Ягодки-грибочки, леденец в мешочке!
"ЯГОДКИ-ГРИБОЧКИ, ЛЕДЕНЕЦ В МЕШОЧКЕ!"
За жизнь у меня скопилось множество фотографий, целый чемодан. И в россыпь и в альбомах. Помню ещё мама приводила их в порядок. Вклеивала на твёрдые страницы альбомов и аккуратно подписывала своим красивым почерком. И год, и героев, и событие. И это очень мне помогает. Разбирая и рассматривая эти старые чёрно-белые карточки, я телепортируюсь в любое десятилетие прошлого. На днях грядёт 2025-й год. Третье тысячелетие от Рождества Христова. Неужто же дожила? Просто не верится!
И вот нашла в архиве фото - тоже Новогоднее. 1947 год! Только что кончилась Отечественная война с фашистами. Папа танкист, гвардии капитан, орденоносец вернулся к нам домой в Останкино, и, о счастье, даже не раненый. И помимо прочего привёз трофейный фотоаппарат под названием "Лейка". Папа чудесно фотографировал с большим вкусом и на всю жизнь полюбил это дело. Вот и сейчас я держу эту его новогоднюю фотографию.
На ней я, малышка, стою в верхнем ряду в украинском костюме и в веночке (в угоду отцу, рождённому в Малороссии), сплетённом мамой, из сухих и старых бумажных и тряпочных цветов, а на затылке привязаны разномастные ленточки. Рядом и моя ровесница, двоюродная сестра Лиля с братом Толиком, чудесным курносым бутузом, которых привезла тётя Ляля Никольская. И ещё слева сестра Таня, с чёлкой, дочь дяди Толи Мельникова (Никольского). А так же соседские барачные дети.
Мои родители и бабушка Зина отважно решились в тот трудный голодный год порадовать родню, а особенно детей. Наконец-то после войны отменили продуктовые карточки, но продмаги ещё пустовали и достать еды (да и денег), и накормить (в праздник) целую большую ораву гостей было трудно. Но моя мама-искусница смогла, исхитрилась... Она долго выискивала, копила продукты, чтобы порадовать гостей. Вывешивала за окно с трудом добытую курицу (о холодильниках тогда не мечтали). В углу комнаты поставили и украсили большую, до потолка, ёлку, где-то раздобытую папой. И комната сразу наполнилась запахом свежести, хвои, елового леса. Ведь ёлка, наконец, стала Сталиным разрешена, ибо после революции была объявлена "пережитком буржуазного прошлого".
А мама готовила праздничный стол. И из этой единственной синей курёшки, муки и картошки она умудрилась приготовить вкусный праздничный стол и всех накормить на славу. А бабушка тоже взялась помогать. И, помолясь шёпотом в спальне, всю ночь шила-строчила на своей ручной "зингеровской" машинке из серого дешёвого ситца мешочки для детских подарков. И не просто мешочки, а буквально создавала произведения искусства. Снаружи мешочки были несхожие. На каждом из них были пришиты разные картинки: яблоко-грибок, ягодка-цветок. Их бабушка аккуратно вырезала ножницами из старых тряпок, одежды и пристрачивала к мешочкам. Содержание их было одинаковым: яблоко, мандарин, пряник, пара печеньиц, пяток конфет и, конечно же, леденец - петушок на палочке. А папа прятал эти подарки под ёлку, поглубже, чтоб не было видно.
Праздник удался на славу. Мама то и дело играла на пианино, дети читали стихи, водили хоровод вокруг стола, стоящего посередине ("В лесу родилась ёлочка,/ В лесу она росла"). Я, развлекая гостей, танцевала (разученные раньше) вокруг стола и барыню, и гопак, и даже лезгинку. Зажав в зубах карандаш, словно кавказский кинжал, и одновременно выбрасывая обе руки то вправо, то влево, вприпрыжку скакала меж ёлкой и пианино. А мама громко аккомпанировала, подпевая шутливо: "На заборе птичка сидела,/ И такую песенку пела: "Несмотря на рваные ботинки, мы станцуем танец кабардинки..." Почему я танцевала лезгинку, а танец назывался "кабардинка" я и тогда и до сих пор не знаю...
А братик Толик, стоя на табуретке, читал стишок: "Новый год, Новый год,/ Приходи скорее!/ И у нас хоровод/ Станет веселее!" И наша сестра Лиля тоже читала стишок: "На весёлых детских ёлках/ Чудеса блестят в иголках,/ И под ёлкой в Новый год/ Каждый что-нибудь найдёт..." И действительно после шумного и вкусного застолья, детям предлагалось найти под ёлкой свой подарок. И мы по очереди, встав на четвереньки (попками вверх), извлекали свой мешочек - ягодку или грибочек.
И потом, глубоко затемно, пока ещё ходили гремящие трамваи, гости уезжали из нашей Останкинской глуши в свой центр, уезжали в своё будущее ХХ века. И каждый малыш увозил в сердце крупинку счастья. А в ручках держал бесценный подарок с ёлки 1947 года.
А не так давно в старом чемодане с тряпками я вдруг наткнулась на ветхий серый мешочек с ягодкой на боку. И замерла. Не может быть! Неужели это то самое бабушкино рукоделие, её искусная работа? Мой подарок с той самой чудо-ёлки? Невероятно!.. И решила написать вот этот этюд. А ещё я переслала это чудо-фото той самой сестре Лиле и братику Толе Никольским. И посоветовала им показать его своим взрослым внукам. Похвастать, вот какие мы были малыши, когда наступал тот послевоенный Новый 1948-й год.
Свидетельство о публикации №224122701431
Николай Толстов 08.01.2025 17:47 Заявить о нарушении