Наши будни

         Чуть было не процитировал своё излюбленное – «суровые будни»... Но люди сведущие тут же настроились бы на игривый лад, потому что фраза про суровые будни прозвучала в «Золотом теленке», а какие у нас сейчас могут быть игры?..

         Я тут глянул в свой дневник годичной давности, который с разной степенью аккуратности пытаюсь вести немало лет, и сравнил год нынешний с тем, как мы жили год или два назад. И тогда была война, и тогда прилетали беспилотники, и тогда случались отключения света, но раньше всё проходило по-другому и мы совсем иначе на это реагировали.
         Почему-то казалось, что война в обозримом будущем должна закончиться, а сейчас мы даже боимся высказать вслух свои предположения, когда и как она прекратится. А вдруг спугнем её окончание своим неоправданным оптимизмом?

         Отсутствие света в первый год вообще не казалось чем-то катастрофичным: зажигали свечи, уютно сидели за столом и тихо о чем-то переговаривались с родными и друзьями. Примерно так же получалось и на втором году войны, хотя никакого уюта от зажженных свечек на обеденном столе мы уже не ощущали. Просто терпели.
         Третий год без электричества нами воспринимается уж совсем неэмоционально, скорее в горьком безразличии. Пусть мы его встретили более оснащенными: у нас теперь имеется собственная зарядная станция мощностью более, чем три киловатта, но радости мало, потому что войне конца и края нет.

         А беспилотники? Чертовы шахеды? Вот в этом вопросе наблюдается паранормальное явление: население к ним привыкло. Когда-то их налет в количестве тридцати-сорока штук казался чуть ли не апокалиптическим.   
         Теперь же их почти каждую ночь носит над Украиной по сотне и более штук. И не просто носит, а с какими-то маневрами по всем направлениям, круговыми перемещениями да с возвращением обратно к предыдущим объектам, от которых уже отстали. Само собой, существует и обстрел ракетами. Нет, никто не игнорирует воздушные тревоги, но каждый принимает свое решение: кто-то идет в убежище или спускается в метро, кто-то прячется в подвале, а кто-то уповает на крепость двух стен и остается дома.

         Десять дней назад случилась самая массовая атака одновременно по многим городам Украины: залетело почти триста штук разных воздушных объектов – и шахеды, и ракеты. Да, погибли люди. Да, разнесено немало жилых домов и каких-то предприятий. А что им, пославших эти орудия убийства к нам? Ничего...
         Но, как я говорил выше, это наши будни. Мы же в последние несколько дней жили в ожидании праздника: из Германии должны были прибыть на каникулы два наших внука. Они на второй день полномасштабной войны уехали из Киева и до сего времени здесь не появлялись. Без малого почти три года...

         Вообще-то, их папа уговаривал:

         «Может, не надо приезжать? Ведь прилетает с неба к нам очень часто, а вы живете на двадцать первом этаже! Не набегаетесь в бомбоубежище... И свет часто отключают».

         Но ребята вместе со своей мамой рвались домой, хотя путешествие домой легким никто не обещал. Самолетом до Варшавы, а оттуда ночной рейс на автобусе до Киева. Вдобавок ещё и с ожиданием на границе.
         В пять двадцать утра следующего дня, аккурат через двадцать минут после окончания действия комендантского часа, автобус припарковался на вокзале. Яркие прожекторы освещают место прибытия, время весьма раннее, светать начнет через два с половиной часа. Трогательная встреча с оставшимися в Киеве родственниками и присоединившимся к ним дворовым другом. И вот уже все в автомобиле, катящемуся по-зимнему неуютным городским улицам.

         В квартире всё, казалось бы, осталось таким же, как и в тот трагический день, когда они в спешке собирались и выезжали. Но ведь три года незамеченными пройти не могут?

         - Какое всё стало маленьким!.. – удивляется старший внук.
         - И комнаты, и мебель, и потолки стали ниже, - поддерживает младший.

         Они переходят из комнаты в комнату, заходят на кухню, в ванную и недоумевающе крутят головами. Вроде бы и знакомо всё, а ощущения другие. Нужно заново привыкать...
         Дворовой друг ходит за ними и не удивляется: для него за прошедшее время здесь ничего не изменилось. Он ведь из дома надолго никуда не уезжал и ему заново привыкать не нужно. Истины ради уточню, что всё же и его здесь не было, когда в феврале-марте двадцать второго вокруг Киева толпились оккупанты. Тогда они смогли выехать в другой город к родственникам, у которых было намного безопаснее. Но в мае того же жуткого года вся его семья вернулась домой и продолжила жить, не взирая на то, что жизнь стала совсем другой.

         За окнами сейчас по-прежнему темно, а время в разговорах и ознакомлением квартиры мало-помалу идёт до того момента, когда неожиданно объявляют воздушную тревогу. И не от шахедов!.. Семь часов десять минут. Есть пуски ракет. Мама друга звонками разрывает телефон:

         - Иди домой или срочно прячьтесь! Вы уже не успеете! Идите в ванную комнату!

         Если окна квартиры внуков обращены на центр Киева, то квартира друга смотрит на Лысую гору, из-за которой обычно выныривают шахеды или ракеты.
         Так и есть.
         Ещё один звонок от мамы:

         - Мы видели!!! Прошли ракеты над домом, сейчас будет удар!

         И не прошло и десяток секунд, как начались взрывы. При первом взрыве местный друг, как ему и было предписано мамой, бросился в ванную комнату и устроился на полу. Вновь прибывшие изгнанники заметно напряглись (а кто бы на их месте не напрягся, когда взрываются «искандеры»?!), но к окну подошли. И увидели картину, от которой, как писали баталисты, «кровь стынет в жилах».

         На следующий день, когда внуки приехали уже к нам в гости, они мне наперебой рассказывали:

         - Мы даже видели, как разлетались части от разорванной ракеты!

         Да, это они могли увидеть... От их дома до места самого разрушительного падения сбитого «искандера» по прямой километра три. Им с двадцать первого этажа очень хорошо видны подробности происходящего. А место падения для многих киевлян и туристов одно из самых знаковых. У каждого с ним свои личные отношения.
         Исторический центр Киева. Чтобы понимать соотношение, – самый центр или просто центр, – скажу, что это как если бы падение ракеты произошло в Москве на Арбате. Вот и представьте, куда летело и что можно сказать о заказчиках и исполнителях. Подонки и убийцы...

         Вулиця Велика Васильківська, улица Большая Васильковская. Когда-то она называлась Красноармейской. Многие старожилы по привычке так ее называют до сих пор, но исторически, с девятнадцатого века, улица именовалась так, как её официально называют сейчас.
         Костел Святого Николая, или по-простонародному Николаевский костел архитектора Городецкого. Долгое время это был зал органной музыки. После пожара, что случился перед войной, этот зал окончательно решили передать католической общине города Киева. А тут война, реставрация остановилась. И вот новое испытание: до него тоже долетели осколки и дошла взрывная волна.

         Но больше пострадал стоящий напротив бизнес-центр с отелем «Holiday Inn». Любители фотографироваться часто заходили в маленький дворик, что образовался здесь перед входом в бизнес-центр, и фиксировали себя или друзей на фоне костела.
         Обычно в это предновогоднее время здесь стояла традиционная ёлочка. Теперь фото с ёлкой и костелом, сделанные накануне прилета, люди будут долго хранить как память о трагедии. Сегодня ёлку никто не будет восстанавливать, двор засыпан обломками стекла, металлоконструкциями и кусками бетона.

         Рядом исторический сквер – Полицейский садик. Очень уютное место, с фонтаном Термена, скамейками, где располагались шахматисты, дорожками, пронизывающими садик в разных направлениях. И тут же ресторан грузинской кухни «Кувшин». Мы там бывали не раз, и всегда оставались им очень довольны.

         Но для нашей семьи пострадавший квартал в центре Киева важен по другой причине. Напротив Полицейского садика в угловом здании когда-то размещался ЗАГС Московского района города Киева. Дождливым июльским днем более сорока лет назад мы с одной девушкой подали сюда заявление, а через почти четыре(!) месяца расписались. Да, тогда умели проверять глубину чувств у молодых...
         Впрочем, это место росписи в те годы считалось одним из самых престижных в Киеве. Возможно, после Шоколадного домика наш ЗАГС уверенно занимал второе место. Но теперь его там нет, как нет и исчезнувшего в связи с укрупнением Московского района. Теперь здесь Голосеевский район, а в старинном ЗАГСе устроился ресторан. Может, там и на свадьбах гуляют? Чтобы хоть какую-то традицию, но соблюсти?

         За три года войны я бывал не в одном месте, какие пострадали от прилётов. Фиксировал для себя последствия и, если везло, то и результат восстановления. Хочется, чтобы любимый город засиял прежней красой. Но сейчас не могу этого делать, нет душевных сил, только стучит в сердце тот самый пепел Клааса, о котором когда-то писал.

         «Такие дела», - вспомнил слова Курта Воннегута, которыми он заключал любую историю, связанную с убийством или разрушением.

         Фраза звучала так часто, что казалось была видна чуть ли не после каждого абзаца. А там речь шла о Второй Мировой войне и бомбардировке Дрездена, которую автор пережил лично.
       
        Да, лучше не скажешь. И мы тоже привыкаем каждый вечер повторять эти слова:

        "Такие дела, такие дела, такие дела..."