Табу. Ч. III, 4. В КБ родилась ёлочка-психосканер

В это уставившееся окнами в огромные ангары цехов секретное авиаконструкторское  бюро Олег, Ольга и Борис попали по спецраспределению, как отличники. Олег —электронщик-волновик, Ольга- специалист по эргономике, Борис – аэродинамик. Выпускники двух факультетов, собираясь на студенческих пирушках, они подшучивали: втроем им вполне по силам создать летательный аппарат умный, как робот, совершенный по форме, как насекомое в полете, способный преодолеть любую турбулентную воронку. Все трое они были технарями, прагматиками, футурологически мыслящими конструктивистами. И Олегу сущей ерундой казались вдруг нахлынувшие ото всюду разговоры о том, что кроме электромагнитного, рентгеновского и других вполне улавливаемых приборами видов излучения существуют еще какие-то. «Ну нейтрино! Ну торсионные поля! Ну вакуум! А дальше-то – какого дьявола!?» –выпучивал он глаза, опровергая множащихся оппонентов. Как все женщины, Ольга  была более склонна к мистическому, таинственному, необъяснимому, а, погрузившись в изучение мира насекомых, начав вникать в механику работы их летательных «устройств» – и вовсе  начала впадать в  мистические ереси. «Поймите, Бог или Дьявол, но кто-то, заложил предел прочности хитину! Иначе мухи и комары были бы таких размеров, что людям не выжить! »  - горячилась она, держа в руке бокал с дешевым вполне соответствующим  происходящему болгарским вином «Медвежья кровь», цедя  его и, заводясь все больше и больше.  Борис вполне верил в божественную сущность числа «пи», точно знал, что Планк, Эйнштейн и Нильс Бор почти что полубоги, но рассмеялся бы в лицо каждому, кто сказал бы, что внутри турбулентного вихря сидит черт, а  атомная бомба – результат многовековых оккультных исследований.

 А вот отец Олега Осинина к концу жизни превратился в настоящего чернокнижника. От геологии он метался к археологии, от них к Рериху и Блавацкой. С тех пор, как отзвенели бубенчики в кольцах того черного такси, что сказочным Серым волком унесло Олега и Ольгу в их  изумрудно-рубиновую спальню, родители остались одни в большом гулком крячковском стоквартирнике, где на фризах стояли готовые рухнуть на голову прохожих сработанные под античность амфоры.

Идея создания левитатора оказалась той «ересью», которая  спровоцировала полную перемену отношения  коллег к Олегу.Из "гения" он, как стрекоза из личинки , быстро перерождался в восприятии сослуживцев в "шизика".Вначале , когда он начинал высказывать свои идеи, крутили пальцем, как дрелью у виска,мол,"ненормальный", прячась за кульманы, а затем стали ставить диагноз в открытую.
- Что ты несёшь, Олеженька!- говорил сочувственно, "старый добрый Вейнямёйнен" Алекс Соломонович Каифер , конструировавший ещё винтовые истребители "для фронта, для победы".
-Бред сивой кобылы! -вставлял и свои пять копеек не хватавший звёзд ни с неба, ни с погонов сотрудников секретного отдела, серая"рабочая лошадка" Миша  Донесян.
Борис помалкивал , лыбясь в уже оформившиеся над верхней губой усики завзятого циника.

Когда же Олег и Ольга внесли предложение создать энтамолет – их объявили семейкой шизофреников.Это было деже не столь широко в те годы применявшееся в отношении инакомыслящих клеймо "вялотекущая", а именно медицинский диагноз. Не так сразу и не так явно. Но вначале благополучно получавшему заказы Минобороны, а впоследствии вынужденному ожесточенно бороться за госзаказ бюро, где создавалась и обновлялась  начинка суперсовременных истребителей и их боевого оснащения, нужны были идеи пореалистичнее.
 
Директор КБ  Игорь Изяславович Стынин вначале смирялся с абсолютно улетными занятиями семейки Осининых. Все-таки Олег изобрёл прибор –поглотитель радарных волн, а это был прорыв на десятилетия вперед. После того, как в 1982 году  наш «СУ-15» сбил самолет корейских авиалиний, а шесть лет спустя та же история повторилась в Персидском заливе и с американцами, где был сбит иранский авиалайнер, заказчик как с ума сошел, требуя создания летательных аппаратов и ракет-невидимок. Ну, подумаешь, рухнет в море  напичканный мирными пассажирами самолет – что с того?  Главное, чтоб не осталось улик, следа на радарах! И Олег сделал это! Он опередил американцев. Грузный, стареющий Стынин, хорошо помнящий и властный грузинский акцент Сталина, и отрешенное поблескивание загадочного  пенсне Лаврентия Павловича, когда осознал, что этот вундеркинд сотворил, радовался как ребенок.  Он  даже умильно вспомнил о том, что вот не зря же вкладывали деньги в этот пионерский лагерь «ИМЕНИ ГЕРОЕВ-ПОКОРИТЕЛЕЙ КОСМОСА»!  Ведь если один только Осинин оказался «доведенным до кондиции» продуктом воспитания в этом лагере, - и то затея окупилась сторицей. Американцы готовы тратить на подобные проекты сотни миллионов долларов, а наш Кулибин из глубинки сделал то же самое- почти даром.  Ну а то, что крыша у мужика поехала – ну так кто же не знаком с этими комплексами Оппенгеймера? Вообще—что у них на уме, у этих балансирующих на грани сумасшествия гениев, во все времена нарушавших установленные человечеством табу? Как работает их фантазия, воображение, их интуиция?

Эти вопросы ставили Стынина в тупик. Сам он был способен воспроизводить лишь чужие идеи. Зачастую, кстати, выдавая их за свои. Пустая белизна ватмана его пугала. Если ему еще хоть как-то было понятно – почему некоторые гении сталинских да и хрущевских времен, пройдя через лагеря и шаражки, продолжали вдохновенно творить, потому что их увлекали утопические идеалы, то как работали интуиция и вдохновение у людей абсолютно безыдейных? Он понимал, что уж не так как у нормальных людей! А что такое нормальный и ненормальный? Где критерий?  Энштейн играл на скрипке. Гитлер рисовал, читал Шопенгауэра, всерьез интересовался оккультизмом. Вполне возможно, что, шаманя над картами военных действий, он верил, что бомбящие города железные Валькирии – это нечто вроде одного из воплощений его  способной к полету божественной сущности, а изрыгающих огонь «Тигров» и «Пантер» он воспринимал вполне реальными скачущими по полям, рвущими когтями и клыками все встречающееся на пути инфернальными зверями. Вполне вероятно, что концлагеря с их печами для сжигания людей были в  представлениях фюрера огромными жертвенниками, обслуживающие их эсэсовцы –жрецами, а  богоизбранные евреи в качестве топлива – наиболее подходящее алхимическое вещество для связи с небесами.

С недавних пор Игоря Изяславовича Стынина весьма заинтересовали оккультные корни Третьего Рейха. И опять-таки в связи с размышлениями об интуиции, гениях, священных безумцах.  Его всерьез не на шутку волновало - почему Гитлер поздно поверил в «тяжелую воду» этих алхимиков двадцатого века - физиков-ядерщиков? – и проиграл войну. Трудно было понять- почему репрессированный Шагрей-Кондратюк додумался до чего-то, что у нас похерили, а американцы взяли да и использовали эти расчеты во время проектирования полетов на Луну. Если, конечно, всю эту лунную эпопею они не сняли на задворках Голливуда. Как опытный администратор от науки Стынин понимал, что чем более сумасшедшие идеи, тем они ценнее, но они ведь и требуют фундаментальных исследований! А где на эти левитаторы и энтамолёты, которыми, может быть, уже и занимаются американцы, японцы, китайцы взять денег? А что если это просто фантазии, игра совестливого интеллекта, стремящегося загладить вину перед человечеством, проявления какого-нибудь Эдипова Комплекса? И Стынин всерьез задумывался над тем, что имеющийся в его распоряжении экземпляр технического гения, выращенный  с помощью специальных педагогических методик оттепельных шестидесятых-семидесятых, надо бы проверить с помощью психиатров.

Тем более, что у изобретенного Осининым прибора открылась ещё одна область практического применения. При небольших трансформациях схемы прибор с успехом можно было использовать в качестве детектора лжи. Тут же прилипшее к  усовершенствованному изобретению название "психосканер"  говорило само за себя. С помощью этого аппарата совсем уже таинственные, но вполне вычисляемые заказчики, намеревались сканировать  мозг людей попавших под следствие или проводить психиатрическое освидетельствование обвиняемых в убийствах, изнасилованиях, терроризме, шпионаже, покушениях на власть.  Стынин радовался. Ходил в приподнятом настроении, мурлыкая «За окном черемуха колышится», хотя за окном ничего не колыхалось, а длинная шершавая железобетонная стена сборочного цеха шкурой заглотившего детище Олега и медленно переваривающего его в своем чреве динозавра, даже отдаленно не напоминала веточки и лепестки пахучей сибирской сакуры. Но Стынин подходил к окну, отодвигал похожую на театральный занавес штору и, медитируя, подвергал поливу из графина  коллекцию кактусов на подоконнике. В свою кактусовую плантацию он уходил, как отшельник в пустынь, когда у него бывало особенно благостное настроение.   

Совсем иначе воспринимал свое изобретение Олег. А тем более последовавшие  усовершенствование и доводку. Лихорадка  творческого угара, когда он, минуя проходную с никелированной, напоминающей о спинках кроватей в пионерлагере «вертушкой», совершал маскарад с переодеванием в белый халат, тапочки, шапочку, напоминающие о чем-то колдовском, медицинском, хирургическом, когда он воображал себя Леонардо, Фаустом, Парацельсом,  и погружался в созерцание своей «новогодней елочки», опутанной разноцветным серпантином  проводов, осталась позади. Попискивание электроники. Подмигивание фотодиодов. Озонированный на контактах воздух – все это, конечно, по –прежнему приводило его в священный трепет.

Он обнимал  Ольгу и Бориса, и поправив очки на носу, произносил :
- Красавица! Ну правда ведь красавица!
- Есть что-то совершенное в твоем творении, ничего не скажешь! – бурчал Борис.

Продолжение:http://proza.ru/2024/12/26/1351
Отрывок из романа ТАБУ. (Часть вторая)