Эдгар Аллан По неразгаданный ребус

Мистика в жизни и творчестве известного американского писателя Эдгара Аллана По - личности не менее таинственной, чем герои его произведений (ДП1).

«Погрузиться в бездну — неба или ада, все равно. В сердце неведомого, чтобы найти... новое». Эдгара Аллан По, «Сообщение Артура Гордона Пима».

Он метался в бреду, и всё никак не мог понять, где находится. Ему то становилось дико страшно, то разбирал смех так, что было не остановиться. Он разрывался между двух полюсов и не понимал, где реальность, а где вымысел. Он подозревал, да что лукавить, знал, что собственное воображение сыграет с ним злую шутку, но это полностью выходило за границы его понимания. 

Он был жив и в то же время нет, он существовал и в то же время не ощущал собственного тела, его сердце стучало где-то в голове, а в груди растекалось мертвое молчание. Но самое странное и пугающее было в том, что он видел себя одновременно в нескольких местах, там, куда засылал своих книжных героев, и более того, был ими.

Он заблудился в лабиринте собственных страхов и всё не мог найти путь назад. Но он был здесь не один, его постоянно преследовал… чёрной человек, он пытался его рассмотреть, но под полями надвинутой на глаза чёрной шляпы и шарфа, прикрывающего нижнюю часть лица, он видел лишь расплывчатое чёрное пятно.

Кто ты – моя погибель или избавление? Кто ты?!! Вопрошал он, уже и не надеясь услышать ответ. Он без конца задавал себе этот вопрос, и если не сможет на него ответить, навсегда останется безликим. До него медленно доходило, что чёрный человек и есть он сам, вернее, его совесть, именно она поможет ему избавиться от черноты.

Он в своё время не заметил, как теряется прозрачность мыслей, в его сознании царил туман, заслоняющий всё, всё, о чем он раньше думал, о чём переживал, о чём молил, кого любил, жаждал, лелеял, кого опасался, ненавидел, кого презирал и высмеивал. Он остался один на островке забвения, один, совсем один.

Страх расползался вокруг, ещё больше очерняя и без того, наполненную тьмой сущность, коей ныне он и являлся. А может, это смерть уже засылает своих гонцов, указывая, что скоро придет его срок отправиться в небытие. Но пока у него ещё есть время всё осмыслить и понять, что он за человек – останется ли он навечно безликим или, напротив, обретет себя, чтобы остаться в памяти людской.

Он размножился, и не представлял, как снова стать единым целым. В нем оживали герои его произведений – неотъемлемая частичка его самого, в каждого он вдохнул жизнь, вложил душу – частичку себя и отправил в свободное плавание в сознании тех, кто их впустил, а таковых было немало.

И теперь эти частички вырвались из-под контроля, зажили своей жизнью и бродили по извилистым лабиринтам, придуманных им же самим тёмных тайн, переполненных жуткими страхами, не находя выхода.. Там, в закоулках воспалённого сознания, таился самый мучительный, изматывающий душу, кошмар (ДП2). 

Он задыхался в душном трюме без пищи и воды, уже не надеясь на спасение…
Внезапно его обдавало ледяной водой, он обнаруживал себя, привязанным к брашпилю на разбитом в страшный шторм судне... А затем - штиль, нестерпимая жажда и голод, оцепенение, ожидание неминуемой гибели. При этом его преследовал сладковатый привкус во рту, чувство сытости и одновременно непроизвольный рвотный рефлекс - издержки жуткого кровавого пиршества.

Съеденный, дабы выжили его собратья по несчастью, матрос Паркер, смерившийся со своей участью, вставал у него перед глазами, и некуда было деться от этого слепого, мёртвого взгляда. И в ужасе, в лице Паркера он узнавал свои черты, всем своим существом вбирая, его отчаяние, безысходность и непереносимую боль.

И вода, вода, вода... Повсюду, куда бы ни обратился взор, вода с кровавыми прожилками, не дающая забыть о кровавом пиршестве… И вдруг резкие, коробящие душу крики неведомых мертвенно-белых птиц: «Текели-и-и!..» И ослепляющая белизна повсюду – белый туман, бурлящая вода, что становилась всё горячее и горячее, и белый пепел, что сыпался с небес раскалённым снегопадом.

Оттуда, из глубины непроглядного тумана в прозрачном свечении возникал Он… В белоснежном саване, ослепительно белый, будто впитавший в себя всю окружающую белизну, огромной скалой нависал над горе-мореходом, и из его разверзнутой пасти неслось оглушительное: Текели-и-и!.. Ему вторили те самые птицы, и столь же огромные, похожие на китов, покрытых мертвенно-белой шерстью обитатели этого жуткого мёртвого океана.

Весь его неохватный облик, нестерпимо белый, отражался страшной чёрной тенью в воде. Поначалу зыбкая, дрожащая, она становилась всё мощнее, и вдруг окрасилась кровью, и сквозь кровавую пелену на него взглянул Паркер. Его тело, покрытое страшными рваными ранами, словно собранное из кусков, кровоточило, его мёртвый взгляд парализовал и мучил, ввинчиваясь внутрь, острым ножом врезался в сознание, без конца прокручивая то, что хотелось забыть навсегда, жуткое кровавое пиршество.

Во рту снова ощущался тошнотворный сладковатый привкус, его выворачивало наизнанку, из него выходили кровавые куски и снова складывались в Паркера. И глаза, незрячие мёртвые глаза вдруг прозрели, и вперились в него с ещё большим остервенением, и вот их уже двое, а потом ещё и ещё, они множились и множились, плотным кольцом окружая несчастного.

Мертвецы – жертвы каннибализма, процветавшего на таинственном острове, заполонили всё вокруг, и рвали его на куски снова и снова… пока каноэ тонуло в кровавом омуте,  чтобы кануть на дно и снова всплыть, став частью мёртвой безликой белизны. Этот кошмар повторялся снова и снова, забирая последние силы, последние крохи надежды на спасение…

И что-то ещё не давало ему покоя… «Имя, да-да, имя… Рэйнольдс?.. Да, Рейнольдс?!» Он прочитал его по губам мёртвого Паркера. Почему-то это имя возродило в нём надежду. Быть может, этот загадочный Рэйнольдс сможет остановить весь этот кошмар. Иначе люди с энигматической склонностью (ДП3), как и он сам, так и будут пропадать, заблудившись в закоулках собственного сознания. «Но как, как?» Этого ответа он так и не дождался. Но он должен донести это имя до ничего не подозревающих потенциальных жертв.

Быть может, Рэйнольдс – потомок Паркера, либо друг или доверенное лицо, тот, кто посвящён в семейные тайны, где кроется зерно истины, ключ к той тайне, что не даёт ему покоя, где спрятаны ответы, где кроется его избавление и таких, как он.

Быть может, Рэйнольдс – врач, способный вылечить это безумие или научить с ним жить, не причиняя ни себе, ни кому-бы то ни было вреда. Быть может, если он найдёт его, прекратится эта нескончаемая мука?

Быть может, Рэйнольдс – божий человек, отшельник, достучавшийся до Бога, способный утешить неупокоенные души, вымолить прощение грешникам, даже таким злостным, как он и подобные ему.

Он должен успеть, пока смерть не поймала его в сети забвения. Иначе этот нескончаемый, изматывающий кошмар будет повторяться снова и снова… Он торопился, он бежал, он летел, он парил и не заметил, как взвился ввысь, расправив мертвенно белые крылья, далеко окрест оглашая надрывное: «Текели-и-и!..»

Дополнительный материал (ДП):
 
Эдгар Аллан По — неразгаданный ребус https://dzen.ru/a/Z1746S_g3Vhp8-HK

1. Эдгар Аллан По: мистика в жизни самого загадочного писателя https://dzen.ru/a/Y8kzhqXWBw3yCTOI

2. Повесть о приключениях Артура Гордона Пима. Краткое содержание повести

3. Энигматическое мироощущение.