Эхо времени повесть

Памяти отца посвящается.
 Что- то уж слишком часто в последнее время, я стала вспоминать казавшийся мне очень смешным тост о женской дружбе. Как там,….плывут по океану черепаха, а на спине у нее змея, как в океане оказалась змея, ну да ладно, черепаха думает, если я ее сброшу, она меня укусит. А в это время змея думает, если я ее сейчас укушу, она меня сбросит. Так выпьем за женскую дружбу! Вот такой анекдотец. Хотя, с  течением времени  это история не кажется мне такой смешной. Наверное, потому, что я сама много лет была похожа на черепаху в океане.
 Все началось с какого - то смутного чувства холодного ветерка у меня за затылком. И с чего это, все у меня хорошо,  относительно конечно, ну с мужем разведена, за то  есть сын Лешка. Замечательный парень и настоящий мужчина в свои 12 лет. Все понимающие серые глаза, смотрят внимательно и  четко следят за моим настроением. Такие глаза были и у моего деда Алексея, деда Леши как я его называла. Дед Леша, прожил трудную жизнь. Война началась  для Леши Вороновича с ускоренного выпуска Подольского военного артиллерийского училища, куда он попал сразу после окончания 10 классов. Повезло, тогда думали родные. А весь их ускоренный курс сразу на Курскую дугу, в живых остались  Леша, да веселый, чернявый Пашка, правда теперь он был и не веселый и не чернявый. Кроме деда Леши и его друга Пашки, из их  ускоренного выпуска, в этих боях, не выжил никто. За месяц они оба постарели лет на 10. Но выжили, провалялись по госпиталям, оправились чуток и на фронт,  догонять свою часть. Дед Леша не любил рассказывать о войне, прошел много дорог, освобождал  Прагу, Вену и снова на Родину, Украина. До 47 зачищали Западную Украину от остатков недобитых бандеровцев.
Да, так вернусь,… с чего это я начала чувствовать холодок за затылком? Все чаще и чаще. Не нервничай по пустякам, говорили мне подруги. Вот сын у тебя хороший. Мужичек, остальное приложится.  И это было чистой правдой. С работы я возвращалась поздно, это сейчас наше Тур агентство полупустое, а тогда  в 2017 был полный аншлаг. Народ мотался с чемоданами туда и оттуда и снова туда. С работы я приходила уставшая. По пути домой,  забегала в центральный гастроном,  вскарабкивалась на свой 4 этаж. Лешка, забирал мои пакеты со снедью, чинно расставлял все по полочкам,  ставил тарелку с ужином передо мной на стол. Золотой ты у меня, Лешка. Пока я ужинала, Лешка в пол глаза косился на меня и качал головой. Сочинение, я так понимаю, ты у меня не проверишь, грустно констатировал он, - ну как всегда. - Почему, давай, - хорохорилась я.- Ладно, спать я пойду, - отвечал Лешка.- Поздно уже. Школа меня тоже не беспокоила по пустякам. Лешка учился не плохо. Но и в отличники не рвался,…так что и говорить было не о чем. Серьезный и закрытый  Лешка  не давал ни малейшего шанса на какие либо разборки между сверстниками, ни на уроках, ни после уроков. Его класс поделился на группировки, а он проплывал как «Летучий Голландец»,  между скал и утесов. Лишь однажды ему пришлось проучить здоровенного и наглого одноклассника, когда тот попытался зацепить Лешку. Заломав руку, Лешка,  одним движение поставил его на колени перед собой. Одноклассник взвыл от боли, но никому не пожаловался, а может тоже, не было кому жаловаться. Этому четкому приему Лешку, научил дед Леша в один из своих последних приездов к нам. С тех пор Лешку так и звали «Летучий голландец». Не влипать во всякие истории - это было его осмысленное решение. Ведь у него была я, которую нельзя расстраивать и о ком нужно заботиться. Золотой ты у меня Лешка! Работа, дом, работа. От алиментов Лешкиного папаши, своего бывшего мужа, я отказалась, а в ответ он не стал делить квартиру моих родителей, в которую пришел после нашей свадьбы. На том и порешили. Теперь ни, я ни Лешка его не интересовали. Мне приходилось одной поднимать сына, зарабатывать деньги, на все остальное времени просто не хватало. И Лешка был целыми днями предоставлен самому себе. Я боялась, что в нашу свободную от взрослой опеки квартиру, зачастят одноклассники, а потом и вовсе, какие ни будь сомнительные личности с нашего двора. Но мой серьёзный Лешка не давал поводов для беспокойства. Так мы и жили изо дня в день.
 Оставаясь вдвоем в редкие дни, когда я болела или в дни, когда зимой у начальства мне удавалась выбить отпуск, который никак не совпадал с Лешкиными зимними каникулами. Ведь у клиентов нашего агентства тоже были дети, и они вывозили их в теплые страны погреться. Лишь пару раз за все Лешкино детство, его удалось вывести на юг к морю. Там он быстро научился игре на бильярде и через несколько дней уже обыгрывал взрослых дяденек и приносил к месту нашей постоянной дислокации у моря, то целую коробку горячих чебуреков, то гордо оплачивал ужин с морепродуктами в маленькой коктебельской кафешке. В общем, рос мужиком, как он это понимал. Все остальные летние каникулы Лешка проводил у деда в  сельском поселке, где однако рядом был и лес и озеро и где все мое детство проводила и я. С дедом мы были настоящие друзья, он часто бывал у нас в Минске, я с родителями у него. Первой ушла из жизни мама, отец прожил без нее только год. Очень тосковал и вскоре ушел следом. У меня продолжалась учеба в «Универе», на экономическом.  Дед Леша жил у себя, ходил на охоту с огромным Байкалом, так звали пса деда, породы, что - то вроде кавказской сторожевой. Иногда оставлял дом на Байкала, набирал всякой деревенской снеди, мед, сало, колбаски, яблок, варенья и приезжал на пару дней на меня посмотреть.  С течением времени я стала понимать что пожалуй,  деда Лешу я любила больше чем родителей. Они были всегда заняты собой, им было хорошо вместе. В детстве я часто думала, что если я переселюсь жить к деду Леше, они бы не стали возражать, оправдывая это тем, что деду нужно помочь или еще что ни будь.  Дед был крепкий, худой и жилистый, серьёзно, тяжело заболел после своего последнего приезда к нам,2 года назад. В тот вечер мы хорошо сидели на моем дне рождении: я, Лешка, дед, две мои закадычные подружки. Алеся, показывала свои последние фотки на  моем домашнем ноутбуке, она только приехала из Канады, где гостила по приглашению родственников. Дед Леша ел яблочный пирог, запивая зеленым, жасминовым чаем, моим фирменным. Вдруг, одна фотография привлекла его внимание. Он отодвинул пирог в сторону и попросил увеличить фото с Алесиным родственником. Долго вглядывался в лицо, и весь оставшийся вечер расспрашивал Алеську о этом фото. Но фотографии был всего, на всего, брат Алесиного деда и ничего примечательного о нем рассказать она не могла. Ну, дед Гриша и дед Гриша. Дед  засобирался домой, он был сильно чем- то расстроен. – Ну, куда ты вкруг. Ты же у нас хотел остаться,- но дед Леша поспешно засобирался домой. А на утро мне позвонили из госпиталя. Дед Леша, всю ночь просидел возле вокзала под дождем. В тот промозглый, ноябрьский вечер, Алексей Воронович вспомнил все, как будто это было вчера.- Вот значит как. Живы нелюди и здоровы. Вот значит что. Его как кипятком ошпарило,  в тот вечер. На фотографии он узнал одного  из них, китель, небрежно наброшенный на плечи младшего из  братьев Шавур. Китель с наградами СС. Значит тогда в 46 он все же остался в живых, и преспокойно жил во Львове, а теперь братья воссоединились. Дед Леша, все чаще стал задумываться, а стоит ли сегодняшняя Украина  жизней тех солдат, что погибли за нее. Теперь  на больничной койке,  он все вспоминал. – Тогда я уничтожал, бешенных псов прятавшихся по лесам, недобитых полицаев, и надеялся, что все они провалились в ад. У меня даже не мелькнула мысль, что удалось уцелеть двум, самым озверелым и кровожадным из тех с кем приходилось драться. Я был уверен, что этих гадов, нет в живых. В 44 люди на Украине, теперь могут спать спокойно по ночам. В селе даже праздник устроили, столы для нас накрыли, танцы. Западная Украина приходила  в себя от той войны. А через неделю после зачистки, наша часть  покинула западную Украину. Уходили дальше. Я тогда еще не знал, что придеться вернуться в эти края через год,  летом 45. Мы дошли до Вены. Как же мы радовались тогда, что  остались живы! Нас вернули сначала  в Венгрию, город  Дебрецен. После, на западную Украину. Зачищать места близ польской границы от бандеровцев. Опять те же села, которые только начинали мирную жизнь. Лесные братья отчаянно сопротивлялись миру на этой земле. Они входили в село ночью и убивали не только партийных работников присылаемых из центра для налаживания мирной жизни, но и районных врачей, учителей, всех тех, кто мог бы помочь простым крестьянам, их семьям и детям. Были они гораздо свирепее, чем фашисты. В районах, где могли прятаться бандеровцы, с самолета разбрасывали листовки, о том, что всем, кто сдастся и сложит оружие,  власть обещала амнистию. И при каждом удобном случае, бывшие полицаи, на ком не было крови уходили из банды. Но, для некоторых,  чьи руки были по локоть в крови, сдаться было уже не возможно. И поэтому они мстил бывшим братьям по УПА, им и их семьям. Их вырезали и расстреливали прямо в домах  с озверелой жестокостью. Окрестные села проводили ночи в тревоге, а с рассветом отдавали богу хвалу, что живы. Вот тут и пригодились боевые навыки. Мы планомерно отсекали банды от возможности пополнять запасы боеприпасов и продовольствия. Это отребье, теряли остатки человеческого облика. Грязные, голодные, теперь они не могли нападать на села, в каждом населенном пункте стояли вооруженные гарнизоны красной армии.  Банды, как стая шакалов нападали на более слабые отряды своих же. Разоружали, и убивали тех, кто отказывался влиться в их отряд. Они научились прятаться и делать незаметные схроны оружия и боеприпасов. Найти и обезвредить банду бывших  полицаев, и  остатки ОУН УПА  было очень сложно. С моим однополчанином и другом Пашкой, мы прошли от Курской дуги до Вены, а теперь вместе зачищали Западную Украину от бандформирований. Это был последний день, когда я видел Пашку в живых. Наш батальон зачищал лес, вблизи села Гута. Шли цепью. Вдруг на дальнем конце рванула граната. Я бросился туда. Пашка отдавал свой последний вздох холодному утру и лесу и нашим боевым товарищам. Тогда мы прочесали  всю местность. Нашли банду и дали бой. Взяли в кольцо и разоружили. Они больше не пытались сопротивляться, со связанными руками под конвоем, мы повели их прямо в расположение нашего штаба дивизии. Там - то я впервые и узнал от жителей, кто такие  братья Гришка и Семка Шавур. Мы вели бандитов через село, понурых, голодных и грязных, и все же односельчане узнали своих земляков. Но одного из бандитов выскочила целая группа крестьян, если бы не мы, его бы разорвали.
- Это не человек, черту душу он продал,- кричала одна женщина и попыталась попасть камнем в одного из бывших полицаев.- Это же Семка, зверь. А где Гришка, где? Отдайте его нам, кричали они. Всю дорогу пока мы вели пленных бандитов, односельчане плевали в Семку. Много чего могли рассказать его  односельчане, как насиловали, грабили, убивали.  Семка, своими руками, вырезал  соседей поляков, просто за то, что они поляки. Мы довели пленных до штаба и сдали их под охрану. Теперь им предстояли допросы, дознания и  заключение на долгие годы или смертная казнь. Наш батальон был чертовски измотан, я должен был поспать хотя бы пару часов. Добрался до хаты, где я квартировал, и свалился как сноп на койку. Разбудила меня хозяйка уже ближе к ночи.
- Просимо до столу, - хозяйка пододвинула мне сапоги, - вечеряти, чим бог послав.
Я сел к столу. Нехитрая деревенская снедь. Хозяйка, поднесла чарочку. Сначала, когда меня определили к ней на постой. Я думал, что это бабулька, живет одна в доме. Такая сгорбленная, тихая  в платке до глаз.  Голос молодой,  и даже какой- то детский, хотя она почти не разговаривала со мной и  не выходила из комнаты, если я появлялся на пороге. – Совсем запуганная, как зверек лесной и дикий,- подумалось мне,- что же, оно и понятно, в селе правили полицаи, это еще хуже чем немцы. Позже я стал понимать, что хозяйка вроде и не бабулька совсем. Просто очень запуганная девочка,  которая только претворяется старухой. Ничего, все наладится девонька. Мы уже почти два месяца стояли в этом селе. Иногда, выезжали на зачистку  по району. Где горячо, там и мы. Постепенно моя хозяйка приходила в себя и как то рано утром я увидал две русые косы из под платка. Хороший знак, оттаивает девочка. Я старался ничем  ее не напугать. Даже разговаривал в пол голоса. Когда приходил шумный Пашка, Дарина,  так звали хозяйку, сразу куда то исчезала. И не появлялась, пока в хате не становилось совсем тихо. Бог ее знает, где она пряталась. А  когда узнала, что Семку Шавура поймали, а вместе с ним и всю банду, она впервые сняла платок с лица. И я увидел  лучистые, голубые глаза. Спина сразу выровнялась, ходила  она теперь с расправленными плечами.  И  ко мне стала относиться не так настороженно. Вечер был  по - летнему теплый и какой-то ясный. Мы сидели вдвоем, пили чай с сухарями, Дарина рассказала мне, что жили они в их селе с матерью, отцом и братом. Жили как все. Жили хорошо, не враждовали. А с Гришкой и Семкой играли вместе, почти ровесники были. Вот только поганые они были с детства. Обижали часто и меня тоже. Отца у них не было, пороть было некому. Как пришли фашисты, Гришка, старший брат сразу записался в полицию. А потом их отделение перевели в волость. И форму другую выдали. Очень он гордился этой формой украинской освободительной армии. Приезжал в село, то один, то с другими, в такой же форме. Заходили в любой дом, брали, что хотели. Напьются горелки и куралесят, самый озверелый был у них Гришка Шавур,- рассказала хозяйка, односельчан он не любил. Мне 17  минуло, когда он стал меня замечать. Зайдет и смотрит, а глаза такие черные, как будто зрачок на весь глаз. Мамка меня стала прятать в подпол. В светелке, где я сплю, есть маленький подпол, под столом незаметный. Их у нас два. Так в том маленьком и не глубоком, мама мне сена нанесла, старый кожух подстелила. И как приезжали эти черти, и ходили по домам, я сразу  в подпол. Да, все сидели тогда, сидели тихо по хатам. А приезжал Гришка часто, то объявление какое повесит, приказ властей,  то у старосты пьют, тот ему и рассказывает кто на работу не вышел, особенно он любил слушать, кто что сказал о власти. А экзекуции любил устраивать, наказание значит.  Пытать и бить, кто хоть чем провинился перед немецкой властью. Он сам любил придумывать наказания. За малейшую провинность, так бил, сам бил, до смерти мог забить. Как будто сам дьявол в него вселился. На тату моего, кто - то наговорил, что поросенок у нас был, а мы его в лес свезли. И кто-то бачив. Тату забрали, били еще во дворе, когда выводили. Кричали,- с партизанами знаешься.  Татка говорил, съели мы того поросенка, еще на осень. Тату били  батогами,  мы его  домой  на санях привезли, а на следующий день он помер. Брату Василю исполнилось 18. И его стали принуждать вступить в УПА. Брат собрался и ушел искать партизан. Вот только не знаю, нашел ли. С тех пор его не видела. Мамку стали допытывать, где сын. Она казала, ушили с Дариной работу искать, есть что- то нужно. Не верили. Меня мамка в подпол хавала. Там я и сидела как мышь. А однажды меня заприметил Семка, младший брат Гришки. Уж не знаю как, следил. Пришли, дом сарай, все обыскали. Били мамку, где детей прячет, все пытали. А я в подполе сидела. Когда ушли они, я  из подпала вышла. Мамку сильно избили, а она не сказала где я. С тех пор, она не вставала с постели. Но и эти к нам в дом больше не приходили. Однажды ночью, по весне, приехали два грузовика полицаев. Все, кто был по домам сховались. А эти за ночь вырезали пол села, кто поляком был. Такая у них была акция. Крики, огонь всюду. Мы украинцы, к  нам не пришли. Из дома мы не выходили, так было страшно, так страшно. Соседка приходила рассказывала, что Семка ушел  тогда вместе с ними с полицаями. И служат они теперь немцам вместе с Гришкой. Еще много чего рассказывала Дарена, пол  ночи мы тогда с ней просидели. Я тонул в ее больших, беспокойных глазах. С этой ночи мое молодое сердце вспомнило о весне, любви о том, что мы живы. И будем жить долго, очень долго будем жить.
  Все пойманную банду допрашивали в штабе. Семка Шавур сразу пошел на сотрудничество с особым отделом. Он рассказывал, все что знал. Когда и как добывают оружие, про пароли, и явки для связи, про численность отрядов. Сломленный, униженный, жалкий. И в какие - то моменты он казался самым потерянным, из всей остальной массы бывших сподвижников. Его перевели в отдельную камеру, что бы ночью свои же не придушили. Казалось в чем только душа, ходил держась за стены, слабый, худой, тихий, но он был не такой. Наметив для себя линию поведения, он точно ее придерживался.  В камеру к нему,  иногда приезжал фельдшер из района, очень уж ценный был он для следствия. Казалось много еще знал, хотя он в первые же дни дознания, выдал всех и все. Но для следствия играл роль очень значимого человека для повстанческого движения, для этого он даже примерил шкуру старшего брата. Все видел, все примечал….и готовил побег. В один из приездов фельдшера, Семка подгадал, когда часовой открыл камеру и в одном прыжке выбил у него винтовку, затем прикладом оглушил охранника и втащил его в камеру. Все произошло так быстро, фельдшер опешил,  Семка втолкнул его  в камеру и приказал молчать. Время шло на минуты. У фельдшера, бричка. В его одежде с чемоданчиком отъехать подальше, запутать следы. Обнаружили побег через минут 20, хватились охранника, он с проломанным черепом в камере, рядом оглушенный  фельдшер в одних трусах. Разыскивали его два дня, по тревоге подняли военные и части милиции. И пока Семку искали, обшаривая все близлежащие леса и дороги, Семка пробрался туда, где его могли искать меньше всего. В доме, у Дарины, на отшибе его родной деревни было тихо,  часовые были  только в доме матери Шавур. Часть ушла на поиски беглого бандеровца. -Ушел, гад! –Алексей вернулся в село только через день. Что- то черное накрыло его еще у ворот. Ко всему привык за эти годы,  смерть Дарины всколыхнуло все село. Жители опять почувствовали себя в опасности. Вот даже красные не смогли спасти девушку, а ведь охраняли дом, квартиру снимали. Еще три дня искали Семку. Я не мог смириться, с тем, что не уберег Дарину. Которую, называл своей невестой. До которой дотронуться боялся. Так берег хрупкое счастье. Не сберег. Наша часть еще около года боролась с остатки бандеровцев, а после меня демобилизовали. Предложили место в Райкоме в одном из районо Беларуси. Я не жалея сил взялся за восстановление района после войны. Женился, сына родили, после смерти жены воспитывал мальчика один и больше уже никогда не женился. Дарину  я  помнил всегда, как виноват был, как не уберег, простить себе не смог, что тогда ошибся и оставил ее одну. Так и просидел Алексей Воронович всю ночь погруженный в свои горькие воспоминания.
 На  утро не равнодушный, ранний прохожий, заметил деда на вокзале и отвез его в  военный госпиталь. До сих пор не могу понять, и не дает мне это покоя, как и зачем, дед все ночь провел под проливным дождем, хотя до дома ему пол часа езды от вокзала и от меня он ушел еще вечером. Может плохо стало? Почему мне не позвонил, мобильником он пользовался, мой номер у него был вбит под цифрой один. Из госпиталя он уже не вышел. Двустороннее воспаление в таком возрасте редко кто переживает. А меня еще долго терзали мысли, почему я сама не позвонила и не проверила, как он добрался. Хотя дед пресекал всякие попытки контроля. Мужчина он был очень самостоятельный и оставался таким до самого последнего момента. Месяц тяжелой болезни и мы с Лешкой похоронили деда.  Верный дедовский Байкал ждал возвращения хозяина неделю, его забрала к себе соседка, потом отказался есть, и тихо умер под крыльцом тети Таниного дома. Наверное, почуяв смерть хозяина. Постепенно жизнь вошла в прежнее русло. Работа, дом, иногда посиделки с подругами. Теперь мне уже и трудно вспомнить, когда пробежал первый холодок в нашей дружбе. Пожалуй, с той самой поездке во Львов.

 Осенью мы с Алесей и Светкой наметили путешествие во Львов. Я там очень давно не была, а город мне очень нравился, да  и Алеськины родственники обещали приютить нас на недельку, всех троих. Это был 2016, дед был еще с нами. Уговорив его  побыть с Лешкой, чисто мужской компанией, я ринулась к начальству за отпуском. Конец осени, клиентов мало, затишье до Нового года. С отпуском получилось. Львов встретил нас промозглым дождем. Быстрее захотелось добраться до места и согреться после поезда, горячим супчиком или красным, украинским борщиком. Квартира Алеськиных родственников находилась в самом центре Львова, у Оперного театра. Нас радушно приняла Алеськина тетка. В большой 4 комнатной квартире жили Алеськин дед, и семья младшей дочери Алеськиного деда Василя. Алеську и Светку поселили в маленькой комнате временно отобранной у  сына хозяйки. А я обосновалась в просторном зале, на большом диване, надеясь, что приходить и создавать неудобства Алеськиным родственникам,  мы будем только ночью. Все остальное время будем изучать достопримечательности. Оставив вещи, согревшись вкусным, фирменным теткиным борщем, мы ушли гулять по пешеходке, начинающейся прямо от дома родственников Алеси. Дождь все не прекращался, но я так соскучилась по Львову, что непогода почти не мешала моему приподнятому настроению. Мы долго гуляли под дождем, заходя  чуток просохнуть и согреться в попутные кафешки, коих тут было бесчетно. Вкусный кофе, пирожные и булочки всех мастей и на любой вкус. Алеся неплохо знала город, и мы со Светкой полностью положились на нее. К месту дислокации мы вернулись только часам к восьми вечера, и если бы не дождь, то еще позже. Нас встретила улыбчатая тетка Алеси, - мойтесь и за стол,- сказала она и легонько хлопнула по бритой голове крутившегося под ногами парня лет16. Хлебосольная хозяйка накрыла стол в просторном зале. За ужином мы обсуждали, где удалось побывать, куда бы еще сходить и что бы еще посмотреть.
- А в мастерской пряников были? –интересовалась тетка Леся,- нужно сходить. А в старом парке были?
- А, у памятника нашему герою, были?- поддержал разговор сын тетки Леси.
- Какому, герою? - поинтересовалась я.
- Степану Бандере, знаете такого? Наш самый главный герой, боровшийся за свободу Украины.
-Я чуть не поперхнулась, - Так теперь он, у вас тут главным героем назначился. А памятники другим героям у вас в наличии имеются?
- Кому это, Ленину, Сталину или Карлу Марксу, таких не имеем, давно в утиль снесли.
- Ну зачем Ленину, например Леси Украинки или Ивану Франко…да мало ли…..
- А чем вам Степан Андреевич не угодил?
- Я мало что о нем знаю. Знаю, что сотрудничал с фашистскими оккупационными войсками в начале войны. Дед у меня воевал с фашистами, так что и я ближе к антифашистам.
- Вы, не к антифашистам ближе, а к коммунистам. А вы хоть знаете, что Бандера сидел в концлагере у этих самых фашистов?- начинал горячиться подросток.
- О, да ….конечно,- миролюбиво продолжала я,- это все знают. Только посадили его за то, что имел наглость видеть Украину в составе 3 рейха, но самостоятельной страной и еще за финансовые злоупотребления во вваренных ему подразделениях  ОУН УПА. А на допросах он еще и качать права начал, что раз его обманули с независимой Украиной, значит, он оставляет за собой право не слишком напрягаться  по поводу, куда уходит амуниция и пайки и где искать концы. Да, и в концлагере, он не погибал от голода в тифозном бараке. Находился в блоке для особо ценных полит заключенных.  Жену и дочку поселили  в Берлине. Каждую неделю она могла его навещать. С приближением красной армии, его перенаправили в Мюнхен. Организовали дачку, и еще несколько лет он готовил диверсионные  группы. Так что, на распятого на кресте мученика он не тянет.
- Все это кремлевская пропаганда.
- Вовсе нет,- ответила я спокойно,- это общеизвестные факты.
- Так Ромка, не начинай опять…. Прикрикнула на него мать,- А вы не обращайте на него внимания, это его понесло не туда, связался с сомнительными личностями.  Вот Алеська,  глянь, голову себе выбрил, татух  понакалывал и герой. Парень демонстративно засучил рукава и я увидела татуировку в виде двух молний.
В чужом гостеприимном доме мне вовсе не хотелось выяснять отношения – Ты считаешь это красиво?
- А что, нет?
- Я бы сказала, очень зловеще. И многим может напомнить, о бедах и горе которое принесли люди с такими же знаками в петлице.
- Ничего, вам мы будем накалывать пятиконечные звезды,- Изрек подросток.
- А кто это мы? – поинтересовалась я, - и кому это нам, вы собираетесь звезды накалывать. А может я не хочу, никаких татуировок.
- Заставим. В апреле мы маршем прошли по Львову с нашим «львенком», а завтра по Донбасу и руинам Москвы!
-Вот жаж ты, обалдуй!- К Пашке подскочила мать и отвесила смачный подзатыльник. – А ну, гэть от стола! Как учиться, так у него сил нет, а в парадах «Галичина», тут он готов маршировать через весь город. Вы не подумайте, хлопец он хороший, только со сдвигом. А все твое воспитание папа, -промолвила тетка Леся и укоризненно посмотрела на деда Василя.- доиграетесь вы  с вашими рассказами. Вырастили нациста!
- Пока я вижу патриота.- Дед посмотрел на внука, - иди Пашка, потом поговорим.
-Да, дела! – я посмотрела на мужа тетки Леси, он рассматривал что то в своей тарелке, и не собирался поддерживать ни тех, ни других.
- Ну вот, Янка, - отвлеклась от ужина Алеся,- Вечно с тобой как в лесу с бороной, ну чего ты вцепилась. У подростков всегда крайности, перерастет. За своим следи. Тоже не ангел, себе на уме.
Остаток вечера мы старались говорить на отвлеченные темы. На завтра обещали хорошую погоду, мы строили планы на экскурсию. У тетки Леси, или тетушки, как ее называла Алеська, намечался выходной, она вызвалась быть нашим гидом. Погода и правда выдалась чудесная. Мы в четвером,  долго петляли по улочкам старого Львова. Вечером у нас наметился поход во Львскую оперу. Чудесный театр, неповторимый, великолепная  архитертура  19 века. Позолота и красный бархат, подчеркивали торжественность оперных и балетных сюжетов. Отличные голоса. Уютное фойе. И не дорогой по сравнению с Минском буфет. Хороший был день. На следующее утро опять «разверзлись хляби небесные». Мы старались поменьше блуждать по улицам, зато посетили самые известные культовые сооружения: Доминиканский костел, Латинский кафедральный, Костел иезуитов, запили все это чудо «Львивским кавом» и без задних ног вернулись домой, к тетушке Лесе. А на следующий день мы все же набрели на памятник Степану Бандере. Колоссальное, монументальное сооружение высотой не меньше 4 - 5 метров зловеще отбрасывало свою тень на мирный Львов. Вот и на Украине появился свой вождь народа. Куда все это выведет, подумалось мне. Ночью мне как то не спалось, я сунулась в комнату где мирно спали подруги. Дрыхнут в обнимку. Подсвечивая телефоном, тихо пробралась на кухню, но там уже восседал с рюмкой водки Алеськин, дед Василь.
- Мне бы чайку или водички, не спиться что  то,- шепотом сообщила я.
- Присаживайся, - дед Василь придвинул  мне стул,- чай у нас слева на полке.
Я заварила душистый чай, подлила кипяточку, и дед Василь положил ломтик лимона с медом мне в чашку.
-Хороший мед, я сам его покупаю у пчеловода. Тебя кажется  Яна зовут. Так как тебе Львов?
- Очень люблю этот город, хотя многое изменилось в нем. Я здесь была еще в 89, совсем маленькой девочкой с мамой. С тех пор люблю Львов. Хотя с погодой нам не повезло в этот раз. Люди показались не такими, каких я их помнила, грустнее что ли.
- Значит думаешь, при Советах все было лучше?
- Не знаю, может проще и понятней. Я почти и не жила при Советском союзе. Везде есть плюсы и минусы. А вам плохо жилось при советах?
- Мне плохо, я еще в молодости мечтал о свободной Украине. Но пришлось прожить жизнь при советах. Жалел только об одном, что не ушел за границу, когда была возможность, со старшим братом. Не пришлось бы приспосабливаться, а прожил бы другую жизнь, совсем другую, - дед Василь тяжело вздохнул.
- Так Украина свободна от «Советов» уже лет 30. Жить да радоваться - сказала я отхлебнув горячего чаю.
- Так, да не так. Много тут осталось тех, кто мешает радоваться, но мы с этим разберемся, - тихо прибавил дед Василь. – Разберемся.
Продолжать беседу мне не хотелось, я сослалась на усталость и пошла спать. Ночью я вспоминала лицо деда, чувствовала, что очень он не добрый. Что - то  было тяжелое и темное, во взгляде в манере говорить. А вот внук его явно уважает. Да и Алеська рассказывала, что он занимал всю жизнь не плохой пост, была и машина с шофером и квартира  в центре Львова, где сейчас он и живет. Чем так уж ему жизнь не угодила. Ну да, бог с ним.
 Домой мы возвращались ночным поездом, спать не хотелось. Всю ночь с подругами мы вспоминали, где побывали, обменивались фотками через телефоны.  У меня отпуск почти закончился, а Алеська и Светка были более свободными, чем я. Светку ждал муж и дочка. Алеську заждалась мама. С подругами мы сдружились еще во время учебы  в университете. И с тех пор, знали друг, о друге почти все. Часто ходили в гости. Пока я была замужем, дружили семьями. Мы со Светкой, наши мужья между собой. Потом дружба перекинулась и между нашими детьми. Только Алеся все еще оставалась одна, не замуж не сходила, ни ребенка не родила. А теперь в свои 36, ей казалось, что поздно думать  о ребенке. Как мы со Светкой не старались ее переубедить, нам это не удалось. - Ребенок, должен быть нужен не только мне, - говорила она нам. Это мировоззрение я не разделяла. Да и как показала  моя личная практика, сегодня у ребенка есть отец, завтра его след простыл. Сколько лет я не видела своего благоверного и Лешка, давно не вспоминал о папе. Ну и бог с ним. За одно, я  точно могу быть благодарна Лешкиному папаше, за сына. Золотой мой Лешка! Но, Алеся была другого мнения на этот счет. Вот только в ее глазах все чаще читалась  грусть-тоска. Зато, у Светки было все хорошо с мужем Максимом и дочкой Настей. У одной из нас троих, было все нормально с личной жизнью и семьей. Светка души не чаяла в своем Максиме. Любое желание мужа с готовностью выполнялось по команде раз, два. Вот только со стороны Максима я никогда не видела ни готовности угодить жене, ни даже простой человеческой нежности, он никогда не проявлял. Это просто на людях,- думалось мне. Кто знает, может Максим совсем другой за закрытыми дверями. Со слов Светки им было очень хорошо вместе. Дочку Максим очень любил и баловал. Все, все для Насти.  Мы с Лешкой, часто бывали у них дома. Все праздники мы старались проводить вместе. Расходились поздно. Настроение хорошее. Идти до дома, мне было минут 30, через полутемные дворики. Максим, муж Светки , провожал меня до подъезда. И однажды, он признался, что я ему очень нравлюсь, больше чем просто нравлюсь. Его признание повергло меня в легкий шок, я попросила больше никогда не говорить на эту тему со мной. С объяснениями в любви только к жене, только к Свете. Когда я развелась с мужем, дружба Максима и Виктора так же сошла нанет. Но Максим старался помогать мне с сыном. То в секцию карате его устроит, то с ремонтом в квартире поможет. И больше о своих чувствах он со мной не говорил.  Я относилась к Максиму, как и прежде, по - дружески. Да и как иначе, муж подруги. Но Светка ревновала. То ли Максим как то посмотрел на меня с повышенным вниманием, то ли что- то сказал, откровеннее чем положено. Сейчас я уже не могу вспомнить, с какого момента все это началось, но как бы то ни было, отношения у Светки с мужем ухудшились. А однажды Максим просто собрал вещи и ушел от Светки. Характер в одночасье у подруги кардинально испортился, а  самое плохое, срываться она начала на дочке Насте. Настю я все чаще и чаще видела у нас дома, она сбегала от материнского гнева и смены настроений. С Лешкой они дружили с малолетства. Домой Настя совсем не хотела идти. Я пыталась поговорить со Светкой об отношении к дочери.
- Не лезь, - говорила она мне, - пусть любимый папочка почувствует, как плохо его дочке без него.
- При чем тут ребенок, к вашим разборкам, - возмущалась я, - Смотри Светка, заберет Максим Настю к себе. О злой маме твоя дочка больше и не вспомнит.
- Некуда ему забрать любимую дочку,- отвечала Светка, - живет то он на квартире, там даже не квартира а пол квартиры. Делит он ее с другим постояльцем. Вот пусть возвращается домой, тогда все будет по -  прежнему.
- Как же ты не понимаешь, по -  прежнему,  уже не будет, никогда.
- А ты чего все время лезешь не в свое дело,- злилась Светка, - тебе, что  больше всех нужно?
- Просто мне жалко Настю. Тактика по возвращению Максима у тебя очень странная и жестокая.
Светка отмахивалась, а сама с какой - то дикой одержимостью выслеживала Максима, дежуря то у его работы, то у дома, где он снимал жилье. Настей она перестала заниматься, ей было все равно, поел ли сегодня ребенок или нет. Светка запрещала, встречаться Насте с отцом. Малейшая попытка Максима увидеть дочь, пресекалась. Да, Максим сильно бы расстроился, увидев, как изменилась Настя  за эти пару месяцев. Из веселой, разговорчивой девочки, она превратилась в тихого и затюканного ребенка. Максим по - прежнему каждый месяц регулярно выдавал Светке сумму на содержание ее и дочери. Вот только видеть дочь он не мог, ему говорилось, что дочь не желает с ним общаться. Домашний телефон Светка отключила, мобильный у Насти был конфискован и позвонить кому то она могла только в присутствии матери. Замок входной двери был сменен, дверь, ему просто не открывали, сколько бы он не звонил. Лишь однажды за шторой 3 этажа мелькнула грустная мордашка Насти и тут же исчезла. Мой Лешка и Настя учились в одной школе, только в разных классах. Часто Лешка приводил со школы Настю прямо к нам домой и кормил обедом. Уходила она от нас еще до моего прихода. Но однажды я вернулась пораньше и застала Настю. Беглого взгляда было достаточно, что бы увидеть разительные перемены произошедшие с девочкой. Мама, что происходит,- спрашивал меня Лешка, - С Настюхой, что - то не так. Знаешь по - моему, ее бьют.
- Это она тебе сказала?
- Нет, она ничего не рассказывает. Но недавно она мыла руки перед обедом, я видел синяки на запястье. И на шее тоже. И это не в школе. В школе я часто забегаю в их 4 Б, когда могу, на переменке. В выходные, я пошла к Светке, благо жили мы в пол - часа друг от друга. Дверь мне открыла Настя,- как поживаешь птичка?
- Нормально, тетя Яна.
Я задержала ее за руку и подняла рукав байки. От запястья до локтя, рука была синяя от ушиба. Откуда это у тебя Настя?
- Настя попыталась вырваться из моих рук, - это мама тебя бьет?
Настя молчала.
Тут звякнул замок, домой вернулась Светка. – А ты тут, каким ветром.
- Света, у меня к тебе серьезный разговор, пошли присядем. Как только дверь в комнату закрылась.  - Светка, что происходит, у Насти синяки, я видела. Как ты это объяснишь?
- Вот опять ты лезешь не в свое дело, девчонка совсем от рук отбилась. Не учится, ведет себя отвратительно. Приходиться воспитывать.
- Понятно, если ты не остановишься, я найду Максима и все расскажу ему.
- Вот как! – отозвалась Светка.
- Я сделаю это, если ты не прекратишь вымещать злобу на девочке. В тот вечер я долго разговаривала со Светкой, и мне казалось, она остыла и осознала. Светка не плохая, так думала я. Просто ей сейчас очень больно и трудно. Ничего, все перемелется и наладится. Многие из нас прошли через разводы. И Светка это переживет. То, что Максим подаст на развод,  я не сомневалась. Такие как он,  долго думают, а когда что то решают, назад уже не возвращаются. Пожалуй,  Светкиного Максима я чувствовала лучше, чем она. А Светка верила, что муж еще вернется и все будет как прежде.
 На работе мне предложили должность заместителя хозяина нашего Турагенства. Работы у меня прибавилось. Наступала горячая пора летнего сезона. Лешку на шестой день каникул удалось отправить  в оздоровительный лагерь Болгарии, к морю. И сама я мечтала вырваться к нему хотя бы на 5 дней. А пока я приводила  все текущие дела в порядок, голова у меня шла кругом я совсем забыла и о подругах и о себе самой. Вечером зазвонил телефон, в трубке откашлялись,- Извините, меня зовут Холмогоров Иван Петрович, я приехал из Смоленска, ищу Алексея Леонидовича. Вы его внучка? Еле нашел ваш телефон, всех подключил, хорошо внук помог. Я ненадолго в Минске, хотелось бы повидать Алексея Петровича.
- А дедушка умер, два года тому назад, – опешила я.
- На том конце, повисло молчание.- Я не знал и даже не предполагал, что больше не увижу Алексея,- еле слышно проговорил Иван Петрович.- Мы с вашим дедом много пережили, воевали вместе. Можно мне будет взять что ни будь, на память, какую ни будь фотографию, – проговорил Иван Петрович.
- Конечно, приезжайте, мне дед о вас много рассказывал. Попьем чайку, вспомним. Пишите адрес.
Через пол - часа на пороге стоял не высокий, худощавый старик поддерживаемый мужчиной, вероятно внук, догадалась я. В одной руке мужчина держал увесистый торт, другой под локоть поддерживал Ивана Петровича.
За пол - часа, пока они добирались, мне удалось собрать кое - что на стол. Фронтового друга деда, я должна встретить душевно, решила я и извлекла всё, что можно из холодильника. На стол водрузилась бутылка любимого коньяка деда «Араспел», дед очень любил этот коньяк, а теперь в память о нем и я иногда пью именно эту марку, если хочется снять напряжение 50-100 грамм, как это делал дед. Он никогда много не пил, не больше 100-150 грамм и пьяным я не видела его никогда. Коньяк, нарезка, в духовке запекалась свинина с черносливом.
- А я ведь вас последний раз видел вот такой,- Иван Петрович показал рукой чуть выше стола. -Да закрутила нас жизнь. Сколько лет собирался, навестить старого друга. Пока были молодыми, часто виделись, то он ко мне в Смоленск, то я к нему в Беларусь. На охоту вместе ходили. Потом болеть стал. Вот чуть отпустило, решил нужно повидаться, может последний раз. Не успел - он часто заморгал глазами. - Как же так,  он же крепкий такой был. Да, годы.
- Я сама не понимаю, как это произошло - проговорила я.- Праздновали мой день рождения. Дед был здоров. А потом поехал домой, но зачем то просидел ночь под дождем, простудился и заболел воспалением. Месяц его пытались спасти в госпитале, не смогли. Но, что - то в тот вечер его очень расстроило,- вспомнила я. Не могу сказать, что. Не поняла тогда. Это как то было связано с фотографиями, которые  показывала моя подруга. Помню, он все ее допытывал, про ее родственников на одной фотографии. Сейчас, я вам их найду, вдруг промелькнуло у меня в голове.- Мы же их тогда с флешки скачали на «ноут», что бы быстрее открывались. Сейчас, если я их не удалила, то найду. Вы не спешите, где вы остановились?
- Пока, нигде, ответил внук, - с вокзала на такси сразу к вам. Это не проблема, найдем гостиницу.
- Знаете, поздно гостиницу искать, если вы не привередливые, оставайтесь здесь. Сын у меня в лагере, его комната свободна. Я переночую у него, а вам разложу диван в зале, он широкий.
- Как то неудобно, вас стеснять, получается, напросились на ночлег.
- Что вы, Иван Петрович, друг моего деда. Я рада, что он его помнит, и дед часто рассказывал мне о вас. Вы ведь с ним с 45.
- Да, точно, так,- ответил Иван Петрович,- был призван в конце 44 и направлен на западную Украину, уничтожать бандеровцев и прочих недобитых полицаев. Хотя ситуация там была не однозначная. Вроде приспешники фашистов, полицаи всякие, а население,  не все конечно, им помогали, продукты питания, укрывали их. Через границу перейти за кордон содействовали. А вторую большую  часть населения, эти бандеровцы, терроризировали и это еще слабо сказано. Доходило до зверских расправ. Если ты председатель, представитель власти, бойся не только за себя, но и за свою семью. Не щадили эти бандиты ни женщин, ни стариков, ни детей. Вот  и боролись мы с Алексеем с этими бандами, плечо к плечу на западной Украине, почти два года. Так дружили, готовы были жизнь друг за друга отдать. За разговорами мы перешли к чаю с тортом. Внук, его звали Александр, помог мне убрать со стола посуду после ужина и расставил чашки с блюдцами, пока я заваривала свой фирменный чай с жасмином и мятой. Мы еще долго вспоминали деда, а потом я нашла дедовские альбомы с фотографиями. Один из них был фронтовой. Больше всего фотографий было из Вены, Австрия.
- Вот, это Павел, Пашка, с вашим дедом  от Курской дуги шёл,-  вспоминал Иван Петрович, - Столько пережили вместе. А смерть свою нашел уже после войны, на Украине. Мне тоже довелось с ним служить, хотя я совсем зеленый был. Они и старше меня были и опыт боевой огромный. А я поступил под начало вашего деда, 18 мне было. Всему они меня учили. Часть Павла,  друга вашего деда, стояла с нами рядом и он в гости к нам приезжал на мотоцикле. Смелый был, отчаянный. Я как - то сразу с ними подружился. Очень я им благодарен, если бы не Павел и не Алексей, не уверен, выжил бы. А после того как погиб Павел, мы с лейтенантом, вашим дедом еще больше сдружились. В свободное время сядем, нальем чарочку и вспомним друга- однополчанина. Да, очень не хотелось нам всем тогда умирать. Вроде и война уже закончилась, а вот поди же ты, погиб Павел.
 -Можно, я возьму на память вот это фото? - Иван Петрович, достал из уголков фото молодого деда Леши с парнем в пилотке и автоматом на плече. Это я и есть. Такой фотографии у меня нет. Когда же это было, - он задумался, - ну да, сентябрь 46.
Я открыла ноутбук и быстро нашла фото с моего дня рождения, где в последний раз дед Леша был у меня в гостях. – Вот, Иван Петрович, последние фото деда. Это мы с подругами отмечаем мой день рождения. Вот дед, рассказывает что то. Все было хорошо. Я открыла папку с закаченными фотографиями  Алеси из Канады, - пока  мы не начали смотреть вот эти фото. И дед что- то на них увидел. Но вот, что? Иван Петрович поправил очки на носу. Я листала на компе файл, за файлом, пока Иван Петрович не заинтересовался одной фотографией. – Погодите, а крупнее вот эту, можно?
На фотографии,  в обнимку стояли Алесин дед Василь со своим братом. Добротный интерьер и они улыбаются на фоне картины. Да это была и не картина, а какая-то фотография в раме.
- А фотографию на стене можно увеличить? – Иван Петрович, явно был очень заинтересован.
- Сейчас попробую,- я увеличила фото за  спинами стариков.
- Совсем старый стал, глаза ни к черту. А качество улучшить можно, резкость.
- Давайте я, - ближе к моему ноутбуку подсел Александр.  Он выделил фото в отдельный файл и принялся колдовать над ним в фотошепе. – Так, так, а если еще шарпануть. И на глазах мутноватое, черно- белое фото в золоченой раме начало проясняться и проявились две четкие фигуры, в военной форме времен второй мировой. Мы уже втроем начали вглядываться в фотографию.
- Так, это же форма, СС  Галичина. – проговорил Александр.- Вот и нашивка на рукаве, точно, - он  увеличил эмблему, - ну да, лев и четыре короны по краям.  Так это, эти  же два деда в молодости. Даже позы они приняли, те же что на фотографии,- проговорил Александр.
- Вот, точно, эта фотка и заинтересовала деда,- вспомнила я. – он еще долго расспрашивал мою подругу, кто, что и как. И настроение у него испортилось. Да, именно с этой фотографии.
- Ну, ка, - Иван Петрович, вгляделся,- Мне этот слева знаком, не помню откуда. – Иван Петрович облокотился на спинку стула, потом опять приник к экрану ноутбука. – Не может быть, не может быть - повторял он. – Это же Семка Шавур! Забыть этого гада невозможно, кто хоть раз с ним столкнулся. Зверь был и поддонок, каких мало. Тогда в  мае 46 мы взяли эту банду. А рядом кто?
- На сколько я помню, это брат деда моей подруги.
- Брат деда? - Задумчиво произнес Иван Петрович.
- Я точно и не помню, - вроде Алеся так его называла, дедушка Григорий. Они всей семьей гостили у них в Оттаве, в Канаде два года назад. А теперь, я слышала, он к родственникам приехал во Львов. Похоже, дед Леша его узнал, как и вы. Вот только мне ничего не сказал.
Иван Петрович встал, - ты знаешь дочка, прилечь мне нужно. Я должен все это переварить.
- Вам плохо, всполошилась я, - может, скорую?
- Нет, скорую не нужно, я устал сегодня, завтра все вам расскажу про этих двух братьев. Все что знаю. Значит,  Семке Шавур удалось остаться в живых, после всего, им содеянного и живой. Про старшего брата, знаю, что ему удалось уйти с немцами при отступлении. А Семку, мы с вашим дедом лично брали. И были уверены, что нет в живых этой сволочи. А как теперь фамилия этого гада, если это он.
- Наверное, как и отца Алеси, он же его сын. Кравчик. Я была во Львове с подругами, имела счастье познакомится с дедушкой. Отъявленный националист, а внук у него так откровенный неофашист. Как я поняла из разговоров, дедушкино воспитание. Там главный дед Василь, все пляшут под его дудку.
Я постелила гостям в большой комнате. А сама ушла спать в комнату сына. В эту ночь я вспоминала деда Лешу. Прошло два года, а я никак не могла смириться с его смертью. Вспоминая события этого вечера, память все чаще и чаще возвращала меня к той фотографии  из ноутбука. Неужели именно это фото так расстроило деда и послужило его болезни и уходу. И какой же все же хороший вечер получился с другом деда и внук очень приятный человек. Друг деда знал меня с детства, а я его только по отрывистым воспоминаниям деда помнила. Как же в этот вечер не хватало за столом деда. Представляю, как бы он обрадовался этим гостям. В соседней комнате тоже не спали, о чем - то в полголоса говорили. Я встала, накинула халат, постучалась в дверь.
- Может, нужно чего - то, вы не стесняйтесь, спрашивайте,- тихо проговорила я
- Нам так неудобно, нагрянули незваные гости, еще и разбудили среди ночи,– извинялся Александр. – Дед, что - то расклеился. Может от сердца у вас что- то есть. Аптечку свою дед дома забыл. А я не проследил.
- Конечно, - и я ринулась в кухню. В холодильнике был пузырек с валокордином. Накапала 30 капель и принесла с водой. – Что- то не нравиться мне ваше состояние, давай те  ка я вызову скорую. Иван Петрович замахал руками - Не нужно скорую, сейчас само пройдет, и обмяк на подушке.
- Как же он похож на деда Лешу, подумалось мне, тот тоже, как огня боялся лечиться, скорых и больниц. Даже руками замахал как дед Леша. И все же, скорую мы вызвали. Через пол часа  Иван Петрович  и Александр уехали в военный госпиталь. Я прилегла, ждала звонка от Александра.
- Слава богу, деду стало лучше, - сообщил он, -  я переночую в госпитале. Деда оставляют еще на дня три.
- Знаете, Саша, - я перешла на более короткое имя, - Там очень хорошие врачи, ваш дедушка под наблюдением, садитесь на такси и приезжайте ко мне. Поспите, утром поедите к Ивану Петровичу. А я ему свеженького бульончика передам. Поставила цыплёнка размораживаться. Достала замороженную клюкву и кинула на дуршлаг в раковину. Саша, приехал через полтора часа, я так и не смогла вздремнуть, все думала, что такого в этой фотографии, что же там такого, что так сильно расстроило деда, а теперь и его фронтового друга. Все давно в прошлом, сколько воды утекло с тех пор. Почему эти тени прошлой войны не отпускают, мучают? Утром я отвезла Сашу к Ивану Петровичу и сама забежала к нему на минутку, очень мне понравился друг моего деда. Есть такие старики, которые излучают добро, теплоту и мудрость, стоит только взглянуть им в глаза. Они лишний раз постесняются, кого- то напрячь, всегда готовы помочь всем кто попросит о помощи, такой был и мой дед Леша. Иван Петрович напомнил мне деда, моего деда. Я с горячим бульоном и бутылкой морса вошла в палату. Друг моего деда облокотясь на подушку, играл с однопалатником в маленькие, карманные шахматы.
- О, да ты дед, совсем молодец!- Саша, погладил деда по плечу, - смотри, кого я к тебе привел.
- Яночка, вот приятный сюрприз, - глаза старика засветились теплом.
- Простите меня, это я виновата, что вы здесь - проговорила я,- ну зачем было подсовывать вам эти фотографии. Все в прошлом, сначала дед, потом вы попали в больницу из - за этой истории с братьями, будь они не ладны.
- Ничего не в прошлом, - решительно заявил Саша,-  я с этими фотографиями еще разберусь, обещаю тебе дед.
Неделю Саша квартировал у меня. Иван Петрович все это время находился в госпитале и послушно выполнял рекомендаций медиков. Я работала в поте лица, не покладая рук, в надежде успеть хотя бы на недельку к сыну в Болгарию. За день до моего вылета в Несебр, мы сидели с Сашей на кухне, пили мой фирменный чаек.  Саша рассказал мне про свои изыскания,  по той самой фотографии, с братьями Шавур. Он сказал, что многое успел выяснить. Но, ему еще нужно пощерстить  в военном архиве, в Москве. Куда он и отправиться, как только деда выпишут из госпиталя.– Приеду в Смоленск, сдам деда с рук на руки и поеду в Москву. Потом все сразу Вам доложу…
- Спасибо, вам Саша, - меня все время мучает вопрос, что же случилось в тот вечер, почему дед так сильно переживал и что он увидел такого на этой фотографии. Вручив запасные ключи от квартиры Саше, я улетела к сыну в Болгарию.
 Как же я соскучилась, по моему  золотому Лешке. Вдоволь наобнимавшись с сыном, я устроилась в ту же гостиницу, где дислоцировался отряд отдыхающих детей из Беларуси. Вечером того же дня, отпросив Лешку у воспитателей мы пошли осматривать старинный Несебр. Лешка, как всегда взял меня на поруки, он уже не плохо ориентировался и с жаром объяснял мне, где самое интересное место в городе. Как же я соскучилась по тебе Лешка! Мы  приземлились в маленьком уютном кафе, и я рассказала Лешке о своих  неожиданных гостях и о расследовании Александра и о фронтовом друге деда Леши.
- Это что же значит, - задумался Лешка, - дед тети Алеси полицай, фашист, преступник?
- Ничего пока не подтверждено, время покажет. Как бы то ни было тетя Алеся, не отвечает за преступления своего родственника. Я думаю, если бы она знала, она бы так же была в шоке от всего этого. Мы гуляли до вечера по Несебру. Потом я сдала Лешку воспитателю и пошла к себе в номер. На душе было светло,  на ноутбуке, меня уже ждало сообщение от Саши. Созвонились по Viber, говорили о Болгарии, Несебре. Саша, рассказал об Иване Петровиче, все шло к тому, что его скоро выпишут. Сказал, что скучает и не может не думать обо мне. Я и сама чувствовала, что между мной и Сашей устанавливаются какие - то новые, теплые, отношения, отношения о существовании которых, я давно позабыла после развода с мужем. А ведь я почти ничего о нем не знаю. Все дни я проводила с Лешкой. Подружилась с его воспитателями, помогала им справиться с шумной когортой ребятни, их подопечных. Отличные оказались ребята, эти воспитатели, один учитель истории, а вторая, девушкана практике из Минского университета. Вечером на пляже вспоминали нашу альма- матер. Детей они не загоняли по душным номерам гостиницы и до отбоя мы могли купаться в августовском теплом море. Ребятня была счастлива и я чувствовала, какой - то неимоверный прилив сил и ощущение, вернее предвкушение, чего - то хорошего в моей жизни. Что вот, вот, должно произойти, случиться. Вечером меня уже с нетерпением ждал Саша. Я включала свой планшет, зная, что он обязательно уже там, на связи. Иван Петрович передавал приветы. Совсем немного времени оставалось для общения с подругами. Хотя на связь выходила одна Алеся. Светка «слилась» на все  время моего пребывания в Болгарии. Там была полная тишина и это меня настораживало.
- Леша, а Настюха на связь с тобой выходит, - в том то и дело, - ответил Лешка, - как каникулы начались, Настя ни в одних соцсетях не светилась. Пропала совсем.
- Да, нужно с этим как то разобраться. Вернусь в Минск, займусь, что - то там происходит.
Зато Саша выходил на связь каждый день. Он благополучно доставил Ивана Петровича в Смоленск. Разгреб, как он говорит, дела на своей работе, и уехал в Москву разбираться с той самой фотографией. Теперь он сутками пропадал в Военном архиве. Каждый вечер он рассказывал мне, что - то новое о своих расследованиях. И однажды, мы с Лешкой уже вернулись в Минск, он приехал с папкой копий  документов из Московского Военного  архива. Саша приехал  утром в субботу и мы услышали его рассказ о братьях Шавур.
 - Так вот вам  страшная история, - Саша принялся рассказывать, иногда прерываясь, что бы подтвердить свой рассказ документом или фото.
 Одному из братьев Шавур, Григорию в 42 было чуть больше 20 лет и он уже  числился одним из первых, в рядах ОУН УПА. Они получали хорошие пайки, обмундирование, не гнушались мародерством. Пьянки, беспредел чинимый над мирным населением, там было все. Немецкое командование презирали, это сброд, позорящий форму, которую им выдают. Так о бойцах  ОУН УПА отзывался куратор их подразделения Фриц Бреталл. И был откровенно шокирован моральным обликом бойцов из УПА. Вояки из них были так себе и их использовали в основном как карателей против мирного населения. При этом себя  они считали героями. Речевка у них была соответственная –«Героям УПА- слава». Какая слава и чем они ее заслужили, они и сами не знали. Часто Григорий наведывался в свое село Липники, что на самой границе с Галичиной. Жители боязливо сторонились Гришку. Заходил в любой дом по пути, греб все, что попадалось под руку. Только слово скажи поперек, руки за плечи и в полицию. За отказ помогать народно освободительной армии, получишь в лучшем случае 25 ботогов, а имущество все одно не вернуть. Часто потом сельчане видели, свои ботинки, платки и полушубки на  Гришкиных родственниках и знакомых. И брат Семка, рос  таким же. А в апреле 43 ,стали готовить карательную акцию по зачистке от поляков в родном селе Гришки. Хотя открытой вражды в селе не было, даже женились между собой поляк на украинке, украинец на польке. Но вдруг польские переселенцы, которых в селе, было большинство стали не угодны. Закончилось их время. Гришка вызвался сразу, всех мол знаю. Кто чем дышит.  Засуетился, оживился. Как бы предчувствуя радость  собаки, когда от убиенной коровы хозяин кинет потрохов и может и мяса перепадет.
- Украина, для украинцев, -  часто говорил Гришка в то время. От жидов очистились, теперь вот  этих почистим.
Так получилось, что село Липники стояло посередине двух враждующих лагерей. С одной стороны в лесах прятался довольно большой отряд Армии Краевой, то есть поляков, которые нет, нет, да и заскакивали в село за провизией к своим. А с другой стороны, стояло подразделение Украинской повстанческой. Так, что повод  для УПА был найден, поляки из села помогают своим. Ночью приехали, рассредоточились по деревне. Первый из сотни Григорий, двинулся вперед,  попутно рисуя на воротах польских односельчан кресты, мелом. Он рвался вперед к дому Ханны Ковальчик. У Гришки давние счеты были  с Ханной. Когда то она отказалась встречаться с Гришкой, а через два месяца вышла замуж за парня, приехавшего на побывку из армии к тетке. На окраине села уже полыхали дома, Ханна схватила, маленькую дочку и что есть силы побежала через поле к лесу. Но было уже слишком поздно, ее заметил Гришка. Она бежала так сильно, как могла а он стрелял по ней на просвет из карабина. - Дай мне,- подскочил младший брат Семка.- он быстро побежал в сторону леса, нагоняя мать с ребенком на руках. У леса он нагнал ее, развернул к себе и с наслаждением вонзил нож прямо ей в живот. Потом за ножки схватил распеленавшегося ребеночка и с силой швырнул его прямо в широкое дерево. Ребенок затих. Семка еще несколько минут постоял у корчевшейся в агонии Ханны, пнул ее ногой и зашагал назад в село, где уже вовсю громили дома польских односельчан, доблестные бойцы УПА.  Резали, жгли живьем запертых в домах всех, включая детей и стариков, не жалели никого. Молодых полячек оставляли на потом. Выволакивая их из домов и запихивая в подпол одного из домов. Карательная акция закончилась. Теперь бойцы искали водку или самогонку по всем дворам. Им теперь нужно было много водки. Без водки нет жизни. После каждой акции, бойцы УПА заглушали остатки человечности водкой. Гришка не пил много, ему не требовалось заливать озверелое нутро водкой, больше того ему было по настоящему хорошо, когда он видел глаза, тех людей над которыми он теперь имел власть. Жить им или умереть. Даже умереть можно по - разному, быстро или медленно, как Ханна. Медленно, не сразу, что бы все успела вспомнить. Как отказалась от его любви. Даже встретиться лишний раз поговорить, отказалась. Не ходи за мной, надоел!- как отрезала.  А я так хотел любить ее, жениться хотел, детей от нее, хотел. А она видишь ты,  завела от приезжего.  Замуж за него пошла. Такая свадьба была, все село гуляло. Гришка вспомнил счастливые глаза Ханны. А я тогда всю ночь плакал. Первый и последний раз.  Зато теперь  мне весело.  Очень весело. Так ей!  Теперь я решаю, кто из них будет со мной. И замуж я ни одну из них не позову. Теперь они рабыни для меня, все рабыни. Жить им или умереть, я решаю. Отряд пил уже пол ночи. Кто был не слишком пьян и охоч до девок, для тех выводили из подпола плачущих и дрожащих от страха молоденьких полячек, односельчанок Гришки. Кто не раздевался сам, сильно били. Одну Гришка пристрелил сразу, за то, что  посмотрела без страха с ненавистью. Пристрелил, что бы все сразу поняли, кто тут главный. Кому нужно подчиняться, сразу подчиняться. В тот вечер они одной из тех полячек не оставили в живых. Зачем свидетелей оставлять. Много видала эта земля, но такого ада, который устроили полицаи, не одобрили даже немцы. Они спешно покинули место акции, что еще больше раззадорило сотню из УПА и придало пьяному разгулу новый виток. Оставшиеся украинские семьи не трогали. За исключением только тех, кто попытался спрятать поляков. Такие, приравнивались к врагам Украины и уничтожались вместе с поляками, жестоко и зверски. Всю ночь бойцы УПА пили, насиловали  и убивали.  Противостоять им было некому. Из  120 польских семей за эту ночь в живых не осталось никого. Таких акций за 1943 год у подразделения, где служил Гришка, было  более 70. Он вошел во вкус и испытывал какой то чудовищный садизм, убивая, пощады не было никому, ни старым, ни малым. Но в начале 44 подразделение УПА немцы стали использовать не только как карателей, но и как охранников для складов и даже как боевые части в борьбе с красными партизанами и отрядами Армии Краевой. Некоторые  из них и правда, отважно воевали и даже получали немецкие награды за храбрость. Некоторые, но не Гришка, он хотел  жить а не сражаться. 

Пока 1 националистическая, украинская дивизия отбивали атаки красных партизан и вылазок Армии Краевой, на фронте победоносно наступал первый Украинский. Весной 44- го, красная армия вошла на территорию Украины. Немцев вытесняли все дальше на запад. И бойцы ОУН УПА уходили с ними. Самые рьяные служаки, из кожи вон лезли, готовы были на все, только бы их не оставили. Но, немецкое командование брало с собой не многих. Остатки бойцов УПА, которым не удалось уйти с немцами, теперь воевали против всех. Нападая на вчерашних хозяев, разрозненные и деморализованные немецкие части. Добывая для себя оружие, амуницию и еду.  В прицеле были и небольшие отряды красных партизан. Григорий Шавур, ушел с немцами, а вот Семена не взяли  с собой уходящие на запад Немецкие части. Он ушел в лес с отрядом в примерно в 50 человек. А когда при очередной вылазке в село, убили главного, стал предводителем этой банды бывших героев УПА и полицаев. Все еще надеясь уйти за кордон, пока он отбивался от отрядов Смерша и частей милиции. С другой стороны их прижимали к Корпацким горам части Армии Краевой, которые, теперь рьяно помогали наступающим частям красной армии. Семен, жалел, что не вышло уйти с  немцами. Но если у брата были заслуги перед немцами, то Семен совсем недавно был зачислен в УПА. А его участие в карательных операциях по малолетке, не засчиталось. Так, что для оккупационного режима он был никем. И брат Григорий ушел без него. Надеяться Семке было теперь не на кого. В отряде не хватало еды и боеприпасов. В села они заходили по группам в 5 человек. Брали, что могли унести на плечах и так же тихо уходили обратно в лес. Теперь их больше интересовала еда и теплая одежда, но кто однажды почувствовал вкус крови, уже не мог забыть, то ощущение власти над людьми, над их жизнями. Когда удавалось тихо пробраться с дом председателя или учительницы, Семка отвязывался по полной. Жалел только, что убивать нужно было тихо и быстро, что бы не всполошить село и охрану с оружием. Те времена, когда он Семка, мог часами мучить свою жертву, наслаждаясь болью и кровью, прошли. Кто из  этих братьев был большим садистом, было трудно определить даже своим. Однажды, , извращенной экзекуцией был поражен даже офицер СС, руководивший акцией. Он подошел и пристрелил жертву, что бы прекратить мучение. Семке отвесил звонкую оплеуху. А лет Семке было всего ничего,18. Тогда офицер СС подумал, в какого отъявленного мерзавца,  вырастет этот юный друг фюрера. А дальше, из архивных документов шли сведения, что старший Шавур ушел с отступающими немцами на запад. Младшего Семена взяли, в 46 вместе с бандой орудовавшей на Закарпатье. Давал ценные показания о бандеровцах. На основании его показаний удалось выявить пути снабжения бандформирований оружием и боеприпасами. Но после ему удалось бежать из- под стражи. Поиски Семена Шавура не дали результатов. Дело было закрыто.
- Теперь, - продолжал Саша,- Вот и фотографии этих двух. Эти, изьяли у матери Шавуров, - он отбрал пару отсканированных листов А 4 формата, на каждом из которых теснились семейные фото братьев. Я могла рассмотреть каждого из Шавуров и в одном я узнала черты Алесиного деда….хотя молодому парню с фотографии было не больше 16. Что- то осталось в лице Алеськиного деда, от того парня со старой семейной фотографии.  После мы втроем изучали фотографии из немецкого архива, тут братья уже во всей красе в форме ОУН УПА. Потом шли документы уже  из советского архива Дело № 329 Шавур Григорий Григорьевич, Шавур Семен Григорьевич. Свидетельства очевидцев преступлений двух братьев и страшные фотографии с раскопок мест преступлений частей СС….в которых довелось служить братьям. Просмотрев копии фотографий, вырисовывалась страшная картина. 
- А что теперь сделают с  этим дедом тети Алеси,- Лешка смотрел то на меня, то на Сашу широко распахнутыми глазами.
- Да, ничего не сделают.- Ответил Саша,- понимаешь, Украина с 2017 не выдает нацистских преступников, так - то брат. Нам с твоей мамой просто  нужно было выяснить, что такого в этой фотографии. И почему она так расстроила твоего прадеда и моего деда. Теперь все, или почти все прояснили. Была бы возможность, наказать гада. Подишь ты, живет такая сволочь и здравствует. -Мало того,- продолжила я, - на сколько я поняла, не только живет, но хорошо живет и занимал руководящие должности на Украине. Как бы то ни было, я решила поговорить обо всем этом с Алесей. Я попросила Сашу оставить мне все документы, вернее их копии и фотографии. И в один из  дней я испекла  яблочный пирог, Лешка ушел заниматься в  свою спортивную секцию, и мне ничто не мешало поговорить с Алеськой по душам и рассказать ей правду. Мы пили вкусный чай с пирогом, Алеська была настроена слушать и я начала из далека. А вдруг все еще не так плохо. Вдруг, вдруг… вертелось у меня в голове.
- Слушай, Алеся, а как там твои родственники во Львове?
- Все хорошо, нормально, дедушка приболел немного.
- А ваши родственники в Канаде, как поживают?
- Родственники хорошо, опять нас летом приглашают, наверное, поедем. Тем более  как родственникам ближайшим, нам визу легче получить.
- А родство доказано, ты говорила фамилии разные у твоего деда и его брата,- допытывалась я.
- Я говорила?- Ничего я про это не говорила,- Алеська задумалась, - Ну да разные, Моего деда зовут Василь Кравчик. А его брата Григорий Шавур.
 Лицо у меня вспыхнуло, я поняла, что мы с Сашей не ошиблись в своих дознаниях и шли по верному следу. Этот гад в Канаде, так и живет под своей настоящей фамилией.
 -  А как твои  родственники оказались там, в Канаде?- Продолжала я допытываться.
- А не знаю, как то после войны дед Григорий там остался. Я не спрашивала. Тебе - то зачем?
- Кое- что проясняю, для себя. Что ты знаешь о прошлом своего деда?
- Мало что, у нас не принято вспоминать прошлое, мы думаем о будущем!- Алеська явно была в хорошем настроении.- А что тебя так интересует мой дед?
- Да вот, открылись некоторые факты биографии твоего деда Василя. Как выяснилось  настоящая его фамилия тоже Шавур, Семен Шавур,- вот так- то, подруга. Помнишь, мой день рождения, твои фотографии из Канады?
- Ну, помню… и что?- Алеська насторожилась.
 - Меня все мучил один вопрос, почему мой дед так расстроился, поглядев на эти фотографии.  А тут у меня побывал фронтовой друг моего деда, он кое - что прояснил, про одно твое фото.
- И что же он прояснил,- Алеська явно занервничала.
- Вернее даже не он, а его внук Александр, вот посмотри на досуге,- и я протянула ей папку.
- Что там,
- Ты просто посмотри, - потом мне скажи, что ты об этом думаешь.
Алеська нехотя взяла папку.- Ладно, посмотрю на досуге, сейчас дел по горло.
 Алеся пришла домой, зажгла торшер над диваном и открыла папку. Она пролистала ее до половины, небрежно запихнула все листы назад и закрыла. Она знала, что все это правда, тем более, там, в Оттаве Дед Григорий, постоянно путался и называл деда Василя, Семеном. Вместе они вспоминали славные дни, своей молодости. И это у них называлось бороться с большевиками и жидами. И теперь увидев  даже страшные фото с мест захоронения жертв, и прочтя пару листов свидетелей, мирных жителей тех мест, в душе Алеси ничего не шевельнулось. Она давно нашла оправдание и своему деду и тех страниц истории. Времена были такие, еще не известно,  на чьей бы я была стороне, доведись мне жить в  то время и в тех местах. Наоборот, у Алеси поднялась волна негодования на свою подругу. Как она посмела все это ей подсунуть. Вечно роет, где не нужно. Вечно ей неймется. Ну положим, пусть  подтерется этими документами.  Дед слава богу на Украине а не в Беларуси. Ну, мне она может конечно подпортить репутацию, опубликовав эти документы. И то, …ну дед, подумаешь. Алеся опять открыла папку,и принялась листок, за листком рвать на мелкие кусочки, пока не изорвала все содержимое папки. Она рассказала всю эту историю матери, а мать после продолжительных раздумий, все же позвонила во Львов. Трубку подняла тетка Леся. Мать Алеси все подробно ей рассказала и о расследовании, и о папке с документами. И что, теперь у Алеси могут быть неприятности, если документы попадут в редакцию какой нибудь газеты. Тетка Леся как могла, успокоила свояченицу. Она шестым чувством почуяла, что дальше эта папка никуда не пойдет. Смысла в этом нет. Но вечером отцу все же рассказала про расследование подруги Алеси и о всплывшем прошлом двух братьев Шавур.
- Вот сучка!- только и произнес дед Василь,- еще в доме ее принимали.  Но сам он помнил все, как бежал из под стражи, как  хоронился в лесу у села, и думал, думал….добыть документы и все, ищи меня. К своим дороги нет, за кордон не уйдешь. Значит, жить здесь, но подальше от этих мест..
Дом Дарины он знал как свои пять. Дождался ночи, убедился, что никого кроме Дарины  в доме нет. Тихо как кошка, он пробрался в баню, а от  туда на задний двор, и тихо вдоль дома ища открытое окно. Взобрался по стене к высокому окну. Дарина проснулась, когда Семка уже стоял перед ее кроватью. Дольше все произошло как в страшном сне. В Семке проснулся страшный, не управляемый зверь. Помощи ждать было не откуда. Дарина забилась под навалившимся на нее телом Семки. – Убью, только пикни. После он накрыл лицо девушки подушкой и сильно, двумя руками, до хруста надавил на лицо девушки.  Он обшарил весь дом, нашел одежду брата Василя, переоделся, собрал запас еды. Из документов нашел, церковное свидетельство о рожденни и окончании 7 классов средней школы брата Дарины. С мертвой Дарины снял золотой крестик и сережки. Пошарил еще,  из денег только мелочь. И то хорошо, хоть что то. Семка огородами ушел в лес… навсегда подальше от родного села. Куда он больше никогда не вернется.  И сейчас он вспомнил глаза Дарины, без сожаления вспомнил. Не повезло ей. А, ему всегда везло в жизни! И тогда и сейчас. Ведь начни, кто нибудь, рыть эту историю лет 40-30 назад…все, конец.  А так пережил, правда, боялся,… всю жизнь, всю жизнь ходил озираясь. Но вот нет, не достали они меня. Дочка, правда, расстроилась. Ничего переживет. Все жизнь прожила в достатке и сытости, тоже замарана. Переживет.
 А меня захлестнули текущие дела. На работе нужно было заниматься рекламой, впереди маячил новый год, к которому нужно хорошо подготовиться. Осенний сезон заканчивался клиентов в агентстве все меньше и меньше. Может Новый год подправит ситуацию. И я с головой окунулась в работу.
- Лешка,- как- то вечером спросила я,- а что там с Настюхой, ты ее в школе видишь?
- Да, мама, представляешь она все лето, провела где то под Витебском. Туда ее мать сослала. Там даже интернета нет. Жила у какой то бабки. Прикинь мам, какой жесткачь! Мы с тобой в Болгарии на море чиллились, а Настюха в каких то Дубровках или Дубовках, все лето с одними стариками в глухой деревне. Мам, у нее даже мобильник тетя Света отобрала.
 И я к своему стыду вспомнила, что совсем, напрочь, забыла о Светке и Настюхе и то, что я обещала себе, присматривать за ситуацией.
- Леша, пообещай мне прямо сейчас, что ты изымешь из повседневной речи все эти жаргонные словечки.
- Ладно,- отозвался Лешка,- хотя у нас в классе все так говорят.
- Необязательно быть как все. Пообещай, что ты будешь следить за своей речью!- Наставительно сказала я.
-  Ну мама, ты и душила, - Лешка лукаво подмигнул.
- Алексей!
- Понял я, понял…обещаю.- Лешка картинно приложил руку к сердцу и вытянулся в струнку.
 Несколько раз я пыталась связаться со Светкой и поговорить по душам. Она всегда была сильно и категорически занята. Если и отвечала на мои звонки, то всегда звучало непреклонное - «У тебя есть одна минута, говори.» Я чувствовала, что - то происходит, мутное в доме у Светки. Но через неделю наступал мой День рождения, тогда и поговорим, решила я.
  Это был уже третий мой день рождения без деда. С тех пор как умер дед Леша, я перестала радоваться этому дню. Но, как и всегда, я постаралась приготовить  что то вкусненькое, что любят подруги.  Все было как всегда, но что - то было не так. Что- то витало в воздухе, и за затылком я чуяла холодок.
 - А где же Леша,- спросила Светка, - Он хоть тебя поздравил?
- Лешка, конечно поздравил, еще утром, - ответила я,- скоро прибежит, у него сегодня в четыре отборные соревнования  в секции.
- Ну конечно, это важнее чем материн день рождения.- Отозвалась Алеся.
 - Не занудствуйте, девушки. Мою реплику прервал звонок в дверь. На пороге стоял Саша с огромным букетом белых роз.- Ты?
- Незваных гостей  пускают в дом?- Саша улыбался, и его улыбка кого хочешь, могла бы обаять. Светка и Алеська вышли из комнаты и удивленно воззрились на Сашу.
- Здравствуйте дамы, я друг, смею надеяться этой семьи, зовут меня Александр.
- Ах, какой симпатичный друг семьи,- пропела Светка. – Все  таки, ты такая тихушница, подруга, скрывала от нас  такого Александра- друга семьи. Она постоянно, что- то скрывает. Проходите, друг семьи Александр, садитесь, тут самое удобное место. Я за вами поухаживаю,- кокетничала Светка. - Что вам положить, салатика или рулетик из баклажанов. Ну сначала штрафную,- Светка налила полный бокал вина.- Нет, ну розы  просто роскошные. Признайся подруга, давно тебе таких не дарили.
- Светка, не болтай, - остановила я подружку, - Дай человеку передохнуть с дороги. Накладывай себе, все, что видишь, Саша.
- Да, розы это еще не все подарки,- вот сейчас, немного отъемся, а то на всю эту красоту смотреть больно…изойду слюной. Саша доел салат, допил вино в бокале,- А что Яна с той гитарой, которую я у тебя видел.
- Гитара? Да где то была, только она расстроенная, на ней сто лет никто не играл.- Я вынесла и протерла старую гитару, бывшего мужа.
 - Ничего, разберемся,- Саша принял гитару из моих рук и стал ее подстраивать. Опытные пальцы перебирали струны, подтягивали колки и наконец Саша уселся поудобнее - Ария Москов…, простите, Смоленского гостя. Лицо Саши стало строгим и сосредоточенным.
Да что теперь годы.. Да что теперь месяцы..
И волос седой.. И морщинки у глаз..
Я знал, мы обязательно встретимся..
Я верил,  что общее.. время у нас..
 Голос у Саши был густой и очень проникновенный. В комнате воцарилась тишина, я боялась дышать… я почувствовала сразу, он поет только для меня. Я  сейчас не должна пропустить ни слова. Что - то очень важное он хочет мне сказать.

Как миф о свободе сердечными узами
Поверженный сдастся в объятья мечты..
Когда каждой клеткой до донышка узнанный..
Я знаю.. Теперь это знаешь и ты.
 Саша смотрел мне прямо в глаза и для меня вдруг перестали существовать и день рождения и подруги и вообще весь мир.
- Вот это да,- первой прервала молчание Светка. Да мы попали на объяснение в любви. Конечно самые лучшие - Янке. Подруги переглянулись, и я почуяла, что - то не доброе. Даже и не поняла, что. А в дверях уже стоял Лешка и так же внимательно слушал Сашино признание. Только в глазах моего золотого Лешки я увидела тепло и понимание. Лешка поздоровался со всеми и подсел ближе к Саше. Светка, принялась выспрашивать у Лешки, как прошли отборные соревнования и все подкладывала в тарелку сына то, биточек, то курочку. Лешка рукой закрыл тарелку, он как и я чувствовал наигранность всего этого действа.
-Хватит, тетя Света, я столько не съем. А почему вы не взяли с собой Настю?
- Да, что ей делать среди взрослых?- Светка налила себе из бокала.
- Ну, она бы посидела с нами в компании, поела,- Лешка посмотрел Светке прямо в глаза.
 - Ты вот сам давай ешь больше, худой какой.
 - Ничего я не худой, мама меня хорошо кормит, - Лешка опять посмотрел Светке в глаза.
 И я и Лешка знали, что Настена всегда голодна, когда прибегает к нам. Хотя последнее время приходить она стала все реже и очень быстро убегала. И кто уж точно похудел, так это именно Настена. Не хотелось портить настроение себе и гостям и я малодушно промолчала.
- Дядя Саша, научите меня играть на гитаре.
- Можно, - отозвался Саша, - главное, что бы тебе серьезно захотелось заниматься музыкой  и гитарой. Если это сиюминутный порыв, не стоит даже начинать.
В доказательсто своего умения, Саша исполнил кусочек Лунной сонаты, Бетховена. Отчего Лешка пришел в неописуемый восторг
- Я ведь музыкальную школу закончил по классу гитары, в свое время.- подмигнул Саша, - так то брат. А потянешь и спорт и музыку?
- Конечно, когда начнем?
- Да, хоть сейчас.
Саша с Лешкой пошли обсуждать в его комнату, как и где будет проходить обучение. Подруги заскучали и  засобирались домой.
 Саша выглянул из комнаты Лешки,- Ушли, слава богу. Ты прости меня, не понравились мне твои подруги. Фальшивые они какие то, что ли. Не могу понять, но что - то в них не то.
- Это мои подруги и я их люблю. Мы столько лет вместе. И знаешь, нравятся они тебе или нет, я все равно буду с ними дружить.
- Ой, ой… сдаюсь. Дружи, дружи, кто против.
 Из комнаты Лешки раздалось  гитарное треньканье.
- Вот, вот и занимайся…до боли в подушечках пальцев, а как ты думал брат.
Саша прикрыл дверь в Лешкину комнату, приобнял меня за плечи и тихонько направил в сторону  моей комнаты.
- Саша, я так благодарна тебе за розы и песню. Как же я рада, что ты сегодня здесь…. Мои слова прервал долгий Сашин поцелуй. Такой нежный и в то же время страстный и требовательный. Комната закружилась и я начала оседать в Сашиных объятьях.
- Нет, ты уж… сосредоточься, сейчас самое главное, Саша встряхнул меня за плечи. Он достал из внутреннего кармана бархатную коробочку, открыл ее и протянул мне.
- Дядя Саша, глядите… получается,- в дверях возник Лешка с гитарой.- А что это вы тут секретничаете?- Лешкина мордашка озарилась лукавой улыбкой.
- Да вот, видишь брат, сделал твоей маме предложение руки и сердца,- Саша улыбнулся,- так она чего - то сомневается.
 - Ты что мам, - Лешка не ожидал такого поворота, но явно был рад,- не сомневайся, он тебя любит, я давно заметил,- А кольцо с бриллиантом? Ну как в кино. Лешка сунул нос в коробочку,- я никогда не видел бриллиантов. Саша обнял нас обоих. Так было тепло и покойно в его теплых руках.
- Так я жду, что ответит твоя мама,- Саша смотрел мне в глаза.
- Мы согласны,- выпалил Лешка. – А жить вы будете у нас?
- Понимаешь старик,- задумчиво произнес Саша.- Есть одна проблема. Работа у меня в Смоленске. По профессии я инженер, фирма у нас большая и беспокойная я там один из учредителей, но и это даже не проблема. Там в Смоленске у меня квартира, а в ней живет мама, дед и еще собака, огромный такой ротвейлер. Вот проблема собственно в этом. Я не могу бросить пса на деда и маму.
- Так это что же значит, у меня будет собака!- Лешка был вне себя от счастья.- Я так мечтал о собаке. А как его зовут?
- Вот и решена твоя проблема, - засмеялась я.
- Но лучше бы все же вы ко мне, квартира у меня большая, всем места хватит, дед мой души в тебе не чает. Мама уже любит заочно. И даже квартира, это ненадолго. Компания у нас строительная, значит, уже строится дом для меня, в очень красивом месте, под Смоленском. На берегу озера, сам выбирал, как чувствовал, что встречу вас.
- Знаешь, Саша, не знаю, как будет лучше. У Лешки учебный год. Давайте, решим это позже. Поживи у нас, подумаем.
- Только за собакой съездите, дядя Саша. Я буду за ним смотреть.
- Ну пока за ним смотрит моя мама, я всегда на нее бросаю  Патрика, когда уезжаю. Не честно конечно, завел собаку я, а смотреть приходиться за ней, маме.
Счастливый Лешка удалился мечтать о собаке в свою комнату. Я его очень хорошо понимала, сама в его возрасте обожала собаку деда, огромного пса по кличке Вулкан. Даже дрессировала его в свои приезды к деду. Вулкак снисходительно подчинялся и выполнял не сложные мои команды. А вот деда он слушался беспрекословно, смотрел в глаза и ловил каждый дедовский жест. Потом Вулкан умер и деду подарили, маленького щенка ковказской овчарки. Мы с дедом назвали его Байкал. Теперь и его не стало. Зато, на горизонте замаячил Патрик.
 Было субботнее утро. День выдался пасмурный, мы с Сашей сварили себе кофе и опять вернулись в свою нагретую постель. Было чуть больше 9, когда раздался телефонный звонок в моей квартире.
- Яна, привет,- раздался в трубке Светкин голос.
- Привет, чего так официально, ой, Светка, я должна сказать тебе новость.
- Ну, говори свою новость.
- Кажется, я замуж выхожу.
- За того, друга семьи?- без всякой радости в голосе промолвила Светка.- Поздравляю, устроилась значит.
- Что значит, устроилась,- Мне показался странным тон Светки.
- Ты бы лучше сыном занялась, - заявила Светка.- Мы с Алесей сейчас к тебе зайдем, нужно поговорить.
 - Заходите,- меня озадачил тон Светки. Через сколько вы будете?
 Да, мы уже на подходе.
 Я умылась и  переоделась в спортивный костюм. Вышел, Саша и стал помогать мне нарезать бутерброды к чаю. Светка и Алеська, зашли в прихожую, быстро сняли обувь и пальто и прошли на кухню. Вид у них был торжественный и строгий.
- Так вот Яна, - начала Светка, даже не присаживаясь. Вчера у Алеси, из сумочки пропали 100 долларов.
- Печально, конечно…. Начала я,
Меня перебила Светка, пропали они у тебя в доме. Сумка стояла в коридоре, Алеся, что ты молчишь. Ей не удобно, говорить, тем более при посторонних, - Светка глянула на Сашу.
- Я не посторонний, я член семьи - отозвался Саша.
 - Тем лучше,- передернула плечами Светка.- Так вот и я и Алеся вспомнили, что твой Леша все время крутился, возле сумки в коридоре.
- То есть в краже ты подозреваешь моего сына?
 На голоса из кухни, вышел заспанный Лешка. Он потянулся и поздоровался со всеми.
- Леша, скажи мне,- начала Светка, - ты ничего чужого не брал вчера?
 Лешка, удивленно заморгал глазами,- Я, ничего.
-У тети Алеси, из сумочки вчера пропали 100 долларов, - строго продолжала Светка,- ты не брал?
 Я! Лешка глядел то на Светку, то на меня,- Мам, я ничего не брал, какие 100 долларов.
 Я притянула к себе Лешку,- Конечно сын, конечно, ты ничего не брал, тетя Света ошиблась и не там ищет.
 Алеська все это время неловко мялась в дверях.
- Вот значит как, - злобно продолжала Светка, - Значит, мы ошиблись, понимаешь Алеся, мы врем.
- А может мы сейчас, по горячим следам проверим у тебя в комнате, Леша? – если ты не брал, тебе нечего бояться.
- Проверяйте,- Лешка открыл пошире дверь в свою комнату.
 Саша, все это время молча наблюдал за всем этим действием.
 Светка ринулась в комнату моего сына, оглядела комнату подошла к шкафу, потом к письменному столу у самой двери. Поочередно открыла яшики стола и… отошла в сторону. – Ну вот и деньги! – торжествующе воскликнула она.
Саша все так же молча, внимательно следил за действиями Светки.
 – Похоже твоя подруга точно знала, где искать – проговорил он. – Ничего не трогайте руками,- обратился он к присутствующим. Если как вы говорите, Леша украл эти деньги, на купюре, обязательно будут его отпечатки. Еще раз повторяю, ничего не трогать до приезда милиции. Он вынул сотовый и быстро набрал чей то номер. Олег, привет, ты не мог бы сейчас приехать, да срочно. Пиши адрес.
Саша занял место у стола с выдвинутым ящиком.- Сейчас разберемся, подождем милицию. Кстати, за клевету предусмотрена статья сроком до 2 лет.
-  Это я так понимаю, ваш друг сейчас приедет,- уже не с таким опломбом проговорила Светка.
- А какая разница, он все сделает по закону, при понятых изымем купюру, проверим отпечатки - Саша в упор смотрел на Светку.
Одним ловким движением, Светка выдернула купюру из ящика.- На этот раз, мы пожалеем тебя Леша, и не будем поднимать скандал, но в следующий раз…..
- Пошли вон отсюда, что бы я вас в этом доме никогда больше не видел,- Саша  жестом указал на дверь. И после того как  подружки  пулей вылетали из двери, громко захлопнул ее.
 - Ну вот, что и требовалось доказать,- Саша потрепал по голове удивленного Лешку.
 - Мам, а зачем они это сделали? Ты же не подумала, что я могу взять чужие деньги.
- Ни на минуту не подумала - Я поцеловала Лешу в макушку, и он умчался шурудить на кухню.
- Олег, ты еще не выехал, а уже… ждем, - улыбался Саша,- ничего не бери, у нас все есть. Что хочу? С будущей женой своей хочу тебя познакомить и с сыном. Да, ждем.
- А что твой друг и правда из милиции?- спросила я.
 - Олежка, а, нет…. Он очень хороший журналист и интересный собеседник - улыбнулся Саша
- Познакомить с будущей женой и сыном. Если бы ты знал, эти слова как бальзам, как лучшее лекарство, как мед. Лешка, вырос без отца, практически,…. его воспитывали мы с дедом. Родной папаша, свалил, Лешке еще и трех не было. Леша о нем никогда и не вспоминал, нечего было вспомнить. Может по - этому он рано повзрослел.
 Саша прижал меня  к себе, - Знаешь я никогда толком и не рассказывал о себе. Я был женат. С женой не сложилось, детей не нажили. Делить  тогда было особо нечего, по - этому, когда моей жене улыбнулось счастье с другим, я с чистой душой отпустил ее. А твой Лешка, мне сразу понравился, золотой Леша, как ты его называешь. Мужик! Я бы хотел иметь такого сына. Сделаю все возможное, и не возможное, что бы и он меня полюбил. Все что связано с тобой, мне очень дорого. А ведь знаешь, это мой дед привлек к тебе мое внимание.- Улыбнулся Саша,- в тот первый вечер знакомства. Посмотри, какая девушка, да посмотри какая. Дед в людях хорошо разбирается. И все это время,- не упусти, не будь дураком. Все боялся, что бы я тебя не потерял. Я ведь и правда, трусил, после первого брака, решил, никогда больше не женюсь и вот на тебе, влюбился. Мы бы еще долго целовались, но в домофон позвонили.
В кухне уже во всю куховарил Лешка. – Мам, я картошку поставил. Жаренное мясо, салат и нарезка у нас есть.- деловито сообщил он и пошел накрывать стол в зале.
- Золотой, ты у меня Лешка.
- Конечно, гость в доме, а вы только целуетесь, как голубки,- проворчал Лешка,- хлеба кто нарежет?
- Ну давай командуй, брат,- Саша потер руки и принялся таскать из кухни, тарелки, вилки и бокалы.
 Друг, Саши мне понравился, мы засиделись до вечера, благо от дня рождения и еды и вина осталось предостаточно. Бывшие подружки ушли рано, наверное, готовиться к сегодняшнему представлению. Представление не удалось, конечно, но зато еды осталось еще на четверых. Мне не хотелось портить такой день воспоминаниями о них. И я постаралась забыть и не ворошить.  Анализ причин и следствий я отложила на потом. Но, вскоре одна из мох подруг, сама напомнила о себе. В дневнике моего сына размашистым, уверенным подчерком красовалась надпись, «Матери Алексея Вороновича, срочно зайти в школу. Классный руководитель»
 - Что случилось,- попыталась я узнать у сына.
- Я сам ничего не понял,- ответил Лешка.
В пятницу, я предупредила в агентстве, что приду попозже и отправилась в школу. Классного руководителя 6А я нашла в учительской. На меня из под очков, оценивающе смотрела учительница мамематики, она же классный руководитель,  Инесса Валерьевна. – Здравствуйте, давненько мы вас не видели, она заглянула в тетрадочку…ммм… Яна Викторовна. Что же это вы, сыном не занимаетесь совсем. Я понимаю, у вас личная жизнь бьет ключом, - она многозначительно переглянулась с коллегой за соседним столом.
- Простите, разве мы  тут собрались обсуждать мою личную жизнь? Какие конкретно вопросы по поводу моего сына.
- Вы не нервничайте, присаживайтесь, - уже более миролюбиво проговорила  Инесса Валерьевна, - К Леше по поводу учебы у меня нет обсолютно никаких нареканий, мальчик умный, способный, не ленивый, хотелось бы больше активности. Она встала и прошлась по комнате, но вот то, что он скрытный, хитрый и склонен к вранью, это я тоже вижу.
- Вы сейчас о моем сыне говорите?- Возмутилась я,- Склонен к вранью, вы сказали. Леша с детства не врет, просто не умеет это делать. Хитрый? Вы серьезно? Такого простодушного и открытого мальчика 14- ти лет я просто не встречала, и это не потому, что он мой сын. Не многословный да, не болтлив, да.
- Вы не горячитесь,- еще более миролюбиво, начала Инесса Валерьевна.- Тут к нам поступил сигнал, что, не пугайтесь раньше времени, данные еще не проверенны - она опять переглянулась с коллегой за соседним столом. – Что Алексей может взять чужое, вы понимаете?
- То есть, называя вещи своими именами, вы хотите сказать, что мой сын - вор!- Я сдвинула брови и в упор посмотрела на классную. Это полная чушь!
- Вы понимаете, мы должны реагировать на такие сигналы.
- Что за сигнал? От кого он поступил?
- Потерпевшая, девочка из нашей школы,- Инесса Валерьевна опять заглянула в тетрадку,- Настя Седых.
- Настя!- Так, минуту. Настя сама заявила, что у нее что- то пропало?
- Нет, Настя девочка робкая. Заявила ее мама.
- Понятно, я так и думала, -  я посмотрела на часы, сейчас будет звонок с урока.- Что бы все прояснить, давайте спросим у самой Насти, и заодно сына моего вызовите.
- Вы понимаете мы тут не занимаемся дознанием, мы ведем только профилактическую работу.- попробовала отойти назад Инесса Валерьевна.
- Я настаиваю,- решительно заявила я,- раз уж вы не поленились вызвать меня сюда и обвиняете моего сына в воровстве… я требую прояснить все, до конца.
 Прозвенел звонок с урока. Ну хорошо, давайте спросим у Насти. Только прошу, что бы не травмировать ребенка,- Инесса Валерьевна  встала и подошла к телефону,- вопросы девочке буду задавать я.
- Хорошо, я не пророню ни слова, - пообещала я
- Тетя Тоня, пригласите в учительскую, Настю Седых из 5 Б и Алексея Вороновича из 6 А – она положила трубку.
Через минут 5 в дверях появился Лешка,- Заходи Леша,- ласково пригласила его классная.
 Настя робко постучала в дверь и тихо вошла. Она часто заморгала глазами и опустила голову.
- Скажи девочка, у тебя в школе, что - то пропало в последнее время - Классная гладила Настю по плечу,- Какая - то вещь?
 - Нет, - тихо ответила Настя,- Ничего не пропало.
- Ну как же так, Настенька, твоя мама, сказала нам, что у тебя из рюкзака, пропал  мобильный телефон, совсем новый, мама тебе его недавно купила.
Тут произошло совсем невообразимое, Настя кинулась ко мне.
- Тетя Яна,- сквозь рыдания причитала она,- Леша ничего у меня не воровал, это мама заставляет меня так говорить, а я никогда про Лешу такого не скажу. Это не правда. Она меня бьет и требует… А я все равно не скажу. А телефон она у меня сама отобрала, что бы я папе не звонила, давно отобрала.
 Настя сильнее прижалась ко мне.
- Ты смелая девочка, - я горжусь тобой, Мы с Лешей гордимся тобой.
- Ты, что Настюха,- Лешка подошел к нам с Настей,- Сказала бы мне, я бы тебя защитил.
 Все присутствующие учителя испытали шок. Я крепко обняла Настю. – Так, решительно сказала я, девочку я забираю с уроков, к себе домой.
- Первой оправилась от шока, вторая учительница за соседским столом.- Так нельзя. Мы сейчас позвоним Светлане Николаевне и все проясним. Я, классная Насти.
- Да уж, вы проясните,- я вижу, как вы проясняете,- и тут я увидела синяк на маленькой обнимающей меня ручке.- Погоди Настюша, - я отстранила Настю от себя, расстегнула рукав ее кофточки и подняла до локтя. Вся рука от запястья до локтя и выше была в ссадинах и синяках. Я закатала второй рукав, и вторая худенькая ручка была в синяках. – Настя, где еще у тебя синяки? Говори, не бойся девочка, я тебя в обиду не дам.
 - Везде синяки, больше на ногах и спине, она бьет, где не видно - Настя начала икать от страха.
 - Да, что же это такое!!!- Инесса Валерьевна осознала всю степень проблем, - Избивать ребенка, что же это за мать такая. Я сейчас же звоню  участковому. Это так оставлять нельзя! В течении получаса в кабинете у директора уже сидел участковый и состовлял заявление от школы в комитет по делам несовершеннолетних. Позже мы уехали с Настей снимать побои в травмопункт. Настя постепенно успокоилась, только маленькая худенькая ручка по - прежнему сжимала и не отпускала мою руку. – Тетя Яна, - шептала она, - Только не отдавайте меня ей. Она меня убьет.
- Прости меня девочка, прости,- я давно должна была забрать тебя у нее. Теперь ты с нами, ничего не бойся. Милицейская машина везла нас прямо к нашему дому.
 - Может все же в комнату милиции,- под наблюдением и безопасней,- в третий раз спрашивал участковый,- кто знает, на что способна эта сумасшедшая мамашка. Это же надо, живого места на ребенке нет. Первый раз такое вижу.
- Нет уж, давайте к нам, я возьму отпуск на работе и буду с ребенком. И девочка привыкла к нашему дому, мой сын с ней дружит. Вы держите нас в курсе, нужно найти Максима,- это отец девочки, ему запрещали с ней видеться.
- Папа, - Настя встрепенулась,- Мама мне говорила, что он меня бросил и сказал, что у него нет дочки.
- Понятное дело, так они и говорят, сумасшедшие мамашки - участковый выруливал к нашему подъезду.
- Что ты Настюша, папа тебя очень любит….- Я гладила Настю по голове.- Ему не давали с тобой видеться. Вот наш участковый найдет его, и ты увидишь,  как он тебя любит и никогда не забывал.
- Конечно,- подтвердил участковый,- первым делом найдем отца. Понятное дело, будем разбираться, как такое могло случиться.
 Вместе с участковым мы поднялись в нашу квартиру. Там нас уже ждал Лешка. – Мам, я тут обед разогреваю, мойте руки.
 Участковый остался с нами на кофе, но вдохнув запах борща и картошки с бистроганов, навернул того и другого и кофе сверху.  Настя быстро съела тарелку борща и попросила добавки. Чувствовалось, что ее кормили плохо и не часто. Участковый осмотрел квартиру, сказал, что Настя находиться у нас официально, вплоть до решения суда о лишении ее матери прав на ребенка. Если ее  в ближайшее время не возьмет под опеку ее единственный родственник, ее отец. Поисками которого он, участковый, сейчас и займется. Потом я выдала Насте махровый халат Лешки, большое полотенце и налила ей ванну с лавандой.  Теплая  ванна успокоила девочку.  Мы устроили Настю в Лешкиной комнате. В зале разложили кресло кровать для Лешки, попили чаю с горячими бутербродами и начали укладываться на ночь. Мы видели уже  седьмой сон, когда зазвонил домофонный телефон, а через минуту и мой мобильник вздрогнул и издал ряд пронзительных звуков. На экране мобильника, высветлился номер Светки. Я прошла в кухню, что бы не разбудить Лешку, предварительно сняв с рычага домофонную трубку. – Чего тебе, - сонным голосом спросила я Светку.
- Ты сволочь!- Орала она в трубку,- Где моя дочь.
- Настя в безопасном месте, ты больше не сможешь издеваться над дочерью,- шопотом, что бы не разбудить детей, продолжила я.- Если ты не успокоишься, я вызываю милицию. Еще несколько грязных ругательств в мой адрес и я отключила телефон. Вроде ушла, я вернулась в постель. Уже утром, я готовила завтрак детям и собирала Лешку в школу. Настя оставалась со мной в квартире, справка от врача была у нее на 2 недели, которую выдал врач травмопункта, по прозьбе участкового, пока синяки и ссадины не заживут. В таком виде,- сказал он,- девочке лучше побыть дома с вами. А у меня был отпуск за свой счет.  Но все же, мне позарез хотя бы на пол часика нужно было попасть в свое турагентство. Настя, все еще вздрагивала от каждого шороха.
- Ничего девочка, все теперь будет хорошо, - Я прижала к себе Настю.- Мы найдем твоего папу и ты будешь жить с ним. А пока мы с Лешкой будем обеспечивать твою безопасность, ты же наш друг.  Лешка уже был одет, застегивал куртку и открыл входную дверь и чуть не свалился в открытый шкаф с верхней одеждой. С перекошенным от злобы лицом в прихожую влетела Светка. Настя всем телом задрожала в моих руках. Я подтолкнула девочку к Лешкиной комнате и Настя закрыла дверь. Лешка уже держал Светку за подол пальто. Она с силой  оттолкнула его, он устоял на ногах, нас было двое. Я ринулась на помощь своему сыну. Светка пиналась, орала как ненормальная, но вдвоем нам удалось выпихнуть ее за дверь. Мы с сыном переглянулись,- Уф,- выдохнул Лешка, и вытер пот со лба, - Мам, она такая сильная, я бы один с ней не справился, она больная точно. 
 А в двери с той стороны, все так же колотила Светка. Я позвонила участковому, и минут через 5 уже услышала его спокойный, увещевательный баритон.
- Вы не можете сейчас увидеться с дочерью, она под защитой милиции и органов опеки.- Да, это официально и законно. Мы уже нашли отца девочки, с ним мы будем разговаривать. Нет, вы не имеете права, встречаться с дочерью. И скорей всего будете лишины родительских прав. Школа и органы опеки в ближайшее время оповестят вас. Вас вызовут в суд. Да все доказательства жестокого обращения с ребенком собираются и в школе и милицией. Да, все законно.
 Мы прислушались, на лестничной площадке все затихло.
Участковый подергал дверную ручку, мы открыли дверь.- Ну надо же, - Проговорил участковый,- а я вас вчера предупреждал. Ну конечно, понятное дело, девочке лучше в домашних условиях. Нужно будет за вами присмотреть, понятное дело. Отца девочки мы, понятное дело найдем, он сейчас на заработках в Москве. Мы с ним свяжемся. Так что девочка, твой папа скоро будет здесь. А пока парень, - давай ка я тебя в школу провожу, на всякий случай. И вы поосторожней, похоже, с головой у этой мамашки, не все в порядке. Если что Яна Викторовна, просто маякните мне на телефон, я буду на связи. Участковый с Лешкой ушли. В этот день я не рискнула оставить Настю одну. Вопросы по агентству мне удалось кое- как решить по телефону. Весь день мы с Настей смотрели мультики по компу. На завтра к нам должна была зайти классная проведать ребенка, принести учебники и оставить ей задания по предметам. А еще через пару дней мне позвонил участковый и сообщил, что отец девочки уже скоро будет в Минске, дал мне номер его мобильного, сказал, что мой номер оставил Максиму. Уже через 20 минут Максим позвонил мне на мобильник. – Яна, привет,- Услышала я возбужденный голос Максима. Я уже на территории Беларуси, скоро буду у вас, дай мне Настю.
 - Настя, это папа, он хочет услышать тебя.- Я протянула Насте мобильник.
- Зайчонок, скоро мы увидимся,- возбужденный голос Максима слышался мне, даже на расстоянии.
- Папа!- Две большие слезины выкатились из глаз девочки,- Приезжай быстрее, я так скучаю по тебе, мне страшно.
- Ничего не бойся доченька, я с тобой. Теперь навсегда, никому тебя не отдам, мой зайчонок.
 Настя металась из комнаты в комнату,- Тетя Яна, а из Москвы до Минска далеко?
- Нет, девочка не далеко. Твой папа звонил уже из Борисова, совсем скоро он будет здесь. В тот вечер, Наш с Лешкой дом наполнился гостями. Сначала приехал Саша, Настя выбежала на звонок и чуть не заплакала от разочарования, когда увидела чужого дядю. А мы с Лешкой уже готовили пир горой, Сашины, огромные пакеты с провизией нам были кстати. Саша по очереди обнял нас с Лешкой, протянул руку Насте,- Рад знакомству с такой милой барышней. – Ну как вы тут, без меня?- Улыбнулся Саша. – Не возможно, оставить вас даже на неделю, сразу в неприятности попадаете.
- Мы, дядя Саша, тут держим оборону и успешно отбиваем атаки врага.
Примерно, через минут 40, Максим обнимал дочку. Они так и стояли в прихожей не в силах оторваться друг от друга. А мы тем временем уже накрывали большой стол в зале. За столом Настя так и сидела обняв Максима, который разглядывал, ее и не узнавал своей дочки принцесски.- Как же ты похудела девочка за это время, что мы не виделись.
 Я подкладывала им в тарелки всякие кусочки повкуснее, а про себя отметила, что и Максим за эти два года, что я его не видела, осунулся и  тоже похудел. Слегка перекусив, Настя увела Максима в комнату Лешки, мы понимающе переглянулись, тем более нам троим было о чем поговорить.
- Ну вот, протянул Лешка, - А вы, дядя Саша обещали мне Патрика привести, знакомиться.
-Ну, ты представь брат, сколько у нас тут народу, еще и огромный пес, куда бы мы его? На балконе холодно, в коридоре тесно.- Саша подмигнул Лешке,- Но я обещаю, скоро ты с ним познакомишься. Когда начинаются зимние каникулы?
- Через две недели,- выпалил Лешка.
-  Вот я и обещаю, ровно через две недели ты увидишь Патрика. Я забираю тебя с мамой в Смоленск, смотреть новый дом и знакомиться с Патриком, а еще с твоей будущей бабушкой Анной Николаевной…. Согласен? А деда Ивана Пертовича, ты уже знаешь.
- А вдруг, я им не понравлюсь.- Лешка задумался.
 - Такого брат, быть не может.- Саша опять подмигнул Лешке.
Лешкины мысли, вдруг прервал, звон рабитого стекла, где то этажом ниже. Мы все как по команде выскочили на балкон, шумно ругались соседи под нами. А по двору бежала чья то фигура.
 - Хулиганы,- кричали соседи этажом ниже, прямо под нашими окнами.- Нет, ну вы видели, Милиция!!!- Фигура метнулась и исчезла со двора.
- Мама, я думаю это она,- Лешка посмотрел на Настю.- Просто, не добросила до нашего окна.
- Да, это Светлана,- грустно заключил Максим,- Мне показалось, я узнал ее в темноте. Она увидела меня с Настей в окне комнаты и бросила в нас камень. 
- Совсем с ума сошла,- сказала я,- нужно будет позвонить участковому.
- Спасибо тебе Яна, за все.- Максим искал взглядом свою сумку,- Мы сейчас соберемся с Настей и уедем в гостиницу. Нельзя подвергать вас таким неприятностям.
- Ну вот что,- решительно заявила я,- никто, никуда не едет. Устраиваемся все здесь. Завтра будем решать, как дальше быть. Ты Максим с Настей остаешься в Лешкиной комнате, а мы втроем в зале. Еще посидим, попьем чайку, но участковому позвонить нужно.
- Очень обдуманное решение, правильно,- Максим сел за стол, приглашая всех взрослых выпить и успокоиться. Я позвонила участковому и рассказала о ситуации.
- Похоже, нужно ее закрывать, она становиться опасна для общества - сказал он,- разберемся понятное дело.
- Максим с Сашей еще до полуночи курили на площадке. Максим рассказывал ему о своих делах, о Светке, о том, что и раньше она всегда срывалась на дочке. Постоянно орала не нее. Потом прятала Настю от него, сочиняла небылицы. Не повезло ему с женой. А мне с подругой.
Ну а у меня состоялся тем вечером неприятный разговор  с  Алесей. Подруга или бывшая подруга, позвонила мне уже в 11 вечера и долго рассказывала, что Светка у нее, в очень плохом состоянии. И что я плохой человек, раз могла довести Свету до такого. Она бы еще долго рассказывала мне, что со мной не так, но Саша, вернувшийся с перекура, просто нажал на рычаг и положил трубку. Она так ничего и не поняла, или не захотела понять, моя подруга Алеся.
- Никогда, слышишь никогда, не оправдывай злобных и черных людей. И ничего им даже не пытайся объяснить. Они этого не стоят.- Заключил Саша, обнял и тихо поцеловал меня.
 Утром мы провожали Максима с Настей в гостиницу, участковый ждал нас у машины Максима. Два колеса  машины Максима были порезаны и просели до диска.
- Я так и подумал, что это ваша машина,- проговорил он. Зайдем ко мне в участок напишем заявление, соседи уже написали о битье окон в их квартире.
- А я пока займусь твоей машиной,- Проговорил Саша, осматривая колеса, потом отвезу вас на своей, в гостиницу. Здесь вам оставаться даже не безопасно. Подальше от этого района.
- Ничего, проговорил участковый,- думаю, сегодня мы ее изолируем, пока на 15 суток, дальше будем решать.
 Пока участковый разбирался со Светкой, мы устроили Максима и Настю в гостиницу из недорогих. В участок Светку доставили уже через 3 часа. Она от всего отказывалась, устраивала истерики и  плеснула стаканом воды в лицо  сотруднику милиции и даже попыталась ударить участкового. Так что пришлось в конце концов вызвать псих бригаду и отправить ее на принудительное обследование. Все следующие дни,  Лешка держал связь с Настей, она все еще не ходила в школу, он бегал к ее классной узнавал все задания, по всем предметам и четко следил, что бы Настя их выполняла. Мы собрали все Настины учебники, вещи, которые ей могут пригодиться и Максим подал заявление на расторжение брака. Через 2 недели у Лешки начались каникулы, Саша засобирал нас, знакомить с мамой и новым домом в Смоленск. Он мотался туда и обратно каждые четыре дня, я видела, что он так волнуется и так старается для нас, меня и Лешки. Как могла помогала ему морально. Каждый его приезд мы отмечали, вкусным ужином, поцелуями и бесконечными планами на жизнь. И хотя как он сказал, дом еще не обжитой, но первый этаж уже ждет новых жильцов. Мы переселили в нашу квартиру Настю с Максимом, а сами укатили в Смоленск. Шесть с половиной часов и  машина Саши плавно вырулила на проселочную дорогу и остановилась у ворот  большого дома. Саша дал длинный гудок и через пару минут, ворота открылись, нас уже ждали. Встретила нас, стройная женщина в наспех накинутом пуховом платке, а по дорожке уже семенил Иван Петрович.
Саша обнял мать,- Ну вот мама, это моя Яна и мой Леша. Знакомьтесь.
 Я протянула руку, но Наталья Ивановне, подошла и крепко обняла меня. – Очень рада знакомству, Яночка, мои мужчины, столько о вас рассказывали, я заочно в вас влюбилась.
А тут и Иван Петрович подоспел, он так спешил, что закашлялся и пока не отдышался не мог поздороваться.
 - Дед, - строго сказал Саша,- что это такое, - Саша  снял свою куртку и накинул на плечи деда.- Вот только отболел, смотри …геройски выскочил прямо на мороз в одном свитере.
- Яночка, как же я рад вашему приезду,- затараторил Иван Петрович и опять закашлялся.
 Так, все в дом,- скомандовал Саша.
 Только мы открыли дверь, нас чуть не сшиб огромный пес, который виляя хвостом  ринулся через нас прямо к Саше. – Патрик, здорово друг, ну не лижись, а то гости подумают, что ты плохо воспитан. В дом, все в дом.
 Как же тут было хорошо, очень тепло. Нас с Лешкой провели в большой зал с горевшим камином. Патрик обнюхал нас с Лешкой, но не найдя ничего подозрительного, неукоснительно проследовал в кухню за хозяином. А мы с Лешкой и Иваном Петровичем примостились у огня.
 - Мам, ты видала, какой?- Лешка с восторгом проследил взглядом за удаляющимся Патриком.
- Красивый пес и умный, видишь, как он слушается.
- Мы сейчас,- донеслись голоса из кухни.- У нас уже все готово.
 На большом обеденном столе, накрытом красивой скатертью, стали появляться всякие салатики, нарезочки, пироги и пирожки, большая утка с жаренным картофелем и прочие вкусно пахнущие вещи.
 К мама Саши, Наталии Ивановне я сразу почувствовала симпатию, мне показалась, и я ей понравилась. Она все время улыбалась мне и одобряюще подмигивала сыну. Мой золотой Лешка, во время обеда старался и вел себя очень сдержанно и с чувством собственного достоинства. Когда Наталия Ивановна поднималась из- за стола, он чинно отодвигал ей стул, а после, так же чинно, помогал задвинуть стул поближе к столу.
 - Какой же вы джентельмен, молодой человек,- улыбнулась Наталия Ивановна. – Учись сын. После обеда нас повели осматривать дом.
- Здесь у всех свои комнаты, Вот это твоя, Леша.- Саша открыл массивную дверь,- Нравится?
- Что тут буду только я, а можно Патрик будет жить со мной.
- О, брат какой ты быстрый, - улыбнулся Саша,- доверие Патрика, еще нужно заслужить. А тут будем мы с мамой, - Саша открыл следующую дверь. -  Пока тут готовы только четыре комнаты, холл и кухня. Второй этаж будет готов уже к лету, тогда немножко перераспределим. Еще будет русская баня во дворе и моя мастерская. Все достроим, постараюсь в кратчайшие сроки. Как тебе любимая? - Саша, обнял меня.
- Мне очень все нравиться. Хотя я не привыкла к таким хоромам.
- Все это хорошо,- Иван Петрович выдвинулся на первый план,- А когда же свадьба? Успеть бы, на свадебке погулять.
 - Вот, завтра воскресение - Саша задумался,- А в понедельник и подадим заявление. Да любимая?
- Как скажешь Саша, как скажешь.
 Потом мы с Наталией Ивановной убирали со стола, пристраивали еду в холодильник, наготовлено было столько, что хватило бы на 3 таких компании, как наша. Мы болтали с мамой Саши, как будто знали друг, друга уже 100 лет. Лешка не отходил от Патрика, собака благосклонно принимала нового члена семьи, но все же когда на горизонте появлялся Саша, поднимался и семенил за ним. Вечером мы пошли подышать во двор воздухом. Потом  пили чай с пирогами у камина. А к ночи, все разошлись по своим комнатам, Саша выдворил из нашей спальни Патрика, обиженный пес топтался у закрытой двери и когда Лешка  открыл свою дверь и тихо позвал -Патрик, Патрик, - пес последний раз посмотрел на закрытую дверь хозяина,  прошел в Лешкину комнату. Утром мы нашли Патрика мирно спавшего в обнимку с Лешкой, в его кровати. Пес открыл глаза, забарабанил по одеялу хвостом, но покидать теплое ложе не спешил. Саша тихо принес из коридора лежанку Патрика, положил в угол комнаты и шепотом приказал собаке - Патрик, место,- собака послушно перешла на свою лежанку.
 Сонный Лешка, повернулся на другой бок и продолжил смотреть свои сны.
  Озеро возле дома замерзло. На следующий день мы впрягли Патрика в санки, и он по очереди, катал нас  по замершему льду. Экскурсии по Смоленску и вечерние посиделки у камина, так тепло и уютно мне еще не было нигде. Я стала думать, что хотела бы остаться в этом доме навсегда. Мы обсуждали нашу с Сашей свадьбу. С Натальей Ивановной на пару дней заночевали в их Смоленской квартире, и за два дня обошли все салоны Свадебных нарядов. Платье было найдено.  Каникулы у Лешки подходили к концу, мы должны были возвращаться в Минск. У Максима через неделю был назначен суд, по лишению Светы, родительских прав. Сама бывшая подруга  пребывала на принудительном лечении в психиатрической больнице и состояние ее, как писал Максим, не улучшилось.  На суде я была свидетелем. Максима развели заочно, но родительских прав Светку не лишили, признали не дееспособной в данный момент. По рекомендации опекунского совета, Максима назначили опекуном Насти. Еще через неделю  Максим  разменял их со Светкой квартиру, по суду, за невозможность проживания вместе. Они переехали в свое жилье. Светке оставили однушку, подальше от себя. Настя постепенно становилась похожая на себя прежнюю, веселого и живого ребенка. Летом мы окончательно переехали в новый дом под Смоленском. Теперь дети дружили, заочно. А в августе того же года Я, Саша, Лешка, Максим и Настя и Патрик,  отправились на двух машинах по военно – грузинской дороге в Северную Осетию, по красивейшим  местам, горы и озера, холодные горные реки и величественные водопады. Тысячелетние башни и языческие святилища. Мы ели настоящие осетинские пироги с мясом, сыром и еще с чем то. По дороге во Владикавказ прокололи шину. Первая же машина остановилась, из нее не спеша вышли двое мужчин, и пока мы хлопали глазами, поздоровались, быстро поменяли нам запаску и попрощавшись так же неспешно удалились. В Осетии тебя не оставят одного в беде, тем более на дороге. Фантастические места, гостеприимные люди. Путешествие еще больше сплотило нашу дружбу, на следующий год мы договорились  продолжить путешествовать в том же составе. Зимой мы похоронили Ивана Петровича, а осенью следующего года у нас с Сашей родился сын Иван. Настя с Максимом гостили у нас каждые каникулы, Лешка и Настя дружили крепче прежнего. Сын стал усиленно  интересоваться историей и мечтал о профессии историка - археолога. Он хорошо успевал в школе и через два года стал готовиться к поступлению в Московский университет. Я открыла в Смоленске свое маленькое туристическое агентство. Саша занимался строительством, мы были счастливы, у нас подрастал Иван. Впервые в жизни я поверила в свою счастливую судьбу.










,