Работа маслом. Неизвестная

И странной близостью закованный,
Смотрю за тёмную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
                “Незнакомка”  А.Блок

Юрий: “Незнакомка так и осталась стоять недвижимо у кромки тротуара, не сводя с меня взора. Автобус, схлопнув створки дверей, неспешно пересёк трамвайные пути и завернул к бульварам.
Случилось ли что в эти считанные минуты, что могло изменить ход моей жизни? Чертовка-судьба поманила одним из своих бесчисленных возможных вариантов. Из внезапности случившегося искушения я впал в замешательство. Я был готов немедля оставить своё место и ринуться к выходу, расталкивая других пассажиров. Но оцепенение овладело моим телом, оно отказалось подчиняться инстинктивному порыву на безмолвный зов.”



Это была обычная поездка мастера-механика на оптовую базу по делам снабжения стройки на предприятии. День выдался на редкость пасмурным: низкие облака, оттепель, принесённая влажным ветром с моря; грязный снег на дорогах, который месили пешеходы и машины.
Пятьдесят минут поездки из дальнего посёлка через центр на другой конец города Юрий, молодой человек 26 лет отроду, использовал как обычно для чтения.
С рождением дочери, с её трудным ростом, хлопот  по хозяйству было выше крыши. После работы дома времени только и хватало, что понянчиться, стирку-глажку, добычу пропитания. Времена были ветхозаветные, брежневские, когда люд провинций в отличие от столицы, жил в условиях тотальной бескормицы. Обзавестись мебелью, техникой, отложить на отпуск молодым инженерам было не по карману. Первым серьёзным приобретением семьи в “дом”из восьми квадратных метров был холодильник “Ока”, взятый в кредит. Присматривались к  телевизору и стиральной машинке: быт помаленьку налаживался.

Серединой пути была узловая остановка у вокзалов и центрального базара. Масса людей выплеснулась наружу и, энергично толкаясь, такое же количество народа втискивалось во внутренность автобуса.

Юрий: “Что-то торкнуло во мне, вернуло к действительности. Я оторвался от книги и перевёл взгляд за окно. На остановке вплотную к стеклу стояла молодая девушка и пристально смотрела на меня. Взгляд не был насмешливым или любопытствующим; он не был оценивающим или надменным, в нём не было холода. Он был открытым и вызывающим своей непосредственностью.
Я не помню деталей её облика- рядовая девчонка конца восьмидесятых: пальтишко, варежки и вязаная шапочка. Да я и не видел ничего, кроме чисто славянского личика с огромными глазами, что больше лица и из-за которых запросто можно потерять голову.  Что, собственно со мной и происходило. Её облик отвечал моим внутренним представлениям о женской красоте: неброской, душевной. В ней было нечто давным-давно знакомое, своё.
Она не отвела взляда и не двигалась, хотя кругом невидимо для нас суетились люди-фантомы-силуэты. Сотни людей.
Для меня было шоком такое откровенное внимание.
Будь я свободен и моложе возрастом- не задумываясь ринулся бы к ней - к Незнакомке, расталкивая поднимающихся и матерящихся пассажиров. Только чтоб спросить: что она имела ввиду? И почему светится?
Описать своё состояние в тот момент мне было бы затруднительно. Это сейчас бы я сказал, что оно было сродни гипнотическому оцепенению."

“Икарус” тронулся и медленно потащился к следующей остановке через примелькавшиеся серые каменные джунгли старого города. Шансы найти Незнакомку в людской круговерти центра таяли. 
И забытьё наваждения таяло в обступающей действительности. Автобус был переполнен равнодушием погруженных внутрь своих забот молчаливых попутчиков в то время, как разум мой завершал разборки с нереальностью грёз, несбыточностью нахлынувшего чувства.
Эмоции охолонились, рациональность вернула всё на свои места: к жизни, текущей своим чередом- к любимой жене, дочке и постылой работе, оставив позади сладкий флёр поманившей сказки.