Под покровом подвига юродства Гавриила Ургебадзе

Просматривая очередное видео о любимейшем святом – преподобном Гаврииле Самтаврийском (Ургебадзе), неожиданно вдруг стала осознавать, что свидетельства о старце его "ближних", – вызывают всё большее удивление и потрясение, которое к концу  ролика стало зашкаливать...

Имидж юродивого чудотворца, в котором он подвизался, стал отступать, обнаруживая истинный духовный подвиг делателя, достигшего высочайшего уровня созерцания и предельной степени Любви к Господу и обычным людям, тем самым снискавшего и максимально возможного предела спасения – обОжения. А его богословский уровень изумляет.

Особо важную на мой взгляд, часть контента этого видео, решила записать в виде обычного текста...
      
1:00:32 
– Хочешь сегодня, ближний мой, поговорим на духовную тему? Я с улыбкой согласился, но при этом, немного растерялся, так как считал недостойным беседовать с отцом Гавриилом на духовные темы. После короткого молчания, он со свойственным ему ласковым выражением и словами, спросил:

– А ну-ка, ближний мой, скажи мне, если можно, какой псалом ты любишь больше всех? Этот вопрос озадачил меня. Я не знал, что ответить, потому что какого-нибудь особо любимого псалма у меня не было. Но, так как я должен был дать ответ, то назвал самый известный, пятидесятый псалом, который я произносил чаще других, и в некоторой степени, он нравился мне больше остальных.

– О, так Вы любите «Помилуй Мя»? Этот псалом действительно выделяется среди других псалмов. Так, коли Вы любите его, то, конечно, знаете его содержание, и, если можно, скажите мне, что по-вашему мнению означает: «Безвестная и тайная премудрости Твоея Явил ми еси»?

С самого начала я понял, что мне не ответить на этот вопрос, но, из-за сказанного отцом Гавриилом: «Так, коли Вы любите его, то конечно знаете его содержание» – постыдился прямо сказать, что не знаю и решил найти хоть какой-то ответ. Я понял, что мучаюсь напрасно, при том шло время и неудобно было тянуть с ответом. Я собрался с силами и сказал: «Я не знаю, отче». Он, как будто ничего не заметил, напротив, улыбнулся мне своей любящей улыбкой, чем дал мне возможность свободно вздохнуть, так как это был знак для меня, что он всё правильно воспринял и понял, что это случилось со мной от немощи, а не от желания обмануть.

– Хорошо, ближний мой, если Вы не можете сказать, тогда я отвечу, что означает «безвестная и тайная премудрости Твоея явил мне еси».

Давайте сперва начнём с безвестного, которое своей силой являет чудо Премудрости Божьей. Безвестная – означает невидимый духовный мир, который Благий и Всесильный Бог промыслом своей непостижимой Премудрости сотворил и создал ещё до сотворения видимого мира и человека. Оба эти мира в своём единстве есть полнота Божьего творения. А человек есть совершенное олицетворение этой полноты, в которой Бог Своей непостижимой Премудростью, в одном лице, обобщённо, в образе человеческом, связал и объединил обе природы: духовную, высшую и физическую, низшую по сравнению с духовной.

До грехопадения Адам беспрепятственно видел оба мира, физический и вместе с ним духовный, из которых Премудрость и величие Божие явственнее и сильнее всего лицезрелись при вИдении Небесных обиталищ Господа. Адам видел их до грехопадения, а после грехопадения это вИдение было сокрыто от него и от всего человечества, и стало безвестным.

Оно было даровано нам для лицезрения, но было отнято. Грех непослушания, уход от Слова Божьего, лишили нас способности видеть Его. А тем, которые вновь удостаивались явления безвестного, это давалось милостью Божьею за их особенную святость и добродетельную жизнь.

Значит, ближний мой, как видишь, необходима святость, чтобы человек вновь удостоился лицезрения безвестного, отнятого и изъятого у нас, –величественной части премудрости Божьей, подлежащей восприятию и ощущению посредством вИдения. Если тут не было ничего непонятного, ближний мой, то, думаю, для безвестного – этого достаточно.
– Да, всё понятно, отче, ответил я.
– Тогда скажем несколько слов о более интересном, о тайном.

Тайное, – есть ЛОНО ТАЙНЫХ ЗНАНИЙ ПРЕМУДРОСТИ БОЖИЕЙ, куда люди допускаются по исключительному благоволению и промыслу Божиему. Тот, кто неопустительно, постепенно, от силы в силу, со-действием Святого Духа, – созерцанием познаёт и Откровение, – тот приобщается к высшим тайнам Божиим и поучением в тайнах, умудряется в познаниях о Боге, ангелах и человеке.

Одно дело увидеть и услышать, а другое – вникнуть в тайну увиденного и услышанного. Тайное не лицезреется, ближний мой, как это было сказано о безвестном, но здесь наличествует только созерцание очами разума, которому Дух Святой придаёт силу устремления.

Для того, что бы человеку открылись ВРАТА ПОЗНАНИЯ ТАЙНОГО, – помимо святости, необходимо, чтобы человек имел заслуги перед Богом. А заслуги человек приобретает смиренным и полюбовным претерпеванием множества маленьких и больших невзгод и испытаний: гонений, несправедливости, насмешек, осуждения, трудов до пота и служения Богу во имя Его святого Евангелия.

Святой жизнью перед Богом, как мы уже говорили, людям даётся вИдение безвестного, а с присовокуплением к святости заслуг, – открывается также и тайное, ибо человек своим подвижничеством сперва сподобляется грани святости, восхождением на высокие степени, которые ему даются вИдением безвестного, а за тем, если он вновь пребудет в усердном служении, то обретает благодать в очах милостивого и человеколюбивого Бога, и получает от Него в дар уже познание тайного.

Когда человек бывает допущен в ЛОНО ПОЗНАНИЯ ТАЙНОГО, и даются ему откровения по мере его, тогда он изо всех сил предаётся созерцанию, почти ничего не помня, даже самые естественные потребности, –настолько сладостно для него это состояние. Он погружается в созерцание воспринимаемого – разумными очами Откровения и тщательно отцеживает его для познания. В подобном напряжении человек не испытывает ни усталости, ни пресыщения, но бывает облечён в великое терпение, так как душа его пребывает в великом умиротворении, всячески ожидает явления тайного. Пребывание в созерцании – для него услаждение, а Откровение же и постижение увиденного –неизъяснимая радость и блаженство.

Всё это, ближний мой, исполняется на человеке высочайшей добродетели, той, которую преподобный Иоанн Синайский именует Верой, Надеждой и Любовью. Недаром сказал я, – высочайшие добродетели, ибо это и вправду – последняя ступень Лестницы добродетелей.

И, всё-таки, хоть человек и испытывает высочайшее блаженство, он всё же не довольствуется этим и не унимается, – он ещё сильнее устремляется к Богу, к ещё более глубокому единению и неразлучному пребыванию с Ним. За этим уже следует обОжение, восприять которое невозможно никаким бы то ни было усилием воли, ни напряжённым подвигом, – это безумие паче всякого смысла. Это единственно Божий дар – непостижимая, невыразимая словом милость Творца к своему созданию, которую ему должен даровать Бог. И животворящим действием Своего Божественного Духа, удостоить его этого дара, который со стороны человека тоже требует своеобразной готовности – подвизания. Здесь человек всем существом своим прилежит смирению: безпощадно смиряет себя и спускается на самое дно ощущения собственной немощности: непрестанно вопиет, плачет, молит Бога, что бы Он удостоил его неразлучного пребывания с Ним, его Творцом.               

Велико в это время пламя любви в человеке, являющегося всего лишь отдельным языком Божественного вечного огня, именуемого Любовью. Он жаждет всецело соединиться, воссоединиться со всем Пламенем, а не быть отдельным языком Его.

Всецелое соединение с этим Пламенем, с этим Огнём, – это и есть обОжение, для достижения которого, кроме личного стремления и молений, необходима ещё и внутренняя жестокость по отношению к себе – отсечение всего личного и забвение всего собственного, что без большого смирения и самоуничижения никак не достигается. Надо любить всех, видеть в каждом брата и ближнего, помня, что Господь наш Иисус Христос пострадал за всех и за каждого.

Любовь ко всем – значит служение всем, но с мудростью. Её, эту мудрость, дарует Господь Бог всякому, на кого призрит и облечёт его Своей всесовершенной любовью.

До воссоединения человек тщится и всем существом своим стремится к неразлучному со-пребыванию с Богом, а после воссоединения пребывает в любви, где – великая безмятежность, мира упокоение. Там подвиг и труд, так как там не достаёт полноты и цельности. Тут же – великая безмятежность, мира упокоение, ибо – уже полнота и пребывание в этой полноте.

Всё прекрасно и божественно у Иоанна Синайского, который столь впечатляюще описывает ступени духовного совершенствования человека, но только не хватает одного – окончательного состояния, которое есть дар Божий – венец и совершенство всего, – именуемый Любовью и обОжением. Тут – единственно Любовь. Любовь и больше ничего. Человек целиком неразлучно пребывает с Богом, что и есть полное единство. Ум человека останавливается, мысли полностью исчезают из головы, он ни о чём уже не думает, –единственно созерцает Бога, – и делает и говорит лишь то, что видит и слышит от Бога.          

ОбОженный обладает премудростью от начала и до скончания веков. Однако, кто был среди святых обОженным, это не нашего ума дело  (это он сказал, конечно, обо мне). Одного точно знаем – Иоанн Богослов.
      
Я пришёл в изумление от услышанного, так как это представлялось мне чудом из чудес. Я бы подумал, что наверное ослышался, если б не чётко услышанные из уст отца Гавриила дивные речи. В смятении я думал про себя: как это может быть? – ум останавливается, мысли исчезают. ведь это не возможно! Не выдержав неопределённости, я после маленькой паузы спросил:

– Простите, отче, а что значит, что ум останавливается, мысли исчезают? Ни о чём не думать –разве такое возможно?
– Да, поверь мне, ближний мой, невозможное человекам – возможно Богу.

Это непоколебимое действо Духа Святого, дабы обОжить человека, возвести его в состояние Божественной Любви, – венца всех добродетелей. Иначе, какое же это единство и с Богом пребывание, когда ум действует, мысли более или менее рождаются в нём, а разум занят размышлением над ними. Полное единение с Богом невозможно без бездействия ума, – полного, а не частичного отсутствия мыслей. В противном случае, это будет не состояние обожения, а всего лишь пребывание на той высокой степени духовного развития, которую преподобный Иоанн Лествичник именует Верой, Надеждой и Любовью.

При этих словах произошло некое чудесное событие этого дня, которое тогда, будучи в гостях у отца Гавриила, не воспринял должным образом. Будто бы ничего сверхъестественного, – так выслушал я последующие слова, являющие нечто дивное:

– Единственно только Любовь никак не возможна без этого: сознание должно остановиться и никакие мысли не должны пребывать в нём. Вот, подобно мне, – и, поднеся кисть правой руки к голове, два-три раза постучал пальцами по ней медленным движением:
– самому этого не добиться, ближний мой. Только Дух Святой может сотворить в человеке подобное –удостоить его такого чуда. Хотя какая мне честь в подобной благодати, ведь я же всего лишь по старости так, – что и мысли в голову не приходят и ум бездействует.

ОбОженный, ближний мой, уже не для себя живёт в мире сём грешном, но, единственно для пользы других. С великим смирением скрывает себя от людей, дабы не попалить их, ибо, если начнёт жить не прикровенно, в полную силу, не выдержат люди истинного образа его жизни и поглотит их зависть, но даже, если не зависть, – всё равно не вместить им подобное, – настолько превышает это состояние силу их разумения.

Относительно же того, что Любовь есть венец совершенства, единственно – ЛЮБОВЬ и ОБОЖЕНИЕ – и об этом не говорится даже у высоко чтимого Иоанна Синайского в описанной им Лествице добродетелей, да и у позднейших не сказано, – то в этом промысел Божий: ДЛЯ МЕНЯ ПРИБЕРЁГ БОГ ЭТО СЛОВО.

Та же Любовь является окончательным и совершенным смыслом притчи о десяти девах. Пяти юродивым девам в этой притче не хватает именно Любви. В этом главный смысл и причина, из-за которой они лишились спасения своих душ.

До наших дней высказанные толкования на эту притчу были нужны и угодны, каждая в своё время. Это же, последнее толкование, – Господь соблаговолил приберечь для наших, последних времён, как самое великое, необходимое, нужное сегодня – как никогда. И даровал эту честь мне, грешному, тому, кто всю жизнь свою провёл в подвиге любви к Богу и ближнему, и никогда не щадил себя в этом деле.

И что же в этом такого, ближний мой, что я снискал благодать и милосердие Божие принять дарование этого Слова, дабы объявить Его моим ближним, объявить, что именно Любви требует от нас Бог ныне, и что всеми силами должны мы подвизаться в стяжании этой добродетели: Любви к Богу и ближнему.

Отец Гавриил всё это поучал с великим смирением, что и бросалось в глаза прежде всего. Однако, не удивительным было то, насколько владычным и сильным было в то же время его слово и суть его повествования:

– В начале, когда Иоанн Златоуст истолковывал эту притчу, в плане неимения у юродивых дев добрых дел, то это было от Бога, так было нужно в то время, ибо Господь требовал тогда от людей добрых дел: подОбный подвиг был Ему в те времена угоден. Позже преподобный Серафим Саровский вновь, уже по-новому объяснял эту притчу, придав ей новое осмысление, где причиной погибели юродивых дев он называл недостаток у них Благодати Духа Святого. Этим Бог призывал человека к снисканию и стяжанию Благодати Божией, иначе – Духа Святого. Именно в эту сторону благословлял Господь направить всё своё подвижничество верующим в Него. То есть, основанием и главным смыслом всякого подвига утверждалось стяжание Духа Святого, благодати Божией. Этого требовал в то время от человека его Создатель – Бог. И этого и взыскал бы с него по исшествии из мира сего.

Сейчас же, в последнее время, когда из-за умножения беззакония иссякла любовь многих, человеку как никогда, необходимо иметь Любовь и надо ему быть мудрым, дабы не отступиться и не отпасть от неё. Ибо сегодня враг рода человеческого изо всех сил тщится вырвать из сердец человеческих Любовь и постепенным её умалением –охладить их, а затем и вовсе отлучить от её живоносного действия.

Бог ныне взыскует от нас Любви, поэтому всё наше старание должно быть направлено именно к её стяжанию в сердцах наших. Это возможно лишь через доброделание, ибо Любовь без дел мертва, – она, лишь сказанное на воздух пустое слово, которое осудит человека на страшном суде, так как он только возглашал: «любовь, да любовь», а сам вдалеке отстоял от тех дел, которые должен иметь человек любящий перед Лицом Господа и ближнего своего. Или, если даже, имел её, то не в полную меру сил своих и не прилагал всему, что было возможно, то есть, мог и не делал.

Любовь живая, ближний мой, и без добрых дел она умирает. Добрые дела, это благое действо, которое есть жизненная сила Любви. В этом истинная Любовь и та единственная сила, с помощью которой человек сможет устоять перед соблазнами, тяготой и ужасом последних времён, которые посеет в мире антихрист в его временное правление.

Тут отец Гавриил окончил своё слово. Мы недолго посидели молча в раздумье, как вдруг, снова раздался голос очередного посетителя: «Молитвами святых отец наших». Отец Гавриил словом: «Аминь» подтвердил согласие на молитвенную просьбу посетителя войти в его келью. Меня же с улыбающимся взором благословил: «Ну вот, ближний мой, с миром изыдем». (1:17:24).

Видео можно посмотреть здесь:
https://vk.com/video273365440_456241801?list=ecf2e2bf324949d625