Пушкин Онегин Денди

В романе Евгений Онегин, начатый как сатирическая поэма нравов в духе Беппо  лорда Байрона, уже в четвертой строфе главы первой Пушкин при описании  натуры и облика своего героя  = 

Когда же юности мятежной
Пришла Евгению пора,
Пора надежд и грусти нежной,
Monsieur прогнали со двора.
Вот мой Онегин на свободе;
Острижен по последней моде;
Как dandy2 лондонской одет —
И наконец увидел свет.
Он по-французски совершенно
Мог изъясняться и писал;
Легко мазурку танцовал,
И кланялся непринужденно;
Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он умен и очень мил

выделил одну черту  = внешне Онегин хотел походить на лондонского денди.
 
И хотя у Пушкина Онегин это только маска (пародия)  денди, ибо он всего лишь «как» и у него не сплин (у англичанина – от трудоголизма и переусердствования) , а хандра (у русского - от лени и скуки) ,  автор о дендизме знал безусловно куда больше, чем отмерил для Жени

Мы решили копнуть дендизм глубже, как выражается фра АИЯ

(1)
Владимир Набоков. КОММЕНТАРИИ К «ЕВГЕНИЮ ОНЕГИНУ» АЛЕКСАНДРА ПУШКИНА (1954):

7Dandy лондонский.  Слово «dandy», напечатанное по-английски, Пушкин сопроводил примеч. 2: «Dandy, франт». В черновике своих примечаний к изданию 1833 г. он добавил определение «un merveilleux» <«великолепный»>.
Слово, возникшее на шотландской границе около 1775 г., было в моде в Лондоне с 1810 по 1820 г. и означало «щеголь», «франт» («шикарные дети Метрополии», — как курьезно заметил Эган в кн. II, гл. I нижеупомянутого сочинения). Пишо в примечании к своему «переводу» (1820) «Беппо» Байрона, LII, неточно определяет понятие «денди» как «английский щеголь».
Пирс Эган в книге «Жизнь в Лондоне», кн. I, гл. 3, так описывает родословную лондонского денди: «Денди был зачат Тщеславием  от Жеманства  — его матери, Щеголиха  или Франтиха  — его бабушка, Бездельница  — его прабабушка, Пустозвонка, Притворщица  — его прапрабабушка, шутиха и пижонка, а его самый ранний предок — Дурак ».
Эпоха денди «Красавчика» Браммела в Лондоне длилась с 1800 до 1816 г.; в онегинские времена он все еще вел элегантную жизнь в Кале. Его биограф — капитан Уильям Джесс писал в Лондоне в 1840-е годы, когда на смену понятию «денди» пришло понятие «тигр» <«ярко одетый мот»>: «Если, насколько я понимаю, броские причуды в одежде — такие, например, как избыточные ватные и прочие набивки, штаны, сшитые из такого количества ткани, что хватит еще на куртку или пальто, воротнички рубашек, отпиливающие уши того, кто их носит, и углы воротничков, угрожающие выколоть ему глаза… составляют понятие дендизма, не подлежит сомнению — Браммел не был денди. Он был „красавчиком“… Его главная цель — избегать всего броского» . Онегин тоже был «красавчиком», не денди (см. также коммент. к главе Первой, XXVII, 14)

(2)
Томашевский Б. В. Евгений Онегин. Примечания (1977):

Ноль внимания - фунт презрения … От строфы II комментатор прыгнул к строфе V, пропустив сразу две как чепуховые
// Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 10 т. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1977—1979. Т. 5. Евгений Онегин. Драматические произведения. — 1978. — С. 483—521. https://feb-web.ru/feb/pushkin/texts/push10/v05/d05-483.htm //

(3)
Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина Евгений Онегин.  Комментарий . Пособие для учителя (1995):

«7 — Как dandy лондонский одет... — Ориентация русских щеголей на английский дендизм датируется началом 1810-х гг. В отличие от петиметра XVIII в., образцом для которого был парижский модник, русский денди пушкинской эпохи культивировал не утонченную вежливость, искусство салонной беседы и светского остроумия, а шокирующую небрежность и дерзость обращения. Ср. в пушкинском «Романе в письмах»: «Мужчины отменно недовольны моею fatitut; indolente3, которая здесь еще новость. Они бесятся тем более, что я чрезвычайно учтив и благопристоен, и они никак не понимают, в чем именно состоит мое нахальство — хотя и чувствуют, что я нахал» (VIII, 54). Ср.: Бульвер-Литтон. С. 73.
Слово «денди» появилось в английском языке в 1815 г. (Cochrane A. D. R. In the days of the dandies. London, 1906; Melville L. Beau Brummel. His life and letters. London, 1925). В русские словари попало впервые в 1847 г. (Словарь церковно-славянского и русского языка, составленный Академией наук. 1847. Т. 1), и еще в начале 1820-х гг. воспринималось как необычный неологизм. Ср. запись в дневнике Байрона в 1821 г.: «Некий щеголь (слово „денди“ тогда еще не появилось) пришел в кофейню П[ринца] У[эльского] и сказал жеманно: „Официант, подайте желе и стакан глинтвейна и протрите мою тарелку душистым луком“. Какой-то морской офицер немедленно спародировал во весь голос: „Официант, подайте стакан чертовски крепкого грога и потрите мне... кирпичом!“» (Байрон Дж. Дневники. Письма. М., 1963. С. 256). П трижды подчеркнул стилистическую отмеченность слова «денди» в русском языке как модного неологизма, дав его в английской транскрипции, курсивом и снабдив русским переводом, из чего следует, что отнюдь не каждому читателю оно было понятно без пояснений. Еще в середине XIX в. слово «денди» воспринималось как отчетливый варваризм. Д. Н. Бегичев во фразе: «Неизвестный мне провинциальный денди» — выделил его курсивом, хотя и дал уже в русской транскрипции (Бегичев Д. Н. Записки губернского чиновника // Сто русских литераторов. СПб., 1845. Т. 3. С. 405).

Итак,
три гранда комментаторской работы пушкиноманов  отметили только одну сторону дендизма эпохи романтизма (!), идя по следу Пушкина = денди – это франт, модник, щеголь, ярко одетый мот и красавчик

(4)
Наиболее полную  характеристику  дендизму  романтиков  дает экзистенциалист А. Камю в главе  Мятежные  денди  книги Бунтующий человек:
« … в  своих  глубинных  истоках  романтизм  прежде  всего  бросает  вызов  нравственному  и  божественному  закону.  Вот  почему  самый  оригинальный  из  созданных  им  образов  не  революционер,  а  денди любой  поэт,  чтобы  его  признали,  должен  быть  сначала  проклят 
Не  уповая  больше  на  закон  или  единение  с Богом,  упорно  ополчаясь  против  враждебной  судьбы,  торопясь поддержать  все  то  в  мире,  что  еще  может  быть  обречено  на смерть,  романтический  бунт  ищет  решения  в  позе.  Поза  собирает в  некую  эстетическую  целостность  человека,  отданного  во  власть случая  и  разрушаемого  божественным  насилием.  Обреченное на  смерть  существо  блистает  хотя  бы  перед  исчезновением,  и этот  блеск —  его  оправдание.  Поза  —  его  точка  опоры,  поза  — единственное,  что  можно  противопоставить  Богу,  чей  лик  отныне искажен  ненавистью. 
Тогда  ставилась  цель  сравняться  с  Богом и  удержаться  на  его  уровне.  Бога  не  уничтожают,  но  непрерывным  усилием  отказывают  ему  в  каком  бы  то  ни  было  повиновении. 
Дендизм  — это  упадочная  форма  аскезы.
Денди  творит  свою  собственную  целостность  эстетическими средствами.  Но  это  эстетика  своеобразия  и  отрицания.  «Жить и  умереть  перед  зеркалом»  — таким  был,  по  словам  Бодлера, девиз  денди  *,  и  в  этом  есть  своя  последовательность. 
Денди — оппозиционер  по  своему  предназначению.
 Он  держится  только благодаря  тому,  что  бросает  вызов.  До  сих  пор  творение  получало свою  целостность  от  творца.  С  того  момента,  когда  денди  освятил  свой  разрыв  с  творцом,  он  отдал  себя  на  волю  текущим  минутам  и  дням,  своей  рассеянной  восприимчивости.  Следовательно, надо  взять  себя  в  руки.  Денди  добивается  собранности  и  выковывает  свою  целостность  благодаря  все  той  же  силе  отказа.  Беспутный  в  качестве человека  без  правил,  он  обретает  цельный  облик в  качестве  персонажа.  Но  персонаж  предполагает  зрителей: денди  может  представить  себя,  лишь  представая  перед  кем-то. 
Он убеждается  в  собственном  существовании  только  благодаря тому,  что  видит  его  отражение  на  лицах  других  людей.  Они для  него —  зеркало.  Правда,  зеркало  быстро  тускнеющее,  поскольку  способность  ко  вниманию  у человека  ограниченна.  Поэтому  необходимо  то  и  дело  будить  внимание,  пришпоривая  его  провокациями.  Таким  образом,  денди  вынужден  постоянно  удивлять.
Его  призвание —  в  его  неповторимости,  а  способ  самосовершенствования —  повышение  собственной  ценности.  Всегда  в  состоянии  раскола,  всегда  на  обочине,  он  заставляет  других  творить самого  себя,  отрицая  их  ценности.  Он  играет  собственную  жизнь, поскольку  не  может  ее  прожить.  Он  играет  ее  до  самой  смерти, за  исключением  тех  минут,  когда  он  оказывается  наедине  с  самим собой  без  зеркала.  Но  это  означает  для  денди  быть  ничем. 

Романтизм  на  деле  показал,  что  бунт  с  определенной  стороны связан  с  дендизмом.  Одно  из  его  направлений  —  это  эпатаж. В  своих  расхожих  формах  дендизм  признается  в  тоске  по  морали.  Дендизм  есть  не  что  иное,  как  честь,  выродившаяся  в  дело чести.  Но  вместе  с  тем  он  открывает  эстетику,  царящую  еще и  в  нашем  мире,  эстетику  одиноких  творцов,  упрямых  соперников  заклейменного  ими  Бога. 

Мало-помалу  бунт  переходит  из сферы  эпатажа  в  сферу  действий,  которые  вскоре  захватят  его целиком.  Французские  студенты  1830  года  и  русские  декабристы предстанут  тогда  как  самые  чистые  воплощения  сначала  одиночного  бунта,  который  впоследствии  через  многие  жертвы  будет искать  путь  к  единению.  И  наоборот,  у  наших  революционеров обнаружится  тяга  к  неистовой  жизни  и  к  апокалипсису.  Показательные  процессы,  жуткая  игра  следователя  с  подследственным,  мизансцены  допросов  позволяют  порой  угадать  трагическую склонность  к  старому  обману,  посредством  которого  романтический  бунт,  отказываясь  от  своей  подлинности,  временно  приговаривает  себя  к  видимости  в  злосчастной  надежде завоевать  более глубокое  бытие.»

(5)
Как можно приложить этот портрет к беглому  пушкинскому портрету Онегина в маске денди, если предположить, что Пушкин предлагает нам расчухать его намек и самим углубиться без глупостей в тему дендизма Жени?

Персоны просвещенные и  (особо) просвященные  были  интеллектуалами и  жертвами  проблемы добра и зла, их генезиса, критериев, полюсов и коридоров,   вины и невинности, моральности Бога и бегства от тварных.

Денди бросили вызов  законам морали и их якобы  божественной скрижальной природе
Денди это отказ от единения с Богом и его разрыв с Творцом.
Денди бросили вызов Року и Судьбе, подражая греческим героям
Дендизм – это поза  в  противостоянии с Богом
Денди — оппозиционер  по  своему  предназначению.
Дендизм – форма аскезы, упаднической и больной (скучающей и хандрящей)
Однако для многих, как и для нашего Евгения от Нашего Всего гения,  это  только  поза … перед зеркалом.  Это позерство и … пустота
А, если и есть какое-то действие, то это проявляется в стремлении  денди удивить наблюдателя (обывателя)  - часто просто  своим одеянием франта и  действия  его ограничены эпатажем
Денди играет собственную жизнь, но не может ее прожить. И, в итоге, в зеркале  со временем возникает НИЧТО.  Для денди это означает стать ничто и быть ничем
В частности,  честь заменяется делом чести
И Евгений,  и его друг от нечего делать Владимир перепутали честь с делом чести и от вздора рванули с пистолетами за мельницу – на стрельбы
Отказываясь от подлинности, денди временно  приговаривает  себя  к  видимости  в  злосчастной  надежде завоевать  более глубокое  бытие …
Этим во многом объясняется  отказ  Евгения  следовать протоколу о намерениях  Татьяны (хотя какой уж тут дендизм = Женя более испугался рисков залета  да  банальных предрассудков  - молвы и сплетен, гонящих к алтарю брачующихся

И вот закономерный финал жития  а ля денди:

Но грустно думать, что напрасно
Была нам молодость дана,
Что изменяли ей всечасно,
Что обманула нас она;
Что наши лучшие желанья,
Что наши свежие мечтанья
Истлели быстрой чередой,
Как листья осенью гнилой.
Несносно видеть пред собою
Одних обедов длинный ряд,
Глядеть на жизнь, как на обряд,
И вслед за чинною толпою
Идти, не разделяя с ней
Ни общих мнений, ни страстей.
XII.
Предметом став суждений шумных,
Несносно (согласитесь в том)
Между людей благоразумных
Прослыть притворным чудаком,
Или печальным сумасбродом,
Иль сатаническим уродом,
Иль даже Демоном моим.
Онегин (вновь займуся им),
Убив на поединке друга,
Дожив без цели, без трудов
До двадцати шести годов,
Томясь в бездействии досуга
Без службы, без жены, без дел,
Ничем заняться не умел.
XIII.
Им овладело беспокойство,
Охота к перемене мест
(Весьма мучительное свойство,
Немногих добровольный крест).
Оставил он свое селенье,
Лесов и нив уединенье,
Где окровавленная тень
Ему являлась каждый день,
И начал странствия без цели,
Доступный чувству одному;
И путешествия ему,
Как всё на свете, надоели;
Он возвратился и попал,
Как Чацкий, с корабля на бал.

И  Татьяна, уже княгиня и отданная замуж роком другому,  ранее увидевшая пародийность своего избранника в любовники,  видит в финале незавершенного Пушкиным романа  Евгения  опустошенного и никчемного и потому ей вовсе  таким не нужного. Ей ничего не остается, как встать в позу Идеала, милого и, главное, верного 

От этой статуарной позы также веет дендизмом … только женским

***
Итог:
дендизм англичанина Онегин пародийно превратил в никчемность, ничего не делая и ничем себя не утруждая ... даже метафизикой проблемы Добра и Зла, ничего не делая и ничем себя не утруждая
Если дендизм англичанина был осмысленным ДЕЛАНИЕМ СЕБЯ, то дендизм русских онегиных был пародийным копированием без смысла, идеи и дел
Как это по-русски ...
В этом весь смысл пушкинской энциклопедии русской жизни, которую мы довели до ЭРЖд