Лесничии вселенной, кн. 1, гл. 7 6-7-эпилог

    6

После открытия, сделанного заезжими историками, Лукич как-то сразу охладел к истории Денсара. Все, тайн нет, а все остальное… это было так давно. Зато свежеиспеченные орденоносцы, только сейчас поняли, что такое море работы. Они безвылазно пропадали в чреве Холма кусолетов. Они практически не покидали Холм, даже на свидания не Василий бегал к юной принцессе, а наоборот, Лагдолен приходила к нему. Жили историки там же, поставив раскладушки. Они подружились с компьютером Холма, который сам себя называл женщиной Миноли. Называть ее машиной было бы жестоко, а сама Миноли обижалась, по крайней мере, делала вид, что обижается.
Сами они в мир не выходили, а Лукич посещал их крайне редко. Не хотел мешать, да и своей работы было море. Планета оживала. Пусть медленно, но унылые пространства покрывались растительностью. Почти три тысячи человек работали по озеленению планеты. Самой сложной проблемой было восстановление плодородия почвы. Этот вопрос без помощи тилеанских ученых решить было практически не возможно. Благодаря всевозможным добавкам удалось вернуть почву в нормальное состояние. Не последнее место в этом вопросе играл благословенный лумбгум. Теперь, когда айрлонги стали получать в пищу семена волскримов, что-то произошло с их организмом, и животные стали усиленно размножаться. На планету завезли земных животных: свиней, коров, овец, кур, уток, кроликов – они тоже принимали посильное участие в восстановлении плодородия почвы.
Как Лукич и обещал Шаропузу, помимо лесов, они разбивали сады, благо места было достаточно. Шаропуз оказался прирожденным садовником, с отличным художественным вкусом. Они объединились с Мариной, споря до хрипоты с Лукичом. Не было у лесника тонкого художественного вкуса. Оценить красоту, созданную другими, он мог. Но если брался за дело сам, то мог запоганить все, что угодно, причем сам был уверен, что его творение прекрасно, пока не доводил дело до конца, а потом понимал, что испортил семена и бездарно потратил собственное время.
-Лукич! Да это все равно, что корова в попоне! – орал Шаропуз, когда дело касалось садов, он был жесток с оппонентами и не приклонен.
-Шаропуз! – орал в ответ Лукич, что-что, а это он умел. – Сам ты, корова в попоне! И не воруй чужих выражений! Розы и только розы!
-Хранитель Лукич, вы не правы, - Марина по прежнему обращалась к Лукичу на «вы», но позицию свою отстаивала твердо. – Мы же соорудили на этом участке ручей с водопадами и прудом. Ажурные мостики, беседка на островке и алые розы…. Какой-то, я даже не знаю, как назвать.
-А я знаю! Красиво! – хоть вкуса нет, но спорить, так до упора.
-Красиво?! Твоя собака на дерево мочится красивей! – сдаваться Шаропуз не собирался. – Естественней как-то.
-А, вот, песика моего не трожь. Розы, это же…, цветы!
-Америку открыл!
-Да ты хоть знаешь, что такое Америка, землянин не доделанный?
-Нужна мне была твоя Америка три тысячи лет!
Спор постепенно уходил в сторону от основного вопроса. Орать, на отвлеченные темы, Шаропуз и Лукич могли сколько угодно долго. Обычно этот рев останавливала Марина. На нее ни кто не позволял себе повысить голос, а она всегда была предельно спокойной.
-Хранитель Лукич, этот уголок сада задуман нами, как нечто тихое, успокаивающие. Место для отдыха и размышлений. Здесь не должно быть ни чего особо яркого. Все должно быть умеренно, даже слегка грустно.
-Давайте крестов понаставим, грустно будет…, - ехидно предложил Лукич.
-Сказал бы я, куда тебе крестов понаставить, да при Марине не удобно, и розы свои, засунь туда же.
-Нет, ну, вы только посмотрите на этого грубияна, - накал страстей прошел, спор перерос в ленивое переругивание. – А, в общем, делайте, как хотите.
Сделали, как хотели. Эта часть городского парка стала любимым местом прогулок Лукича. Здесь можно было посидеть, любуясь не торопливым ручейком, покурить, подумать о приятном. Отдохнуть в тени деревьев. Признав свое поражение, Лукич отошел от паркостроительства и садоводства. Действительно, у Марины с Шаропузом получалось гораздо лучше, в последствии к ним присоединились Лагдолен и королева Юми.
Садоводство и паркостроительство были чем-то на вроде хобби. После того, как Лукича отстранили, от этого занятия, он был уверен, что сам «отстранился», он тоже придумал себе хобби. Пчеловодство. О пасеке он думал давно, на Земле у него было несколько ульев. Привести пчел на Денсар мешала только местная гравитация, по этому первая партия насекомых прошла специальную подготовку на Тилене, в Академии Биологии. Хоть пчелы были подготовлены, по мнению людей, к жизни в условиях двойной силы тяжести, но посмотреть на них было презабавно. У людей, по началу, ноги подкашиваются, пчелам и подавно тяжело. Летать далеко они не могли, по этому два первых улья земных пчел на Денсаре Лукич поставил в первом денсарском парке, в самом центре клумб с цветами. Такое соседство было полезно всем: и самим пчелам, и цветам, должен же их кто-то опылять, и, естественно, людям. Мед приятно украшал стол. У пасечника сразу же появились ученики из местных, а у Академии Биологии заказ на подготовку большой партии пчел, за которыми специально летали на Землю.
Как-то совершенно не заметно пролетело лето. Зиму Лукич провел на Тилене, рядом с женой и сыном, в семейных хлопотах, делах и заботах. Земные молодожены, Марина с Юрием отправились в отпуск на Землю. Василий покидать Денсар отказался, даже когда Степ отправился вместе с Лукичом на Тилен.
-Куда я полечу? – ответил вопросом на вопрос он. – На Тилене мне делать совершенно нечего. Вы отправляетесь к семьям, а я к кому? В гости? По Земле я, как-то тоже, не особо соскучился. Я там всю жизнь, как гость, ни кола, ни двора. Здесь у меня есть свое жилье, работы интересной море.
-И Лагдален здесь, - улыбнулся Лукич. – Хорошо, оставайся, понимаю.
-И Лагдален, - слегка смутился Василий. – Как ты думаешь, Лукич, у нас с ней что-нибудь получится?
-Это только от вас зависит. Если любите, друг друга, то, конечно, получится, мешать вам ни кто не будет, это точно. Сидотрон аж светится весь, глядя на вас.
-Опыта у меня в общении с девушками нет, сидим, молчим, что сказать не знаю.
-Тут я тебе не советчик, - усмехнулся в бороду Лукич. – Я, знаешь ли, сам бабник никудышный, а жену на двадцать лет моложе себя нашел. Здесь, как повезет, одни всю жизнь вместе живут, а языка общего не находят, а другие и без слов друг друга понимают. Весной прилетим, посмотрим, что тут у вас получилось. Ты, раз уж все равно здесь остаешься, постарайся узнать побольше про города те, что под куполами.
-Само собой, самому любопытно.
На том и расстались на зиму.

                7

Весной «Тилен 2» вернулся на Денсар, как обычно, с забитым до отказа трюмом. Не считая всевозможных саженцев и семян, на борту находились сто ульев с пчелами. Опыление земным растениям было гарантировано. Денсарская зима совпадает с земным летом. Марина и Юрий встречу с зимой в этом году избежали. Для начала посевной, еще не достаточно потеплело, по этому решили заняться древними городами.
По дороге к королю залетели за Шаропузом. Год назад Лукич был уверен, что шире стать просто не возможно, Шаропуз думал иначе, усиленно оправдывая свое прозвище. Как обычно обнялись, а после традиционного приветствия Лукич не выдержал и спросил. Вообще то вопрос вертелся на языке с момента, как флаер подлетел к городу, задать его было некому.
-Шаропуз, чем у вас так воняет?
-Благословенный лумбгум, - как обычно, выставив пузо вперед, ответил денсарец.
-Что лумбгум? – не понял Лукич. – Он у вас всегда есть, но в прошлом году такой вони не было.
-Люди строят дома – волскримы.
-И что?
-Для того, что бы вырастить дом – волскрим, - начал свою речь Шаропуз менторским тоном. - Надо построить стены из благословенного лумбгума и высадить в него семя волскрима.
-Все бы вам в навозе ковыряться. С вонью теперь все ясно. Надо вставлять в нос тилеанские фильтры, пусть уж лучше спиртом пахнет.
В королевском дворце встретили Василия, он жил теперь там. Отношения Василия и Лагдален уверенно продвигались в сторону свадьбы. Василий поведал все, что ему удалось узнать про закрытые города. На завтра наметили исследование самого маленького из них, а сегодня его величество король Сидотрон, устроил грандиозный пир в честь возвращения глубокоуважаемых, высоких друзей.
-М-м, здрасте всем, - выплыл, сжимая голову двумя руками, Лукич на следующий день из своей комнаты, в общую гостиную. – Это же надо, за пол года на проспиртованном Тилене выпил меньше, чем на Денсаре за один день.
-Угу, - утвердительно кивнул головой не менее помятый Юра.
-Болеешь, ханыжка мой, -  Марина, злорадно улыбаясь, погладила мужа по голове. – Вечно вам мужикам мало. Только зажурчала, и все сразу забываете. Пьете, как на перегонки, кто первый отрубится.
-Что бы ты понимала, женщина, в мужских видах спорта, - с трудом выталкивая из себя слова, ответил Юра.
-Вчера вы явно переусердствовали с тренировками, - засмеялась девушка.
-Факт, - согласился Лукич. – А что, Дтен еще не встал?
-Нет, наверное, отсыпается еще, - ответила Марина. – Он среди вас вчера самым нарядным был.
-Пусть отсыпается. Аптечка тилеанская как-то не очень помогает в подобных случаях, кусалеты еще не проснулись, так что, болеть придется честно. По полной программе. Сон, в данном случае лучшее лекарство.
-Доброе утро всем, - вошла в комнату Стар. – Как ваше здоровье, после вчерашнего?
-Издеваешься, да? – ответил Лукич, Юра отвечать не мог, он уже мерно посапывал, уронив голову на стол. – Позвонила бы ты Василию, не поедем мы сегодня города открывать. Ну, их. Две тысячи лет простояли запечатанными, еще денек постоят, - Лукич развернулся и шаткой походкой ушел обратно в комнату. Следующий раз руководитель экспедиции предстал перед народом только к ужину, но не надолго, поел и опять ушел к себе.
К утру следующего дня все пришли в себя. Теперь можно было заняться изучением городов и тех, кто в них живет. Первый город ни чего, кроме разочарования с примесью горечи не принес. Нет, сам город был великолепен, вот только людей в нем не было. Жутковато, если честно. Жители оставили послание к тем, кто распечатает барьер. В общем, все сводилось к тому, что мутацию горожанам победить не удалось, и они добровольно согласились на стерилизацию, лишив себя потомков. Человечество, при всей свей «умности», оказалось на столько глупым, что не могло простить себе не похожести на эталон – человека разумного. Во всех культурах, с множеством которых приходилось встречаться Лукичу, считалось, что главное не форма, а содержание. Тем ни менее, если форма не соответствовала общепризнанным канонам, содержание тут же теряло всякий смысл. Разновидность расизма, в данном случае по отношению к себе.
Лукичу всегда было любопытно, что бы было, если бы кто-нибудь из лидеров Куклукс Клана, в одно прекрасное утро, проснулся бы черным? Смог бы он себе простить то, что не мог простить африканцам? На примере денсарцев Лукич понял, что нет, не смог бы. Уж больно щепетильны люди к своей внешности. Когда к первому городу присоединились еще три, Лукич полностью уверовал в свою теорию. По безжизненным улицам мертвых городов, сновали умные машины, поддерживая город в идеальном порядке. От этой их суеты на душе становилось совсем пакостно.
-Что, пойдем глядеть оставшиеся два, или эти пока поизучаете? – спросил Лукич у историков. – Работы вам здесь года на два.
-И все-таки, я считаю, Хранитель Лукич, - обратился, как всегда, официально к леснику Степ. – Мы должны открыть все города. Вдруг в каком-нибудь из них живут люди и ждут освобождения?
Как он оказался прав. В двух оставшихся городах люди жили, это ж надо было из пяти городов первыми выбрать три мертвых.
Жители четвертого города на отрез отказались контактировать с внешним миром. Насильно к ним не полезли, решив дать горожанам время на раздумье. А, что бы подтолкнуть людей на контакт, у стен города было решено разбить парк с прудами и фонтанами, как знак доброй воли. Кто знает, может людям это поможет свыкнуться с мыслью, что мир гораздо просторней, чем их миниатюрный мирок. Обитателей города ни кто не видел. Во время сеанса видеосвязи, объектив камеры с той стороны был чем-то закрыт. По этому о степени мутации горожан выяснить ни чего не удалось.
Пока ходили с экскурсиями в мертвые города, пока пытались разговорить не общительных граждан четвертого города, прошел месяц, наступила пора весенних полевых работ. Лукичу с Мариной, как и большинству денсарцев, пришлось отколоться от историков. С Василием и Степом осталась только Лагдален, отец разрешил, не желая разлучать влюбленных, да и должен же хоть кто-то из денсарцев заниматься родной историей.
Рядом с куполом каждого города находилось строение подобное Холму Кусолетов, оно служило для связи с горожанами и управления барьером. Когда включили экран связи последнего, пятого города, того самого, который привлек внимание Лукича в первый его визит на планету, на засветившемся экране появилось счастливое лицо. Пожилой денсарец, с аккуратно подстриженной бородкой клинышком, которая ни как не сочеталась с его взлохмаченной шевелюрой, улыбался с экрана.
Повисло напряженное молчание. Горожанин справедливо ожидал, что беседу начнут те, кто включил экран. Историки же, уже совершенно не надеялись на полноценный контакт, по этому прибывали в некоторой растерянности. Пауза не прилично растянулась. С лица приветливого горожанина сошла улыбка, сменившись недоумением. На конец он не выдержал и заговорил первым.
-Что, так и будем разглядывать друг друга?
-Нет, конечно, - спохватился и ответил на правах старшего Степ. – Просто мы не ожидали увидеть кого-нибудь на экране. Посудите сами, в трех городах людей вообще не осталось, в четвертом с нами отказались разговаривать, а в пятом, оказывается, ждут. Поймите наше удивление.
-Мы вас давно ждем, больше двух лет уже. С той поры, как высокие люди изучали наш защитный барьер, сравнивая его со своим. До этого мы были уверенны, что про нас совершенно забыли, и ждать нам освобождения еще пару – тройку тысяч лет, пока не иссякнет питание энергетического поля.
-Вы правильно думали, про вас действительно забыли, пока Лукич, один из тех высоких людей, не обнаружил, что это не гора, а защитный барьер. Потом нам понадобилось время, что бы во всем разобраться и суметь проникнуть к вам, - Степ вздохнул. – Здравствуйте, что ли?
Из дальнейшей беседы исследователи узнали, что в городе проживает сто сорок семь тысяч восемьсот пятьдесят четыре человека. Им удалось победить мутировавшие гены. Борьба, под час, была очень жестокой. Так, если рождался ребенок с признаками мутации, он подвергался стерилизации еще в младенчестве, лишаясь возможности передать мутировавший ген последующим поколениям. Жестоко, но другого выхода не видели. Из за этого метода численность населения снизилась до одной десятой части от начальной. Только в последние сто лет не было отмечено мутаций у новорожденных. Отклонения иногда были, но в пределах нормы.
Собеседника звали доктор Сотен, он являлся главным врачом города и, кем-то, вроде мэра. Хотя мэр, чересчур, казенно звучит, просто уважаемый человек, который занимается решением городских проблем по собственному желанию.
-Я, кажется, понимаю, по чему с вами отказались говорит в Роволо, - сообщил Сотен. Роволо, так назывался четвертый город. – Они вас просто испугались. За несколько тысячелетий правда, так сказать истинная причина, несколько видоизменяется. По крайней мере у нас многие склонны считать, что за барьером мы спрятались от мутаций внешнего мира, спасая расу. Знаете, глядя на вас, в это начинаешь верить. Вы ведь не денсарцы, или мутанты?
-Нет, мы не мутанты, - улыбнулся Степ, беспардонность собеседника обескураживала. – Мы действительно не денсарцы, не совсем денсарцы.
-Судя по нашему внешнему сходству, но, принимая во внимание ваш рост, я смею предположить, что вы потомки наших колонистов, с какой-то из планет с меньшей силой тяжести, чем на Денсаре.
-Вы совершенно правы. Я тилеанин, Василий землянин, а вот эта очаровательная девушка, - Степ пропустил вперед Лагдален. – Местная, принцесса Лагдален.
-Ну, хоть один человек нормального роста, а я уж, грешным делом, подумал, что вымерли здесь все. Значит потомки древних денсарцев вернулись на родину предков. И, что, те миры вы тоже испохабили?
-Не совсем еще, но на Земле осталось совсем не много, - невесело улыбнулся Василий.
-А что вы хотели? Дурная наследственность. Да…. Нам здесь, под куполом, заняться было особо нечем, по этому мы все больше думали, размышляли…. По моему, нас природа создала по ошибке, самая большая опасность для нее, это мы, люди.
-Похоже, вы правы, вот и Лукич, так же говорит, - согласился землянин.
-Ни как, тоже думал много, умный мужик. Он кто?
-Лесник.
-Кто?
-Хранитель леса. Вот и на Денсар он прибыл лес восстанавливать.
-Раз на вашей планете есть люди, занимающиеся охраной леса, то, может, для вас еще не все потеряно. У нас лесников не было, и леса, куда-то делись. Ладно, это все философия, а мы то, что теперь будем делать, раз уж мы здесь не вымерли?
-Не знаю, - честно сознался Степ.
-Нам, горожанам, думать особо не о чем. Выйти от сюда мы все равно не можем, а вы убрать купол опасаетесь. У человечества много недостатков, один из них недоверие. Что бы, не ставить вас в неловкое положение, я предлагаю вам посовещаться, а потом вы нам сообщите о своем решении. Мы вас не торопим. Для нас год, другой, это мелочи. Здесь у нас организовано круглосуточное дежурство, так что в любое время дня и ночи мы вас ждем.
На этом и расстались, а следующие утро стало новым этапом в жизни жителей города Стелми, накрывавший их несколько тысячелетий купол, исчез. Вынужденная бездеятельность, работа в городе была, но мало, порядком людям надоела. Они, чуть ли не всем составом ринулись помогать процессу озеленения планеты. Представляете, сто тысячная армия сажает деревья, седьмая часть населения планеты. Опять же, свежая кровь нужна была всем и жителям Стелми, и остальному населению. Так что жители Стелми, как нельзя более органично влились в жизнь Денсара.
Осенью, после сбора урожая, начался сезон свадеб. Королевская семья не осталась в стороне. Король Сидотрон созвал гостей, по поводу бракосочетания своей дочери Лагдален и землянина Василия.
Флаер с гостями, по традиции, приземлился на площади перед дворцом. Центр площади украшала скульптурная группа: все члены инопланетной экспедиции, даже Слен, которая капитан, Шаропуз, Лагдален, Сидотрон, Юми, Олдар и еще человек пять, которых инопланетяне не узнали. Вся эта толпа народа, взявшись за руки, стояла вокруг ростка волскрима. Росток был настоящим и, со временем, обещал превратиться в могучее дерево, монумент же источал удушающий аромат лумбгума.
Лукич долго любовался своим темно коричневым двойником и, задумчиво оглаживая бороду, выдал:
-Вот и делай добро людям, они тебя за это из навоза слепят.

ЭПИЛОГ.

Мой хороший знакомый, Чернявский Виктор Васильевич, мне сказал, что, мол, время сейчас такое, что книга тем интересней, чем больше в ней трупов. Я сразу отреагировал на пожелания потенциального читателя, потому как он то мой «шедевр» прочтет обязательно, еще в черновике. Честное слово, я старался. Войны у меня, как-то так получилось, ни какой не было. Нет, конечно, шла Великая «битва» за спасение планеты, но она не кровопролитная, не разрушительная, а, как раз на оборот, созидательная. И все-таки, скрепя сердце, я убил двоих, если Вы смогли прочитать мою книгу, то заметили. Потом я подумал, подумал и решил, что если кому-то не хватает трупов, пусть прочтет сводку криминальных новостей. Почему должны гибнуть хорошие ребята? Они молоды, красивы, только жить начинают. Короче, я их оживил, это Вы, наверное, тоже прочитали.
И все равно, я не могу остаться равнодушным к пожеланию своего читателя. Для Вити и для тех, кто, как и он, считают, что в книге трупов должно быть много, я делаю бесприцендентный шаг. Трупов будет много, очень много, даже главный герой. ВСЕ, ВСЕ УМЕРЛИ!!!
Дальше стоит читать только людям менее кровожадным.
Естественно все умерли. Все когда-нибудь умирают. Куда от этого денешься? И так, все умерли…, но в глубокой старости, пережив не одно омоложение!
ВСЕГО ВАМ ДОБРОГО! ЖИВИТЕ ДОЛГО И СЧАСТЛИВО!