Белая перчатка

Князь  Вяземский бросил в гроб Пушкину белую масонскую перчатку: кто говорит, что бросил литератор литератору, кто считает, что масон масону, кто предпочитает считать жест - вассал сеньору или кредитору. Объяснений нет, но это не значит, что у читателя должно оставаться белое пятно.

Первые попытки внимательного чтения. Первые трудности

Дальше начала - эпиграфа и Предисловия "Евгения Онегина" двигаться не хочется, а роман, конечно, был ранее прочитан, прослушан в разное время, и оставил тяжёлое, гнетущее впечатление. Александр Сергеевич семь лет думал и семь лет писал. Сходу не возьмёшь, попробуем, что получится... Всё кажется, что все стихи, весь роман, писан ради полемики с аристократами, в основном - с князем Вяземским.
 
Немного этимологии

Секундант - происходит из латинского языка: secundans, secundantis значит "помогающий","способствующий". Это Зарецкий в романе (Vl глава), а прототип Ф.Толстой-Американец:
Онегину, осклабя взор,
Вручил записку от поэта.
К окну Онегин подошел
И про себя ее прочел.
IX
То был приятный, благородный,
Короткий вызов, иль картель:
Учтиво, с ясностью холодной
Звал друга Ленский на дуэль.
(Vl глава)

Дуэль - в русском языке это заимствование из французского - "duel" или из немецкого - "duell".
Корень в этих языках заимствован из латинского, где слово "duellum" означает "война", "поединок".
"Не в силах Ленский снесть удара;
Проказы женские кляня,
Выходит, требует коня
И скачет. Пистолетов пара,
Две пули — больше ничего —
Вдруг разрешат судьбу его." (конец V главы)

Рыцарская перчатка

"Перчатку бросил: кровная вражда
Уж началась открыто между нами."
(А.К.Толстой. «Дон Жуан»)

В средневековой Европе XVII века, в рыцарские времена к сеньору (королю) могли наняться вассалы (рыцари), чтобы верно служить ему и королеве. Обычно совершалась (полный символизма ритуал) клятва верности и чести своему сеньору - "оммаж["hommage"].

Коленопреклонённый рыцарь, без оружия должен был дать своему сеньору залог верности - поручиться. Перчатка с руки и являлась поручительством. Рыцарь давал серебряную (или иную?) перчатку сеньору со словами: "Ваш покорный слуга!"  Перчатку [залог] нужно было передать из рук в руки, по обоюдному согласию, как знак совершения договора.
В качестве залога, как пишут, вассал оставлял иногда шлем.

В средние века иногда рыцарей привлекали к суду по финансовым долгам: если судьи требовали у рыцаря внести залог, то рыцари с усмешкой бросали перчатку на пол — залог внесён. Бросить перчатку - было уже эмоциональным жестом, когда рыцарю деваться некуда - "Нате! Я весь Ваш! К вашим услугам!" Соответственно, поднять ее - означало принять сделку с рыцарем: мол, "Чёрт с тобой! Беру тебя — со всеми потрохами!" И рыцарь уже переходит к новому сеньору, своему кредитору.

Бросить перчатку" в XIX-ом веке означало - вызвать на дуэль. Если бросок направлялся четко в лицо, то это значило вызов на смертельный поединок. Когда соперник поднимал ее рукой, то он принимал вызов, но отказывался биться до смерти – собственной или бросившего вызов. А когда аксессуар поднимался на острие оружия – это значило, что условия принимаются безоговорочно, и смертельному поединку быть.
А особы недалёкие тут и спросят, а зачем Вяземский бросил белую перчатку в гроб Пушкину? В лицо или нет?

Залог достойнее тебя...

В романе "Евгений Онегин" (1823-1830) уже есть 
указание на залог в Предисловии:
Не мысля гордый свет забавить,
Вниманье дружбы возлюбя,
Хотел бы я тебе представить
Залог достойнее тебя,
Достойнее души прекрасной,
Святой исполненной мечты,
Поэзии живой и ясной,
Высоких дум и простоты;
Но так и быть — рукой пристрастной
Прими собранье пестрых глав,
Полусмешных, полупечальных,
Простонародных, идеальных,
Небрежный плод моих забав,
Бессонниц, легких вдохновений,
Незрелых и увядших лет,
Ума холодных наблюдений
И сердца горестных замет.

Пересказать в прозе эту строфу без "консультации" с Пушкиным вряд ли получится - всегда есть два смысла: 1. А залог-то достойнее, чем ты (тебя) 2. Ты достоин залога, лучше, чем забава...

Внимание света? или внимание дружбы?
Важно, что зацепляет: "поэзия живая и ясная" это и есть "залог достойнее тебя"? И опять свобода толкования смысла: кто-то пишет вяло и неясно, а вот роман тебе, ясный и живой, в залог дружбы. И Конечно, с Вяземским, с литературой Вяземского (двенадцать томов и никто не знает о чём - делать деньги из стихов низко). Ну тут дружба воображаемая (мнимая, как говорится) - "вниманье дружбы возлюбя", а не вниманье гордого света. Ну, кто что любит.

Перчатка из рыцарских времён

"Сцена из рыцарских времён" (1835), произведение напечатано в журнале "Современник", том V, вышел в начале июня 1837 г. Если Вяземский был знаком с текстом, то только с рукописным, да и это вряд ли. В "Сцене...", в начале, Франц желает ехать на рыцарский турнир, где будет Клотильда, но он не рыцарь...

Альбер:
- Ничего нет легче: у меня умер мой конюший — хочешь ли на его место?

Франц:
- Как! бедный ваш Яков умер? отчего ж он умер?

Альбер:
- Ей-богу, не знаю; в пятницу он был здоровешенек; вечером воротился я поздно (я был в гостях у Ремона и порядочно подпил) — Яков сказал мне что-то... я рассердился и ударил его, — помнится, по щеке, а может быть, и в висок, — однако нет: точно по щеке; Яков повалился — да уж и не встал; я лег не раздевшись, а на другой день узнаю, что мой бедный Яков — умре;.

Франц:
- Ай, рыцарь! видно, пощечины ваши тяжелы.

Альбер:
- На мне была железная рукавица. — Ну что же, хочешь быть моим конюшим?

Франц (почесывается):
- Вашим конюшим?

Альбер:
- Что ж ты почесываешься? соглашайся. — Я возьму тебя на турнир, ты будешь жить у меня в замке. Быть оруженосцем у такого рыцаря, как я, не шутка: ведь уж это ступень. Со временем, как знать, тебя посвятим и в рыцари..."

Повторимся, считается, что из средневекового обряда (оммаж) - ручательстве в верности и  посвящения в рыцари - произошёл известный способ вызова на дуэль – бросание перчатки под ноги или нанесенный ею удар по лицу. Пишут, что во время обряда будущему рыцарю отвешивали звонкую пощёчину, подбадривая, что это последняя обида, за которую он не сможет поквитаться с сеньором.

Поступим так - возлюбим вниманье дружбы и с этим вниманием прочитаем мемуарную запись князя Вяземского, которую приводят в статье исследователи Афанасьев и Сахаров, которые нашли запись о конверте с масонскими перчатками:
«Не помню, что это за перчатки, - и не знаю, как попали оне в мои старыя бумаги. Уж не масонские ли? В России я никогда не хотел быть масоном и принадлежать какому бы то ни было тайному обществу. Меня от этого отвращала мысль и страх связаться близкими сношениями и присягою с людьми, с которыми на свободном воздухе и при свете дня я, может быть, и знаться не хотел. В Варшаве предложили мне принять меня в ложу. Тут обстоятельства были другие: люди более или менее лутче: пребывание мое в Варшаве временное. Я не входил в кабалу. Любопытство меня подстрекнуло, и я согласился. Всего и был я в ложе один раз, в день моего принятия. В числе обрядов дали мне перчатки, которыми мог я подарить любимую женщину. А как у меня всегда бывало за один раз несколько любимых женщин и одной пары перчаток было мало для раздачи, то перчатки остались у меня. А в масонскую ложу больше я не заглядывал и никогда ни с кем масонских сношений не имел. Мне показалось, что все это глупое ребячество, которое важно и с какою-то пустою торжественностью разыгрывают глупцы, между коими или над коими есть плуты, которые преследуют неблаговидную цель.
Впрочем, перчатки эти, кажется, мужские. Стало быть, опять не то»…

Всё хорошо написано, но мы так и не поняли, о какой белой лайковой масонской перчатке пишут, что она была Вяземского, а в гроб Пушкину 1 февраля 1837 г. её кинул Жуковский, не сумев отказать в просьбе. Масонство для непосвящённых - лес дремучий. Оставим это.

Эпиграф ( к роману в стихах "Евгений Онегин")

Эпиграф:
Ptri de vanitil avait encore plus de cette espce d'orgueil quifait avouer avec la mme indiffrence lesbonnes comme les mauvaises actions, suite d'un sentiment desuprioritpeut-tre imaginaire.
Tir d'une lettreparticulire.

Перевод с французского заключает свободу в передаче смысла, что очень важно для того, кто читает. Если это подстрочник, будет бессмыслица. Если это перевод с французского, то (мы не знаем французского) нам дают замок без ключа. Если при переводе менять местами слова, что окажется в фокусе? что будет...?

1. "Проникнутый тщеславием, он обладал еще той особенной гордостью, которая побуждает признаваться с одинаковым равнодушием как в своих добрых, так и дурных поступках, — следствие чувства превосходства, быть может мнимого."
Из частного письма.

А если перевести вот так, изменится что-то?:
2. «Кроме наполнявшего его тщеславия, в нём была ещё та особенная надменность, которая заставляет с неизменным равнодушием признаваться как в добрых, так и в дурных поступках, - следствие мнения о своём превосходстве, быть может воображаемом».
Из частного письма.

Тщеславие; надменность; равнодушие при любых признаниях; воображает превосходство... Для одного человека - качеств многовато. И рядом с ними уже нет места никаким другим - результат превосходства. Но интерес в том, что превосходство кто-то вообразил и о нём после этого пишут. Характеристика для кого подойдёт!? Даже для Вяземского многовато...

Воображение у французов и у русских - не одно и то же

В 1835 году Пушкин вернулся к кавказскому материалу, и причины этого объяснил в специально написанном Предисловии: в мемуарах французского дипломата Виктора Фонтанье «Поездки на Восток, предпринятые по поручению французского правительства», он нашёл упоминание о поэте в связи с русско-турецкой войной. Имя поэта не было названо, но Пушкин решил, что речь о нём:  (Мемуары, часть V <…>:
un po;te distingu; par son imagination a trouv; dans tant de hauts faits dont il a ;t; t;moin, non le sujet d'un po;me, mais celui d'une satire).
Подстрочник: «поэт, отличавшийся своим воображением, во многих великих делах, свидетелем которых он был, нашел не тему поэмы, а тему сатиры».
Что прочитал у великого Фонтене о себе Александр Сергеевич: "сообразительный поэт нашёл тему сатиры в великих делах, свидетелем которых он был, а не тему поэмы".

Поэтому он собрал всё написанное им о поездке 1829 года, включая «Военную Грузинскую Дорогу», и опубликовал под названием «Путешествие в Арзрум». Это произведение увидело свет в первом номере журнала «Современник» за 1836 год.

Таким образом, человек этот имеет "превосходство быть может воображаемое", то есть, имеет превосходную сообразительность или сообразительность превосходящую, быть может, сообразительность других.

Заодно, кажется, что это высказывание о сообразительности не только о человеке, а образно - о скальпеле того процесса литературы, которая проводит операцию над всем, что ей попадается важного, подчиняя себе того, кто получил вдохновние и того, кто результатом увлёкся и прочитал.
Скальпелем является здесь роман в стихах. Непонятно, почему не поэма, и почему в стихах! Но понятна та сила превосходства сообразительности, которую возымела литература: как только появилась в умах литераторов, так и начала повествование обо всём абсолютно равнодушно.

Евгений Онегин - смысл имени?
Роман в стихах - смысл жанра?

В этом вся "сантабарбара" - Пушкин, хоть и с двойным смыслом пишет, да скоро, и весь как на ладони, а Вяземский долго, остроумно и хорошо всё объясняет, а в итоге - пустота. Перчатка Вяземского так и осталась непонятым знаком - "я ваш вассал"? или "я вызвал на дуэль"?

Наверное, масон, всё-таки, но это тайна... Вяземского любить, тем не менее, легче получается, а снежная вершина - Пушкин - вообще недосягаема для любви, только для сострадания... Превосходство чести и таланта Пушкина не давало покоя никому из его окружения, кто по происхождению был знатнее, честенее, богаче и талантливее.
Не давало оно покоя и духовенству - "...церковь самоубийц не отпевает...", - мотивировали в Исаакиевском соборе отказ отпевать Александра Сергеича Пушкина. Бог с ними!
____________________
Источник:

26 12.2024