СС 20. В Багдаде всё спокойно

СС: синдром спиногрыза

Источник: Ревущаябочка.РФ
Источник изображения обложки:  images.yandex.ru

Содержание:

Глава 1. Соло на самокате
Глава 2. Эвридика и Светозар
Глава 3. Страсти по Святославу
Глава 4. Гешкины сорокоусты
Глава 5. Меч неприкасаемый
Глава 6. Всё тайное уходит в смысл
Глава 7. Мышьей норой, собачьей тропой
Глава 8. Магнитосферы критические дни
Глава 9. Вся экстремистская рать
Глава 10. Царь-пушка молодости нашей
Глава 11. Наф-наф и завкаф
Глава 12. Душа погружного горения
Глава 13. Погоня за чёрной лентой
Глава 14. Бойтесь мартовских ид!
Глава 15. Саламандра возвращается
Глава 16. Спасти Вещего Хельге
Глава 17. Беспутские заговенки
Глава 18. Как упоительно в Саркеле у царя
Глава 19. Викинги против пришельцев
Глава 20. В Багдаде всё спокойно
Глава 21. Стрельба по-македонски
Глава 22. Плюс-минус целая жизнь



Глава 20. В Багдаде всё спокойно
Никто из историков не знает, откуда появилась Ольга, жена князя Игоря Рюриковича Скёльдинга. То ли из Пскова, то ли Изборска, нигде достоверных её корней так и не обнаружилось. Словно пришелица какая-то спустилась на древнюю торговую факторию Скёльдингов и прямо в ней как в яслях преспокойно зачала Святую Русь. Она стала первой христианкой на Руси, крестницей византийского императора Константина Багрянородного, а потому и первой святой на Руси. Крестилась в Константинополе, по-русски Царь-граде. В крещении получила имя Елена, но в истории навсегда осталась великой княгиней Ольгой. Помимо благих дел середины и конца жизни Ольга прославилась и своими тремя ужасными местями древлянам за страшную гибель мужа. Во время третьего сбора княжеской дани древляне подвергли его традиционной, потрясающе варварской «русской казни» - разорвали за ноги склонёнными вершинами берёз. Когда набедокурившие древляне прислали первое покаянное посольство, Ольга завела его в красивый двор, устланный коврами. Когда же послы ступили на них, то сразу провалились в огромную яму. Затем Ольга велела закопать всех там заживо. Второе посольство, вымаливающее прощение у жестокой княгини, она велела завести в большую избу, вкусно кормить и поить, подперев окна и двери. Потом всех послов там заживо сожгла.
Третья месть оказалась венцом всему, потому что после неё древляне как племя полностью исчезли с лица земли. Откуда у древних русичей тактика почти гитлеровского геноцида из куда более поздних времён?!

Так и до викингов русские такой сверхжестокости не знали. Откуда пришла к ним настолько грозная правительница, словно сбежавшая к ним надзирательница из Равенсбрюка?! Не исключено, что и не от викингов тоже. С подачи ангажированного императорами придворного летописца Карамзина, чтущего всех Рюриковичей, как основателей первой правящей династии, появилась версия, будто великая княгиня древности всё же относилась к викингам. Будто бы она являлась Хельгой, дочерью князя Хельге (Вещего Олега), привезшего малолетнего Игоря на правление в Киев, а потом женившего его на своей дочке и тем самым окончательно породнившегося с ним. Однако сам Олег этого ни разу не признавал, ни тогда в десятом веке, ни встречаясь с Хельгой в веке двадцать первом. Причём в этом отдалённом будущем полагали, что Хельга прибыла к ним из десятого века, тогда как на самом деле она из двадцать первого отбыла в десятый век и просто не пожелала оттуда возвращаться, предпочитая величественную долгую судьбу со-основательницы России ничтожной судьбе дворовой хулиганки тысячу лет спустя. Разбитной экстремистке времён суверенной демократии до смерти приелось гонять пьяных мужичков по дворам Скотопригоньевска, ставшего удельной столицей империи. Наслушавшись рассказов студентов-историков и их профессора о героическом времени становления Руси, она горячо возжелала наряду с Вещим Олегом стать основательницей великой евразиатской империи, которую ей предстояло попытаться от самого её рождения сделать по-настоящему цивилизованной. А что?! Лишь великие цели делают великих людей!


На эту тему Хельга долго и горячо спорила не только с профессором Семёновским, но и с Серафимом, а также молодыми историками Бареевым и Котовым. И даже с недорослем Гешкой, который тоже отговаривал её от безумного шага, поскольку ни за что не хотел навсегда расставаться с полной противоположностью его тихой подружке Маняне, прикольной и обезбашенной атаманшей, завораживающей всех своими решительными и смелыми поступками.

Однако вчерашняя бандюганка Хельга проявила действительно непреклонный, княжеский характер. Она была преисполнена абсолютной решимости насовсем эмигрировать в десятый век, наверняка выйти замуж за Игоря, поскольку он точно не устоял бы супротив весёлой и обаятельной фурии с обворожительной косметикой из двадцать первого века. К чему впоследствии поистине взывала её экстремистская натура – прежде всего отплатить за смерть Игоря. Не просто отомстить, а чтобы потрясти всех без исключения. Постановочно сделать это настолько безупречно, с такими экстремистскими вывертами и леденящими душу жестокостями, о которых не ведало то сравнительно невинное, хотя и вполне кровожадное время. Важно было сделать так, чтобы содрогнулось не только оно, но и эхо от страшных местей безутешно любящей жены прокатилось на десятки веков вперёд. Требовалось проявить дьявольски изощрённую, садистскую изобретательность, от которой даже у варваров застыла бы кровь в жилах и они прониклись безусловным трепетом к такой немилосердной власти, которая карает как дышит, которая оказывается способна на абсолютно бесчеловечные дела и только потому имеет безоговорочное право править. И христианские апостолы потом подтвердили: да-да-да, всякая власть от бога, только так, а не иначе. Даже когда она хуже самого дьявола.

Хельга-Ольга своим дремучим естеством просто чуяла эту основную максиму бытия: только невменяемая сверхжестокость есть гарантия абсолютной законности власти, которая просто обязана быть радикально бесчеловечной, если хочет выжить. Подлинная сакрализация устоев власти может быть произведена только таким способом и крайне желательно, чтобы подкреплялась она им регулярно. Ольга знала абсолютно твёрдо, что никто, кроме отпетой экстремистки из третьего тысячелетия, не смог бы это проделать в полном объёме и тем самым сделать зародыш империи по-настоящему жизнеспособным.

Она так и поведала наивному отроку Гешке, пристававшему к ней с расспросами, что да как она там собирается делать и обустраивать:
- После всех абсолютно необходимых зверств, учитывая на редкость жалостливый характер доверчивых русских варваров, предстоит всем им жёстко впечатать модус вивенди образа действий на любые подобные случаи жизни, основу национального характера на века. Я непременно должна буду потом страшно раскаяться, замолить страшный грех, посыпать голову пеплом и сделать реальный практический шаг, который послужит всей стране примером, как нормальным людям всегда требуется поступать. Как им следует выбираться из дремучего варварства. Лично мне придётся ни много ни мало не просто стать христианкой, а вдобавок и первой русской святой. А такую сверхзадачу никто до неё в истории не решал.

Неровно дышащий к Ольгиной косметике византийский император Константин Седьмой Багрянородный давно подбивал к молодой княгине клинья на предмет принять крещение. Но она, пока по-настоящему не отомстила за смерть Игоря, пока не провела всю серию образцово-показательных казней подлых древлян, откладывала своё крещение до последнего. Просто потому что то, что именно она собиралась предпринять с древлянами и наконец начала осуществлять, никак не вязалось с обликом благочестивой, сострадательной христианки. Сначала страшный грех повальной кровной мести, а потом крещение и соответствующее искупление с покаянием.


Четырёхлетний её сын Святослав, присутствовавший при всех лютых казнях, которые его мать учинила коварным древлянам, перенял от неё только вот этот необузданный свирепый нрав и отчаянную храбрость. Однако последующие христианские заморочки типа раскаяния и сожаления, были явно не для него. На все последующие уговоры матери креститься он неизменно отвечал: «Да ты что, мать! Надо мной вся дружина смеяться будет! Моя дружина всегда клялась Перуном и Велесом и никогда не будет по-другому!». Святослав прошёл свой путь до конца, исполнив лишь одно пожелание своей матери, произведя на свет наследника династии Скёльдингов, ставших Рюриковичами – Владимира Крестителя. Тот по примеру своей бабки княгини Ольги и крестил в 988 году всю Русь, причём, для прочности и чтоб наверняка - с неимоверными жестокостями и казнями непокорных язычников, полностью проявив в себе жестокую, садистскую натуру своей бабушки. Заодно неплохо расширил торговую факторию родовых князей Скёльдингов.

Точно так столетиями спустя немка сербского происхождения Екатерина Великая все силы бросила на воспитание внука Александра, не только наняв ему учёного француза и вольтерьянца Лафатера, но и самолично написав учебник для будущего великого государя. Точно так и княгиня Ольга вложила в голову своему внуку Владимиру проект тысячелетней христианской империи, вылупившейся из той самой торговой фактории Скёльдингов. Правда, внук тот не слишком оправдал надежды бабушки. Проект хоть и реализовал, но с очень и очень большими побочными эффектами, а также чересчур кровавыми издержками.

Княгиня Ольга заранее позаботилась о том, чтобы Святослав, не вылезавший из своих ратных походов, хотя сам и оставался убеждённым язычником, всё же смог бы сделать ей такого внука-Крестителя, естественного наследника её и своих великих дел. И в то же время своеобразно замолила свой главный грех – во время последней мести личное участие в сожжении подворья древлянского князя Мала и убийства его самого. Её и без того считали ведьмой, околдовавшей Игоря и принесшей ему ужасную кончину на верхушках распрямившихся берёз. Но тут она превзошла даже эту свою репутацию в народе. Она и впрямь проявила себя сущей ведьмой. Когда налево-направо палила Искоростень, столицу древлянского княжества, она действительно как фурия, в полубеспамятстве сорвавшегося гнева и лютой мести носилась по пылающему городу, подряд поджигая всё новые и новые дворы и дома.

В горящем родовом тереме князя Мала, быстро прикончив его самого, разрядив травмат «GP-300» ему прямо в рот, она из огня выхватила годовалую девочку из княжеской купели и, кутая её в шерстяной плат на груди на своём по-прежнему действующем ведьмином кикбайке вихрем унеслась с нею назад в Киев. Только там вновь поставила своего железного коня, беспрерывно наводящего ужас на киевлян, подзаряжаться от солнечных батарей.
Так от всех древлян и их князя Мала осталась лишь его дочка-малютка, которую Ольга поэтому и назвала Малушей и со временем сделала женой своего сына Святослава. Малуша впоследствии и родила лукавого Крестителя всея Руси – сластолюбивого Владимира Красно солнышко. Как получилось, так и получилось. Однако княгиня Ольга всё-таки свела в истории все концы с концами, замкнула цепь веков и хотя бы отчасти замолила свой грех. Поэтому и древляне оказались в истории совсем не напрасно. И наиболее отталкивающие черты его деда, сластолюбивого древлянского князя Мала потом распустились в князе Владимире пышным цветом. Прежде всего, безудержное женолюбие и жестокость.

Своего сына Святослава мать-княгиня Ольга никак не хотела называть, как все остальные викинги, Свендислейфом. И после него всем остальным Скёльдингам строго запретила именоваться не по-русски. Именно мать обучила сына многим секретным приёмам рукопашного боя из незабытой ею разбойной юности, проведённой в двадцать первом веке. Именно поэтому в схватках с врагами Святослав оказывался действительно непобедимым, чем поражал даже самых искусных в боевом ремесле ромеев из Царь-града. Внук Святослава, правнук княгини Ольги, Ярослав Мудрый создал знаменитую «Русскую правду», свод законов своего к тому времени большого государства, сделал свою дочь Анну Ярославну королевой Франции, единственно грамотной при тамошнем королевском дворе (расписывалась даже за тупого французского короля). Внуком же Ярослава стал и Владимир Мономах, от которого и пошли все остальные Мономашичи, осевшие теперь в московском Кремле. Почему Шапка Мономаха и стала после скипетра и державы основным атрибутом венчания на царство будущих царей и императоров Великой Руси.


Более всех потомков Ольги прославился и оставил неоднозначный след в истории конечно внук, равноапостольный князь Владимир Святославович, тот самый досужий любитель переодетых пастушек в своей опочивальне. В предельно большем количестве и качестве! С соответственно недвусмысленным прозвищем Ясно Солнышко.

В 987 году, заключая военный союз с Византией, будучи от рождения сильно порченым, а потом избалованным Владимир в череде избранниц своего сердца положил глаз и на жгучую брюнетку, греческую царевну Анну. Будто бы славянские и скандинавские блондинки ему приелись, давно казались пресными, как лепёшки. Переел котик сметанки. Оно и по жизни всегда именно так: когда всё время торты и торты, один изысканнее другого, не захочется ли кусочка чёрного хлебца?! Вот князюшка однажды попустил свою похоть и восхотел. И стала из-за этого вся его огромная держава христианскою – ни больше, ни меньше. Цена вопроса в истории слишком часто бывает ничтожной. Как у всякого триггера, запускающего колоссальные процессы.

Ради прекрасной, но маняще чёрненькой византийки Князь Владимир Ясно Солнышко почему-то был готов на что угодно. Чёрт с ней, с головой, но и эту субстанцию он во что бы то ни стало должен был заиметь и попробовать. Хоть душу свою продать за какое-то количество ночей с нею. Поскольку же тут обойтись прокси-вариантом и использовать принцессу лишь в качестве наложницы или иного прокси явно не прокатывало, император ни за что не простил бы такого позора, поэтому оставалось лишь взять чёрную невесту Царь-града в законные жёны.
Предыдущие супруги Владимира, все восемь штук, включая знаменитую и мстительную Рогнеду, плюс гарем с полутора сотнями наложницами, да вдобавок по двадцать-тридцать девушек в каждом городе у благочестивого европейского государя – никто из этих прелестниц в расчёт теперь не принимался. Византийский император, наверняка втайне мечтавший сбыть с рук перезрелую девушку осьмнадцати годков, тоже пошёл на выгодную сделку с могучим варваром, мечтающим наконец выбиться в люди. Всё же военная сила легендарных викингов имела в средневековье особенно сильное значение и вес. Приходилось и принцесс своих выдавать этим драконам. Лишь бы они вели себя смирно и ели хлеб с твоей ладони.

В результате весьма недолгих переговоров и одновременно скоропостижного сватовства, военный союз оказался быстро заключён. После чего сразу получена на руки драгоценная принцесса, упакованная в наиболее блистательные наряды от византийских кутюр. Взамен Владимир и следующая за ним покорная Русь получила самое тяжкое обременение, платёж по тому брачному контракту – обязательство с 988 года принять христианство, вдобавок и вполне восточного, несвежего, до конца не перебродившего разлива.


Тут доселе предельно смирная Русь внезапно встала на дыбы и сластолюбцу Владимиру, попавшему в сексуальную кабалу, надо было отдавать свой супружеский долг ещё и кровавым усмирением категорически не желающей чуждой религии Руси. Двести лет (!), действительно «огнём и мечом», отбивался тот страшный калым за ту чернявую невесту. Упорствующих язычников сжигали поселениями, палили в кострах, распинали и рвали на части вершинами берёз. И поглядите же, принялось-таки абсолютно чуждое семя, все эти тоже чёрные как черти монахи и попы захватили полностью сломленную душу чересчур мягкого народа русского. Словно жуткие инопланетяне, адские пришельцы оккупировали и подломили под себя всю страну, всех её жителей, до этого, да и потом, всегда страшившихся любых чёрных одеяний как знака траура, скорби и неизбывного зла.

Впоследствии наёмные летописцы черноризцев, вроде монаха Нестора и учтивого лизоблюда Карамзина, нарисовали в своих трудах масштабную картину принятия православия в виде каких-то колебаний при резко приспичившем выборе совершенно разных религий, вплоть до иудаизма. Мол, так припекло, надо срочно принять любую новую веру, лишь бы не оставить прежнюю! При этом эпохальном выборе будущего духовного пути великого народа будто бы полностью отвергался аскетизм буддизма, иудаизма и мусульман, явно претивший широкой душе что викинга, что русского человека. Ислам якобы не подошёл и по причине обязательного в нём сухого закона, а вот красивое помпезное православие, лишь на словах осуждающее пьянство и разврат, за которые всегда можно потом покаяться, более всех глянулось любителям пиров «русским» Скёльдингам.
Единственно, что понравилось в исламе - многожёнство. О, да! Но оно у князя и без того было, а нищебродам иметь много женщин не полагается, ибо от них им всегда только вред, коллекторы и долговые ямы. Так в стародавние времена прозорливо рассудил равноапостольный князь Владимир Ясно Солнышко. Народу всё равно в честь кого лбы разбивать! В целом на кон невелика цена вышла за чернявую царь-девку, ай, невелика! Зато в очень удобном православии и вправду легко можно было замолить какой угодно грех, включая смертоубийство и прелюбодеяние. Класс, а не вера! Разве сравнятся с нею пуритански строгие родные боги, да и любые другие?!

Никакого такого кастинга вероисповеданий у русских, безусловно, не существовало и в помине. Никаких делегаций с упрашиванием принять именно их веру. Никто русских ни о чём не просил. Никакого выбора не существовало даже в этом. Всё целиком оказалось придумано наёмными летописцами, получившими заказ от власти предельно красиво расписать и раскрасить обычную плату за невесту, словно тёлку породистую своему шефу всей страной покупали. В размере веры огромной страны, ничего так калым получился?! Сами бесхитростные обычные русские люди, их культура, прежние обычаи и верования, всё было объявлено варварством и даже смертным грехом. Кто был против – убивали всех, стар и млад. Безудержная похоть сверхжестокого Ольгиного внука перебила всё. Хорошо, что сама княгиня не дожила до неимоверного позорища и крушения всего дела её жизни!

Потом в Днепре дружинники со слезами на глазах топили полюбившегося им Перуна и прочих языческих слившихся как нанайские мальчики русско-скандинавских богов, а всё во имя той самой по случаю прикупленной дебелой императорской дочки. Перешёптывались между собой при этом: мол, ни кожи, ни рожи, но её, видите ли, до сих не попробовал их взыскательный князь, по неискоренимой мужской глупости полагающий, что у этой-то курочки всё не так как у всех. Невероятный цинизм и полное сексистское скотство, выданные за величайшее историческое благодеяние!


Как могла беспутная разбойница из подворотен двадцать первого века не променять свою прежнюю безалаберную жизнь на грандиозную судьбу великой княгини Ольги, крестницы знаменитого византийского императора Константина Багрянородного и со-основательницы России?! Да она была попросту предуготована к этому и прямо предчувствовала свою великую и такую неоднозначную судьбу! Потому, будучи пока что в двадцать первом веке, и велела всем окружающим называть её именно Хельга, но никак не Ольга. Ею она только станет, потом, сразу, едва вернётся в облюбованный ею десятый век.


…Провожали будущую княгиню Хельгу-Ольгу в прошлое всем ново-экстремистским двором, что при научно-производственной фактории Серафима в двадцать первом веке образовался. Снарядили с помощью Серафима полагающийся первопроходцам лучший кикбайк с форсированной мощностью движка и хронокластом повышенной дальности и точности триангуляции. Соответственно – традиционную солнечную подзарядку с фирменной фотоэлектрической панелью на фиолетовых кристаллах. Естественно -  пара убойных травматов «GP-300» с двумя ящиками запасных обойм. Их укрепили сзади на платформе байка поверх резервной литиевой батареи предельной ёмкости. А сверху примотали скотчем две коробки баллончиков с перцовкой чили.
Вновь получилась полная экипировка коммандос во времени, зависть любых подростков обоего пола из всех времён и народов.

Рядовые девочки-бандюганки из её эскадрона летучих разбойниц плакали, не скрывая слёз, размазывая несмываемую косметику по щекам, нисколько не скрывая своего горя. Парни-историки уважительно жали ей руку, заранее называя «Ваша светлость». Даже мутный Светозар, не поднимая глаз, отдал ей честь, как старшей по званию и как ведающей всю его подоплёку, включая чрезвычайно рискованные и пошлые опыты с «аниме», единственной субстанцией мира по анималистическому управлению историей. Знала она от ябеды Гешки и про похвальбу Светозара с помощью пары мешков сушёных крыс, накачать в прошлое столько «аниме», которых хватит наголову изменить ход мировой истории, да так, как и самому Гаруну аль-Рашиду не снилось.

Профессор Семёновский традиционно душевно  «озвучивал» последние свои наставления, как дальше укреплять и приращивать зарождающуюся державу, основанную заморскими Скёльдингами под рабочим, точнее прокси-названием «Русь». Егорыч и Серёга Бареев уговаривали будущую княгиню тщательно собирать исторические документы того времени, чтобы когда-нибудь потом, завершив все-все свои дела в десятом веке, вернуться назад с бесценным даром для науки. А если она не захочет сама возвращаться, то пусть поставит сундук с этими документами на кикбайк, привяжет покрепче, переведёт джостик хронокласта на тысячу шестьдесят лет вперёд, а триангуляцию целевого наведения – прямиком на базу Серафима, а сама потом спрыгнет. Или, скажем, свалится, это уж как получится или как повезёт. Не исключено, что к тому времени совсем старенькая станет, не до таких путешествий будет.


Так или иначе, Ольга обрела свою великую будущность в самом глубоком прошлом своего народа. Не просто попала в княжеский двор Скёльдингов, а, подученная вещим Олегом из двадцать первого века, заранее знала, как, куда и к кому подкатить, с кем и каким образом обращаться – и в результате практически весь его захватила. Как никто умевшая сбегать от ментов разбитная дворовая хулиганка из третьего тысячелетия легко смогла обольстить и выйти замуж за юного князя Игоря и тем самым породниться с могущественными князьями Скёльдингами, основавшими великую тысячелетнюю империю русов. И даже сама успела круто порулить этим потрясающим дредноутом, особенно на первых витках его временно притопленного существования.

Со временем, после легендарной расправы с древлянами, когда подрос её сын Святослав и стал уходить с дружиной на свои бесчисленные войны, неизлечимо вороватые киевляне всё-таки стащили у княгини Ольги её тщательно охраняемый могучий кикбайк, вместе с вмонтированным хронокластом. Для чего, что они с ним могут делать – искренне недоумевала Ольга, а потом, до конца осознав потерю, сильно загоревала. Оборвалась последняя нить, связывающая её с прошлым, находящимся в будущем. Теперь вернуться назад в своё тысячелетие она не смогла бы ни при каких обстоятельствах. Не была в состоянии даже отправить необходимых документов, ожидающим их учёным историкам будущего. Поэтому история её появления в Киеве так и осталась полностью покрытая мраком неизвестности: ни откуда она пришла, одни по-прежнему считали, что из Пскова, другие опять же показывали на Изборск, ни какого она рода – всё оставалось покрыто мраком веков. Некоторые исследователи сошлись на том, что была она простолюдинкой и в принципе не ошиблись.

После пропажи кикбайка пошло-поехало. На третий месяц киевляне уволокли ящик с перцовыми баллончиками чили. Защищаться от собак вряд ли сообразят, а вот прыскать от запаха себе подмышки знатные киевлянки наверняка принялись, потому что волхвам резко прибавилось довольно лекарской работы по богатым домам стольного града. Травматы Ольга держала один на себе, в кобуре, другой под подушкой, потому что с детства и навсегда выучила первое правило самурая: «Даже если меч понадобится один раз в жизни, носить его нужно всегда!».

Кроме пистолетов у неё осталась одна панель солнечной подзарядки, та самая - с красивыми фиолетовыми кристаллами фотоэлементов. Её Ольга водрузила на крышу своего терема, запитала проводкой на резервный аккумулятор от кикбайка и присоединила запасной фонарь от кикбайка же. Долгими осенними и зимними вечерами она листала доставленные ей древние манускрипты, в том числе и из далёкого Багдада, недосягаемого главного врага древней Руси.

Спустя несколько лет, всё же долговатенько ждать пришлось неизбежного, но произошло и это. Прямо с крыши генетические клептоманы киевляне сорвали и уволокли заветную солнечную батарею, последний лучик света в раннем средневековье. Роскошные фотоэлементы из будущего не могли по-прежнему безнаказанно сверкать своими фиолетово красивыми кристаллами. Рано или поздно такое должно было произойти. «Вот народец! - который раз горестно подумала княгиня Ольга, сама бывшая воришка и хулиганка, со смешанным чувством досады и восхищения. - Такой далеко пойдёт! Всю округу облапошит и надует». И только теперь осознала, до чего верно она попала со своим выбором в качестве цели – самое начало Древней Киевской Руси. Может хоть что-то успеет исправить в национальном характере. Нет, не успела.


К счастью, княгиня так и не узнала, что и предыдущие ей релоканты во времени: дед и внук, то есть, фактически свёкр и сын, Вещий Олег и Святослав Храбрый также не сильно преуспели, примерно так же вернувшись приблизительно в своё время. Даже Степана Кучку с Кучковичами не уберегли. Просто потому что не дослушали напутственной лекции профессора Семёновского до конца и Степан ко времени их появления попросту ещё не родился. А соваться на свой страх и риск в чужую, куда более коварную эпоху оба по времени появления более ранних викинга не решились. С каждым веком правящее зверьё на этой земле нарождалось всё круче и злее, всё чернее и чернее. К нему обыкновенным людям было опасно теперь даже приближаться. Викинги всем свои потомкам задали и такой шаблон на тысячелетия. Вшили совершенно уникальный культурный код во все бурно пошедшие в рост гаплогруппы национальной идентичности. Так что простым подданным и по сей день действительно безопаснее всего никогда и никуда не рыпаться, всегда оставаться на своём месте и в своём времени. Где родился, там и сгодился, по-другому не предусмотрено самим их проектом. Их на этом этапе прихватили и заковали буквально в незапамятные времена. С тех пор и не меняются нисколько.

В результате оставленный на произвол истории беспощадный Юрий Долгорукий со временем, спустя всего два века после взятия Саркела, всё-таки безнаказанно осуществил свою злодейскую историческую миссию, прихлопнул реального основателя Москвы и зверски вырезал весь его род. В традиционном стиле победоносного пришельца провёл безукоризненный рейдерский захват чужой и вполне процветающей торговой фактории теперь на Москва-реке и тотального уничтожения самого образа исконного владельца, да так, чтобы даже имени его не осталось. Притом, как давно повелось – с присущей исключительно Скёльдингам бессмысленностью и беспощадностью. Так что с самого мальства Москва-полонянка и это впитала и больше ничьим слезам никогда не верила: всё одно обманут братья, своруют, а то и убьют. Всё же и у всех всегда закладывается в раннем детстве. Вот и в Московии точно так оно и вышло, притом на века, внедрившись в самую сердцевину национального русского характера. Даже крестясь справа налево, русские запирают от мира ни капли ему не верящее сердце. А уж про то, улыбаться ли кому теперь по жизни, верить ли вездесущей каганатской рекламе неистребимых пришельцев: «Улыбаться  - это выгодно!», каждый сам для себя решает. Сдохнуть прямо сейчас или чуть-чуть попозже улыбнуться им.



Она так и не вернулась к друзьям юности в своё далёкое-предалёкое время, в котором на самом деле родилась. Княгиня Ольга, а в крещении Елена, правила Русью с 945 до 960 года в качестве регента при малолетнем Святославе. Прожила 79 лет. Умерла от неизвестной болезни 11 июля 969 года, ровно через четыре года после разгрома её сыном великого и ужасного Хазарского каганата, первый раз захватившего своими торгашескими щупальцами всю Европу.

За год до этого орда печенегов во главе с ханом Курей осадила Киев. Престарелая княгиня, вспомнив молодость и ведя непрерывную пальбу из обоих оставшихся травматов, расстреливая последний боезапас, еле-еле успела с внуками отбиться и запереться в городе. Как же пригодилось, хоть и под конец жизни, первое правило самурая, всё-таки её мечи ей пригодились, не напрасно всегда носила пистолеты при себе, регулярно разбирала и смазывала. А потом с началом осады Ольга сбрасывала сверху со стены оставшиеся от третьей мести древлянам последние светошумовые гранаты, теперь на печенегов, настырно пытавшихся пробить ворота Киева. Те в ужасе отхлынули, но встали гомонящим лагерем вокруг города, палили костры, устрашали. И сами делились между собой впечатлениями от первой встречи с огнестрельным оружием двадцать первого века. То есть, подействовало на них, но как-то не очень. В смысле шуму много наделано, а толку маловато. Что-то ни одного убитого. Только зря в штаны напрудили.
Первой же ночью из Детинца несущие оборону викинги из охраны княгини послали весточку сыну Ольги, великому Святославу.

Тот быстро вернулся с войны, снял осаду Киева, вчистую разгромил коварных волков печенегов и чуть не забрал в плен самого хана Курю. Мать очень просила не уезжать, потому что чувствовала, что скоро умрёт и поэтому хочет наедине сообщить ему страшную тайну про Багдад и его наймит хазарский каганат, о которой до этого никому не говорила, даже самым приближённым викингам из охраны. Однако Святослав не смог сидеть на месте, печенеги были разгромлены, а остальные отогнаны за Днепр. Через три дня княгиня Ольга умерла, а вместе с ней ушли и все её тайны и никому не известная бесшабашная юность. Но Святослав к тому времени во весь опор скакал на юг, в созданную им любимую Задунайскую Русь – громить ромеев Цимисхия, а на обратном пути возле острова Хортица, ниже днепровских порогов его поджидал мстительный хан Куря с ордой, три года назад, при осаде Киева с запершейся там Ольгой познакомившейся и со взрывами светошумовых гранат и с неистовой пальбой из самых мощных травматов двадцать первого века. Так что теперь печенегов особо не было чем пронять, разве что настоящим, нарезным автоматическим огнестрелом. Сам хан затаился и терпеливо, во всеоружии, последовательно готовился замкнуть собственную причинно-следственную связь...


Но что же, что пыталась сообщить княгиня Ольга своему сыну незадолго до смерти?! Тем более в отношении каганата и халифата, чего не мог знать он?! Кто истинный вдохновитель и покровитель Хазарского каганата?! Кто всё время сталкивает иудеев и русичей?! Очень может быть, что и так.

Во время падения Саркела и после, за четыре года до своей смерти, Ольга по-прежнему управляла всеми делами Киевской Руси словно бы на правах регентши, потому что её сын Святослав не вылезал из бесконечных военных походов, а страну по-прежнему оставлял на мать, давно правившую ею со времени его малолетства.

Как-то вечером княгиня приняла в Детинце таинственного гостя в восточных дорогих одеждах по имени Абдулхаким Аль-Газали, солидного купца из Багдадского или Аббасидского халифата. Этот важный и очень образованный негоциант часто оказывал княгине Ольге услуги осведомительного характера и всегда бывал за это ею щедро вознаграждаем. В своём роде это была копия профессора Семёновского, блестящего аналитика и эрудита. Только с поправкой на тысячу лет. Его долгие рассказы многому чему научили княгиню Ольгу и многое на что открыли ей глаза.

Основной расклад политических фигур того времени, разумеется, был хорошо ведом и княгине и её сыну Святославу. Знали они и о том, кто на самом деле является непосредственным покровителем Хазарского каганата. На момент его разгрома Святославом таким покровителем считался Аль-Мути, деятель далеко не той силы и ума, каким был его предок - великолепный интеллектуал и владелец несметных богатств, Гарун аль-Рашид, пятый калиф из династии Аббасидов, как до него пятый прокуратор всё той же Иудеи Понтий Пилат, оказавший решающее воздействие на развитие цивилизации. С его именем напрямую связано начало золотого века крупнейшего арабского халифата, а также знаменитого памятника средневековья «Тысяча и одна ночь» о царе Шахрияре и его жене, искусной сказительнице Шахерезаде.

Именно пятый калиф Аббасидского халифата Гарун аль-Рашид и придумал соединить досаждавших ему евреев и хазар в единую империю и поставить её в качестве буферной зоны на страже северных рубежей Багдадского халифата, а заодно с её помощью изнутри захватить и разложить поднимающиеся страны Запада, будущую несомненную угрозу миру. Блистательный интеллектуал Гарун аль-Рашид мог поручить воплощение своего транснационального либерального проекта только нации, беспредельно одержимой своей исключительностью, избранностью, своим особым местом в истории, подлинным мессианством. Никто, кроме повёрнутых на этой теме иудеев не мог быть использован для величайшей цели в истории человечества. Поэтому выбор пятого калифа, как и некогда пятого прокуратора, вновь пал именно на них. Лишь евреи могли взять на себя до такой степени глобальную миссию и всю историческую ответственность за неё! И как только они её приняли, челюсти истории сразу захлопнулись, чтобы не разжаться теперь никогда. Поначалу иудейские цари каганата регулярно докладывались в Багдад, как именно они отражают натиск викингов и русичей и не пускают их к морям, в тёплые страны. (Как гораздо позже, примерно о том же докладывают – в Вашингтон).


Пятый калиф династии Аббасидов фактически спровоцировал и создал антисемитизм, подставив в сущности умнейший и толковейший народ на планете под удары сопротивляющегося косного мира. Еврейские погромы в России, Германии и по остальному миру – самое непосредственное, прямое эхо нескончаемого противостояния Руси и каганата, сначала как орудия Багдада, построившего белый город Саркел, а потом и непосредственно Белого Дома.

Гарун-аль-Рашид использовал недалёких византийских императоров втёмную, как марионеток на зоне. В самой Византии он спровоцировал волнения иудеев на религиозной почве, вызвав их нападения на христиан, а поскольку бежать евреям от вспыхнувших гонений на них можно было только на север, то калиф искусно канализировал, перенаправил исход иудеев именно в Хазарию, пока что языческую страну. Наконец недалёкий император Роман, не стерпев, выгнал последних иудеев из своей империи, после чего всё для неё стало совсем плохо. Расчёт Багдада сработал безукоризненно и полностью, потому что тем самым в лице наконец получивших сильную государственность и огромные ресурсы иудеев для Византии был создан непримиримый, чрезвычайно умный и упёртый противник. Из хазарской хаотической вольности с помощью умных и распорядительных иудеев калиф создал своему халифату предельно надёжный щит и заодно меч для последующего завоевания мира. Если бы иудеи смогли тогда сломать викингов и отобрать у них русичей, тогда бы реально стали непобедимыми на много веков, если не тысячелетий. Потому что получили бы в своё распоряжение самый податливый народ в мире, готовый прогнуться под любого хозяина, который какую угодно власть над собой считает от бога, даже самую дьявольскую. Древней Руси просто поменяли бы номинального хозяина созданной торговой фактории по Днепру, спинного хребта Руси, лишь заместив вектор её трансакций на прямо противоположный. Тогда бы она этого просто не заметила. И не отторгла, как отторгает сейчас, когда давно всё поздно.

Таким образом интеллектуальный гений средневековья, своеобразный Илон Маск того времени, Великий калиф Багдадского или Аббасидского халифата Гарун аль-Рашид обхитрил и цинично использовал даже евреев, чего ни до него, ни после никому не удавалось. Казалось бы, столь грандиозное внешнеполитическое достижение автоматически обеспечивало Багдадскому халифату долгие века безмятежной и сытной жизни. Ан нет! Именно так и оказалось после падения белокаменного Саркела, Белого Дома Хазарского каганата. Что кому готовишь, то сам и получишь.

Иудеи до самого конца вверенного им каганата верили в свою всемирно-историческую геоглобальную миссию. И даже спустя тысячу и шестьдесят лет спустя всё продолжают верить, по-прежнему окружая и давя героическую русскую державу, вновь с севера и в одиночку выступившую против всего их продажного неолиберального мира. Одна – против всего мира! Кто бы такое смог?! Даже евреи теперь вряд ли бы отважились.


- Так всё же, что теперь-то нам от вас ожидать?! – Раз за разом вопрошала княгиня Ольга, вперив испытующий взгляд в багдадского негоцианта, своего лучшего осведомителя в восточных делах Абдулхакима Аль-Газали. Он с удовольствием сощурил глазки, соответственно моменту важно покашлял и продолжил своё животрепещущее цветистое повествование, как восточный человек, почти не сгущая краски.

В последней части своего монолога он поведал, что же на самом деле творится в Багдаде после страшных известий о крушении заветного замысла халифата, сокровенного геоглобального проекта переподчинения мира воле Багдада. Первый в истории транснациональный сценарий к этому моменту фактически рухнул. Все мировые либеральные сверхценности, придуманные багдадскими утончёнными интеллектуалами Гарун аль-Рашида и порученные евреям для их воплощения в жизнь по всей планете, оказались наголову разгромлены грубым викингом Свендислейфом. Крушение естественно пошло затем лавинообразными темпами и масштабами. Повсеместно начался процесс создания национальных государств. Через двадцать лет после разгрома каганата во Франции рухнула полностью основанная на иудейских деньгах, долгах и обязательствах трёхсотлетняя династия Каролингов. Возникла великая национальная Франция, законодательница мод и просветительница, которой потом восхищался весь мир.


Отныне Аль-Мути оставался калифом лишь номинально, а всем халифатом заправляли те, о ком не мог подозревать даже проницательнейший Гарун аль-Рашид - дикие чужаки, иранские горцы Бувайхиды. И Багдад схлопотал своим салом по своим же мусалам. Рыл соседям ямы, пока сам в них не попал как тупой неосмотрительный древлянин. Весть о падении Саркела и окончательном разгроме последнего щита халифата - Хазарского каганата - окончательно подрубила корни пресыщенному самоуверенному Багдаду, некогда блестящей интеллектуальной и финансовой столице Востока. И его власть стремительно покатилась вниз. Потом сломалось и упало практически всё. Буферная зона, расставленная вокруг, лопнула и в последнем звене. Халифат оказался полностью беззащитным перед напором не только Византии, но и викингов с их подопечными русичами. Сломался изощрённый меч обороны халифата и план его последующего глобалистского овладения Европой. Только теперь, после сокрушительного падения Саркела, блистательный замысел великого калифа Гарун аль-Рашида приказывал долго жить. И все благодатные вечера Багдада сменились беспроглядной ночью.

Изнывавшие под вненациональной, тогда пока что прото-либеральной властью иудеев народы после её падения и в самом деле повсюду восставали и немедленно создавали свои национальные государства. Этот процесс наиболее выпукло проявлялся именно в Европе, которая с возникновением национальной Франции стала наконец соцветием ещё и других национальных государств - точная калька того, что произошло и спустя более тысячи лет, в двадцать первом веке. История словно бы вновь получила мощнейшую солнечную подзарядку, которую не успели спереть киевляне. Она резко ускорила умножение перемен и бег вперёд и вверх по вновь закружившейся винтовой лестнице эволюции.

 Бегущие под защиту резко ослабевшего Багдада разгромленные иудеи не могли не знать, что Итиль их бывшая река, а теперь русская река Волга, по всему своему течению отныне полностью захвачена викингами, победоносными пришельцами с севера. И там, на руинах падающей еврейской транснациональной империи народы с энтузиазмом создают целый каскад своих собственных национальных государств и прежде всего великую Волжскую Булгарию.

Оставался один путь для бегства и спасения. Напрямую сквозь степи к предгорьям Кавказа и через Дербентские ворота между ним и бывшим Хазарским, а отныне Хвалынским морем – прорываться дальше на Багдад, по костям полвека назад истреблённой здесь дружины Вещего Олега. Сам иудейский бек, то есть фактически царь Иосиф бен Аарон пропал, как и не было его. Никто даже не догадывался о том, что на самом деле бен Аарона пленила и унесла на тысячу лет вперёд соединённая опергруппа ФСБ и МВД во главе с его давним приятелем из Сан-Франциско, лучшим агентом России генералом Олегом Дукиным. Да и кто бы даже из самых умудрённых умов Востока тогда мог такое предположить или просто вообразить, а хоть бы и в сказке тысяча второй ночи Шахерезады изложить. Настолько страшную фантастику, вдобавок на ночь, её муж Шахрияр, царь и властелин Востока, наверняка не перенёс бы.

Просвещённейшая княгиня Ольга даже не догадывалась, она абсолютно точно знала про всё про это, поскольку разминулась с последним иудейским царём разбитого каганата именно там, на том запредельном рубеже тысячелетий. И даже перекинулась с ним в двадцать первом веке парочкой-другой словечек, как при сдаче-смене дежурства по истории: «Ну, бывай, царь! А я погнала обратно к вам!». «Удачи, красавица! Шею, гляди, не сломай!».


Масштаба состоявшейся катастрофы в самом Багдаде на тот момент пока что не знали. Недавнее вторжение иранских Бувайхидов не казалось настолько уничтожающим. Они же всё внешне оставили, как было. Даже марионеточного калифа при власти. Лишь отрывочные сведения, просачивающиеся с севера, говорили о чём-то ранее непомыслимом, подрывающем самые устои существующего мира. Рухнуло последнее предполье халифата перед грозным и неумолимым севером. Доносились отголоски последних конвульсий каганата, для которого теперь гасли последние лучики солнца. Массово бегущие оттуда евреи и хазары представляли собой жалкое зрелище раздавленных транснационалов, лишённых внутреннего стержня людей. С исчезновением иудейского царя бен Аарона и разгромом еврейского экспедиционного корпуса, поддерживавшего его власть, третий век державшего в кулаке всю Хазарию, у людей пропал самый смысл жизни. Эти панические настроения беженцы привнесли и в сам Багдад - некогда блистательную жемчужину Востока, который отныне и навсегда перестал оставаться спокойным. И о Гарун аль-Рашиде и сказках Шахерезады мог вспоминать лишь как о потерянном рае. Потому что и он дождался своих пришельцев: сначала с востока, а теперь и с севера, со стороны восставшей из небытия новорождённой Руси.

Однако пока ночная стража не переставала бить в колокол на воротах глохнущей столицы халифата со снятыми отовсюду страховками и преференциями. Со страхом вглядываясь в сумрачный север, она продолжала возглашать тоненько и визгливо голосками отныне безработных евнухов: «В Багдаде всё спокойно!.. В Багдаде всё спокойно!..». Ага. Это пока пришельцы-американцы дружески не ударили вам с юга, от Кувейта.


И последнее, что сказала мудрая княгиня Ольга ведающему все науки и ремёсла изощрённому в науках багдадскому негоцианту Абдулхакиму Аль-Газали:
- Вам, на все руки и мозги учёным арабам кажется, что никогда до вас тут не существовало никого, тем более русских, хотя это далеко-далеко не так. И до вас были и после будут, уж поверьте. И по нашу душу таких вот пришельцев, калифов на век или два, много приходит, но живём-то тут  не одну тысячу лет только мы, русские. И это всегда была наша, русская земля, кто бы ни уселся сверху над нами править. Не стоит судить о нас по нашим пришельцам со всех сторон. Они же все к нам не пахать приходят, как мы, а властвовать. Ни по финно-уграм нельзя судить о нас, ни по викингам, ни по иудеям, хазарам, византийцам, татаро-монголам. Они это они, а мы – это совершенно другие мы. И живём мы тут с каменного века, десять тысяч лет. Запомни и запиши себе там. На этой земле мы первые кроманьонцы, мы вросли в неё в незапамятные времена. До нас тут бродили только мамонты, Змеи Горынычи и огонь пущали.

Вы, пришельцы, всё время перетягиваете канат между собой, мол, кто из вас первый уселся на нашу голову, кому тут всё принадлежит по праву первенства. У кого право первой ночи с нами. Борьба двух стихий человеческого начала, созидательного мужества и расчётливого стяжательства, выгоды любой ценой всегда была основной при зарождении последнего типа русского государства, под видом которого все русский народ и знают. Такое перетягивание обеих стихий, раздиравших Русь, продолжалось до 3 июля 965 года, пока не состоялась генеральная битва за душу русского народа между иудеями и викингами. Точно такая же перетяга происходит сейчас между Южной, Чёрной Русью и Северной, нордической Русью, между либеральным западничеством и национальной самодостаточностью исконно русских людей.

Однако исход любой битвы для нас абсолютно ничего не меняет и мало что значит. Мы, русские, на своей земле всё равно выходим в финал, повторяю не одну тысячу лет. Потому что эта земля никакой другой, кроме как нашей, отродясь не бывала. И потому что всякая власть со стороны для нас – как от пришлого чёрта. Любая она - сама по себе, а мы – сами по себе и законы у нас совсем-совсем другие, свои. Мы давно, от мамонтов и Змеев Горынычей это знаем. Потому что они первые попытались поджениться на нашем народе, если начистоту. И где они теперь?! Там будете и все вы.