Ранней пташке червячок перепадает английская посло

      У нас в деревне хорошо, не то, что в городе, - чистый воздух, цветочки, зелень. Река, поле, лес...
     Лес за нашей деревней - не парк какой-нибудь, большой, густой. С массивами елей, дубами и липами, перемежающимися берёзовыми рощами и перелесками из кустов лещины. Всё в нём есть - и птицы,и зверьё, и грибы, и ягоды. И за всем этим наши односельчане ходят туда всей деревней с завидной регулярностью.
     Особенно по грибы. Встают с рассветом и вереницей тянутся в лес, покачивая корзинами и полусонными головами. А возвращаются, как правило, к полудню.
     Мы с отцом - не деревенские, а городские. Просто папе повезло в эпоху перемен, когда деньги стремительно обесценивались, а накопления граждан таяли день ото дня, прикупить по сносной цене домик в этом посёлке. Зато теперь мы - обладатели голубенькой избушки-пятистенка с печкой и резными окошками.
     Нам в деревне очень нравится. Можно на речку пойти, на великах погонять, а на рынке в городишке между железнодорожной станцией и нашим посёлком купить свежих продуктов, выращенных нашими соседями. Благодать...
    И, конечно, мы стараемся побольше на воздухе находиться, но не в огороде, потому что не смыслим в нём ничего, а так просто, ходим гулять по округе. Отдыхаем. Для нас наша избушка - дача, и ведём мы себя соответственно - до ночи играем во что-нибудь  или песни поём, или телек смотрим, а утром спим, пока спится. И когда наши соседи с грибной охоты возвращаются, мы ещё только завтракаем, лениво наблюдая с террасы за понурыми лицами невыспавшихся сельчан.
    Как-то раз вот так провожали мы их взглядом, отец и говорит:
-А, может, и нам за грибами сходить?
-Можно, -отвечаю,- только вставать в такую рань неохота...
-А давай сейчас пойдём, -предложил отец.
-Ну, не знаю... -задумалась я,- они, наверное, уже всё собрали.
   Я кивнула в сторону устало шаркающих резиновыми сапогами по сухому асфальту людей, изнывающих от полуденного зноя жаркого летнего дня, но мечтательно добавила:
-Хотя грибочков нажарить было бы неплохо. С лучком, да со сметанкой... Укропчиком посыпать...
    Представила, аж запах будто ощутила, даже слюнки потекли.
-Наш гриб нас ждёт! -уверенно заявил отец,- Одевайся!
    Через полчаса мы уже шли по кромке леса вдоль молодого березняка. В зарослях сочной высокой осоки вокруг не было и намёка на грибы. Я начала терять уверенность, что мы что-нибудь найдём, но оптимистично решила, что хотя бы прогуляемся, поэтому предложила:
-Может, уже в лес зайдём, там не так жарко... И вероятность что-нибудь найти больше.
    Мы свернули на еле заметную тропку между крупными, зачастую сросшимися берёзами, перемежающимися разнообразным кустарником. Сквозь кроны деревьев изредка пробивались игривые солнечные зайчики, и в этой ажурной тени нам, наконец, удалось вздохнуть с облегчением.
-Несчастные они люди,- сказала я, вспомнив измождённых соседей.
-Почему? -спросил отец.
-Ну, какое же это счастье - заставлять себя просыпаться ни свет-ни заря и тащиться в лес за грибами, а потом ещё с тяжёлыми корзинами возвращаться. Нет в этом никакого счастья, поэтому и не-счастные.
-А, может, быть им так нравится? -предположил он.
-Если б нравилось, они бы не выглядели такими унылыми на обратном пути, -парировала я.
-Ну, значит есть у них в этом необходимость. Что если, они без грибов жить не могут, -сказал отец.
-Это где это видано, чтоб без грибов не выжить? Они хоть и вкусные, но говорят, не слишком полезные, -не унималась я, уже довольно сильно размахивая палкой, вместо того, чтобы аккуратно ворошить траву.
-Ну, знаешь, голод -не тётка, Они же - не дачники вроде нас. От земли кормятся. Что вырастет, то и едят,- ответил отец и остановился.
-Что-то нашёл? -спросила я.
     Он молчал. Подойдя, я увидела усыпанное опятами поваленное дерево, одним концом ствола упиравшееся в пенёк.
-Помогай! -воскликнул, наконец, отец, азартно разглядывая бревно и начал старательно срезать грибы.
    Я решила, пусть это будет его добыча, и отошла немного в сторону, продолжая шарить палкой в траве, начала уже было расстраиваться, как наткнулась на пень, высотой по грудь, на котором, как на блюде, выстроились каёмочкой несколько семеек опят.
    Так мы с отцом и пошли от  пня к пню, от дерева к дереву, усыпанных опятами, и быстро набрали обе наши корзины почти до верху.
-Ну, что? Всё? Домой? -довольно улыбаясь, спросил отец.
Пожалуй, -сказала я, с трудом закидывая корзину на руку,- только не быстро. Я не хочу устать и испортить удовольствие.
-Как скажешь, -согласился он и мы пошли не тем же путём, а в другую сторону, чтобы выйти с другой стороны посёлка и посмотреть новопостроенные дома на крайней к лесу улице, потому что соседи уже месяц не переставали судачить, будто там приезжие из города отгрохали себе дворцы.
    По службе отец не раз бывал за границей и не по наслышке имел представление о том, как выглядят дворцы граждан в других странах, поэтому ему было очень любопытно посмотреть на то, что подразумевали советские сельчане.
    Медленно приближаясь к кромке леса,мы молча брели между деревьев, уже не слишком внимательно глядя под ноги, и палку использовали скорее как опору при ходьбе, нежели как инструмент грибной охоты. В лесу знойный августовский день не казался таким уж жарким, но всё равно было душновато. Я расстегнула верхние пуговицы рубашки и попросила:
-Фухх! Давай постоим немного, передохнём.
     Отец был метрах в пяти от меня. Он обернулся в мою сторону и засиял. Окинув себя взглядом, я ничего, что могло бы вызвать улыбку, не заметила.
-Что? -крикнула я.
   Он сделал шаг ко мне, внезапно присел и не отзывался.
-Ты что там делаешь? -поинтересовалась я.
-Белый! -вскочив на ноги, отец вертел в руках гриб со шляпкой величиной с кулак.
-Посмотри поблизости, -заметила я,- обычно они семьёй растут.
    Он начал обшаривать ближайшие кочки и снова присел. "Нашёл"-подумала я и тоже решила повнимательнее приглядеться к тому, что под ногами у меня, но, увы, ничего не нашла, так что потихоньку зашагала в сторону края леса и... О, чудо! Передо мной красовался кирпично-красной шляпкой подберёзовик, точь в точь как в энциклопедии.
-Пап! Я тоже нашла! -поделилась я радостью.
-Да-а, хорош! -сказал отец, когда подошёл и тщательно покрутил-осмотрел мою добычу,- Давай пройдём немного вперёд, может быть, ещё что-нибудь найдём...
     Он тщательно шарил в траве, старательно вглядываясь под ноги, но пройдя метров пятьдесят нам больше ничего не встретилось. Я устало поставила корзину и стёрла пот со лба. Отец обернулся и по его выражению лица стало понятно, что он огорчился. Обмахивая себя воротом рубашки, я пыталась охладиться, попутно осматриваясь вокруг. Слева за кустами уже виднелась дорога и дома за ней, впереди тянулись лиственные деревья, заросшие высокой травой, а справа - земляной вал, поросший елями, почти не пропускающими свет сквозь густые развесистые лапы. Несмотря на  глубокую тень этого места, от него веяло чудодейственной прохладой.
-Пойдём туда? -указала я рукой и двинулась, не дожидаясь ответа.
-Думаешь? -недоверчиво глянул отец в сторону пугающе мрачного тёмного пятна, но я уже уверенно направилась в эти сказочные дебри и чем ближе подходила, тем более странными были ощущения.
       Складывалось впечатление, что находишься внутри той самой чёрной-чёрной комнаты в чёрном-чёрном доме из детских страшилок только с прорубленным в стене проёмом, контрастно залитым ярко-белым солнечным светом снаружи. С вершины вала моему взору открылась раскрашенная разноцветными мелкими цветочками полянка, обрамлявшая озерцо идеально круглой формы посередине. Вода в нём выглядела неприветливо чёрной, навевая ассоциации со сказочными бездонными колодцами, и я пошла вдоль вала по границе света и тьмы. Отец рассеянно плёлся позади. Вдруг чуть впереди слева от меня на гребне между елями заблестели коричневыми головками аккуратные круглые грибочки на ровных коренастых ножках. По всему было видно, что они благородные. Они неумело прятались среди опавших серо-бежевых игл, но их было так много, что невозможно было не заметить, да и стояли они стройными рядками, словно солдаты в редутах. Мне вспомнилось "Бородино" Лермонтова.
-Скажи-ка, дядя, ведь недаром... -прочитала я.
-Ты чего это? -откликнулся отец с недоумением.
    Широко улыбаясь, я указала в сторону грибов-солдатиков:
-Это кто такие?
    Он недоверчиво проследил за движением моей руки и начал расплываться в улыбке:
-Так, это же маслята! Царский закусон!
-Никогда их не видела, -призналась я.
-И я давненько не встречал...
    Отец поставил почти уже полную корзину на землю и со словами: "А, ну-ка, братцы, полезайте в кузов!" начал осторожно срезать один за другим, передвигаясь на корточках.
   Теперь уже корзины были полны доверху и мы решительно направились в сторону дома. Заворачивая за ельник, под ногами всё сильнее хлюпало, поэтому мы были вынуждены взобраться на вал и продираться сквозь колючие лапы, задевая головами осыпавшиеся шершавые тонкие ветки и жмурясь изо всех сил. Внезапно они кончились. Я постепенно перестала щуриться и прямо перед моим носом, подбоченясь, с прижатой к ножке, словно каска пожарного, алой шляпкой стоял подосиновик. Если бы я не поторопилась его срезать, отец бы на меня натолкнулся, потому что я застыла не месте не в силах оторвать глаз от такого красавчика. Я покрутила в руках свою добычу, рассматривая как синеет его ножка, и только потом бережно уложила в корзину, увидела неподалёку ещё один, а срезав его, и пару поменьше. Отец снисходительно наблюдал, а когда я подняла на него радостные глаза, чтобы похвастаться, заметил:
-Кажется, слева, вон там, ещё один.
    Но их было целых три  братца-удальца - мал-мала-меньше, и все оказались в моей корзине, бережно прикрытой отцом сверху листьями лопуха, чтобы они не выпали. Теперь мы уже решительно повернули строго перпендикулярно дороге и скоро вышли как раз к той крайней улице посёлка, которую хотели посмотреть. Но ничего похожего на дворцы не увидели. Разве что угловой дом представлял собой трёхэтажное здание, занимавшее чуть ли не половину участка. Все остальные были примерно одинаковые: добротные  одно- или двух- этажные кирпичные дома с двухскатными крышами. Мы переглянулись, пожали плечами, бодро и весело зашагав домой, довольные походом. Однако чем ближе мы подходили к своему участку, тем труднее было нести тяжёлые корзины, и я непрестанно перекладывала нелёгкую ношу с руки на руку. Заметив нас издали, сосед вышел за калитку и, когда мы с ним поравнялись, спросил:
-За грибами ходили? Много набрали?
-Вот! -радостно показала Я ему корзину.
-У-у! Да-а... -протянул он, отгибая лист лопуха, -А я только пол-корзины набрал, а жена и того меньше.
     Он помолчал, задумался и поинтересовался:
-Поздновато как-то идёте... А вы когда вышли вообще? Что-то я вас не заметил...
-Мы как позавтракали, так и пошли, -ответил отец с непроницаемым лицом.
-Так, когда же вы завтракали? Вы ж... обычно... -терялся сосед в догадках.
-После одиннадцати, -выпалила я.
     Сосед почесал затылок, посмотрел на часы, закатил глаза и, уставившись на нас, удивился:
-Так, это вы, что ли всего три часа ходили?
-Наверное, -сказал отец.
-Счастливые часов не наблюдают, -брякнула я.
-Мы, пожалуй, пойдём. Корзины тяжёлые, -сказал отец.
     Сосед лишь молча кивнул, продолжая почёсывать затылок в недоумении.
     У нас был грибной пир. Мы и суп сварили, и нажарили, и засолили, и даже заморозили.
   Может быть, как говорят в Англии, ранней пташке и червячок перепадает, а нам, грешным людям, Бог подаёт. А уж когда и сколько, трудно сказать, потому что пути Господни неисповедимы. Каждому своё. Ведь мы - все разные.