Глава 6. И живые позавидуют мёртвым...

На заседание городского литобъединения новые участники не только пришли, но даже прилетели: прибыли столичные звёзды, Боря и Коля. Культуртреггеры… триггеры... нечто вроде деятелей культуры, только нового формата. Ну, какая культура, такие и деятели.

Не для того, разумеется, чтобы стать членами местечкового клуба самодеятельных поэтов и прозаиков. Ребятки презентовали «Антологию мёртвых поэтов», успешно померших до сорока лет во второй половине XX и первой XXI века. Роскошная бизнес-идея для тех, кто понимает! Мёртвому поэту не надо выплачивать гонорар. С ним не надо согласовывать редакторские правки. Договор на публикацию заключать не надо. Никакой возни, одна чистая прибыль! И можно подать на грант в нише краеведения, популяризации литературы, сохранения культурного наследия и всё в таком духе. Что же до качества публикуемых стихов, так выпускник главного литинститута страны завсегда готов доказать, что это просто вы недостаточно образованны и не способны отличить высокую поэзию от примитива забухавшего недоросля. Что ж, кухаркины дети не рождаются с золотой ложкой во рту, путь к неиссякаемому источнику бюджетных денег им приходится выгрызать, рыть когтями, со всей изворотливостью ума и потомственной сноровкой.

В качестве жеста благодарности своим кормильцам Боря и Коля ездили по стране, посещали могилки, давали указания местным волонтерским организациям: хорошо бы покрасить могилку, оградку поправить, цветочки посадить. А то нехорошо-с! Этот автор, царствие ему небесное, прославил ваш край! Мало ли, что вы не знаете. Плохо, что не знаете. А мы уже напечатали, сборничек купить не хотите? Ваш ведь земляк! И фотографировались, конечно же. Надо полагать, для отчетности: были, посетили, отыскали, вот чеки для оплаты командировочных расходов. Но лица на фотографиях были такие довольные, будто шепчущие на ушко: «Белль Дюк, мы тебя надули!»

В аудитории было душно, нагнали студентов филфака и мальчиков в военной форме. Местных авторов посадили на первый ряд, под прицел телекамер. Столичные гости – инфоповод! И репутация, хочешь -- не хочешь, а надо соответствовать. Боря и Коля это прекрасно понимали, не первый городок окучивали, потому не спешили, презентовали с чувством, засыпали подробностями, заунывно читали стихи – отрабатывали на камеру. Аудитория тихо дремала.

Ласточкина сперва ёрзала, беззвучно открывала рот, порываясь что-то сказать, даже эпиграммку набросала:

Легко общаться с тем, кто умер:
Ведь он уже не возразит.
С живым -- опасно: груб, безумен
И в челюсть двинуть норовит.

Потом устала, засоловела и тоже задремала.

Закидонский, кавалер ордена железного седалища, сидел как сфинкс у пирамиды Хеопса. И не таких доводилось переслушивать, так что в лице Мефодия Бенедиктовича не дрогнул ни единый мускул! Колосс!

Редискин затерялся в толпе поближе к выходу и тосковал. Что он тут делает? Кого он тут не слышал? Там закон лежит невычитанный, а он тут, злое зло высматривает. А как ты его высмотришь, если вокруг одно сплошное зло и есть? Паша страдал, миссия его тяготила, но работа есть работа. И лучше, когда она есть, чем наоборот.

Александр Сергеевич, сидевший в последнем ряду, тихо встал и пошёл на выход, тихо бормоча: «В деревню… к тётке… В глушь! В Саратов!!!» Видел его только Редискин.