Просто новогодний рассказ

Когда до наступления нового года остаётся чуть меньше половины суток, мир вокруг меняется, и городские улицы в том числе: улыбки прохожих становятся ярче; дома приобретают сказочный антураж; наряженные ещё неделю назад ёлки только сейчас начинают сверкать игрушками и гирляндами; и даже мороз перестаёт щипать за щёчки, хотя по-прежнему царствует на улицах.

Люди спешат, торопятся, мчатся закупить подарки и оказаться как можно скорее дома среди близких любимых людей, но делают они это без злобы, с улыбкой на лице – совершенно не так, как во время других праздников. Этот день особенный для всех.
Больше всего оживляются в последний день уходящего года торговцы: их успех во многом зависит от этих нескольких часов. Они кричат наперекор ветру, стараясь заглушить не только его, но и коллег. Придумывают развлекательные реплики и разукрашивают лавки, чтобы ваши деньги остались именно в их карманах, а не в чьих-то ещё.

Пузатый низкорослый гладковыбритый мужчина стоял за прилавком с куклами, возле главной городской улицы, и, улыбаясь как можно добродушней, призывал прохожих порадовать своих детей в новогоднюю ночь игрушками.

– «Неужели вы оставите детей без праздника в этот радостный день?!» – Он «сжигал» взглядом каждого проходившего мимо и подёргивал дорогую шубу, скрипя новенькими кожаными сапогами и сверкая брошью на выхолощенной шляпе.

Рядом с прилавком стоял маленький мальчик в прохудившемся пальто и ободранных варежках. Только шапка-ушанка и валенки на нём были хоть немного сносного вида. Он просил милостыню у прохожих, рассчитывая, что человеческое сердце не будет глухо к чужим страданиям в такой волшебный праздник, но пока ему не удалось получить даже медной монетки. Ему не помогали ни скорбный худой вид, ни дрожащие руки, ни болезненная бледность, однако и богатых обывателей ещё не было. Мальчик, видя, во что были одеты игнорирующие его люди, думал, что те оставили последние деньги, покупая подарки близким, поэтому не отчаивался и не злился, а продолжал надеется. И эта надежда возросла многократно, когда он увидел, как, разгоняя снег и прохожих, возле него остановилась роскошная чёрная карета запряжённая парой породистых лошадей.

Её дверь отворилась, и оттуда выглянул мужчина в чёрном цилиндре и чёрном шерстяном плаще с атласной подбивкой.

– Дай мне куклу, самую нарядную и самую дорогую. – Мужчина бросил торговцу игрушками тугой мешочек, совсем не замечая мальчишку, стоявшего рядом.
Мешочек упал тому прямо в руку, отбив чечётку монетами.

– Ого! – Продавец открыл мешочек, и при виде такого количества денег его глаза задрожали, как морской прибой. – Конечно, милостивый господин! Ваша дочь должно быть счастлива, что у неё такой щедрый и заботливый отец.

Он взял самую большую из кукол и протянул её мужчине в карете.

Тот принял покупку, выдав презрительный взгляд, и начал закрывать дверь.

– Господин! Господин! – Мальчик побежал к карете. – Дайте всего одну монетку. Нам с сестрёнкой не на что купить даже хлеб. Вы же не оставите голодными двух сирот в новогоднюю ночь?!

– А ну, куда лезешь, щенок!!! – Обладающий пышными чёрными бакенбардами извозчик ударил мальчика по спине хлыстом.

Пальто с трудом, но всё-таки выдержало удар, и новой дыры на нём не появилось, а вот ребёнок почувствовал жгучую боль в спине и тут же отскочил обратно, чтобы не схлопотать ещё раз.

– Но! – Извозчик хлестнул поводьями, и экипаж умчался вперёд.

Довольно пересчитывая золотые монеты, продавец кукол посмотрел на мальчика, пытающегося потереть всё ещё болевшую спину:

– Ты бы не попрошайничал, а работать пошёл. Делать надо что-то, а не милостыню клянчить.

– А разве вы сами делаете куклы, которые продаёте? – Обретая наивный вид, мальчишка захлопал ресницами, смотря прямо в глаза собеседнику.

– У ну не хами! И вообще, пошёл вон от моей лавки! – Торговец поднял ребёнка за шиворот, развернул в противоположную от себя сторону и отвесил широкого пинка.

Мальчик пролетел несколько метров и упал лицом прямо в сугроб.

Продавец громко расхохотался, хватаясь за живот и зажмурив прослезившиеся от смеха глаза, находя результат своего спонтанного проявления жестокости весьма развлекательным.

Малец поднялся, вытер с лица снег и пошёл искать доброту и сострадание в другой конец улицы, но там тоже люди проходили мимо, старательно отводя взгляд и делая вид, будто не замечают его.

В животе урчало всё сильнее, и хотя на улице пока ещё не стемнело, но дело уже шло к вечеру: совсем скоро люди вовсе престанут ходить по улицам и засядут у себя дома, готовясь к празднику, вот тогда уже у него не будет никакой надежды провести этот день сытым. Поэтому мальчик стал кричать гораздо громче и даже начал размахивать руками, вымогая себе внимание.

– Что за беда у тебя приключилась? – Мужчина в сером длинном застёгнутом на все пуговицы пальто и такой же серой при этом совершенно не зимней шляпе появился перед мальчиком, словно из ниоткуда. Руки его были абсолютно пусты: на них не было даже перчаток.

– Здравствуйте, дяденька. – Отчаявшийся мальчик шмыгнул носом и утёрся рукавом. – Год назад мы с сестрёнкой лишились родителей: папа погиб вовремя завала на угольной шахте, а мама умерла через несколько месяцев от чахотки. Я пока слишком мал, чтобы меня взяли на работу, а сестрёнка и того младше. Нам нечего кушать. А мне очень бы не хотелось, чтобы она встречала Новый Год голодной. Хотелось бы подарить ей праздник. Вы понимаете?

– Конечно. – Мужчина в сером пальто улыбнулся. Его густая белая борода, совершенно не подходящая его молодому лицу, растянулась вслед за улыбкой. – Кому же захочется голодать, особенно в праздник.

– Вот именно, но люди глухи к нашим с ней страданиям. И кажется, нам придётся встречать Новый Год даже без корки хлеба. – Ребёнок опустил взгляд, стыдливо разглядывая снег перед собой.

– Знаешь, всё возможно, если верить в чудо.

– Я верю, дяденька, правда, верю. – Он опять шмыгнул носом, всё ещё не поднимая глаз.

– Тогда зажмурься и сосчитай до пяти. – Мужчина продолжал сиять добродушием и состраданием, сочувствуя ребёнку и не зная, как поднять тому настроение.

– Хорошо, дяденька. Один, два… – малец замялся, забыв, что идёт после двух: три или четыре; его мысли путались, а волнение нарастало; он боялся, что мужчина вот-вот отвесит ему подзатыльник за то, что тот не может правильно посчитать до пяти, однако никаких звуков вокруг не было, вообще никаких, словно вся улица опустела, тогда мальчик перестал бояться и продолжил, – …три, четыре, пять!

Мальчик распахнул глаза, однако никого перед собой не обнаружил – мужчина исчез, даже следов на снегу не оставив. Ребёнок посмотрел по сторонам, думая, что незнакомец где-то прячется, но никого поблизости не нашёл – даже прохожие куда-то испарились. Тем не менее его не впечатлило такое внезапное исчезновение собеседника, зато он поистине удивился, когда посмотрел вниз – в руках у мальчика была горячая булка белого хлеба.