Андраста 18

 Пока подгоняемый страхом, Доминик Тонибридж мчался навстречу своей смерти, группу жрецов окружили люди Ольги: арап Иван Кочалин, скороход Фердинанд Ранфельд и крепостной Никифор Яковлев, тот самый бородач, в живот которого влетел бедняга Доминик.  Поигрывая изящным хлыстом с фигурной рукоятью, Ольга коротко приказала: –  Кольца жрецов.

- А если мы их не отдадим? – насмешливо поинтересовалась сеньора Борато своим низким, грудным голосом.  Она уже успела переглянуться с графиней Сильвией и бросить презрительный взгляд на павшего духом профессора Эбернона.  Две женщины против четырёх мужчин  и той, что ими руководит. 
- Тогда их у вас заберут силой, – прозвучал лаконичный ответ.

- Вы будете стоять и смотреть, как обижают двух слабых женщин кучка черни?! – возмущённо воскликнула Сильвия, обращаясь к сэру Уильяму.

- Вы – исчадие ада – холодно произнёс он.

- Будьте вы прокляты! – в ярости закричала графиня и, сорвав с руки кольцо, швырнула его в лицо Уильяма, но тот успел поймать его.

Профессор Эбернон поспешно отдал свой перстень.
Поколебавшись, его примеру последовала сеньора Борато.
- Что вы собираетесь с ними делать? – надменно спросила она.

Ольга что-то негромко сказала по-русски, и бородатый мужик положил два кольца на ближайший валун. Сэр Уильям присоединил к ним третий.

- Кольцо  Кольбрука, я знаю, что его перстень сейчас у вас, – Ольга в упор посмотрела на Катерину Борато.

Та нехотя сунула руку в вырез корсета и достала последний перстень.

Повинуясь кивку хозяйки, крепостной Ольги мощным ударом дубиной превратил кольца друидов в месиво из металла и осколков камней.
Раздался горестный вскрик  жриц, а профессор Эбернон закрыл лицо руками,
Однако он первый оправился и тут же вкрадчиво поинтересовался:
- Что дальше будет с нами?

- В награду за ваше благоразумие, не считаю нужным делать достоянием  гласности всё то, что сегодня здесь и сейчас произошло. Полагаю стоит умолчать о роли каждого в этих злосчастных событиях.
Если сэр Тонибридж не вернётся, то большая вероятности, что он утонул в болоте.
В любом случае, его слово против вашего.
Если не желаете предстать перед судом присяжных,  советую молчать и вернуться в Италию.
От слов Ольги, напряжение витавшее в воздухе, заметно улеглось.
Тётя с племянницей гордо молчали, однако тем не менее признали правоту ненавистной им  русской.
Профессор воспрял духом и моментально обрёл присущую ему самоуверенность.
- Благодарю вас за понимание, мадам. И хотя ничего такого не произошло, разбирательство нам не нужно. Не люблю скандалов.

- А что с этим делать, ведь он может нас выдать? – сеньора Борато с нескрываемым отвращением посмотрела на сидящего на земле  Джорджа Чемберлейна, о котором все позабыли.
И столько в её голосе было кровожадности, что сэр Уильям поспешно ответил:
- Не думаю, что сэр Чемберлейн хоть что-то понимает. Вы слишком сильно ударили его по голове и у него помутилось сознание.

Действительно, позже оказалось, что сэр Уильям прав.
После того, как сэра бедолагу привели в дом и уложили в постель, у него началась лихорадка.  После ушиба головы спутанность сознания долго не покидала сэра Джорджа. Приступы головной боли возвращались к нему, как только он пытался вспомнить события той ночи.
 Доминика Тонибриджа так и не нашли. Сочли, что он случайно забрёл в болото, где и утонул. Его почти невесте было легче свыкнуться с его потерей после того, как он променял её на итальянскую графиню. А та и её компаньонка поспешно уехали из Англии.
Профессор тоже решил последовать их примеру и счёл за благо для себя  отправиться на континент.

Распрощавшись с гостеприимством Мандевиллей, Ольга Жеребцова поехала в Лондон.  Сэр Уильям, с её согласия,  отправился за ней.
Русскую красавицу  безоговорочно приняли в высшем свете. Её внешность, манеры, знатность и богатство открыли перед ней все двери в дома английской знати. 
У неё была своя ложа в Королевском театре.
Вскоре после приезда  её навестил в Лондоне  супруг, Александр Алексеевич Жеребцов, с детьми.
Сэр Уильям был поражён, что у его возлюбленной такие взрослые дети.

- Меня рано выдали замуж за не титулованного, но знатного и богатого человека, который  старше меня на девять лет.  В шестнадцать лет я родила ему  сына Александра. Сейчас мой первенец и  дочь Елизавета решили обзавестись собственными семьями. Я не сторонница раннего замужества, но раз Елизавета в семнадцать лет решила связать свою жизнь с человеком, который старше её на десять лет, противиться этому не стану. Разница в возрасте не помеха, если любишь и любим.  Последние слова, произнесённые с ласковой улыбкой, она адресовала сэру Уильяму, который был младше её.
К мужу своей любовницы он не ревновал. Видно, что господин Жеребцофф уже не испытывает потребности в женской ласке. К тому же, тот вскоре вернулся в Россию.
Ревность охватила Уильяма, когда в ноябре в Лондон с дипломатической миссией прибыл хороший знакомый Ольги - Николай Николаевич Новосильцев – доверенное лицо царя Александра. Планировалось заключить военный союз России с Англией.  Успокоился Уильям лишь тогда, когда узнал, что их связывает дипломатия, а не чувства.
 В своей миссии молодой российский дипломат в большей степени полагался на связи Ольги при английском дворе, чем на пожилого посланника графа Воронцова с его консервативными понятиями и не умением шагать в ногу со временем.
 Ольга помогла Новосильцеву установить контакты с влиятельными сановниками, в том числе, познакомила его и с принцем Уэльским,  который каждый раз робел от восхищения  при виде  прекрасной мадам Жеребцофф, хотя  слыл чуть ли не главным распутником при дворе. Разумеется, принц активно поддержал проект.  Переговоры с премьер-министром Уильямом Питтом прошли успешно, продолжились в России и завершились тридцатого апреля 1805 года подписанием Петербургского союзного договора.
Свою связь Ольга и Уильям  тщательно скрывали. Поэтому, когда она в 1806 году родила мальчика, которому дала имя Георгий, многие при дворе подумали, что его отец принц Георг Уэльский.  Ведь видели, какими глазами он смотрит  на неё.
Сам же принц абсолютно был уверен в обратном. Он то ведь знал, что несмотря на все его старания, Ольга так и не стала его любовницей.
Наследник английского престола не мог понять - почему  избранница не пищит от радости и не падает в его объятия, ведь любая на её месте была бы рада?
Актриса Мэри Робинсон, Элизабет Армистед, госпожа Грейс Эллиот, уверявшая, что родила от него дочь Джорджиану. Леди Мельбурн, родившая ему сына. Элизабет Биллингтон; дочь герцога Аргайллского; графиня Солсбери, которая  старше его на двенадцать лет(ему всегда нравились зрелые женщины); герцогиня Девонширская.
В юности даже женился на дважды овдовевшей Марии Фицгерберт. Брак не признали законным.
Актрисы, певицы, почтенные матроны, горничные, придворные дамы и куртизанки. Все они вереницей прошли через его постель и были довольны им, тем более, что он щедро оплачивал их любовь, залезая в огромные долги(полмиллиона фунтов), которые не смог покрыть даже его папочка-король. Одна только актриса Анна Кроуч за несколько ночей с ней вытянула у него десять тысяч фунтов, плюс драгоценности. Потом ещё мужу её, который грозился судом,  пришлось отвалить четыреста фунтов - во столько он оценил измену жены.
Элизабет Денисон, супруга виконта Конингема бегает за ним, не скрывая своих намерений стать его  фавориткой. И пусть она низкого происхождения, подцепившая, благодаря  денежкам плебея отца, нищего ирландского пэра и виконта в придачу, зато красотка с весьма внушительным бюстом. И она напоминает ему Ольгу своей  холёной, белоснежной кожей и  тёмными волнистыми волосами.
Правда, на этом сходство и заканчивается. Над пышнотелой Конингем в обществе потешаются, считая её вульгарной, невоспитанной и жадной. Полная противоположность  мадам Жеребцофф, от одного взгляда которой он благоговеет, как влюблённый юнец. Надо выбросить её из головы. Может пора обратить внимание на ту, что готова упасть перед ним, как спелое яблоко? Поморщился, вспомнив вульгарную настойчивость леди Конингем.  Впрочем, он неприхотлив.
Его останавливал возраст соискательницы, в свои тридцать шесть лет она казалась ему незрелой.  Его больше интересовали те дамы, которым за сорок. Такие, как его бывшая любовница леди Джерси, сорокалетняя многодетная мать и имеющая на тот момент девять внуков.
«Хорошее вино должно настояться, чтобы выпить его потом с удовольствием», – думал наследный принц и продолжил игнорировать виконтессу.
Удвоил атаки на Ольгу, самонадеянно полагая, что рано или поздно она сдаст свою цитадель. Плохо он её знал.

- Не могу и не хочу, – призналась Ольга своей горничной, польской уроженке Розе Немчевичевой. - Принц слишком  тучный, малоподвижный и прожорливый. У него водянка, проблемы с мочевым пузырём и желудком. Из-за отдышки спать может только в кресле. Меня тошнит только от одной мысли, что эта туша на меня навалится.

- Но тогда придётся покинуть Англию.  Её будущий король вам не простит отказа, – ответила верная служанка.

- Значит так тому и быть. Да и домой, в Россию тянет.
 Когда-то я отказала царю Павлу, когда он возжелал сделать меня своей фавориткой. И затаил на меня обиду из-за отказа ему уступить. Правда, моя подруга Лопухина охотно согласилась заменить меня на его ложе, отношение к Зубовым было окончательно испорчено. Может и заговор бы не состоялся, не положи он на меня глаз и забудь о том, что мой брат Платон являлся фаворитом императрицы Екатерины Великой. И вот ведь судьба. Мой сын Александр женат нынче на дочери Лопухиной.

- А как же сэр Уильям? - тихо спросила Роза?

- Запомни одну истину - нет ничего вечного на Земле.

Прощай Англия.
В 1810 году Ольга, забрав сына, вернулась в Россию, в свой любимый Петербург.
Принц Георг был раздосадован, однако вскоре утешился в объятиях Изабеллы  Энн Сеймур-Конвей, маркизы Хертфордской.  Её сменила затем леди Хартфорд.
А через девять лет после отъезда Ольги из Англии, леди Конингем наконец-то стала фавориткой Георга. И королевская казна начала стремительно оскудевать.
"В голове нет ни единой идеи… ни слова, чтобы сказать за себя… ничего, кроме руки для приема жемчуга и бриллиантов, и огромного балкона, чтобы носить их", – написала Ольге в письме  жена российского посла Дарья Ливен  об Элизабет Конингем.

- Каждый получил своё, – сказала Ольга верной Розе. – Я – сына от любимого человека, а она  потешила свою алчность.

Спустя ещё год  Ольга узнала о смерти Уильяма, который сдержал своё обещание и больше так и не женился.
Это известие сильно огорчило её, но жизнь продолжается.  А те далёкие события, жрецы богини Андрасты,  знакомство с Уильямом и их любовь, как и все те люди, что окружили Ольгу тогда  – остались в прошлом.