнала его уже у самой калитки.
- Стой, тебе говорю! – сказала она по-русски.
   Марку обернулся.
- Если они тебя ищут, то здесь ты не уйдёшь. – сказала она. – Квартал оцепили. Так всегда бывает, когда они кого-то ищут. И тебя уже наверняка заметили.
- И что мне делать? – глуповато спросил Марку.
- Туда. – сказала женщина, показывая на забор, разделявший два соседних двора.

                *   *   *
Встреча была деловой. Но, тем не менее, все традиции и обычаи, которые свято хранились в любой японской семье, были соблюдены. Это очень ценилось, особенно после того, как от японских островов мало что осталось. Чайная церемония за специальным чайным столиком, небольшие пиалы, особый способ заваривания, специально приглашенная гейша для подачи напитка - всё на высшем уровне. Хотя тема разговора была весьма деликатной и щекотливой. Речь шла об услугах друг другу. Деньги для присутствующих были лишь инструментом. А значит – и разговор шёл вежливыми полунамёками, как это принято на Востоке.
- Мне кажется, что это будет являться для нашей стороны "term sheet", то есть минимальным условием нашего соглашения в этих условиях. Иначе сделка может не состояться. - глава японского департамента Корпорации старался говорить тем странным языком, которым принято общаться в Европе в корпоративной среде. Когда идут переговоры любого уровня, то стороны бьются за каждую запятую в контракте. Несомненно, это накладывает отпечаток и на разговорную речь.
- Интересное предложение. – чуть склонил голову его собеседник, одетый в дорогой костюм европейского покроя, - Но у меня вопрос. В ответ на эту услугу нам придётся сделать кое-какие уступки нашим, как говорят в префектуре Порутава, "заклятым врагам". Они станут чуточку сильнее. Нам придётся стать тоже чуточку сильнее. А этого можно добиться только вооружив себя. - сидящий возле столика японец опять склонил голову. В его глазах на долю секунды мелькнула искорка торжества.
- Я не имею полномочий вести разговор о поставке вооружений. Это не моя прерогатива. Тем более, что я являюсь представителем Корпорации, которая занимается исключительно благотворительными целями. - в комнате повисла тишина, которая могла стать концом их разговора. Но выдержав паузу, глава департамента продолжил, - Но нашу продукцию покупают многие клиенты. В том числе и те, кто могут вам помочь. Но это повлечёт за собой некоторые финансовые расходы. Мы с радостью пойдём на это. Но только в том случае, если поставки наших товаров перестанут встречать препоны со стороны миротворческих сил в этом регионе. Это мешает бизнесу.
- Я подумаю над этим. Но вы же понимаете, что...
        Встреча длилась уже второй час. Уступки, просьбы, обещания с каждой стороны могли скоро достичь тех сумм, которые можно будет выразить числами с восемью, а то и десятью нулями. Глава японского департамента в душе ликовал. Среди всей этой словесной шелухи вырисовывался очень хороший канал сбыта. И он принесёт доход не только Корпорации. А главное – могущественный «северный сосед», как японцы по-прежнему называли Россию, надолго потеряет интерес к установлению отношений с их страной и не сможет перетянуть её в свою сферу влияния.
                *   *   *
          Время в тюрьме тянется медленно, но, в то же время, проходит незаметно. Бонвивана забрали вскоре после матери и дочери Гориясных. Потом забрали ещё кого-то из подростков, сидевших в их камере. Вместо них привели какого-то порядком избитого парня в изодранной, залитой кровью одежде и давешнего худого мужика в гуцульской безрукавке, который плакал по поводу убийства «чергового оракула». Худой и здесь всё продолжал убиваться из-за этого и всё повторял, что «дождь кликать некому». Избитый парень всё молчал, возле него начали было хлопотать женщины, сидящие в камере но тот попросил оставить его в покое.
      Сколько прошло времени, Степанко не знал. В камере из-за «намордника» на оконце, всё время царил полумрак, который не могла разогнать тусклая энергосберегающая лампочка без плафона. И только по тому, как менялся цвет клочка неба, видимого в окне, можно было понять, какое сейчас время суток. Мать Степанко больше не видел с тех пор, как его забрали на допрос из «обезьянника» и что с ней, где она, он тоже не знал. Подступаться с этим вопросом к охранникам было бесполезно, как понял Степанко. Они хранили упорное молчание.
     И в какой-то момент на него снизошло какое-то отупение. Степанке стало уже всё равно, что с ним будет. И даже если бы его повели вдруг на расстрел, он бы не выказал никаких чувств и эмоций. Поэтому когда в один из дней, вскоре после оправки и завтрака, в камере открылась дверь и охранник выкликнул:
- Грунь Степан! На выход! 
   Степанко не сразу понял, что вызывают его.   


                *   *   *
        Дверь гостиничного номера неслышно открылась. Марку внимательно осмотрел коридор позади себя и скользнул в темноту. Рекрутёр, скорее всего, спал. Так и оказалось. Проверив окно и поправив задвинутые шторы он сел на стул возле кровати. Вытащив пистолет, он направил его между глаз спавшего толстяка и толкнул кровать ногой.
- Что? Кто здесь? - но открыв, наконец, глаза и увидев перед собой Марку толстяк замер, сразу же покрывшись капельками пота.
- Я же говорил, что найду тебя сам. Ты не рад?
- Рад. Нет. Ээээ... - замялся представитель рекрутинговой компании.
- Не мельтеши. Иди, умойся. Воняешь... - пистолет тут же исчез где-то под одеждой, - Только тихо!!!
- Да-да... Конечно...
         Через несколько минут на журнальный столик перед Марку уже лежали наличные. Взяв одну из пачек и вытащив купюру, он посмотрел её на свет.
- Значит, слушай сюда. Завтра в том же баре, где мы с тобой встречались, появится один из наёмников. Про пятнадцать процентов помнишь? - дождавшись утвердительного кивка толстяка, он продолжил, - Озадачишь его своими проблемами и озвучишь полную сумму оплаты. Он будет торговаться и требовать аванса. Если пойдёшь у него на поводу, то вполне может быть, что из того бара и не выйдешь. Учти это. Деньги на аванс приготовил? Давай их мне. А ему отдашь вот этот камушек.
        В свете бра сверкнул гранями прозрачный огранённый бриллиант. Он лежал на подушечке в чёрной коробке. Ещё вчера этот камень Марку вытащил из сейфа в одном роскошном доме на окраине бывшей Полтавы. Отследить его было непросто. Но похитив камень у этого японского чиновника, Марку рассчитывал на то, что сможет столкнуть лбами украинских наёмников и якудзу, которая будет искать пропажу. И, конечно, найдёт. Наёмникам нужны будут деньги, значит аванс, вот этот приметный драгоценный камень, они выставят на продажу. Единственный свидетель, это толстяк, сидящий перед ним на кровати. Что с ним делать? Придётся его сдать бродягам возле бара. Скорее всего он умрёт быстро и безболезненно. А вся шумиха вокруг камня позволит, наконец, приблизиться к одному атаману. Наверняка тому понадобятся люди. После стычки с якудзой трупов будет немало.
- Налюбовался? Гони бабки. Вот так. - деньги исчезли в объёмной сумке, - И да. Камень при себе не держи. Как войдёшь в бар, отдай бармену.  И скажи принести, после того как ты попросишь это сделать. Это твоя страховка на случай кидка от наёмников. Целее будешь. И тряси перед собой бумажками контракта, мол надо подписать! Они этого боятся. Стой на своём и только в конце отдашь аванс.
       Вскоре приглушенно хлопнула входная дверь гостиничного номера. Толстяк в очередной раз вытер выступивший пот и уставился на драгоценный камень.
- Может мне им деньги отдать? Не, не буду рисковать. Этот проныра опытный, совет дал неплохой. - пробормотал он и откинулся на подушки, - Скорей бы эта командировка закончилась...

                *   *   *
      - Зачем ты меня сюда притащил? Неужели нельзя было найти местечко поприличнее? Разве здесь нальют приличного эля? - глава английского департамента брезгливо осмотрел обшарпанные интерьеры уличной забегаловки, где его собеседник назначил встречу. Сидя на высоком табурете у барной стойки он пытался не прислоняться к замызганной столешнице, на которой были видны разводы от пролитых напитков.
- Ну, в ваш офис меня бы не пустили ни при каких обстоятельствах. Разве не так? Да и денег на путешествия у меня лишних нет. Знаешь ведь, сколько стоит билет на самолёт по нынешним временам. Это для тебя расход невелик, а я простой пенсионер. - человек в темно-сером плаще слегка усмехнулся уголками губ. Он, как и глава английского департамента Корпорации, явно не вписывался в окружающую обстановку. Оба слишком сильно выделялись на фоне ярких курток чернокожих постояльцев, выпивающих вокруг и глава английского департамента опять подумал, что место встречи выбрано неудачно. И что дядя с возрастом стал ещё более скуп. Он не верил, что у дяди мало денег, нет. Просто дядюшка слишком уж не любит с ними расставаться. Все эти мысли промелькнули у англичанина в голове, пока им несли их заказ. Вскоре чернокожий официант поставил перед посетителями две сомнительной чистоты кружки.  Главе департамента не хотелось даже прикасаться к этой посуде, не то, что пить её содержимое. Но надо. Он поднял кружку и взглянул в лицо дядюшки.
- Твоё здоровье, дядя.
  Тот молча кивнул и поднёс кружку к губам. Он будто вышел из кадров одного из  тех древних детективных сериалов середины двадцатого века, что обожают крутить на ретро-каналах телевидения. Седые бакенбарды обрамляли строгое усталое лицо, изрезанное глубокими морщинами. Такие же морщины покрывали и руки. К ноге была прислонена массивная, но в то же время изящная трость из натурального эбенового дерева с серебряным набалдашником в виде львиной головы. Нет, деньги у дяди определённо водились.
- Можно было просто позвонить или отправить файл. - всё так же недовольно произнёс глава департамента, так и не решаясь отхлебнуть из кружки.
- Ты идиот, племянничек? - взгляд серых глаз был внимательным и строгим, - Все электронные носители будут взломаны ещё до момента передачи данных. И не факт, что получив их, они будут теми же самыми, что я тебе отправлял.
     На замызганную столешницу лёг конверт из тёмной крафтовой бумаги. Старик аккуратно передвинул его в сторону  племянника:
- Тут всё, что я смог найти по твоему вопросу. И да. Кто-то уже опередил меня. Видимо твой конкурент японский. Хорошо, что он дотянулся только до копий. Видимо понял, что оригиналы недоступны и ничего не стал уничтожать. Но это мог быть и не он.
- Дядя. Благодарю. Я переведу тебе...
- Нет, племянничек. Никаких переводов денег. Ты подставишь и себя и меня. Но если ты ещё сможешь выкрутиться, то для меня это может быть последним, что я увижу. Ты знаешь, что мне нужно. Постарайся просто выполнить эту просьбу и уничтожить Стюартов.
- Хорошо. Я всё сделаю. А здесь? - он постучал пальцем по конверту, - Правда есть те данные, которых никто не знает?
- Есть. Но не вздумай публиковать их бездумно. Всегда оставляй...
- Да-да, я помню. Всегда оставляй противнику пути отступления, крысу нельзя зажимать в угол. Эти твои поучения я помню с детства.
- Прощай, племянничек...
       Глава английского департамента спрятал конверт во внутренний карман пиджака, а когда поднял глаза, то рядом уже никого не было. В дальнем углу назревала драка. Темнокожие британцы скинули куртки и размахивали руками, пытаясь напугать друг друга, громко вопя. Толпа вокруг тоже подбадривала их криками.
- Так. Больше мне здесь делать нечего...
  Оставив на столе нетронутую кружку с мутноватым пивом, англичанин быстро вышел вон. У дверей паба он сел в блестящий глянцем чёрный Роллс-Ройс и, ткнув пальцем в переговорную кнопку,  назвал водителю место назначения. По дороге до аэропорта можно было немного вздремнуть...