О детстве

О детстве

Данным заметкам, более, чем четвертьвековой давности, предпосылаю вставку:

К высказыванию Дж. Локка о том, что
«ребёнок – это «tabula rasa» («чистая доска»), на которой общество в лице своих воспитателей может «написать» любую деятельностную программу – и хорошую, и плохую».
Смысл высказывания о Tabula rasa известен, однако, со времён древнегреческой философии, известен он был и на Востоке…
Но далеко не всегда ребёнок - чистая доска! Скорее он -  "нераскрытая книга" до поры до времени.
И выразительнее сие высказал Л.Толстой:
От пятилетнего ребенка до меня только шаг. А от новорожденного до пятилетнего — страшное расстояние. От зародыша до новорожденного — пучина. А от несуществования до зародыша отделяет уже не пучина, а непостижимость.
*

Детство уже незаметно в нас, ни во внешности, ни в поступках. И мы из своего детства! Прошли уже забытые ступени, что значили они? Детство, которое у других – своих (!) – детей, чужих, мы с такой жадностью и достоверностью додумываем и не можем додумать – удивляемся, радуясь необъяснённому, но реальному…
Детским, детством мы проверяем своё, идеализируем своё, вдруг детские глаза и внимание – нам конечная истина, святое: самое грубое, сильное, даже жестокое мы подчиняем этим глазам: самое  сильное  может быть слабее памяти о детском…
Где детство? в какой голубизне неба? в каких подробностях улиц, домов, людей? Кто вёл нас за руку в то великое время? и чем жили мы? Насколько же огромнее, объёмнее были наши представления! Богаче, важнее, красочнее!
Эти  далёкие радости и беды. Какие законы диктовали их смену? Какая наука опишет их, объяснит необходимость? – Край света за колыбелью, за первым углом, за дальним лесом – и неизбежная потеря!
Ответ на вопрос, что нам детство – это ответ на вопрос, что нам вообще человек.
А детство защищается, яростно, с потерями для себя, но в детском должны быть детские законы!
Знаю, что в первые годы своего детства мы делаем самые большие шаги к своему Я, не достигая, однако, своей «цели» и в самые лучшие зрелые годы. Наверное, чем ближе к своему Я, тем больше тайн.
Знаю, слишком жёстко, жестоко относимся мы  к этому великому времени у других– прямолинейно, однозначно (даже однобоко).
А детством теряются прежние годы, и между ними ещё большая пропасть, чем перед взрослыми само детство, всё целиком, потому что изменяются в зигзагах мыслей детские представления: в игре и увлечениях, фантазиях и удивлении – в богатстве неповторения... И что проступает (для нас, взрослых) из детства?
Ребёнок живёт в фантазиях, в придуманном, впуская по частям наш прозаический мир и перестраивая его тут же. В этом придуманном – самое основное из «нашего» мира, но вдруг сверкающее новыми гранями!
И детство – разрывает свой мир. Детство разрывает себя! Это тепло, это понятное, родное уменьшается, не становится необходимым, и забываем мы то, чем жили совсем  недавно.
Мы забываем своё же: глядя на родное, сопутствующее тому далёкому – не можем додумать, вспомнить полностью! Лишь что-то немногое…главное? Не знаю. И вдруг, вспомнив это  н е м н о г о е , стройным мысленным наслаждением (или болью?) стараешься облечь эти счастливо сохранённые доказательства, не зная, как и относится к ним, словно нам явилось неуничтожимое, нечто более важное, чем мы сами…(!)
Что оставили мы в детстве своём? и какое это чувство? чувство утраты, боли, тоски, – непонятное чувство: забываемое? (т.е. чувство самосохранения?? тогда – зачем?). и вдруг сразу разрастается оно из ничего – до страшного смысла: где вообще наше прошлое?
 В нас где наше прошлое?
Ведь незаметно, но время изменило нас полностью!
Где тот метроном, отсчитывающий такие порции времени, в котором мы теряем ориентиры: помня о «конце» – забываем «начало». Он неестественен, этот метроном! (да и не помним о начале, и не «помним» о конце…)
Время чуждо нам. Мы – противоречие  времени. Мы и время – великая и смешная (?) антиномия. А, может быть, только люди – противоестественны, следовательно, никогда не «сведут» концы с концами, не найдя для себя судьи?
Детство, детство уже недосягаемо, лишь остаётся какая-то неопределённая нить, которую мы постоянно теряем, как подробности сновидений

Детство – испытание человека, самое обнажённое и ранимое
И,возможно, не осознаваемое во всю его жизнь