Танцы с кабелеукладчиком

Из воспоминаний прапорщика Анатолия Яворского

По КТуркВО шёл 1979 год. В понедельник на службе построение, развод, получаю указание двигаться в парк. В парке замечаю неведомый агрегат на базе танка. В форме космического аппарата с передком раскормленного инопланетянина. Стоим, разглядываем диковинку, подходят комбат Миллер, которого по неясной причине прозывали «Гестапо», с ним зампотех. Зампотех протягивает ключи: «Вишь, какой интересный агрегат получили? Как командиру линейного взвода, даём тебе пять дней. Изучай матчасть, как с аппаратом работать, и приступай!»

Открываю космическую кабину, а места в ней как на большую инопланетную армию. Кабина шикарная: пульт управления оборудованием, с тумблерами, широкие стол, сиденья, и даже диван сзади пристроен. Вдвоём спокойно спать можно. На диване три сумки документации лежат.

Нахожу в бумагах инструкцию по эксплуатации, приступаю к ознакомлению. Космическим аппаратом оказался кабелеукладчик АТС-59. Артиллерийский Тягач Средний. Вместе с тягачом батальон получил различных кабелей на немыслимые 270 километров укладки.

Изучал техдоки день, на второй прибегает зампотех: «Как у тебя дела?» «Для начала мне нужен механик!» – отвечаю. «Завтра с Теджена, из танкового полка прибудет тебе механик!» «А ещё экипаж нужен!» «Какой-такой экипаж, ты чего наглеешь?» «Как какой? Четыре бойца нужны! Один на операторский пульт, один на прицеп к ножам и двое на кабель!» «Это будем с комбатом решать!»

Комбат велел подобрать бойцов с учебных рот. Кого выберешь, говорит, переведём в РУБВТ. А на примете были солдаты, неоднократно ходившие со мной в наряды и проявившие себя нормально. Сержантика ещё приметил, бывшего со мною пару раз на выезде. Начальнику штаба доложил, кого отобрал, инструкцию им прочитал – всё, экипаж укомплектован, бойцы в боеготовности.

Нахожу зампотеха, сообщаю, по инструкции агрегату надо пройти обкатку, триста километров, а ещё негодные дюриты поменять, и тормозную жидкость залить, чтобы заработала гидравлика. Долгое время тягач простоял на открытой площадке в Карши, скорее всего всё усохло, покорёбилось, и никто не знает, когда что-нибудь в технике этой пойдёт изломом. Зампотех глаза под козырёк, дескать, тут надо с командованием техсовет держать.

В батальоне собирается консилиум. Пришёл начальник БТ службы, зампотех дивизии явился, начальник автослужбы припёрся, послушали меня, носами поводили и приказывают: «Надо – значит, надо! Катайся, прапорщик!»

Под задницей у меня всегда был УАЗ-452 линейной команды. Выписал накладные, еду на ГСМ получать тормозную жидкость. Целых триста литров. Двести, значит, в систему залить и сто пускай прозапасом будет. Она в железных банках тогда поступала. По двадцать литров.

Начальник склада, Толя Караваев увидел накладные, схватился за голову: «Куда тебе столь, продавать, что ли?» Поболтали, рассказал ему за новый агрегат, про предстоящую работу, получил тормозуху – всё нормально.

Начал обкатывать. Один день покатался, за день километров сто наездил. Дюриты кое-какие полетели, другие подсекли, подтянули, иные поменяли. На второй день меня и Витю Зубца, техника узла связи, вызывает начальник связи дивизии: «Слушайте приказ: надо вытянуть две нитки (такого-то) кабеля от Конуса через второй караул и на самый ДУЦ. Потом ещё две нитки потяните на Пятую радиостанцию, и сделаете отвод на Кадушку!»

Витя с умным видом предлагает варианты. Кабеля потянем от госпиталя, мол. В госпиталь идёт кабель двадцатка, с ним скоммутируем и поведём дальше. А если мы возьмём полностью вход 270-м, потянем от Конуса и до конца. «Всё! – замахал руками начсвязи, – Идите на ГТС с заявкой и схемой, чтобы разрешили работать по канализации. Согласовывайте всё с КГБ, потом в горисполком! Флаг вам в руки, решайте возникающие вопросы сами!»

Следующую неделю мы с Витькой бегали с документами. Согласовали бумаги во всех нужных и совсем ненужных инстанциях. Нам показали примерные направления, где рыть траншеи не возбраняется, и куда соваться не следует ни под каким предлогом. Вите дополнительно дали бойцов, они начали прокладывать кабель по городу. А я со своим космическим кабелеукладчиком вышел на холмы осваивать безлюдные пригороды Ашхабада.

Схема работы кабелеукладчика достаточно интересна. В кабине на пассажирском сиденье находится пульт с тумблерами. Заливаешь в систему тормозную жидкость, прокачиваешь, и сиди, жми кнопочки. В кузове два станка на два барабана с кабелями. Заглубляешь ножи в грунт, до метр-двадцать глубины можно опускать, кабеля через систему блоков и подвесов протягиваются на прицеп, с него укладываются в вырытую ножами борозду. Только сиди, так сказать, кнопочки да тумблера вовремя включай.

Два бойца регулируют размотку барабанов, чтоб не получился перенатяг, один контролируют укладку ка-беля в борозду. Когда на барабане кончается кабель, ста-вится соединительная муфта, копаем дальше. Муфты перед погружением дополнительно изолируются расплавленным битумом, делается петля на припуск, а место нахождения соединительной муфты в земле отмечается репером – бетонным столбиком с табличкой или просто цифрами.

Для начала опробовал работать с экипажем. Немного привыкли к управлению, обтёрли ручки, сели на направление к Пятой радиостанции. Потянули борозду, кладём две нитки. По дороге то дюриты летят на дизеле, то хрен с горы – движемся с горем пополам. Если бы параллельно шли соревнования черепах по бегу, мы претендовали бы на призовую бронзу. Две недели промучились на укладке. Там же камни до самого подгорья, сплошные булыжники. Чуть заскоблили ножами, спрыгивай, откапывай лопатой, выворачивай с направления. Бойцы мои, работавший на пультах сержант и механик-водитель оставались на ночь при машине. Уже матрасы себе заимели, чтобы в батальон не ездить, и спали в кабине. Ужин им привозили, завтрак возили, обед возили. А я уезжал ночевать домой.

Две недели промучились на укладке, а там же камни до самых подгорий, да сплошь булыжники. Чуть наткнулись ножами, спрыгивай и окапывай лопатой, а булыжники выворачивай и убирай с пути ножа. Бойцы, механик-водитель и сержант, который на пульте работал, на ночь оставались при машине. Уже матрасы себе заимели, чтобы не ездить в батальон, спали в кабине. Ужин-то им возили, всё нормально, завтрак возили, обед возили.

Оставляю на машине сержанта с мехводом, к вечеру приезжаю в батальон, докладаю комбату обстоятельства. Так и так, мол, дизель не тянет, как будто появилась в нём пущая неохота. Говорил же, дескать, что надо бы обкатать нормально? «Ладно, решим вопрос!» – не особо тужится комбат. Утром возвращаюсь к тягачу, смотрю, рядом уже танк стоит: «Тебя, что ли, надо на буксире таскать?»

Зацепили меня на буксир, покатили. Докопались так до ДУЦ, дальше надо было грунты перелопачивать вручную. Дорожки разные, тротуары, асфальт – это пехота будет прокапывать, нам оставалось только проверить глубину траншеи и потом в прокопы свои кабеля уложить.

Отбуксировали нас в парк, притащили ночью. Поставили. Наутро снова собирается консилиум. С пехоты кто-то пришёл, и зампотех из танковой роты принял участие. Не помню, как зовут, капитан по фамилии Суворов ходит вокруг агрегата, слушает мотор и говорит: «Надо снимать двигатель, ставить другой, а этот в ремонт везти!»

Двигатель где-то отыскали, начали менять. Родной движок открутили, патрубки сняли, все другие трубки отсоединили, вытащили. Ставим другой дизель, прикручиваем в обратном порядке, а у нас лишние трубки остаются? И некуда их прикрутить. Пролистали документацию, оказалось, что перед нами модификация для арктических районов, плюс в импортном исполнении! И этот аппарат в самом жерле Туркестанского военного округа?!

Лишние патрубки – это отопление кузова оказалось! Дыркой больше, дыркой меньше - ладно, не беда нерешаемая? Заглушили, что на югах не потребуется, давай заводить. Завели движок, где-то с час дали поработать на холостом ходу. Суворов садится за рычаги, и выпендрёжно так локоток свешивает из окна – специалист, как бы.

Тягач должен был из бокса проехать через ворота на складскую зону. Выезжает, вдруг слышим дикий скрежет, левая половина ворот изламывается, и следом заваливается швеллер перекрытия. Мы орём специалисту остановиться, АТС останавливается, из окна высовывается Суворов: «Чё такое, руками машете, орёте как оглашенные?»

Оказалось, что после ремонтных работ не убирали с боков трапы. При выезде агрегат зацепил воротину ручкой трапа, конструкция накренилась и почти посыпалась. Но не смертельно, за час другой всё, что надо, выпрямили и ворота восстановили без докладных наверх.

Пока восстанавливали ворота, погоняли тягач по автопарку. Новый дизель вроде не шалил. Подогнали к боксу, доложились, что прошло нормально. Зампотех прибежал, комбат прибежал, начальник связи, все прибежали – и правда, всё на месте и движок тарахтит ласково.

Приказ назавтра работать дальше. С Пятой радио-станции тянуть кабеля на Кадушку. А я ругаюсь, что теперь пока все триста километров не накатаю, работать не буду. Командиры потёрли козырьки носами: «Катайся!»

В пустынные пригороды Ашхабада снова вышли ночью. Поехали сначала на Пятую радиостанцию, так просто замучились ехать по асфальту. АТС наш танцует по дороге из стороны в сторону. Заносит влево, вправо, хорошо ещё, что прицеп с ножами сдерживает на дороге. До сих пор не понимаю причин таких заносов, но как только вышли на грунт – танцы закончились. Добрались до Кадушки, и давай там по холмам спидометры наматывать. Километров четыреста туда-сюда накрутили, место прокладки кабеля изучили наизусть. Движок мурчал, как надо было.

Пришло время копать борозду. Подвели на Кадушку два кабеля, остальное на месте вручную копали. С каждого капонира сделали свой отвод, чтобы не раскидывать от коммутатора полевой кабель на учениях. Для себя я сделал шахту, вывел в неё кабель, кровать поставил, матрас, стол, розетка, свет – всё внутри оборудовал. Дверь поставил, ключи только у меня. Всё было скоммутировано, полумуфта торчит из земли, любая машина заезжает в капонир, подключается – пошла связь. И даже на выносы.

К завершению работ на Кадушке с пехоты прибегает начальник связи: «Ты знаешь, что ещё одну нитку от Кадушки к нам в запасной район надо притащить?» «А мне никто ничего не говорил! – отвечаю, – И вообще, мне завтра в командировку предстоит отъехать, в Теджен, двигатель в ремонт везти!» «Ну, когда вернёшься – тогда узнаешь!» – обрадовал связист из пехотинцев.

Отвёз движок в рембат, там посмотрели, потыркали, покрутили у виска на тех поставщиков, кто прислал на юг арктический движок, пусть в импортном исполнении, но в ремонт приняли. Вернувшись в батальон, узнаю, что моему кабелеукладчику назначена прокладка лишней нитки в запасной район у посёлка Калининский. А там обрыв такой в грунтах с холмов, вот до этого места протянули пехотинцам кабель, дальше они вручную копали.

Закончив работы, пригнали тягач в парк, обслужили, законсервировали снова на открытой площадке на хозяйственном дворе. Скоро я перевёлся в Венгрию, а через два года возвращаюсь на службу уже в Теджен. И что-то мне в рембате понадобилось. Прихожу, вижу, стоит мой АТС-59. Спрашиваю у ремонтников, но никто ничего об этом агрегате сказать не может. Двигатель на нём вроде бы когда-то меняли, дескать, родной ставили после ремонта. С тех пор тягач так и стоит никому не нужный.

Кабину открыл, сиденья срезаны, от диванов только фанера осталась, да и та по большей части проломана. Документация порвана, раскидана по кабине. Пульт управления тоже разграблен. Кабелеукладчик мой, давно уже списали, наверное, но подробностей узнавать я не хотел.