Одна на всю жизнь

Вот уже две недели Андрей был сам не свой. По утрам нехотя заваривал кофе, смотрел воспаленными, полночи не спавшими глазами на свое щетинистое отражение в зеркале и брел на работу, где уныло и безучастно возился с бумагами. А ведь совсем недавно все было иначе: он был доволен собой и жизнью. Успешный, востребованный юрист с очередью из клиентов на год вперед, офисом в центре города и роскошной квартирой. Привлекательный и остроумный. От женщин отбоя не было — выбирай любую. И он выбирал: сегодня Ира, завтра Люба, послезавтра Алена. Не жизнь, а карусель удовольствий. Вот только в последние дни от однообразных виражей этой карусели ему стало тошно.

На то была причина: из соцсетей Андрей узнал, что его бывшая девушка Юля вышла замуж за некого Леху. Нет, никакого предательства или неожиданности в этом не было. Он расстался с Юлей два года назад по собственной инициативе, давно знал о ее новых отношениях и ни капельки не ревновал. Но эта новость его все-таки огорошила. Может быть, из-за самолюбия, ведь в глубине души он все же надеялся, что Юля продолжала любить все эти годы только его. Или же потому, что чужая любовь, в которую он жадно вглядывался сквозь экран, открыла ему глаза на собственное одиночество. Все эти Иры, Любы и Алены могли скрасить вечер, но не жизнь. Они приходили и уходили, выветриваясь из памяти вместе с запахом духов и не оставляя следа в душе.

“Неужели я люблю Юлю?” — Андрей снова и снова задавал себе этот вопрос, стоя с сигаретой у распахнутого окна на кухне. На улице уже стемнело, в окнах напротив зажгли свет и резко задернули шторы. “Нет”, — ответил он себе так же резко и безапелляционно. И это была правда. Почему же все эти дни он не находил себе места. Зависть? Кажется, нет. Обида? Тоже нет. Ему было сложно понять, какие чувства он сейчас испытывал, но больше всего это было похоже на тщетность и разочарование. Так было с ним в пять лет, когда во время отдыха у моря он построил из песка высокий красивый замок, а на него случайно наступил пьяный дяденька. Горю не было предела, он плакал и орал благим матом, привлекая осуждающе-недовольные взгляды отдыхающих. Потом прибежала мама, прижала к груди, стала успокаивать и жалеть, и он затих, обиженно всхлипывая над бесформенными развалинами. Но тогда было проще — было кого винить. А кто сейчас разрушил его песочный замок? Ответ повис в воздухе вместе с дымом догорающей сигареты…

“Нужно позвонить маме!”, — подумал Андрей и потянулся за телефоном. Последний раз он говорил с ней две недели назад, о чем с укоризной напомнила запись на экране. Набрал номер, послышались гудки.

— Сыночек, здравствуй! Как хорошо, что ты позвонил. Я так соскучилась. Как у тебя дела? — услышав родной и веселый голос, Андрей немного взбодрился.

— Привет, мам. У меня все в порядке, работы навалилось в последнее время, еле разделался. Вот, думаю, давно не звонил вам. Как ты, как отец, как Вероника? — спрашивал он, стараясь звучать весело в тон матери.

— Ой, у нас все хорошо. Отец вчера был на рыбалке, они с дядей Валерой ездили на озеро. Поймали на двоих всего одну рыбу, но зато какую: огромный карп, десять килограммов живого веса. Еле вытащили, чуть лодку не перевернули, представляешь! Я им говорю: “Старики и море!”, — мама рассмеялась, и Андрей тоже не смог сдержать улыбки, представив, как отец и дядя Валера тянут вдвоем карпа, стараясь не выпасть из узкой резиновой лодки.

— А у Вероники тоже новости: собралась поступать в художественный лицей. Твоя сестра — талант, можешь гордиться. Такую красивую картину маслом написала, морской пейзаж. Вот я сейчас сфотографирую и тебе отправлю.

— А Юлька замуж вышла, — вдруг выпалил Андрей. Повисла пауза.

— Да и бог с ней, Андрюша. Ты расстроился? — голос матери стал серьезным, и Андрей представил, как она сейчас хмурит брови и закусывает нижнюю губу. Она всегда так делает, когда расстраивается.

— Нет, я даже рад за нее. Вот только думаю: если каждому свое счастье, то где же мое? Что, если я мимо него прошел и уже не встречу. Говорят же, что настоящая любовь — одна на всю жизнь… А я никого не любил, и меня никто. Как там у Высоцкого: “Потому что, если не любил, значит, и не жил, и не дышал”, — он сам не ожидал от себя такой откровенности и уже успел пожалеть, что все это сказал. Но чувствовал, что не мог не сказать.

— Что человеку суждено — это одному Богу известно. У тебя еще все впереди. Но не говори, что тебя не любили, Андрюша. Любили, еще как любили, — грустно вздохнув, сказала мама.

— Кто же? Юлька, что ли?

— Нет, не Юлька. Леночка.

— Какая еще Леночка? — Андрей удивился и начал перебирать в памяти всех знакомых Лен, но так никого и не припомнил, кроме Елены Васильевны, бухгалтера с прошлой работы.

— Леночка Скворцова, твоя одноклассница. Ох, как она тебя любила.

— Ленка? Скворцова? Да ну. Допустим, я ей нравился в старших классах, это я знаю. Но какая же это любовь? — сказал с насмешкой Андрей, но вдруг отчего-то погрустнел.

— А самая настоящая. Ты просто всего не знаешь.

Перед глазами у Андрея замелькали картинки школьных дней, задорные и яркие, как фигурки в калейдоскопе. Вот просторный, залитый солнцем спортзал. Они сдают с ребятами нормативы, дурачатся и смеются. Счастливые: впереди беззаботное лето. Вот Ольга Ивановна, их классная руководительница. Грозно отчитывает его за двойку по химии, а потом ласково прибавляет: “Андрюша, ты же такой хороший мальчик”. Она бы, наверное, удивилась, но именно эти слова, а не ругань и увещевания заставляли его исправиться. А вот и Лена. Стоит, как всегда, где-то в стороне и смотрит на него украдкой. А если вдруг поймает взгляд, покраснеет до кончиков волос и уткнется в книгу или тетрадь. Делает вид, что сосредоточена на чем-то важном. Как раздражали его в десятом классе ее большие и наивные голубые глаза. А отчего раздражали-то? Лена была добрая, милая девочка, даже вполне симпатичная. Но ему нравилась другая. Разве он в этом виноват?

— Вот ты не знаешь, а на свой юридический ты поступил благодаря Леночке, — вдруг сказала мама, прервав его размышления.

— А при чем здесь она? — удивленно спросил Андрей. Любовь, Лена Скворцова и поступление в вуз, как фрагменты от разных пазлов, не складывались в его голове.

— Помнишь, как ты боялся экзамена по истории и как удивился, что сдал его на пятерку?

— Ну? — сказал Андрей и задумался. А ведь, и правда, это было настоящее чудо. По истории у него была четверка с минусом, и то если очень постараться. А на юридическом это был профильный предмет — чтобы поступить, нужно было прыгнуть выше головы. И ему удалось. Получил пятерку за выпускной экзамен. Хотя в глубине души и подозревал, что что-то здесь не так. Вопросы были сложные, и он точно знал, что пару раз серьезно ошибся. Но ведь поставили пятерку — значит, заслужил…

— Это она мне уже потом, когда ты уехал в столицу поступать, созналась, что подменила листочки.

— Как подменила? Зачем?

— А вот так: когда ты сдал работу, она ее тихонько вытащила из стопки на учительском столе и заменила на ней обложку на свою, а свою работу вложила в твою обложку. Понимаешь? Уж как ей это удалось сделать незаметно, я не знаю… Но почерки у вас похожие, да и работы проверяла независимая комиссия — никто не обнаружил подлога. Ты получил свою желанную пятерку, а она…

— Тройку! Я помню, все еще судачили, как это отличница Леночка завалила историю. Но откуда ты знаешь? Она сама тебе рассказала? — Андрей, хотя и удивился словам матери, ни секунды не сомневался, что так все и было.

— Да, но она не хотела говорить, так получилось. Я же знала Леночку как старательную умную девочку, круглую отличницу. Мне не верилось, что она могла схлопотать тройку. Ты — пятерку, а она — тройку. Уж прости, но что-то здесь было не так. Ну вот я ее однажды встретила и пристала с допросом: как так получилось? Говорю: может, работы перепутали или комиссия ошиблась, давай, я вашего историка заставлю все перепроверить? А она вдруг изменилась в лице, побледнела и говорит: Людмила Сергеевна, не делайте этого, я вам сейчас все расскажу, давайте только отойдем в сторонку. И рассказала мне все, как было. Просила тебе ничего не говорить. Боялась, что ты разозлишься и передумаешь поступать. И была права: ты же у нас гордый и честный, мог и взбунтоваться. А то, что она это из любви сделала, я по глазам поняла, тут меня не обманешь.

— Вот оно как, — тихо и даже как-то робко сказал Андрей. — А я, дурак, сильно обидел ее как раз перед экзаменами…

История тогда, и правда, вышла некрасивая. До сих пор, а прошло уже пятнадцать лет, Андрею было неприятно и стыдно ее вспомнить. Но из песни слов не выкинешь, и старые ошибки ластиком не сотрешь. А дело было так: в выпускном классе он влюбился в девочку из параллели, белокурую красавицу Анжелу. По ней вздыхало много ребят, и Андрею хотелось во что бы то ни стало выделиться, привлечь к себе внимание. Тогда ему пришла в голову гениальная идея: устроить для Анжелы сюрприз. Он все продумал до мелочей: выпросил у родителей денег на новые кроссовки, а сам купил белые розы, воздушные шарики и два билета в парк развлечений. Но была одна загвоздка: он жутко стеснялся подойти к Анжеле и пригласить ее на свидание лично. Поэтому написал записку и положил в учебник на ее столе.

За полчаса до назначенного времени он уже шатался возле входа в парк. Несколько раз смотрелся в витрину, поправляя прическу, и то и дело репетировал — что и как скажет. Увлекшись мысленным диалогом с дамой сердца, он не сразу заметил приближающуюся фигуру. Она шла, едва касаясь земли, в красивом небесного цвета платье, с по-взрослому уложенной прической и красной сумочкой, одолженной у старшей сестры. Широко улыбалась и держала в руках его записку. В тот момент она была счастлива, она еще не знала, что записка была не ей. “Лена, что ты здесь делаешь?”, — спросил он вместо приветствия, и по его раздраженному тону и недоумению она сразу все поняла. Улыбка вмиг слетела с ее лица, краски вокруг поникли. “Я нашла записку в своем учебнике по математике”, — сказала она, оправдываясь, будто, и впрямь, была виновата.

То, что произошло дальше, Андрею было особенно мучительно вспоминать. Вдруг рассвирепев от обманутых ожиданий, он крикнул ей в лицо: “Дура! Как же ты мне надоела! Записка была Анжеле, а не тебе!”. Потом бросил букет на асфальт, прямо к ее ногам, и ушел, не оглядываясь. Но прежде чем уйти, он всего на мгновение посмотрел ей в лицо. Большие голубые глаза, полные незаслуженных слез, смотрели на него грустно, но без упрека. И этот невинный взгляд словно нож полоснул его сердце: оно было слепым, но совсем не бесчувственным.

— Глупо и жестоко, — сказал он вслух, забыв, что до сих пор не положил трубку.

— Что ты сказал, сынок? — отозвалась мама.

— Говорю, глупо и жестоко я поступил тогда с Леной. Но что поделать, уже ничего не исправишь, — Андрей достал из пачки новую сигарету, но, вспомнив, что на сегодня хватит, скомкал ее и бросил в пепельницу, где уже валялось с десяток окурков.

— Непоправима только смерть. А пока люди живы, все можно исправить. Позвони Леночке, попроси прощения. Вот увидишь, полегчает. Давай, номер продиктую? У меня есть их домашний, — послышался шелест записной книжки.

— Ну что я ей скажу… А хотя ладно, диктуй.

Андрей записал номер и попрощался с мамой. Из открытого окна доносились звуки вечернего города: шум машин, обрывки удаляющихся разговоров, чей-то смех. “А может, правда, позвонить? Прямо сейчас”, — подумал Андрей, сжав в руке листок с номером Лены. Он не знал, что сказать. Что вообще говорят тем, с кем не виделся пятнадцать лет. "Привет, Лена, спасибо за экзамен?", или "Лена, помнишь, я тебя обидел в десятом классе. Прости, пожалуйста!" Все это звучало глупо, нелепо, несвоевременно. "В крайнем случае она тебя пошлет", — Андрей прокрутил в голове этот вполне вероятный, но не смертельный сценарий, и ему стало легче. Он набрал номер.

— Алло, кто это? — в трубке послышался тоненький детский голос, заспанный или заплаканный.

— Здравствуй! Можешь позвать Лену?

— Лена… — девочка вдруг громко заплакала, — А Лена вчера умерла, — с этими словами она бросила трубку, оставив Андрея в шоке и недоумении.

"Боже мой… Как умерла? Зачем? Ей же всего 33…", — Андрей никак не мог осознать обрушившуюся на него новость. В его голове снова ожил образ Лены: большие голубые глаза, веснушки на пол лица, застенчивая улыбка. Вот же она, как она могла умереть… Ему вдруг со страшной силой захотелось вернуться в прошлое и подарить ей белые розы. Обмануть, сказать, что ждал именно ее. Почему он вообще предпочел ей ветреную Анжелу, которая через месяц ушла к другому? Почему не понял, не разделил настоящее чувство? Почему хотя бы не был к ней милосерднее? А что, если это и была она — его любовь, одна на всю жизнь… Внезапные вопросы обрушились лавиной, перекрыли кислород, и он беспомощно глотал воздух ртом.

Из оцепенения его вывел звонок телефона.

— Алло, здравствуйте! Вы недавно звонили? — спросил незнакомый женский голос.

— Да, мне очень жаль. Я… — Андрей не знал, как представиться и что говорить, поэтому запнулся и замолчал.

— Это Наташа, сестра Лены. Вы ей звонили? Дать ей трубочку?

— Вы шутите? Мне только что сказали, что она...

— О Господи, простите, пожалуйста, — перебила его женщина. — За сегодня это уже третий раз.

— Ничего не понимаю, что третий раз?

— Вы говорили сейчас с моей дочкой Машей. У нее вчера умер хомячок, которого звали в честь тети — Леной. И теперь она всем рассказывает, что Лена умерла. Сегодня уже трех человек огорошила. Не обижайтесь, пожалуйста: ребенок! А с Леночкой нашей все в порядке. Вот, кстати, и она, сейчас позову, — женщина крикнула “Лена, тебя к телефону, какой-то молодой человек” и, не прощаясь, передала трубку.

— Алло, — Андрей сразу ее узнал.

— Как я рад, что ты жива, — сказал он, тут же поняв, что ляпнул глупость.

— Ааа, вы уже знаете про наше семейное горе, — по голосу можно было предположить, что она улыбается.

— А вы кто?

— Это Андрей Иванов, твой одноклассник.

— Вот так сюрприз! Здравствуй, Андрей. Сколько лет прошло? Боже мой, пятнадцать! Ты, наверно, по поводу встречи выпускников? — ее голос звучал весело и беззаботно, будто она, и правда, была рада его слышать.

“Она наверняка уже все забыла. Зачем ворошить прошлое”, — подумал Андрей. В его душе боролись два противоположных чувства: радость от того, что у Лены все хорошо, и неловкость от собственного положения. Он даже захотел соврать что-то про встречу выпускников, но в последнюю секунду передумал.

— Я хотел пригласить тебя выпить кофе как-нибудь. Есть разговор, не телефонный. Может быть, когда ты приедешь в столицу или я к родителям…

— Я как раз завтра буду в столице. А что такое? Что-то случилось?

— Нет-нет, не беспокойся. Просто хотел с тобой поговорить.

— Ну ладно. Я завтра после обеда буду свободна. В 15:00 тебя устроит? — сказала Лена деловым, но по-прежнему доброжелательным тоном.

— Да, конечно. Если тебе удобно, давай встретимся в центре, в кафе “Memories”.

На этом Андрей попрощался с Леной и упал без сил на кровать.

***

На следующий день он, к собственному удивлению, проснулся бодрым и отдохнувшим. С аппетитом позавтракал, гладко выбрился и даже подмигнул себе в зеркале, что означало “жизнь налаживается”. Полдня на работе он думал о встрече с Леной. С волнением представлял, как они смеются над историей с хомяком, вспоминают школьные годы. Даже думал, не заехать ли в цветочный за белыми розами, но, к счастью, вовремя понял, что не нужно.

— Ну здравствуй!

Андрей изучал меню и не заметил, как подошла Лена, хотя до этого не спускал глаз с двери.

— Здравствуй! Как я рад тебя видеть.
Он спешно встал из-за стола и хотел ее обнять, но она предупредила его движение, протянув для приветствия руку. Андрей отметил, что внешне она почти не изменилась: все те же большие голубые глаза и веснушки, которые не могла скрыть ни одна пудра. Время не испортило ее лица, а наоборот, придало ему новой, сознающей себя красоты. Взгляд Лены стал более уверенным, она больше не отводила его и смотрела собеседнику прямо в глаза.

— Спасибо, что согласилась встретиться. Как у тебя дела? Как жизнь? Ты прекрасно выглядишь!

— Все замечательно, спасибо. Я здесь в командировке, читаю лекции в медицинском вузе. А вообще работаю хирургом в нашем родном городке. Приглашают в столицу, а я отказываюсь: кто-то же должен лечить людей и в провинции, правда? О чем ты хотел со мной поговорить? Надеюсь, ничего плохого не случилось, родители здоровы? — на последнем вопросе она нахмурила брови и показалась Андрею еще красивее. Его взгляд невольно скользнул по ее руке: кольца не было.

— Ты, наверно, очень удивишься, но я хотел встретиться, чтобы сказать тебе спасибо.

— За что?

— Честное слово, я узнал только вчера. Мне мама рассказала. Про экзамен.

— А, это. Пустяки, — Лена улыбнулась и, казалось, мысленно перенеслась куда-то далеко, в прошлое.

— Нет, не пустяки. Я тебе обязан своей карьерой. Если бы не ты, я бы не поступил на юрфак, не стал успешным юристом. Неизвестно, как бы сложилась моя судьба.

— Как бы ты захотел, так бы и сложилась. Я же с тройкой поступила на медицинский. Там история не профильный предмет, но тройки тоже не любят. Так что не преувеличивай мою заслугу. Я это вообще не для тебя сделала, а для себя. Мне было приятно знать, что я тебе чем-то помогла.

— Но почему? Я же так ужасно с тобой поступил тогда. Это вторая причина, по которой я хотел встретиться. Прости меня, я был идиотом. Знаю, что уже прошло пятнадцать лет, все это в прошлом, и его не исправить, но мне важно, чтобы ты меня простила.

— Не беспокойся, я не держу на тебя зла и тогда не держала. Я же все понимаю, ты ждал не меня, вспылил, с кем не бывает… И вообще наивно было думать, что записка была мне, я в это и тогда почти не верила, — она хотела казаться спокойной, но ее голос задрожал и она сделала вид, что поперхнулась, а потом, справившись с волнением, добавила, — Забудь. Кто старое помянет... Если это все, то я, пожалуй, пойду, у меня через час лекция.

— Как? Уже уходишь… Давай встретимся завтра в это же время? Поговорим, вспомним школу, одноклассников. Здесь рядом есть красивый парк, недавно открыли, — ему очень хотелось ее задержать.

— Звучит заманчиво, но я сегодня вечером уезжаю домой, — сказала она, вставая из-за стола. — Давай лучше так: когда приедешь к родителям в гости, звони, встретимся, поболтаем.
Она снова протянула ему руку, как при встрече, и ушла.

Андрей смотрел ей вслед и не находил слов, чтобы описать, каким слепым дураком он был в десятом классе.

***

"Прости… Смешно. Твои слова, Андрюша, опоздали на пятнадцать лет. Как бы мне хотелось их услышать в тот вечер, после нашей злополучной встречи в парке, когда я до крови искусала руки, чтобы не закричать от пронзительной боли в душе и не разбудить сестру и маму. Слишком сладко было верить, что ты пригласил меня на свидание, слишком горько было узнать, что я ошиблась. Краткий миг между раем и адом… Но ты прав, все это в прошлом. И я действительно не держу на тебя зла, я тебя простила. Потому что всегда верила: "Не бывает любви несчастной…" А помогла тебе совсем не из альтруизма, я это сделала для себя. Я очень хотела, чтобы ты уехал из нашего города. Если бы не пятерка по истории, ты бы остался, поступил в местный вуз и все время попадался мне на глаза. Так мне было бы сложнее тебя забыть… Вот и весь секрет моей “доброты”", — думала Лена, стоя вечером у окна в своем гостиничном номере.

До поезда оставалось меньше часа, чемодан был собран и стоял наготове у входной двери. Лена посмотрела на настенные часы, висевшие над кроватью, и решила, что пора выходить. Воспоминания о школе, юности и первой любви мелькали в ее голове, как огни ночного города за окном такси, которое везло ее на вокзал. Подальше от Андрея и напрасных переживаний.

“А забыла ли я его?” — от этого внезапного сомнения она почувствовала почти физическую боль где-то на уровне солнечного сплетения. Сейчас ей казалось, что нет, не забыла. Что все эти годы она хранила в памяти его образ, снова и снова проживала ту самую встречу… С такими мыслями Лена вошла в свой вагон.

***

Андрей давно не верил в чудеса и прекрасно понимал, что надеяться ему не на что. Поезд ушел — в прямом и переносном смысле. Да и чего он еще мог ожидать? Что спустя пятнадцать лет Лена Скворцова бросится ему на шею? Что она забудет про обиды и снова воспылает к нему чувствами, как только увидит? Смешно. Он, конечно, так не думал. И до вчерашней встречи с ней ему это было не нужно. Он хотел лишь облегчить муки совести, очистить свою карму, как это модно сейчас говорить. Но, встретив Лену снова, он вдруг понял, как ошибался на ее счет раньше. Смотрел, но не видел. А сейчас прозрел, но поздно. Как там поется: “Несвоевременность — вечная драма…”

Обдумывая все это, Андрей неторопливо подходил к парку, о котором накануне говорил Лене. Он и сам не знал, зачем сюда пришел, ведь она ясно дала понять, что уезжает и встречаться с ним не намерена. Но ноги сами привели, а он не стал противиться, потому что знал: прогулка — лучший способ навести порядок в мыслях и чувствах. И, как пятнадцать лет назад, он не заметил, что кто-то идет ему навстречу. На этот раз она была не в голубеньком платьице, а в стильном брючном костюме цвета спелой вишни. Не порхала, а шла уверенным твердым шагом. Но он сразу ее узнал.

— Неужели поезд отменили? — с нескрываемой радостью воскликнул он.

— Неужели в магазине закончились белые розы? — с улыбкой спросила она.