Глава 3. Конкурент

Паша уже занёс ногу, чтобы идти дальше, по заветному адресу. Ведь если одно намерение посетить волшебного Мастера уже принесло такие плоды – процесс надо завершить. Недосказанные заклинания, незавершенные ритуалы, недописанные руны – всё это приводит к страшным последствиям, кто ж не знает. Разумеется, Паша во все эти глупости не верил. Но в некоторых случаях лучше перебдеть. И случай немедленно представился!

Метрах в пятнадцати профессионально-внимательный Пашин взгляд засёк фигуру немолодого мужчины. Невысокого, давно или никогда не стройного, плотного сложения и в неизменном костюме. Ошибки быть не могло: на тротуаре, под сенью больших платанов, стоял давний знакомец и отчасти коллега Редискина – руководитель местного литобъединения Мефодий Закидонский.

Особо тёплых отношений меж ними не было. С мнением Закидонского Паша был несогласен примерно всегда и по любому вопросу. Не бог весть какая редкость, конечно. Но именно Закидонский был тем человеком, который хотя бы понимал, с чем именно Редискин не согласен. Людей, которые говорят с тобой на одном языке, приходится очень ценить, ведь их крайне мало! С ними и поспорить бывает приятно… При всём при том Закидонский тоже не позвонил…

Тут у Паши проснулась корыстная мыслишка: а вдруг Закидонский всё-таки звонил? И не дозвонился? С него станется, он такой, ну… А теперь вот пришёл лично и сейчас сделает выгодное предложение. И Паша, разумеется, выслушает очень внимательно, вежливую благодарность на морде лица изобразит, а потом с лёгкой небрежностью, но всё равно почтительно, выдаст эдакое «спасибо большое, Мефодий Бенедиктович, мне очень приятно, я заинтересован, но прямо сейчас не могу». После Нового года, может. Когда проект закончится. Правда, его же и продлить могут… Ох, как приятно быть на коне!

Впрочем. Откуда бы Закидонскому знать, где встречаться с Пашей? А если он тоже по объявлению? Не в супергерои, конечно, куда ему, но вдруг статью решил написать, что-нибудь о влиянии забугорного супергеройского феномена на отечественный романтизм в произведениях молодых лауреатов «Липок»? С него станется. Придёт в офис – а там Наденька. Начнет на неё пялиться, непристойности всякие задвигать в духе «мы перестали лазать в окна к любимым женщинам». Как-будто он хоть в одно окно за свою жизнь хоть раз влез. Строго говоря, у Паши тоже такого опыта не случилось, но могло! И сейчас может, если что. Тем более, первый этаж, цоколь невысокий…

А если прям в супергерои? Какие у него особые навыки? На суперграмотность – извините, занята вакансия! Что ещё он может, чтобы прямо ах? Если по справедливости, он просто толковый кладовщик. От литературы. Любой текст на правильную полочку с закрытыми глазами положит. Какую бы ахинею не принёс в ЛИТО очередной графоман, никогда Мефодий Бенедиктович не скажет «это, батенька, настолько плохо, что лучше бы вам бумагу зазря не марать, займитесь лучше оригами, горными лыжами, нумизматикой какой…»

Мефодий Бенедиктович имеет терпение безграничное. Все в аудитории уснут – Мефодий один не спит. Дослушает бедолагу – и как опытный психиатр диагноз ему поставит. Это, мол, произведение написано в таком-то стиле, в эдаком жанре с элементами судака и жареной вьетнамцами селёдки. И преисполнится благости новоиспеченный господин Журден, узнавший, что он говорит прозой! А что плохо он ею говорит – так то мелочи. Об этих мелочах хоть весь город за спиной шепчись, а Закидонский своё слово сказал – и слово его крепко.

Давно, давно живёт в городке Мефодий Бенедиктович. Давно знает: сегодня ты человеку неприятное сказал – а завтра оказалось, что человечек не так прост, что он «кого надо нога», а ты не рукопожатный и никто тебе больше не позвонит. Становиться нерукопожатным в планы Мефодия не входило.

Сейчас Закидонский стоял в состоянии то ли рефлексии, то ли медитации, то ли прострации, то ли утюг не выключил. Ему случалось так зависать посреди улицы. Считал ли он ворон, слагал ли концепцию будущей поэмы или план захвата мира – кто знает? Он бы и сам не ответил, и не потому, что скрытный такой. Он не видел, как Паша преисполнился доблести и шагнул с крыльца, отважный, как гвардеец короля против мушкетёрской кодлы (или наоборот, сейчас в этом вопросе сильные разногласия).

Когда Редискин соткался из воздушных масс пред лицом Мефодия Бенедиктовича, программа распознавания у последнего сработала без осечек. Закидонский приветливо улыбнулся и раскланялся, отчего стал похож на Добчинского и Бобчинского одновременно.
-- Здравствуйте, Павел Аркадьевич! Как ваши дела?
-- Благодарю, Мефодий Бенедиктович, не бедствую. Рад вас видеть.
-- Взаимно, Павел Аркадьевич. Давно не приходили на наши заседания. В эту среду надцатого числа будет встреча, приходите. Новые участники у нас, будет интересно.