Спасибо за вечер 2

Воспоминания о вечере с брошенным разведенцем, Владом, как он тогда представился, таяли, как деньги, которые я от него получила…

Признаться, эти деньги помогли закрыть брешь в семейном бюджете, образовавшуюся из-за болезни мамы (ну да, медицина у нас иногда “бесплатная”). Кроме того, они дали мне возможность спокойно дописать дипломную работу. Кстати, тема работы по детскому аутизму, почему-то ассоциировалась у меня с тем необычным свиданием.

Ещё я избавилась от необходимости выдумывать для мамы объяснения, зачем иногда допоздна "сижу в библиотеке — в интернете ведь не всё для работы есть”.

Я допускаю, что она может верить в такие объяснения — мама выглядит как наивная молодая женщина, нас иногда принимают за подруг. Приятная деталь, если бы не философская грусть в глазах, от которой, я думаю, она уже никогда не избавится.

Я знаю, почему так. Почти каждую ночь она видит во сне моего отца. Он погиб в горах во время очередного восхождения. Мне тогда было пять лет.

Что бы не сойти с ума от воспоминаний, мама общалась с мужчиной. Она уже девять лет морочила голову своему итальянцу.
 
Зная её характер, я не удивлялась, когда она то внезапно становилась «очень занятой» в его приезды, заставляя его днями ждать встречи, то устраивала на грани шекспировской трагедии сцены из-за случайно забытых им купюр евро в вазе.

«Это подачка?», — спрашивала она, глядя на него с видом обиженной герцогини, а потом тут же уходила варить ему любимый кофе.

Марио приезжал раз в полгода по бизнесу и неизменно появлялся у нас с огромным букетом белых роз, из-за которого его было почти не видно. Правда, его мужское внимание часто этим и ограничивалось.

Три месяца назад Марио не стало — наверное, в комбинации: жизнелюбие, огромная работоспособность и возраст образовалось слабое звено.

Мне было жалко Марио, а мама не выдержала, заболела… — думаю, сработал аддитивный стресс.

У меня ещё не сформировался достаточный уровень доверия к нашей медицине, поэтому за короткое время, кажется, я изучила спектр заболеваний щитовидки лучше местных светил. Правда, до уровня профессора Яманучи мне было далеко.

Профессор у себя на островах, вероятно, так вник в проблемы тиреоидологии, что к нему за «вторым мнением» обращаются со всего мира. С большими трудами и финансовыми вливаниями, хоть и онлайн, но и мне удалось достучаться до него.

Изменение схемы лечения, дорогие заморские лекарства, которые доставали через столько бюрократических барьеров, что это походило на сюжет шпионского фильма, похоже, сделали своё дело.

А может, просто прошло время, и мама, вероятно, смирилась, осознав, что белых роз больше не будет, начала хоть и медленно, но возвращаться к жизни.

Не знаю, что на неё больше повлияло.

В любом случае, цель хоть и не достигнута, но и не отодвинулась в никуда. В итоге — передышка в череде повседневных забот и концентрация на дипломной работе.

Результат не заставил себя ждать - объём работы был почти выполнен, выводы написаны, но я по странной инерции продолжала ходить в Дом ребёнка, где раньше была на практике и собирала материал для дипломной, помогая персоналу наладить контакт с особенными детьми.

И, надо признаться,  часто уходила оттуда со слезами, хотя наш декан не уставал напоминать, что излишняя эмоциональность не приветствуется.

Пожалуй, соглашусь с ним хотя бы потому, что каким-то чудом меня распределили в крупную корпорацию — стажёром на первое время. Это вызвало недоумение и зависть у некоторых сокурсников (с сокурсницами всё понятно).

Им светила разве что пенитенциарная система, больница или, в лучшем случае, школа. Хотя, честно говоря, я и в этих областях нашла бы что-то интересное. Но, как бы там ни было, через месяц уже нужно будет выходить на своё рабочее место...

Между тем, мама выздоравливала, вскоре должен состояться мой выпускной, а профиль Влада на сайте знакомств всё так же пустовал. Я пару раз заходила, невольно подогревая свой угасающий, но почти уже профессиональный интерес — ну вдруг.

Но вместо активности видела лишь ту самую фразу: “Я ошибся. Она — не такая”. Может, он и впрямь всё ещё оправдывает свою бывшую. Или это всё-таки обо мне?

Этот текст был как заноза, которую я не могла вытащить. Попыталась заблокировать его, но это казалось смешным — блокировать собственные чувства, хотя до конца не понимала, что со мной происходит.

И вот совсем недавно, возвращаясь из университета, я, зашла на свою практику передать воспитателям методичку. Не знаю, какие ассоциации сработали, но на выходе не выдержала и написала ему. Что-то нейтральное, вроде: “Привет, давно не общались. Как у Вас дела?”.

Ответ пришёл почти сразу: “Спасибо, что написали. Можем поговорить? Хотел бы извиниться”.

Ну что ж, извинения — это всегда интригует. И я согласилась.

Через полчаса мы сидели в небольшой кофейне. Влад выглядел лучше, чем во время нашей первой встречи. Больше уверенности, меньше печали.

— Я тогда повёл себя странно, — начал он, не спрашивая, перейдя на «ты». — Ты, наверное, подумала обо мне что-то совсем нелицеприятное.

Я не решилась произнести — «ты, наверное, тоже», только пожала плечами, скрывая улыбку, и произнесла:
— Ну, скажем так, вопросов осталось много. Но за деньги спасибо. Очень помогли.

Влад чуть смутился, но потом рассмеялся:
— Рад, что пригодились. Знаешь, я долго пытался разобраться, почему поступил так. И пришёл к выводу, что не остыл. Видимо, слишком хотел что-то доказать — себе или ей. Но ты мне открыла глаза. Твои слова… Они задели меня.

Я едва смогла скрыть своё удивление:
— Серьёзно? Какие именно?

— “Хватит сидеть в своём хаосе, двигайся дальше”. Ты это сказала?

Кивнула. Хотя вообще-то, не помню, чтобы говорила это вслух.

— Так что спасибо. И извини, если сделал тебе больно.

Я усмехнулась:
— Ты удивительный. Даже извиняясь, умудряешься добавить драматизма, как будто извинения — это твой коронный номер.

Я чувствовала, что невольно помогла ему распутать клубок внутренних противоречий. Его улыбка — чуть вымученная, чуть благодарная — была этому подтверждением.

На этом встреча закончилась. Ощущение недосказанности, как после «первого свидания», растворилось. Но не было даже намёка на продолжение  знакомства — с его стороны или с моей.

Это, наверное, выглядело, как расставание двух старых друзей. Мы поболтали, обменялись новостями и разошлись. А я продолжала ловить себя на том, что ищу в нашем диалоге скрытый смысл, хотя, возможно, его там уже и не было.


Через неделю я отправилась в главный офис корпорации, где мне предстояло начать работать по распределению.