Преступление и покаяние

      Память, отличная кладовка, в которую я очень люблю заглядывать. Думаю, что не только я. У каждого из нас на этих полках хранится немало интересного. Стоит только задуматься и уйти мысленно в прошлое.
      Вот и недавно припомнилась, на мой взгляд, интересная  история. С кармическим оттенком. Ведь, как говорят мудрые люди, ничего не происходит без последствий. А с каким знаком, плюс или минус, это уже вопрос времени. И судьбы.
Ещё кто-то из великих сыщиков, а может и наш участковый, Федюшин, сказал, что не бывает преступления без наказания. Кажется,  и сам Федор Михайлович Достоевский  выражал такую же точку зрения. Как бы там ни было, но, реальность это подтверждает. Или как излагал герой Владимира Басова – правда, жизни. Конечно, мера бывает разной. Но это, как раз и логично. Кто то возмездие получает частями, в рассрочку, а кто - то через пару лет. Но, окончательно. Интересно, что жизнь  сама, порой решает этот вопрос. Возмездия.
      Но, по существу моей истории. Той, с кармическим оттенком. Должен сказать, что началась она в моей армейской жизни, а последствия её всплыли уже на гражданке, в институтской. Но, буду последователен.
После полугода службы нас, «автобатчиков» бросили на юг страны, на Херсонщину, для уборки урожая. Встали  мы лагерем у довольно большого поселения, Дудчаны. Нам казалось – это рай. После влажной и серой зимы в Прикарпатье, где любая лёгкая царапина гнила месяцами, где первое полугодие казалось нескончаемым, зелень садов напротив нашего лагеря казалась нам сказкой. Порой хотелось себя ущипнуть.
      Ведь, в самом деле, когда колонна нашей роты остановилась окончательно, картина, которая открылась  перед нами, напоминала фантазии на тему рая. Только наяву. Огромный черешневый сад, ветви которого свисали под тяжестью ярких, сочных плодов - красных, чёрных, белых, с оттенком слоновой кости. Как мартышки, мы  набросились на эти сказочные деревья. Горстями запихивая в рот сорванные плоды. Командиры сгоняли нас и словом, и палками, и подзатыльниками. Давалось все это им с трудом. Даже построившись, мы все ещё доедали свою добычу. Правда, чуть позже, в этот же сад мы уже бегали с мощным поносом. За все нужно расплачиваться. Но это ещё не тот случай, ради которого завелось «дело».
      Поработав пару ударных недель, как только выпали выходные, нас дружно повели на танцы. Деревенские танцы на площади возле Дома культуры. Конечно, солдаты были на десятом небе.       
      Что такое танцы для солдата? Особенно для тех, кто отслужил первые полгода. Те, кто в армии служил, хотя бы два года, безусловно, поймут меня без лишних слов. Кто не был, скорее всего, скептически поморщатся – подумаешь, мне и два месяца, в палатках хватило. Летом. Но вот осенний призыв меня поймёт лучше всех. Октябрь – ноябрь, шесть утра, подъём. Форма одежды – армейские штаны и нижняя армейская рубаха. Порой голый торс. На дворе ещё темно, моросит лёгкий осенний дождик, и мы бежим. Зарядка. Упор лежа на плацу. Триста пятьдесят человек одновременно. Моя грудь находится прямо над подмёрзшей лужицей. Когда команда: «Делай раз!» - звучит больше сотни этих «раз», я грудью падаю на эту лужицу. Слышу, как нежно проламывается первый осенний лёд. Сегодня не повезло мне, завтра кому то другому. И так, каждый день. Потом начинается зима. И вот, когда утром бежишь армейской группой, ещё в ночи, толком не проснувшись, очень хорошо понимаешь слова песни, из армейской жизни – « …И мы бежим, боясь остановиться…». А ведь это, только маленький фрагмент тех «лишений и тягот армейской службы», что даны тобой в присяге.
      И вот такая вольница! С утра до вечера за рулём машины. Мне, я считаю, особенно повезло. Меня посадили за руль легендарного Зил- 157! Джипак! Студебекер! Названий у него было много.  Машина ещё довоенная. Потом, я их, только в кино видел.  А  я на ней рулил. Экзотика. А, ещё у него был большой плюс, - он закипал через каждые семь -десять километров. Вернее радиатор. Жара тридцать пять плюс в воздухе, шипение , пар из-под капота, - это тоже экзотика.
      Но я приловчился и из этого неудобства получать ,,прибыля,, Хватаешь бушлат, накрываешь крышку радиатора, чтобы фонтан кипятка не дал струю в лицо, берёшь ведро и бежишь за водой. Потом я эту процедуру почаще начал проделывать возле рек, где можно искупаться и, даже возле Каховского водохранилища. Солдатская смётка!  И вот, очередная радость, - танцы!  Летний, южный вечер. Вся деревенская молодёжь собралась у клуба. Танцплощадка на улице, на площади перед клубом. Хочу сказать, что деревня Дудчаны, - это очень большая территория с большим количеством населения. С хорошо развитой инфраструктурой. Большой Дом культуры, магазины, гостиница, баня, парикмахерские – все это присутствует в очень приличном состоянии. Поэтому танцы, - это значительное мероприятие, а не какой - ни будь домашний вариант, под гармошку.
     И вот мы, человек тридцать солдат, прибыли на это самое мероприятие.  Солдаты на танцах – это бедствие для местных парней, но праздник для женского пола. Парни слегка нахмурились, девушки зарделись. Хотя, в целом обстановка была довольно тёплая. Многих парней мы знали по совместной работе в полях , на элеваторе, и  мы ведь, не на курорт прибыли. Так что все было взаимно прилично.
Перед домом культуры, у основания танцплощадки играли музыканты. Два гитариста, клавишник и барабанщик. Играли вполне прилично. Живая музыка, , хороший вечер танцев. Обстановка, в целом приятная.
      Когда мы немного адаптировались, мой начальник, прапорщик Невеличко, решил слегка взбудоражить ситуацию. Он подошёл ко мне и заговорщицки подмигнул, мол – я договорился, чтобы ты спел, поддержишь, споёшь? – Ну, я и поддержал. Ребята музыканты ушли на лёгкий перерыв. Со мной остался долговязый басист, вроде оператора. Мне нужна была только гитара и микрофон. Дальше все просто, - песня медленная и сопровождение не требовалось. Я начал петь испытанную временем и публикой песню « Аленушка». Народ зашевелился, всем стало интересно, кто это поёт. Скажу честно, разница в классе была очевидной. В то время я исполнял уже почти весь репертуар «Песняров», а это требует и голоса, и умения. Выступал на публике  с тринадцати лет.
      Так что все у меня звучало и играло. Но, после первого припева, где высокие ноты были ярче слышны, куда - то начал пропадать звук голоса. Его сила.  Боковым зрением я заметил, как долговязый, пообщавшись с музыкантами, что вернулись, подошёл к усилителю и начал там, так сказать, подколдовывать. Делая вид, что хочет улучшить звук, он его просто убрал. Увы, ситуация была мне знакома. Не долго думая и, слегка смущаясь, я пошёл, на сколько позволял шнур «в люди». И пел просто, без микрофона. Честно говоря, народ начал возмущаться. Большинству понравилось моё исполнение. Больше всех возмутился Невеличко. Это был очень темпераментный человек, с румынскими корнями. Этакий стопроцентный типаж атамана. Поджарый, с чёрными усами, фуражка на затылке. Казалось, что у него на боку шашка казацкая всегда наготове. Я его, как мог, останавливал взглядом, правда, он все же их довольно громко пристыдил. Допев песню, мы дружно, всей солдатской группой ушли. Несмотря на протесты многих девушек. Выразив, таким образом своё отношение к этой подлянке.
      Но, пиар компания, как сейчас говорят, произошла. Я, все таки стал популярным.
      Буквально, через пару дней, когда меня поставили в наряд на кухню, несколько местных  девчонок пришли к нам в лагерь. Конкретно, послушать песен в моем исполнении. А потом больше и чаще. Меня начали наказывать нарядами почаще, на то были у начальства веские причины, - и мои «концерты» участились. Но это был, так сказать пролог истории.
     После армии я поступил в институт. Киевский пищевой институт. Правильно будет, - Киевский технологический институт пищевой промышленности, КТИПП.  Началась пёстрая, яркая студенческая жизнь. А  мой вечный спутник, гитара и здесь меня вывела на сцену. После первого выступления мною было получено «добро» на организацию ансамбля. С этим вопросом институт стоял на высоких, по отношению к другим вузам, позициях. Музыкальные таланты поощрялись и поддерживались руководством. До сих пор с теплотой и огромным уважением вспоминаю своего благодетеля, Сторижко Иосифа Ивановича. Декана нашего факультета, а потом и ректора. Большого ума и педагогического таланта был человек.
     И вот я, как руководитель ансамбля, начал  прослушивание. История непростая. Для многих унизительная, как оказалось.  Долго искал гитариста на бас. Давал всем одну и ту же музыкальную фразу из репертуара «Криденс», с одной, несложной  синкопой. Ребята обижались, дулись лицом, мол строишь из себя не понятно кого. Но исполнить фразу пока никто не мог.  Но, вот заходит парень с моей же группы, берет инструмент и у него получается. Я вздыхаю, мол, наконец, а он тоже вздыхая, говорит, мол не могу, совесть мучает. Я удивляюсь, что такое, а он возьми и расскажи мне свою историю. Я, говорит, тот гад, что выключил тебе звук в Дудчанах, помнишь? Честно говоря я забыл. Ведь вполне рядовая ситуация для меня. Такое бывало не только там. А он, говорит, сначала был обруган девками. Потом и другими сельчанами. Почти уже и позабыл, но тут судьба нас сводит в одном институте и в одну группу даже впихивает. Кайся, говорит ему судьба, шанс тебе даю. Вот и началась у него бессоница. Как увидит меня, так и сердце учащает ход. Вот какая жизнь у парня.
     Я его, конечно, для юмора пожурил маленько. Видишь, мол, как оно со мной игры играть. И отпустил «С миром». Начал искать другого гитариста. Все у меня получилось и жизнь моя музыкальная очень даже  мне помогла в  учёбе. А товарищ этот был регулярным слушателем и поклонником. Очень даже искренним. И даже после учёбы, мы с ним были в товарищах ещё очень долго. А Судьба и Карма, это все же очень серьёзно.  Ведь я часто вспоминал и рассуждал об этом совпадении. Нашей неминуемой встречи. И, думаю, его раскаяние было таким сильным, что именно ему выпал такой вот случай. Покаяния. Ведь ему, действительно, полегчало. Федору, моему товарищу на всю жизнь.