Второе дыхание

    Второе дыхание - какое  хорошее словосочетание. В этом выражении есть и огромный глоток свежего воздуха, и перспектива, и импульс, пробуждающий невероятные по силе и уверенности действия. Особенно часто это словосочетание начало звучать после моих шестидесяти. Когда я начал активничать в сфере искусства. То-есть, выступать с авторскими концертами. Но, чем чаще я произносил эти магические слова, тем чаще мне вспоминалась история, где второе дыхание действительно имело самое прямое и решающее значение.
   Случилось это в период доармейской бравады. Догуливая хорошие осенние деньки перед призывом.
   После ресторана, где гуляли за счёт приезжих. Ребята, почти наши ровесники, поступили в ветеринарное училище,  что находилось в нашем городке. А в городе нашем  были две гордости, кроме исторических - ветеринарное и культпросвет училище. Им, этим  парням нужны были местные друзья, потому угощали, а  нам просто кураж. Хорохорились все.
    Дело было вначале октября. Через несколько недель я должен был уйти в ряды Советской армии. На флот. Чем я особенно гордился. Поэтому и планка моя была повыше других. При любом подходящем  случае хотелось себя проявить. А случаи, надо признать, находились довольно часто. В этом деле я был довольно инициативным. И здесь он, случай, вскочил просто из ничего, можно сказать. В  хорошем хмелю, мы шли мимо стадиона. Тоже достопримечательность города. В вечернюю пору туда шли, по привычке, многие горожане. Днём заниматься спортом, вечером обниматься с девушками. Вот и мы, проходя мимо, решили туда заглянуть. И я с бухты-барахты произнёс фразу  о которой, через пять минут очень сильно пожалел. Оглядев ширину ночного футбольного поля я, с нотами зазнайства произнёс.
- Вся юность моя в этом стадионе. Да что юность, я и сейчас легко пятьдесят кругов могу нарезать. Даже после кабака.
- Ну да. Во, брехло, - не выбирая особенно слова,  изрёк один из приезжих.
     Довольно славный парнишка. Понятно, он не хотел обидеть. Просто пытался быть своим в доску. И, наверное,  реалистом. Но попал он словами куда надо. В моё самолюбие.
-Спорим на ящик водки. Сейчас, вот прямо тут, пятьдесят кругов  стадиона. Спорим?! - завёлся я.
- Спорим.- парнишка тоже держал форс.
- Разбей, - обратился я к другу, Славяну и, не мешкая пошёл  «к снаряду».
Компания зашумела, оживилась. Новое приключение. Ночь, довольно прохладно, всё же осень. Но уже веселей. Спор всегда оживляет ситуацию.
     И вот я начал. Прямо в костюме. Как был. Брюки, в стиле клёш - снизу расширенные, сверху вплотную. Одним словом форма та ещё. Для ресторана, но не для бега. Даже трусцой.
     Картинно сбросив на ближайшую зрительскую лавочку пиджак и сделав пару разминочных движений руками, я начал свой марафон. Для полноты кадра подмигнул парням, мол, щас, сами все поймёте. 
Вообще-то, такие споры в нашем городке не что-то необычное. Город наш очень спортивный, а тот кто в наше , советское время не мог сдать нормы ГТО, был, как сказали бы, сейчас - отстой.
     Помнится, как во время наших тренировок, по лёгкой атлетике, к нам часто приходили блатные. То-есть, где то , недалеко находясь, они спорили между собой, на деньги или выпивку, - кто дальше прыгнет в длину, например или , в той же яме для прыжков - кто из десяти мячей гол кому забьёт. И так далее. Тренер, на некоторое время давал нам «отдохнуть», он  ведь был их товарищем, по молодости, а мы наблюдали. С большим интересом, надо сказать. Как эти дядьки, с хриплыми , прокуренными голосами, в костюмах, порой, прыгали , как кошки за летящим мячом. Или с подкатанными брюками прыгали на дальность в песчаную яму. Восторг!
     Вообще, всё-таки, и наверное, главной городской достопримечательностью, а также местом силы он и  был,  -  наш стадион. В осенне - летнее время,  а спортзал в холодное. Притом, спортзал это действительно место для нас святое. Он располагался в храме. В то время не действующем. И размещались в нем одновременно волейболисты, гимнасты, борцы, штангисты, легкоатлеты и баскетболисты. Вот так! Сейчас он опять храм. Восстановили.  А  наша школа, вообще находилась прямо рядом со стадионом, через забор, в котором  было ликвидировано две заборных секции. Для удобства прохода. И, практически весь город, школьники и не только, во второй половине дня шли на стадион. Футболисты, легкоатлеты и просто так, погонять мяч, по бокам поля.
     А ещё раньше, в моём  детстве , почти каждое воскресенье, весь город шёл на очередной футбольный матч.  Городскую команду, а в жизни это были таксисты, рабочие обувной и швейной фабрик, мясокомбината, тренеры спортивных секций, просто обожали. Тренером у них был наш, школьный учитель физики, Швардзайд Ефим Елисеевич. Разносторонних талантов человек. Теперь он был пожилой, а в своей жизни он побывал и в клоунах, в цирке, и в фокусниках. А ещё, он работал долгое время воспитателем в исправительной колонии. И вот теперь, в спокойной старости, хотя ему было лет пятьдесят пять, он стал  учителем физики и тренером сборной по футболу. Личность!
     В шестидесятые, начала семидесятых футбол и стадион в выходные, нам заменял все житейские развлечения. Играла музыка, духовой оркестр, вывозили буфет, где были ситро, рогалики и мороженное. Весь город был в приподнятом настроении.  Футбольные команды приезжали и из Киева, и из Молдовы, и из Карпатского дивизиона. Это было яркое, темпераментное зрелище! А потом, всю следующую неделю обсуждали игру.
      Так, что то, что мы ночью зашли на стадион и устроили там такой вот спор -  это вполне обычное дело. Необычным было моё состояние и тот километраж, который я должен был теперь одолеть. Иначе стыд, срам, позору на весь город, ну и материальные издержки. Вполне приличные. Так, что друг, вызвался в герои, - действуй! И я начал действовать.
     Первые пол круга я, что называется раздыхивался. Выстраивал дыхание и снимал браваду. Вспоминал тренировки, где на разминке кругов пять, десять легко делал. Но это было примерно, полтора года назад. А эти полтора года я уже работал автослесарем в автоколонне и совсем было не до бега. Так сказать. Танцы, девушки, прогулки до утра. А потом, утром к шести на работу. К монтировкам и большим обмасленным ключам. Я был слесарем по ходовой части грузовых машин.  Ремонтная яма, - рабочий кабинет. И вот теперь ринулся бежать. Круг мною был завершён с неутешительным прогнозом - вряд ли пробегу, хотя бы пять кругов. Но это же стыдоба!
     На втором круге началась резь в боку. Резко, не предупреждая, она так схватила, что я сразу  захромал, в стиле Паниковского.  Полубоком двинулся к лавочкам.  Стал снимать рубашку и штаны. Маленькая пауза. Просто, на лавочку. Но уже не сбрасывал лихо, а аккуратно складывал. И продолжил. В трусах и носках. Как подбитая утка, стал прихрамывать на одну ногу. Что то в ноге растянулось.  Ребята начали подозревать, что далеко на артистизме я не уйду и решили спасать меня.
- Сань, да бросай этот бег. Бутылку вина ты уже выиграл! За смелость! Возвращайся в компанию!
- Нееее, ещё рано, хлопцы меня списывать! Я только начал,- прохрипел я в ответ.
     Уж очень меня эта бутылка вина унизила. А вот спортивная злость появилась. Но злость без сил, тоже не очень эффективна. Оставшись в трусах и майке, ногам стало легче. Но только ногам. Горло жгло и горело, голова гудела, бока резали попеременно, а то и вместе. Я перешёл на пенсионерскую трусцу. Но двигался. А, когда забегал в теневую, невидимую часть стадиона, всё таки ночь, потихоньку шёл пешком. Ну, а на видимой , с зажатыми зубами продолжал передвигаться полубегом, держась поочерёдно за свои бока.
    К слову сказать, стадион во все времена, является ещё и местом любви. И в этот вечер несколько пар, в разных местах, тоже сидели в обнимку. Кто то целовался, кто то в любви только начал признаваться, кто то уже просто курил, после всех «признаний». Но вдруг все они переключились на бегущего среди ночи человека. Слышимость на стадионе хорошая и, конечно они слышали наш громкий спор. И вот, я уже слышу, как и некоторые из них объединились и, кажется тоже начали делать ставки, так сказать.
    Честно говоря, выходя на четвёртый круг, я уже сам не верил, что добегу и его. Но всеобщее внимание усилило мою волю. Я же, все таки, ещё и артист, как никак. И, порой, чувствую себя, как, на сцене. Думаю, надо ставить планку, хотя бы на десять кругов. Надо подумать о чём то хорошем и высоком, - переключить мышечное страдание. И начал вспоминать, как я выйдя из дома, бегом добирался к другу, что жил далеко на отшибе пригорода. Нужно было пробежать поле, лес, опять поле, мимо реки и под гору, ещё полтора километра. Знаменитая наша Марусина гора!   Там мы у него пили чай, слушали музыку, обсуждали дела и, потом весь этот путь обратно. Тем более с горки было радостно бежать. Вот об этом я начал думать. И, как то дошёл до седьмого круга на этих мыслях. Прервал мысли крик ребят.
-  Сань, холодно. Ладно, пол ящика вина! Заканчивай!-
-  Нее, хлопцы, до победного! - что то почувствовав внутри себя, не унимался мой азарт. Это был уже Его голос.
     Бежал я уже босиком. Туфли и носки приладил к брюкам, майке и рубашке. Правда, всё в разных местах. И, вот знаете, пошло. Я даже сам не сразу заметил эту перемену. Ноги, руки - всё начало работать, как отлаженный механизм. Чётко, амплитудно. Наступила блаженная лёгкость. Пошло настоящее второе дыхание.  Хмель вышел вместе с болью в боках, голова стала свежей. Я вспомнил блаженство бега. Вообще, почему люди любят бег? Да, вот из-за этих ощущений и любят.
     Пробежал я на этом состоянии тридцать пять кругов, когда услышал последнее ворчание и реплику, мол, ему хорошо, он бегает, согрелся уже, а нам тут мёрзни от холода. И крик, похожий на отчаянный :
- Мы замёрзли! Больше не можем стоять! Уходим, Сань, ты выиграл! Кончай бегать! - и ушли.
     Вот ради этих слов и, состояния победителя, всё и происходило. Ещё недавно я, кажется, умирал на беговой дорожке. А сейчас, собирая свои разбросанные по всему кругу стадиона вещи, я, улыбаясь блаженной улыбкой, шёл лёгкой походкой. И мог ещё и идти, и бежать. Идти и бежать.
     Уже, почти на выходе из стадиона услышал лёгкий свист со стороны сгруппировавшейся лавочки «влюблённых» : - Эй, бегун! Мы победили! - И они, в неровном ритме, захлопали  в ладоши.
- А, таки, да! - громко, голосом победителя, ответил я. Стадион поддержал меня своим эхом.
      Всю ночь, слушая боль в ногах, спине и по всему телу я думал, о том, что произошло. Ещё не совсем понимая, но чувствуя, что это было важно.
      Конечно, неделю я ходил, как на костылях. «Креппатура» схватила мощно. Но, внутри была абсолютная лёгкость. А, спустя месяц, выбегая под ноябрьским дождиком, с голым торсом  на армейскую зарядку, я себе говорил, ёжась от холода - « это только первый круг». И знал, что дальше будет легче. Будет второе дыхание. А, потом и на протяжении всей жизни, которая и состояла из разного диаметра и калибра кругов.