Мгновения. Биография. Продолжение

               Глава 2

                У каждого человека есть
                обольщение собственной жизнью
                А. Платонов
У Иеронима Босха, нидерландского художника начала шестнадцатого века,  современника Леонардо да Винчи, есть картина, которая условно называется  «Столешница». На ней в ироничной форме представлены сюжеты из реальной жизни, передающие СЕМЬ СМЕРТНЫХ ГРЕХОВ человечества: чревоугодие–  изображён обжора; праздность, то есть лень,–упитанный господин, дремлющий у камина; гнев – двое агрессивных мужчин дерутся из-за женщины; тщеславие, (гордыня) – женщина любуется собой в зеркале, которое держит дьявол; похоть – любовники встречаются в шатре; зависть – человек злобно смотрит на удачливого соседа;  алчность –судья берёт взятку.

    Я была свидетелем того, как легко человек относится к СВОИМ ГРЕХАМ. Моя знакомая обратилась ко мне, как к организатору ЕГЭ по русскому языку в Ленинградской области.
 – Она:   Мой внук не сдаст экзамен по русскому языку. Ты не знаешь, к кому можно обратиться, естественно за определённую  плату.
–Я (простодушно)  Не знаю, я взяток никогда не брала и не давала.
– Она ( раздражённо) При чём здесь взятки! Человеку помочь нужно!
Ей и в голову не приходило, что она ведёт себя безнравственно, что её предложение – тяжкий грех.
 А всё-таки, какие грехи я замечала у себя? О своём тяжком грехе я писала в первой части биографии в стихах. Не буду повторяться.
   Вместо того, чтобы перечислить свои грехи, хочется написать с радостью о грехах, которых у меня нет.

…Я не делала людям зла: не обижала, не оскорбляла,  не обманывала. Никогда не предавала друзей, ни перед кем не заискивала, не угождала, не льстила начальству. Жила честно, любила справедливость. Работа для меня была делом, которому я служила большую часть своей жизни.   
  Написав такое про себя,  подумала: не человек, а «ангелица»  какая-то, хоть сейчас заказывай искусственному интеллекту столешницу, по типу той, что создал Босх, на которой  были бы живописно отражены мои добродетели. Но искусственный интеллект не обманешь. Изобразив меня в центре, такую благостную, он обязательно пристроил бы ко мне  кавалера, консультанта с копытом, который любезно ведёт меня,  тщеславную, под ручку.   

 . Безгрешных людей не бывает, безгрешен только Христос.   
  Как писал мой любимый писатель А. Платонов, «просто у каждого человека есть обольщение собственной жизнью». 


                ГЛАВА  3   
                Управляя своими мыслями,
                человек управляет своим
                счастьем.
               
                Фридрих   Ницше               
 
   .А. Амосов, советский учёный, врач, философ, считал, что вера в Бога заложена в человеке биологически. А немецкий  философ И. Кант в восемнадцатом веке писал: « Две вещи свидетельствуют о Боге: звёзды надо мной и совесть во мне», то есть он  говорит о  творении мира Богом и о Совести, как о божественном начале в человеке. Значит, правильная жизнь  заложена  в человеке от рождения. А путь добра и зла указан в Святом писании. Но Бог дал право человеку самому выбрать свой жизненный путь.
 
   А жизнь постоянно ставит человека в условия выбора. Влияют ли обстоятельства на выбор человека? Я не говорю о драматических ситуациях в жизни человека ( болезнь, стихийные катастрофы, нарушение закона и т.д.) Я думаю, что здоровый человек в любых обстоятельствах сам делает свой выбор. И за выбор ложного пути ему приходится расплачиваться самому. Хотя нередко люди виноватыми в своих проблемах считают кого угодно, только не себя.   
   Вспоминается такой эпизод из моей жизни.

   Когда наступил пенсионный возраст,  мне не хотелось уже быть заведующей гуманитарным центром в институте развития образования, где я тогда работала.  Пенсия есть, возьму-ка я полставки методиста-преподавателя и займусь любимым делом: буду проводить для учителей семинары, практические занятия, читать лекции по методике русского языка. Не надо отвлекаться ни на что другое.
 
    Зав.гуманитарным центром по моей рекомендации стала кандидат педнаук, которая работала со мной на полставки. Словом, мы поменялись ролями. Я  не вмешивалась в административную работу Центра. 

  Мне хорошо знакомы все города и посёлки Ленинградской области, где есть школы. Я ехала в командировку из Ленинграда в каждую школу с удовольствием, потому что знала, что меня ждут коллеги, и наше общение будет  полезно учителям и радостно мне.
    А чрез три месяца мне было заявлено новоиспечённой заведующей, что в моих услугах она больше  не нуждается. Это был шок. На следующий день, собравшись с мыслями, я пришла в кабинет, и, оставшись наедине со своей начальницей, выразила ей своё отношение. Я не оскорбляла её, не говорила грубых слов, но мой протест, искреннее возмущение  её несправедливым поступком можно было сравнить с внезапно налетевшим цунами. Испугавшись, что со мной может случиться инфаркт, она только суетилась возле меня и, дрожащими руками наливая мне в стакан валерьянки, приговаривала: «Выпейте валерьянки!   Выпейте валерьянки»!   Обошлось, инфаркта не случилось.
 Успокоившись, я задала себе вопрос: почему это произошло, кто виноват: непорядочный кандидат наук, неожиданно получивший власть, в дела которого я не вмешивалась? Нет. Радость ушла из моей жизни, потому что я поняла, что виновата сама. Нечего было отдавать заведывание. Очень хотелось получать только удовольствие от жизни, а обязанности, формальные и неформальные, пусть исполняют другие.  За свой ложный выбор я  расплатилась сполна.

  Поняв это, я снова оказалась перед выбором: успокоиться и умолять начальницу не увольнять меня? жаловаться ректору? Добиваться отмены решения начальницы?  Ведь я чувствовала в себе достаточно сил, и физических, и умственных, чтобы продолжить и деловую, и творческую работу, закончить начатое пособие по методике русского языка. 
  Но работать с начальником, который так унизил меня,  не могла.
  Я написала заявление ректору:  «Прошу уволить меня,  так как я с таким начальником работать не могу».  Перечислила причины. Ректор, который работал у нас полгода, подписал  заявление в моём варианте.

  И я,  в пятьдесят пять лет с очень скромной пенсией  рассталась с институтом развития образования. А это были 90-ые годы.

  Денег было маловато. Но это не беспокоило меня. У меня не было семьи. Моя мама, которая была на моём иждивении, уже умерла, сама я  всегда жила по средствам, никогда не занимала в долг. 

   Как я распорядилась свободой  теперь? Много читала, вязала, закончила курсы флористики и делала панно из растений, ходила на утренние сеансы в кино (утром билеты были намного дешевле), посещала выставки, встречалась с друзьями, нередко слушала оперу, смотрела балет, занималась репетиторством. И в душе моей не было ни тоски, ни печали, ни раздражения, а был душевный покой.

   Но не прошло и  четыре месяца, как новоиспечённая зав. гуманитарным центром была уволена, так как поступало много жалоб  на неё от учителей. А новый ректор снова  пригласил меня на работу в мой родной институт, где я занималась любимым делом ещё  много лет.
    
    И ещё о выборе. Я  за свои пятьдесят четыре  года трудовой деятельности поменяла в силу обстоятельств несколько учебных заведений. Первую половину своей трудовой жизни  работала в разных школах, в том числе, 4 года в сельской школе по распределению после окончания педвуза (тут моего выбора не было, подчинялась законам страны);  в Каире 2 года, в Праге 4 года в школах при Посольствах СССР.
 А вторая половина жизни  моей трудовой деятельности была связана с институтом развития образования, где я трудилась ещё  не один десяток лет. 

   И где бы я ни работала, меня  выбирали либо председателем профкома, либо секретарём парторганизации. Каждый раз я была поставлена в условия выбора. И я соглашалась заниматься общественной работой. Почему? Думала о пользе, о выгоде для себя? Действительно, когда  чиновник из Министерства иностранных дел, отбирая кадры для работы за границей, просматривал мои документы, он обратил внимание на то, что я была секретарём парторганизации. Но сама я никогда не рассматривала свою партийность, как нечто имеющее для меня важное  в жизни для будущей карьеры.  У меня этого просто не было в сознании.
 
 А не отказывалась я от общественной работы (как это ни громко звучит) потому, что  искренне верила, что могу быть полезна людям. Знаю точно, что капустники, организованные мной к праздникам, удавались. Коллективный праздник проходил  всегда  весело и интересно.

   Как общественный деятель, я не думала о том, как надо вести себя, чтобы не навредить своей карьере и понравиться начальству.  Я поступала всегда так, как мне подсказывала совесть.
 
   В первый год работы в Каире в школе при Посольстве СССР  (это было в начале восьмидесятых годов двадцатого века) меня выбрали секретарём парторганизации школы. Между завучем и директором возник конфликт. Я заняла сторону завуча, её доводы были разумны и логичны. По моим понятиям директор вела себя неадекватно, её претензии были необоснованны. (Позже выяснилось, что директор была нездорова, она принимала психотропные лекарства, а на таможне  собака восприняла их как наркотики).

   В Министерстве иностранных дел мне был сделан выговор: почему я встала на сторону завуча,а не директора. Мои доводы о безумных требованиях директора  не имели поддержки у чиновника. Директора и завуча  отозвали из командировки. Мне дали доработать два года, но на третий год командировку не продлили, хотя в министерстве знали, что директриса была психически нездорова.
 
   Я не жалела, что меня не оставили на третий год. Жизнь продолжалась в новой школе уже дома, в Ленинграде.

   А вот другой случай. Он произошёл уже в конце девяностых годов двадцатого века. Я выбрана председателем профкома  в институте развития образования, где я работала.

  Назначен новый молодой ректор. Он прославился тем, что за полгода работы  вынес шестнадцать выговоров сотрудникам института. Были и другие его «мудрые» дела: сегодня объявлял новую программу деятельности, а через неделю её отменял. Постоянно он только чифирил, что, по-видимому, стимулировало его деятельность.

  В те годы профком  имел право утверждать выговоры сотрудникам.  Я убедила профком встать на защиту сотрудников. Мы не утверждали абсурдные  приказы ушлого ректора. Тогда он написал в Министерство образования жалобу, обвинив меня в том, что я мешаю его новаторской деятельности.
    Мы на совместном заседании профкома и парткома решили написать письмо Начальнику образования нашей области. Я составила текст, правдиво изложив все факты его безумной, негативной деятельности. Письмо подписали все пятнадцать членов профкома и парткома.
  А на следующий день ко мне ручейком потекли сотрудники с просьбой отозвать их подписи. Я видела, что люди серьёзно заволновались. Каждый думал: а вдруг это повредит его карьере.  Тогда я пригласила всех  членов профкома и парткома к себе в кабинет и на их глазах разорвала и выбросила в урну страницу с их подписями.
    Но секретарь парторганизации института посоветовал довести до сведения Начальника образования  области ситуацию в институте. Что я и сделала, прочитав письмо без подписей руководителю образования Ленинградской области. Она внимательно выслушала меня. 
– В этом письме  написано правдиво об абсурдных делах нового ректора, и я могу одна подписать его, – сказала я.
– Подпишите, – поспешно отозвалась она.

   На листе с подписями, который я порвала, была последняя сточка письма, напечатанная на машинке. Теперь её недоставало. Я написала эту строчку от руки на чистом листе бумаги и поставила свою подпись.

   А через несколько дней приехала представитель Министерства образования разбираться в конфликтной ситуации, возникшей в нашем институте.
  Я была вызвана на ковёр.  Передо мной сидела немолодая спокойная дама. «Расскажите историю вашего письма»,– вежливо попросила она. Я спокойно, не волнуясь, рассказала ей всё, как было.  Молчание было долгим. Ответ её поразил меня до глубины души: « Спасибо вам за ЧЕСТНЫЙ рассказ», – сказала представительница власти.

  Ректор был отстранён от занимаемой должности. 
  А ЧЕРЕЗ ПОЛГОДА на этого шельмоватого руководителя, назначенного после увольнения из института директором школы, учителя подали  в суд, И ВЫИГРАЛИ ДЕЛО.

   Моя борьба  за справедливость,   осознанная и бескорыстная, требовала от меня немало душевных сил и здоровья.   Но мне было радостно сознавать, что правда восторжествовала. А мой выбор был правильным. 
    Думаю, прав Ф.Ницше, который считал, что «несчастным или счастливым человека делают  ТОЛЬКО ЕГО МЫСЛИ, а не внешние обстоятельства, что управляя своими мыслями, человек управляет своим счастьем». 

                Глава 4
                Лишь трудом
                достигается самобытность
                и чувство собственного достоинства.
                Ф. Достоевский

         Есть мнение, что женщина занимается работой с удовольствием тогда, когда у неё нет счастливой семьи. Наверное, это мнение касается и меня тоже.
    Сейчас на девятом десятке  земной  жизни, анализируя прожитую жизнь, я поняла, что от ЛЮБИМОГО ДЕЛА  Я НЕ УСТАВАЛА. А физическая усталость проходила на следующий день.

    Моя тридцатилетняя деятельность в Институте развития образования Ленинградской области была интересна и разнообразна. Что бы я ни делала, будь то: организация и проведение курсов повышения квалификации для учителей, чтение лекций, командировки в область, работа в медальной комиссии или в жюри конкурса «Учитель года», проведение олимпиад, создание методических пособий  –мой труд оставлял след ДОЛГОЙ РАДОСТИ, потому что был предназначен для других людей. В настоящем труде,   равномерном, упорном, я находила душевный покой, уверенность в том, что я делаю дело, нужное людям.  Как говорят восточные мудрецы, выбери себе работу по душе, и тебе не придётся работать всю жизнь.

  Вспоминается такой случай. На практическом занятии с учителями я знакомлю их с Технологией критического мышления, которая включает в себя разнообразные «волшебные приёмы», повышающие интерес учащихся к процессу обучения. Таких приёмов в этой технологии не один десяток. Знакомлю с забавным приёмом «синквейн» и предлагаю темы для его создания. Неожиданно слушаю «синквейн», составленный  учителями про меня:

                Лариса Кирилловна.
                Мудрая, элегантная.
                Учит, понимает, хвалит.
                Восхищаемся вашим профессионализмом и терпением.
                Мастер.
 
  Я думаю, что уважение учителей к моей деятельности было связано с тем, что у меня было постоянное желание учиться, совершенствовать своё мастерство.
        Да, прав Федор Михайлович Достоевский, «лишь трудом достигается самобытность и чувство собственного достоинства».