О поздних замужествах. Часть вторая

- Не из всего в жизни конечно, Дашка, надо выводить мораль, но как мне кажется, и уж совсем чужим опытом пренебрегать тоже не стоит - на эти слова Даша улыбаясь согласно кивнула - и так — начала я своё повествование -  история первая: « ...нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте...» - нарочито  торжественно и чуть громче обычного продекламировала я.
- Дай угадаю — перебила меня и громко при этом засмеялась  Даша — там в конце  все главные герои суициднутся или грохнут друг друга?
- Даш, ну хватит уже ржать, ну не смеши уже, не сбивай меня с мысли — еле сама сдерживая смех, умоляла я Дашу - зачем же так уж совсем пессимистично смотреть на тему поздних браков я вовсе не это имела ввиду. Насколько мне известно, по крайней мере все главные герои этого моего рассказа, по сей день живы, хотя вот здоровы к сожалению не вполне. Но об этом чуть позже.
- Ааа... Лариска, я поняла — Даша никак не унималась — наверное просто страсти между ними были Шекспировскими, ну или когда вся родня против этой любви…
- Дашка,  я из-за тебя до конца никогда не дойду. Слушай уже. Сижу я, значит, как-то после приёма и вызовов у себя в кабинете, карты амбулаторные оформляю на проверку. Вдруг слышу негромкий, робкий стук в дверь. А я этого, Даш, жуть как не люблю. И чего им, думаю, всем этим злодеям от меня вечно нужно, и  что же им этим мозгокрутам во время приёма-то все свои проблемы не порешать? Опять сейчас начнётся: « не знали», « забыли», «опоздали», «войдите в положение», «я, поверьте, Лариса Васильевна, самый больной в мире человек, у меня понос, золотуха  и температура 37 и 3 и спасёт от неминуемой смерти меня только один волшебный, чудодейственный листочек формата А5, оформленный с вашей лёгкой руки» и вот это вот всё каждый день одно и тоже... А от самого перегаром разит за километр, личико небритое, слегка припухшее и видно, что только что гад проснулся…
- Так ты запирайся изнутри  и не будет проблем.
- Если дверь запру изнутри, проблем, Дашка, станет ещё больше. У нас же полно внутренней работы и ко мне без конца свои сотрудники по работе заходят. Подписать документы, что-то распечатать. Каждый раз вставать дверь отпирать тоже, поверь, не вариант. Короче смотрю - дверь немного приоткрылась и в кабинет робко заглядывает женщина лет шестидесяти пяти примерно навскидку. Вид потерянный, помятый, жалкий, хотя одета вроде бы прилично, аккуратно,  даже небольшой макияж на лице.  Но взгляд совсем потухший, плечи опущены, видно, что чем-то сильно расстроена. И что-то, знаешь,  в ней угадывается такое неопределённо- алкоголическое, хотя  кажется вроде бы абсолютно трезвая и запаха алкоголя нет. Но глаз то у меня намётан.
-Джульетта? - проницательно точно предположила Даша, покрепче сжав мою руку в области плеча, показывая этим жестом свою заинтересованность в моём рассказе.
 Мы  с ней продолжали свою прогулку по парковым аллеям. Уже виднелся вдали дворец. На подступах к дворцу нам с Дашей предстояло по моей сложившейся традиции покормить уток остатками хлеба и круп(я для прогулки в парк заранее бросаю в свою сумку пакетик с угощением для пернатых, хвостатых и всяких прочих обитателей «моего» парка, которые встретятся нам на пути.
 Во дворец мы решили сегодня не ходить, иначе вернёмся совсем без ног. После парка у нас была запланирована кафешка.
- Так точно, угадала, Дашка - она самая — Джульетта. Джульетту, как оказалось, звали Зинаидой — подтвердила я догадку подруги.  - Заходит она ко мне в кабинет и говорит: «Лариса Васильевна, родненькая, не прогоняйте меня, пожалуйста. Некуда мне больше кроме вас пойти. Я ведь к вам не как к врачу, а как к человеку, как к женщине  пришла, понимаете? Поэтому и не во время приёма.»
- А ты признайся, Ларис, обрадовалась наверное сразу новости, о том, что оформление амбулаторных карт теперь откладывается на неопределённое время.
- А то… Как же мне не обрадоваться… От тебя, Дашка, чувств моих смешанных конечно не скрыть. Да у нас каждый день не одно так другое... Ну так вот, усадила я её, значит, на стул перед собою, поставила перед ней стакан воды.  Говорю : « Ну рассказывайте, что там у вас случилось?» А она вдруг голову наклонила, закрыла лицо руками и совсем по-детски как-то горько заплакала. Плечики вздрагивают. Совсем как девчонка-подросток. А спустя пару минут, тихим, подавленным, голосом начала она  рассказывать мне свою грустную, печальную историю. Историю о том, как она бедная, несчастная Зинаида под старость лет полюбила одного удивительного мужчину, которого не полюбить было просто не в её силах — такой он был весь из себя замечательный и прекрасный ( ну или так ей по крайней мере на тот момент показалось) . Рассказала также и о том, что чувства эти, к несчастью для обоих, оказались взаимны.
 И как она, сама того не желая, не справившись с этими, накатившими на неё чувствами, оказалась в роли любовницы женатого человека (о том, что он женат она, как водится, узнала далеко не сразу:«а ведь сама я, Лариса Васильевна,  всю жизнь таких непорядочных женщин осуждала, «Любовь и голуби» - то все небось смотрели...».  Но любовь Зинаиды пересилила все доводы рассудка, который упорно подсказывал ей тогда, что и на этот раз получится какая-нибудь очередная фигня. Ну короче любовь-морковь.
Решили они жить вместе. Он к ней уже как к себе домой приходит, хозяйничает.
- Так Ромео я надеюсь хотя бы развёлся со своей женой при таком-то раскладе? - совсем не угадала на этот раз Даша.
- Нет, Даша, не так всё было. Что бы не расстраивать свою жену и взрослых детей, а также чтобы «не смешить народ на старость лет», как благоразумный, предусмотрительный мужчина разводиться он конечно же не стал.
- Вот гад, паразит! Такой же двухстульный, как и все они — не удержалась Даша от оценочных суждений.
- Он видимо, Даш, так рассудил: «к чему все эти формальности» - люди-то они уже не молодые, а может он в чувствах своих был не уверен. Любовь-то эта  индийская вдруг ни сегодня так завтра пройдёт, тогда жена на всякий отступной случай при нём останется. Мы же с тобою историю эту только глазами Джульетты пока видим, всё с её подачи. К нему в голову мы с тобой не влезем.
-  Ну в этой истории, Ларис, пока одна сплошная банальность. Ну, а где же тут Шекспир? -  моя Даша заметно поскучнела.
- Потерпи, Даш, немного. Сейчас уже начнутся страсти. Как не трудно догадаться, жена его со временем конечно обо всё догадалась. Ну разве ж возможно такую большую любовь от глаз жены сокрыть? Если мужик под семьдесят, как молодой козлик вдруг забегал. Весь радостный и окрылённый не ходит, а летает.  И с чего это спрашивается вдруг? После стольких то лет совместной жизни...  Может в жену опять по новой влюбился? Ну это конечно вряд ли. Оставим эти сказки для наивных девиц, любящих читать с фонариком под одеялом свои любовные романы. Одним словом поворот сюжета такой — жена в курсе.
- Жена Ромео? — уточнила для поддержания разговора Даша.
- Ну да. Жена Ромео разумеется. В жизни, кстати, Ромео звали Николаем.
А жена то, Дашка, видимо тоже у него не промах была. Хотя почему «была»? Она  и сейчас жива здорова. Я предполагаю, что она с Николаем и сама не разводилась по тем же схожим причинам. Воспользовавшись моментом, когда всю вину за распад семьи можно было бы переложить на непутёвого мужа и остаться при этом в глазах детей приличным человеком, она как-то очень уж поспешно подаёт на развод и сама выходит замуж. Николай в ярости! Он недоумевает — как, простите, так? Откуда вдруг на его благоверную супругу, которой он отдал лучшие годы своей жизни, за пять минут и желающие нашлись? Он что-то начинает подозревать. Супруге-то в его голове отводилась роль верной Ярославны - вечно сидящей в ожидании его из похода налево у окошка, а тут вдруг такое. .. И градус его любви к Зинаиде, в связи с этими обстоятельствами, начинает заметно снижаться. Рейтинг супруги неожиданно приподнялся. Зинаида женщина чувствительная, она конечно всё понимает и начинает сильно, безутешно страдать. Русским женщинам, сама ведь знаешь, только дай от любви или от нелюбви пострадать…
- Да …  Это уж точно.
- Николай от переживаний начинает побухивать. Да дети ещё, настроенные видимо его супругой, начинают к нему плохо относиться. Не хотят с ним общаться и всё такое. Зинаида всё говорит, говорит...
 До  какого-то момента я её слушала, честно говоря не слишком внимательно,
не особо напрягаясь. У меня каждый день эти «исповеди»…А потом вдруг меня осенило… Стоп, стоп, стоп… Где, где я всё это уже слышала? Только с подачи другой не менее заинтересованной стороны. Я сижу за столом, лицом на руку оперлась, хмурю брови, параллельно продолжаю её слушать, а сама между тем напряжённо пытаюсь вспомнить. Ба! Кажется вспомнила! Где-то примерно с полгода назад в одном семействе на моём участке история приключилась. Короче мужика инсульт шандарахнул. Его госпитализировали с квартиры сожительницы, с которой он последний год жил. Он сначала в одной больнице полежал, потом в другой. В реанимации даже лежал.
Его сожительницу к нему никуда не пускали и справок о нём ей не давали, потому, что юридически она ему была «никто». А когда стали выписывать из стационара, по базе нашли телефон его дочки и бывшей супруги и попросили их его забрать. Готов пирожок. Совсем лежачий. Нужен уход, сиделка и всякое-такое.
Жена бывшая сразу от него отказалась — она уже за другим замужем. Дочка сначала забрала — а куда ей деться было? А потом, походив за ним с пару месяцев, поняла, что ей с этим всем не справится. Или сама вот-вот уже свалится, или семью потеряет.  Её мужа скорее всего эта ситуация не очень-то  обрадовала.
И дочка поразмыслив решает его определить на отделение сестринского ухода,. с последующим переводом в пансионат или в дом престарелых.
 Вот на этапе оформления его на сестринский уход мы с ней то, с дочкой и пересеклись. Она на чём свет стоит ругала тогда Зинаиду, мол не случись этой любви припозднившейся между ними, жил бы себе человек и жил и в ус бы не дул. И возможно никакого инсульта бы с ним не приключилось.
- А может быть и так…
- Да всё может быть конечно. Всё это время Зинаида  пыталась его разыскать. В какой-то момент ей в больнице всё же дали информацию о том, что он был
выписан домой и его забрала дочка. Бедная Зинаида поборов стеснение и гордость, поехала туда к ним, в его квартиру. Позвонила в дверь. « Я, Лариса Васильевна, к ним шла с надеждой, что они меня пустят к нему. Я на всё согласна была. Нужна сиделка — я бесплатной сиделкой при нём буду.  Отдадут его мне так я только рада буду. Люблю я его, понимаете. Очень люблю. Жизни своей без него не представляю. Скучаю по нему хоть в петлю полезай.»
 А дочка взяла и её прогнала, обозвав последними словами.
 И Зинаида, получается, пришла ко мне надеясь на моё содействие. Что мол может я поговорю с ними или хотя бы записку ему передам от неё, чтобы он знал, что она от него не отказывалась. « За, что же они так с нами, Лариса Васильевна, разве ж это по-людски? Она как собаку меня прогнала.»
- И до чего вы с ней в итоге договорились? - Даше нетерпелось узнать чем кончится дело. - Ты же не должна юридически ей никакую информацию сливать — размышляла она вслух.
- Правильно, Даша, не должна… Юридически… Я не знаю правильно ли я поступила, но я пожалела бедную Зинаиду. Пусть уж Бог рассудит. Я взяла с неё слово, что она меня не выдаст и рассказала ей, что нет его дома, поэтому и не пустили, что они от него отказались и что он определён в пансионат.
Зинаида обрадовалась, как-будто снова смысл жизни обрела. А уходя, не справившись со своими эмоциями, она обняла меня крепко и буквально не ушла от меня, а убежала пулей.
- Да… - протяжно вздохнула Даша — интересно было бы узнать, как там у них дальше всё сложилось.
- Да вроде, Даш, нормально всё. Я как-то встретила Зинаиду случайно на улице. Лицо хорошее, свежее, поправилась немного, весёлая. Обрадовалась, когда меня
увидела, сама первая подошла:
- А я ведь — говорит — Лариса Васильевна, забрала его к себе из пансионата.
Нас с ним расписали. Я теперь жена его законная. Он уже на коляске по квартире ездит и рука у него отошла парализованная. Головой так вообще всё соображает. На компьютере потихоньку работать начал. Я каждый день ему массаж делаю, лечебной физкультурой с ним занимаюсь — инструктор все упражнения мне показал. И всё у нас хорошо. Вот такая история. Насколько хорош её конец  конечно не мне судить. Ведь из жизни взято. А в жизни-то бывает всякое.
 Мы с Дашей долго-долго шли по аллее молча. Видно было, что  Даша что-то обдумывает. Покормили с ней, как и планировали уток, у Иорданского колодца высыпали остатки крупы голубям.
 Потом ещё долго сидели с ней на скамейке. А спустя примерно полчаса отправились, всё также держась под руку, в ближайшее к парку, небольшое, уютное кафе. И я обратила внимание, что Даша почему-то всю дорогу до кафе улыбалась. ( для тех кто ещё не уснул продолжение следует).