Психолог Анна. 18 Мужская активность

      - Пожалуй, это интересная мысль... про ноги, - задумчиво произнёс Андрей.
      Он, не вставая, одной рукой обнял её бёдра, другой – наклонил её на своё плечо, осторожно встал и понёс её в спальню. Она молчала и не сопротивлялась – она чувствовала, что Андрей вовсе не тот инфантильный поэт, которого он только что спародировал, он – тот единственный мужчина, которому она не способна сопротивляться.
      Он принёс её в спальню, осторожно положил поперёк кровати, приподнял выше её ноги и принялся стаскивать её медицинские брюки. Они были на резинке и снялись совсем просто. Анну охватил какой-то ступор, она воспринимала происходящее как бы со стороны, безо всяких эмоций. Она воспринимала себя как чужую женщину, с которой стащили штаны, и сейчас, видимо, будут насиловать, но это почему-то не имело никакого значения, будто ей показывали порнофильм. За брюками последовали белые трусики, и при этом женщина получила лёгкий шлепок по попе, и почему-то начала возбуждаться. Насильник опустился перед ней на колени, раздвинул её ноги и принялся, едва касаясь, целовать и облизывать... «Однако, как быстро она возбуждается», - безразлично подумала Анна, а женщина уже начала постанывать в предчувствии оргазма. Потом мышцы стали сами сокращаться и она потекла. Насильник, не меняя позы, на ощупь вытащил из тумбочки салфетки и промокнул её. Потом она потеряла счёт оргазмам, а время вообще пропало.
      Наконец, он решил сменить позу, приподнял Анну, развернул головой к себе, начал расстёгивать свои брюки, и только тут заметил, что с ней что-то не так. Она безучастно смотрела куда-то в потолок, никак не реагируя на его действия. Он испугался, замер и тихо спросил:
      - Ань, ты как? Ты... ты вообще жива?
      Она перевела взгляд на его лицо, пытаясь сосредоточится и вспомнить что-то важное. Он ведь что-то хотел от неё и даже требовал, но она не могла вспомнить, что именно. Очень медленно появилась мысль, что он требовал сдаться. Да, конечно, сдаться, ведь от неё требовать больше нечего. Но она ведь и так сдалась ему, хотя это сейчас не имело никакого значения, потому что всё не имело значения в этом странном порнофильме. Только надо было как-то заканчивать этот надоевший фильм, и она, собрав силы, прошептала:
      - Я сдаюсь! Хватит! Я сдаюсь!
      Андрей обалдело смотрел на неё, пытаясь понять, что значат эти её слова, но так толком и не понял. Зато он увидел, что она вся мокрая от пота; он машинально взял бумажную салфетку, приложил к её лбу и бумага промокла. Она тоже это заметила, и у неё появилась следующая мысль:
      - Ванна, мне нужно в ванну.
      - Да, конечно, - ответил он, взял её на руки, отнёс в ванную комнату и поставил посреди ванны. Ей пришлось опереться рукой о стенку, чтобы не упасть. Свободной рукой она распустила волосы, собираясь убрать их под шапочку для купания, но Андрей не понял этого её намерения. Он снял с неё остатки одежды; её белая футболка была совсем мокрая, пришлось бросить её сразу в стиральную машину. Он вставил пробку в сливное отверстие, открыл краны и только тут обратил внимание, что у неё на ногах остались белые носки. Он снова взял её на руки, осторожно посадил в ванну, снял мокрые носки и тоже отправил их в стиральную машину.
      Тут, как реакция на воду, у неё появилась следующая мысль, вернее, желание:
      - Мне надо пописать.
      Он решил, что переносить её на унитаз, пожалуй, будет лишним. Поэтому просто закрыл кран, вытащил пробку, взял Анну под руки, приподнял и скомандовал:
      - Ну-ка, покажи, как девочки писают вприсядку, не комплексуй!      
      А про себя подумал: «Ну, вот и поквитались». Потом ванна была промыта, снова стала наполняться, он поддержал Анну под руки, чтобы она легла, и снова скомандовал:
      - Лежи пока, отмокай, только нырять не надо, ладно?
      Он вернулся в спальню и тут, кажется, наконец, сообразил, что значат её слова: «Я сдаюсь». Просто она перестала сопротивляться его предложению подать заявление, никакого другого смысла в этом быть не могло. Сейчас она немножко отдохнёт в ванной, придёт в себя, восстановит силы после бурных эмоций, и можно будет вести её в ЗАГС. А может, через Госуслуги? Он включил свой смартфон, стал искать, как это сделать, но оказалось, что не так уж это просто - из двух разных аккаунтов попасть в одно заявление, поставить электронные подписи, а потом всё равно идти в ЗАГС и проверять. Нет, надёжнее будет по старинке или через МФЦ. МФЦ оказался ближе - пешком минут 15. Андрей позвонил в этот МФЦ,  ему подтвердили возможность подать заявление там и записали в какую-то очередь. В любом случае надо заплатить госпошлину; это можно сделать и через интернет-банкинг, что он сразу и сделал. 
      Осталось проверить, как себя чувствует Анна, будет ли она способна идти. Он пошёл в ванную комнату и увидел, что Анна по-прежнему лежит в воде с закрытыми глазами. Но вода уже не наливается – краны она как-то сумела закрыть, значит, ей уже лучше. Он максимально спокойно и нежно спросил:
      - Как себя чувствует русалочка?
      - Я хочу спать, - ответила она, не открывая глаз.
      - Но это не лучшее место для сна – можно захлебнуться и утонуть.
      - Ведьмы не тонут.
      «Ну, вот, и юморок её вернулся, значит, всё в порядке», - подумал Андрей, а вслух сказал:
      - Ань, а как тебе такой вариант: мы сейчас встанем, вытремся, оденемся и сходим в МФЦ подать заявление. Всего лишь 15 минут пешком туда, потом обратно. А затем уложим тебя в кровать, я закажу обед, покормлю тебя, и ты будешь спать до завтра. Давай так, а?
      - У меня нет сил совсем ни на что.
      - Насчёт сил - я всё беру на себя; тебе останется только иногда переставлять ноги и один раз поставить свою подпись. Ты ведь, кажется, согласилась расписаться?
      - Я... не помню, но это не имеет значения. Только у меня, правда, сейчас совсем нет сил.
      Андрей воспринял это, как согласие в сочетании с капризом и ответил:
      - Ничего, глаза боятся, а руки делают.
      Он взял её за плечи:
      - Давай-ка, ты для начала попробуешь сесть. Так, молодец, видишь, у тебя получилось.
       Он выдернул пробку из ванны, и пока вода выливалась, стал вытирать её волосы махровым полотенцем. Потом попытался из этого полотенца сделать тюрбан, как это она делала сама после мытья головы. Получилось только с третьего раза, но получилось. Потом он помог её встать, и в ход пошла махровая простыня, а за ней – банный махровый халат. За её тапочками пришлось сходить в спальню, где он заодно нашёл в шкафу её шерстяные носки. Когда её ноги были вытерты, всё это надето, и она могла стоять на полу, настала очередь сушки волос феном. Это заняло довольно много времени, но, наконец, её длинные волосы поддались расчёске. Тут Андрей остановился и спросил:
      - Что дальше будем делать с волосами?
      - Не знаю. Конский хвост тебя не устроит? 
      - Меня всё устроит, лишь бы самой нравилось, и было удобно.
      Анна открыла шкафчик около зеркала, где на полочке лежала куча разноцветных резиновых колечек, вынула первую попавшуюся резинку, собрала все волосы в пучок, и ловко просунула его в резинку. За две секунды хвост был готов.
      - Ловко у тебя это получилось, молодец! – похвалил Андрей. – Пойдём в комнату.
      Там на кровати остались лежать её брюки и трусики. Он кивнул на трусики и спросил:
      - Наденем эти?
      - Да.
      - А какой же костюм тебе надеть? – спросил он, разглядывая содержимое её шкафа. - По-моему, вот эта синяя юбка и жакет будут гармонировать с моим мундиром, как ты думаешь?
      - Тебе виднее.
      - А какая блузка подойдёт к этому костюму?
      - Вон та, белая, - показала он рукой.
Андрей снял вешалку с блузкой, и рассмотрел её:
      - Да, симпатичная, но она полупрозрачная, по-моему, под неё нужен белый лифчик, или так сойдёт?
      - Наверное, нужен. Бюстгальтеры вон там, пониже.
      - Вот в этом будет удобно?
      - Сойдёт.
      Андрей начал процесс её одевания: белые трусики, белый лифчик, белая блузка, ещё чего-то не хватало, он подумал и вспомнил:
      - Колготки надевать будем?
      - Зачем, ведь на улице тепло. И к колготкам нужны туфли, а я сейчас не смогу идти в туфлях – меня и так ноги плохо держат. Лучше носки и кроссовки. Носки там ещё пониже.
      Он вынул из шкафа и надел на её ноги белые носки, предварительно сняв шерстяные. А в голове откуда-то всплыло: «Белизна - символ чистоты и добродетели». Откуда это? Кажется что-то древнее, из оккультизма. Да она ведь и сама называла себя белой ведьмой, так что всё сходится. И это хорошо, что его невеста – такая чистюля, если в меру, конечно.
      «Что у нас осталось – юбка и жакет. В целом получается, что одеть женщину почему-то гораздо труднее, чем раздеть. И откуда такие нелинейные эффекты?» - подумал Андрей, заканчивая её одевание.
      В прихожей он посадил её на тумбу для обуви, надел и зашнуровал белые кроссовки.       Осталось взять её паспорт:
      - А где у тебя паспорт? – спросил он
      - Был в сумке.
      - А сумка где?
      - В кабинете, рядом с компьютером. И телефон там же.
      Удивительно, но всё оказалось на месте, и Андрей, не торопясь, плотно держа Анну под руку, вывел её из дома. Её слегка покачивало, чувствовалось, что она ещё очень слаба, но она шла и не жаловалась.
      Андрей вспомнил, что в заявлении надо будет указать желательные фамилии после регистрации, и он спросил:
       - А ты как, свою девичью фамилию менять не будешь?
Она даже остановилась:
      - Разве обязательно менять фамилию?
      - Нет. Я просто спросил, потому что в заявлении это надо будет указывать. 
      - Я бы не хотела менять фамилию, а то придётся переделывать целую кучу бумаг, которые у меня в кабинете на стенке. Согласен?
      - Да, оставляй! Главное, чтобы ты не передумала за следующий месяц до регистрации. Обещаешь мне, даёшь честное пионерское?
      - Для пионерки я немного старовата, а честного женского слова, по-моему, не бывает. Мы, бабы, такие нелогичные и ветреные. Так что я в затруднении насчёт клятв и обещаний.
      - Ладно, но ты всё же подумай насчёт белого платья.
      - Ты хочешь непременно белое?
      - А почему это вдруг вызвало вопрос? У тебя же всё нижнее бельё белое, очень  даже симпатично смотрится, и никаких вопросов.
      - Просто мне приятнее ходить в чистом белье и из гигиенических, и из эстетических соображений. Да и тебе, я полагаю, это приятнее. Но я не понимаю смысла приобретать одноразовое платье – я ведь не собираюсь много раз выходить замуж. А можно, это будет какое-нибудь светлое вечернее платье, тогда я смогу надевать его в других торжественных случаях? Или ты против?
      - Нет, я совсем не против, я вообще не разбираюсь в платьях, так что ориентируйся на свой вкус. И, кстати, как думаешь, мне лучше быть в парадной форме или в гражданском костюме?
      - Я, честно говоря, не в курсе требований к одежде женихов, но раз уж меня тащат замуж, то лично мне было бы приятнее выходить за офицера, а не за офисного хомячка.
      - Будет исполнено, сударыня! А какие будут пожелания насчёт свадьбы?
      - Ой, вот это мне совсем не нравится! Я вообще не люблю пьянок, кабаков и всяких свадьбишных обычаев. Давай, мы это как-нибудь проигнорируем, а? Например, уедем прямо из ЗАГСа в свадебное путешествие, ну, хоть на пару дней?
      - А как же родичи, друзья? Они же не поймут!
      - Вали всё на меня, скажи, что все психологи - чокнутые, что я поставила жесткое условие, или что это такой бзик у беременной.
      - А ты разве беременна? Надеюсь, когда это произойдёт, я узнаю об этом первый?
      - Пока не замечала, но если замечу, то ты узнаешь об этом вторым после меня, вряд ли раньше...
      Они дошли до МФЦ, и там практически не ждали в очереди. Всё шло гладко, только когда сотрудница проверяла по электронной базе паспорта, она, взглянув на Анну, спросила:
      - Девушка, вы плохо себя чувствуете? Что с вами?
Анна потупила свои большие невинные глазки и тихо произнесла:
      - Я беременна.
      - Так, может, вам лучше ускорить регистрацию? Нужна только справка из женской консультации – я могу запросить по электронной базе.
      - Нет, спасибо, ускорять не надо. Я ещё не закончила обследование – там возникли трудности.
      Андрей, слушая этот разговор, подумал: «Нет, я никогда не привыкну к этому женскому юмору. Зачем она это сказала?» Но выяснять не стал. И когда они уже вышли из МФЦ, он спросил:
      - Ань, а давай, мы сразу тут в торговом центре кольца купим? 
      - У меня сил уже совсем нет, в другой раз купим.
      - А мы такси вызовем, чтобы тебе пешком не идти.
      - Нет, я не сяду в машину к джигиту из горного или степного аула – он трамвай никогда не видел и хочет, чтобы трамвай ему дорогу уступал, а он, шайтан, не уступает, да ещё и останавливается посреди улицы...
      Она нашла силы дойти до дома, но в прихожей, ноги перестали её держать и она плюхнулась на тумбу для обуви. Андрей спокойно снял с неё кроссовки, надел тапочки, сам переобулся, осторожно взял Анну на руки, отнёс в спальню и посадил на кровать. По дороге он заметил, что щёки у неё подозрительно розовые и дышит она как-то не так, как обычно. Он приложил тыльную сторону ладони к её лбу, и почувствовал, что у неё повышенная температура. Надо её измерить, но сначала переодеться. Он открыл шкаф и, глянув на содержимое, произнёс:
      - У тебя тут есть симпатичная тёплая пижама со штанами – давай наденем, и будешь лежать в кровати?
      - Мне всё равно, – она, кажется, уже засыпала или была близка к обмороку.
      «Надо с ней разговаривать, чтоб не отключилась, пока переодеваю и измеряю температуру», - подумал Андрей и продолжал говорить:
      - Жакет и юбку снимаем, вешаем в шкаф. Блузку – туда же, лифчик складываем, футболку будем под пижаму надевать?
      - Давай, а то, похоже, буду потеть.
      - Как всегда белую, да? А трусики оставим?
      - Да, оставь и дай мне прокладку – там, в тумбочке внизу, рядом с аптечкой.
      Андрей нашёл пачку прокладок, и, подавая одну, спросил:
      - У тебя же месячные были недавно, что-то случилось?
      - Такое ощущение неприятное – может, цикл сдвинулся.
      - Носочки эти оставим, или наденем шерстяные?
      - Шерстяные – у меня ноги зябнут.
      - А где у тебя термометр – в аптечке?
      - Да.
      Старый ртутный градусник показал 37,4.
      - Может, врача вызовем? – спросил Андрей.
      - Нет – на сегодня план по приключениям уже перевыполнен, - слабым голосом возразила Анна.
      - Но надо же как-то тебя лечить, вдруг у тебя что-то вирусное, может, антибиотик принять?
      - Нет. Это, скорей всего, просто нервный срыв – ухайдакал ты меня сегодня.
      - Если я виноват, прости, пожалуйста! Но как помочь-то тебе?
      - Уже никак: или само пройдёт, или сдашь меня потом в психушку.
      - Ну, и шутки у тебя! Никак не привыкну к твоему профессиональному юмору. Но это – ладно. Я собираюсь сейчас заказать в интернете что-нибудь поесть, ты что будешь?
      - Ничего – у меня желудок сейчас не работает. 
      - Так не пойдёт, давай хоть какие-нибудь вкусняшки, может, тортик, а? 
      - Нет. Но если ты так уж хочешь что-нибудь в меня запихнуть, то только стакан тёплого молока и две таблетки снотворного. Снотворное - в моей аптечке, в тумбочке.
      - Ну, ладно, пусть так. Через полчаса будет тебе молоко. Да, слушай, а ты не хочешь маме позвонить, наверное, она тебя уже разыскивает?
      - Да, ты прав, надо позвонить. Принеси, пожалуйста, мою сумку с телефоном из прихожей.
      На телефоне уже были два пропущенных звонка от мамы и один – от Любки. Анна начала с мамы:
      - Мам, привет! Извини, пожалуйста, мне тут было не до телефона. Короче, есть две новости: первая – я ещё жива, хотя и не очень, а вторая – меня тут тащат замуж. В общем, мы подали заявление... Да, с тем самым, с Андреем... Через месяц регистрация... Мам, давай это потом обсудим – сейчас я совсем не в форме. Целую, пока. 
      Потом дошла очередь до Любки:
      - Привет, Люба! Извини, сразу не могла ответить – меня тут замуж тащат... Как это, кто – ясное дело, мужик... Нет, мужик не от сохи, он из МЧС... Ну, да, там он – спасатель, а здесь – может, и наоборот... Через месяц регистрация... Не знаю. А ты как? С очередным кавалером рассталась?... Так ведь ты по другим поводам не звонишь... Значит, у тебя такая неосознанная цель – коллекционировать ухажёров... Так что ты хотела?... Живи дальше как хочешь... Да, у меня совсем другой случай. Ты же знаешь, что я вообще-то тётка капризная и мужиков держу на дистанции. А с этим раз, раз – и на матрас. Сама себе удивляюсь. Я тебе перезвоню потом, ближе к регистрации... Ну, пока!
      Через полчаса, как и обещал, Андрей принёс ей кружку с молоком. Когда две таблетки снотворного были проглочены и молоко выпито, Анна откинула край одеяла и стала спускать ноги на пол. Андрей угадал её намерение:
      - Ты в туалет, давай помогу, а то ещё свалишься по дороге или уснёшь там.
      Он взял её под руку и они медленно пошли. В туалете он начал спускать её штаны, на что она слабо возразила:
      - Погоди, я как-нибудь сама.
      - Да уж ладно, не комплексуй, как в таких случаях говорят некоторые видные психологи – я стараюсь учиться у классиков.
      Он придержал её под руки пока она садилась, и потом подал бумагу, и помог вернуть на место трусики с прокладкой и штаны, и нажал кнопочку, и благополучно довёл до кровати, и уложил её как маленькую, и укутал одеялом, и, пожелав спокойной ночи, отправился на кухню съесть что-нибудь из полученного обширного заказа.      
      Но аппетит пропал, и Андрей догадался, почему. Он достал смартфон и набрал в поисковике «последствия изнасилования». Поисковик по обыкновению выдал массу информационного мусора, кучу трагической статистики, и кое-что реально пугающее. Например, такие фразы: «...синдром травмы изнасилования, проявляется немедленно после изнасилования и продолжается на протяжении нескольких лет. В ряде случаев психологические последствия изнасилования ощущаются жертвами в течение всей жизни... В первые несколько недель присутствуют физические последствия: физическая травма, напряжение скелетных мышц, урогенитальные нарушения и др. — и эмоциональные реакции: чувство вины, стыд, беспомощность, неверие, страх и др. Почти все жертвы изнасилования впадают в тяжёлую депрессию».
      А одна женщина-психолог клеймила его, насильника, и указывала на условие проработки насилия: «Всегда ответственен тот, кто сминая личные границы жертвы, принуждает ее, применяя силу (физическую или психологическую), не в силах справиться со своими желаниями (доминировать, отомстить, унизить, подчинить, получить удовлетворение и т.д.). Призываю ли я прорабатывать насилие? Только если вы готовы и понимаете необходимость этого».
      Начитавшись такого и ругая себя последними словами, Андрей попытался придумать, как теперь это всё исправлять. Но его раздумья не могли привести к какой-то осмысленной стратегии – ему не хватало ни квалификации, ни информации. Он это понял и остановился на тривиальной идее – действовать по обстоятельствам. И первым пунктом получалось: дождаться утра, посмотреть, в каком состоянии она проснётся и тогда принимать решение по следующему действию...
      Утром Анна как обычно проснулась в семь часов, пошарила рукой на столе в поисках телефона, и чуть не опрокинула вазу с цветами. Андрей, который не спал и наблюдал за ней, произнёс:
      - Доброе утро! Представляешь, какой я старый склеротик – вчера водил свою невесту подавать заявление и забыл подарить ей цветы!
      - Доброе! За цветы, конечно, спасибо, - сказала она, потягиваясь, - только  зачем ты их сюда поставил – всё же надо соблюдать правила техники безопасности.
      Она встала и перенесла вазу с тумбочки на туалетный столик, добавив назидательно:
      - Здесь они будут целее.
      Затем достала принадлежности для фитнеса и вышла из комнаты. «Так, - подумал Андрей, - двигается она уже вполне нормально; коврик взяла – зарядку будет делать, и разговаривает, вроде, нормально – неужели поправилась?»
      Закончив утреннюю зарядку в кабинете, она глянула на своё расписание в компьютере, и вспомнила, что у неё сегодня целых четыре клиента. А тут ещё Андрей дома, а ещё регистрация намечается и что-то надо думать по этому поводу. Но начать надо с Андрея, уточнить его планы и как-то намекнуть, что днём будет не до него. С этими мыслями она отправилась в душ, но там уже плескался Андрей, и пришлось повернуть на кухню. Она открыла холодильник, который оказался забит всякой снедью, которую вчера заказал Андрей, но почему-то не съел. Однако это было кстати – завтрак и обед готовить не надо. Тут её и застал вышедший из ванной Андрей:
      - Ты проголодалась?
      - Ещё нет, просто смотрю, что ты тут назаказывал и не съел. Значит, завтрак и обед я сегодня не готовлю. И вообще у меня сегодня аж четыре клиента, так что постарайся днём мне не мешать.
      - Да, ради бога! А как ты себя чувствуешь – справишься с ними?
      - Если разные маньяки не будут ко мне приставать, то справлюсь.
      - Ну, прости, пожалуйста.
      - Хватит болтать, ставь чайник, разогревай себе что-нибудь и начинай завтракать. Я сейчас приму душ и присоединюсь.
      - Так точно, товарищ генерал!
      Но она уже не слышала...
      За завтраком он вспомнил:
      - Температуру мы тебе сегодня ещё не измеряли.
      - Нормальная у меня температура. Ты ешь, давай, а то после командировки вес так и не восстановил.
      - Да хрен с ним, с весом – у меня тут с невестой проблемы. Что с тобой было вчера? Ты на ногах не стояла. Сама-то помнишь, что было?
      - Смутно помню, что ты водил меня в МФЦ и в туалет.
      - Уже хорошо – самое главное помнишь. А почему у тебя такое болезненное состояние было?
      - Меня маньяк полдня насиловал, да и сама я, кажется, загнала себя в это дурацкое состояние. Вот эти два обстоятельства сложились, и получился нервный срыв – примерно так. Но процесс ещё не закончился. Когда всё устаканится, тогда, может, разберусь в себе и расскажу. 
      - Тогда, может, твой процесс быстрее пойдёт, если я удалюсь на службу? Ты как, без меня справишься?
      - Конечно, справлюсь.
      - Тогда я поеду, а? А то вчера разговаривал по телефону со своими мужиками, они спрашивали, когда же мне надоест сидеть дома в отгулах. Я им сказал, что у меня невеста приболела – надо за ней ухаживать. Но раз ты уже почти в норме и собираешься работать...
      - Да поезжай уже, только сначала поешь хорошенько. А то твои мужики смеяться будут – зачем тебе такая невеста, которая голодом морит...