3. Скандальные соседи

3. СКАНДАЛЬНЫЕ СОСЕДИ. Первый год самостоятельного правления страной для Василия III выдался, мягко говоря, нервный. Подгадили соседи, которые трепетали при одном только имени Ивана III, но про его сына Василия почти ничего не знали. Кое-кому вдруг захотелось выпустить когти и безнаказанно урвать для себя немного чужого барахлишка. В конце концов, если Василий окажется таким же грозным, как и его папаня, то накажет он не тебя конкретно, а твоих подданных. Чего жалеть смердов да холопов? Бабы потом ещё нарожают.

Первым, как мы помним, кинулся за русским «товаром» казанский властитель Муххамед-Эмин, которому хватило храбрости напасть на московские владения ещё при жизни своего благодетеля Ивана III. Чего бояться умирающего старика, у которого уже нет сил, но есть, чем поживиться? А в 1506 году зашевелился вдруг сибирский царь Кулут Салтан, который вместе с данниками Москвы вогульскими князьями «приходил из Тюмени на Великую Пермь», без успеха пытался взять Чердынь, «землю нижнюю воевал всю, в Усолье на Камском варницы пожег, а пермяков и русаков вывел и посек».

Обнаглевших сибирских князей Москва не боялась и лишний раз дергаться в их сторону не стала, всю эту мелкую шушеру можно было наказать и позже, а вот с Казанью следовало урядить как можно быстрее. Этот враг был достаточно силен для того, чтобы в самый неподходящий момент внести существенные коррективы во внешнюю политику Руси. Беспокойный восточный рубеж не позволил бы Москве сосредоточить все свои силы для победоносного, а главное быстрого завершения войны на западе. Там, на западных рубежах, продолжалось противостояние с Ливонией и Литвой, не перераставшее пока в новое столкновение лишь благодаря перемирию, которое давало враждующим сторонам передышку, но вовсе не гарантировало им мира. Война за Смоленск и другие земли, остававшиеся под Литвой, была неизбежна, и русским, как воздух, требовался мир на востоке. Вот почему в поход к Казани Василий снарядил сразу нескольких опытных воевод, включая Бельского, Шеина и Курбского, поставив над ними начальником своего брата Дмитрия.

Весной 1506 года московские  полки ушли на восток: пехота плыла на судах, конница шла берегом.  22 мая на несколько дней опередив конную рать, русская пехота достигла казанских предместий и, не успев ещё толком высадиться на берег, тут же была атакована крупными силами неприятеля. Казанские власти к нашествию московитов оказались готовы и успели подтянуть к городу резервы с дальних рубежей. В итоге схватка на берегу оказалась заведомо неравной; русским с большим трудом удалось отбить первый натиск казанцев и «окопаться» возле своих судов.

В ожидании прибытия конницы русское войско целый месяц торчало ввиду татарской столицы, не предпринимая никаких решительных действий и как бы соревнуясь с противником в усидчивости. Дело явно затягивалось к неудовольствию обеих сторон. Первыми потеряли бдительность казанцы. 22 июня, когда прибыла, наконец, московская конница, россияне, у которых к тому времени, уже, возможно, начались перебои с припасами, вдруг высыпали всей толпой из своего лагеря и, полностью игнорируя приказ из Москвы, запрещавший им соваться к городу до прибытия подкреплений с обозами, атаковали разомлевших от скуки и безделья татар. Казанцы, даже не помышляя о сопротивлении, всей массой хлынули к городу в надежде укрыться за его стенами, потеряв во время бегства кучу своих убитыми. Русские гнали врага до самой крепости, но вместо того, чтобы развить свой неожиданный успех и на плечах потрепанного и деморализованного противника ворваться в город, кинулись вдруг грабить купеческие шатры и караваны, устроив в виду города шумный пир, продолжавшийся аж три дня.

Дураков учить можно и, даже, нужно. 25 июня к осаждающим пришло тяжелое похмелье. На восходе солнца тысячи конных и пеших казанцев высыпали из крепости и принялись резать сонных россиян, совершенно не ожидавших нападения и не удосужившихся даже выставить крепкие заставы. Избиваемые россияне в панике кинулись к своим судам. В ходе беспорядочной потасовки и панического бегства погибли воеводы Курбский и Палецкий. Шеину повезло угодить в плен живым. Кое-как погрузившись на суда, сильно поредевшее русское войско поспешило отплыть в родные пределы. Кавалерия отступила берегом. Дабы московским воеводам не взбрело в голову вернуться или ещё чего непотребное удумать, казанская конница до самым границ Московии сопровождала вражеский флот, попутно разграбив порубежные русские деревни и села. В 40 верстах от Суры на пути к Мурому казанцы крайне неосторожно нарвалась на конную рать воеводы Федора Михайловича Киселёва и служилого царевича Зедекая Нордулатовича, которые сумели сохранить в своих войсках и дисциплину, и боевой дух. В разыгравшемся вслед за этим сражении от казанской орды остались лишь кровавые ошметки.

Так, пустив друг другу крови, стороны вновь остались при своем. Наказывать воевод за разгильдяйство и отсутствие дисциплины в войсках, стоившие Москве поражения и больших потерь, Василий III не стал. В конце концов, формально вся вина за происшедшее лежала на его брате Дмитрии, который возглавил и с треском провалил важное для страны предприятие. С той поры Дмитрий полки в походы больше не водил. Хотя бы этим Василий мог быть доволен, ославивший себя на всю Русь Дмитрий был теперь старшему брату не соперник.

В том же году начались приготовления к новому куда более масштабному походу на Казань. Василий хорошо помнил уроки своего отца, никогда не останавливавшегося на полпути к решению стоящей перед ним задачи. Муххамед-Эмин, который знал Иванову тактику ничуть не хуже Василия, понял, что ему грозит затяжная война с Москвой, которая лично для него, скорее всего, закончится плачевно. Не желая более испытывать судьбу, он предпочел первым начать переговоры о мире.  Казанцам пришлось согласиться отпустить на волю всех русских пленников, томившихся в их застенках, и официально признать свою зависимость от Москвы. Только после этого Василий отменил поход. Обещаниям из Казани русские уже не очень-то верили, но понадеялись, что хотя бы пару-тройку лет мира на восточном рубеже им теперь гарантированы.

Едва урядив на востоке, Василий III тут же начал разворачивать свои войска на запад.