Глава 8

Открыв дверь на звонок, хозяйка тут же угодила в объятия сначала более мягкие, а после – покрепче, но столь же тёплые. В гостиной приветствия и обнимательные ритуалы продолжились уже с участием пришедшей чуть раньше Тамары.
Завершив церемонии, расселись вокруг стола за свежезаваренный чай с умопомрачительным ароматом трав – уж кто-кто, а биолог знала в этом толк – и разнообразную выпечку, принесённую гостями.
– Как отпуск проходит, Серёжа? – поинтересовалась Софья Соломоновна. Лёгкая озадаченность во взгляде визитёра была ею подмечена, но пока никак не откомментирована.
– Да как, тёть Сонь… Проходит как-то…
– Задела больное место! – улыбнулась Маргарита. – Этот бешеный трудоголик отдыхать не умеет вообще, так что отпускного запала ему хватило дня на три, точнее, на два с половиной. И то только потому, что перед отпуском трудное дело закончил, отдышаться требовалось. А теперь каждый день порывается на работу звонить – вдруг без него там уже всех переловили и пересажали. Или наоборот, никого разоблачить не могут.
– Ну, мам! – организовал обиженную мину Сергей. – «Не такой уж горький я пропойца»… то есть… как назвать того, кто от работы эйфорию ловит?
– Да как ни назови, - подала голос Тамара Константиновна, – результат будет один и тот же, и мы его из года в год наблюдаем. Ничего, сейчас тебя развлечём. Здесь в последнее время какие-то странные дела творятся, разобраться бы.
Надо отдать должное научному складу ума рассказчиц – повествование оказалось полным, логичным и достаточно кратким, так что Сергей в который раз мысленно посетовал, что не все свидетели ему попадаются такие, как тётя Соня и тётя Тома. Хозяйка встала, чтобы отнести на кухню чайную посуду, и он поднялся помочь.
– «О чём задумался, детина?» - улыбнулась ему Софья Соломоновна, составляя чашки в раковину.
Это была их давняя игра – переговариваться цитатами из классической литературы, старых фильмов и песен. Когда-то именно из-за неё школьник Серёжка пристрастился к чтению: надо же было наконец поставить собеседницу в тупик меткой фразой, источник которой она не смогла бы назвать! Цель давно ушла в прошлое, а начитанность и любовь к книгам остались, и при встречах цитатные переклички то и дело возобновлялись, уже просто по инерции.
– Так сами загадок накидали, как тут не задуматься?
– Только ли? Ты уже пришёл чем-то озадаченный, я заметила. Поскольку у тебя отпуск, делаю вывод, что источник не связан с работой.
Вот женщина! Мисс Марпл отечественного розлива. А ведь он сам толком не понял, что встреча в парадной его как-то зацепила.
– Тёть Сонь, а что за женщина нам встретилась, когда мы сюда шли? Взгляд такой, как будто она внутрь себя смотрит. И ходит, как сомнамбула. Наркоманка, что ли? Вроде раньше я её здесь не видел.
– Видел, Серёженька. И не раз. Только взглядом с ней, наверное, не встречался, вот сегодня тебя и контузило. Наталья это, с третьего этажа. Помнишь, я когда-то рассказывала? Которая одна сына растит.
Сергей не без труда припомнил слышанную уже давно историю соседки и удивился. Ведь, кажется, если посчитать, ей должно быть лет тридцать пять примерно, а глаза такие, как будто там все девяносто. И вообще внешность… то есть… вот дела! Больше ж ничего он и не разглядел. Действительно, мог сто раз мимо проходить и не заметить.
Всё это он с удивлением и сообщил Софье, заодно поинтересовавшись, что опять так подкосило молодую по сути женщину. Новая трагедия, что ли?
– Не новая. Старая. Наталья из неё так и не вышла. К тому моменту, как она одна с ребёнком осталась, её родителей тоже в живых уже не было, так что опереться оказалось не на кого. Образование она из-за рождения Даньки получить не успела – сначала в академический отпуск ушла, только было после него вернулась, а тут уж и вообще бросить пришлось, работу искать, причём такую, чтобы и с ребёнком успевать. Пенсия по потере кормильца у неё, конечно, есть, да мало на двоих-то. Вот и пашет на мелких подработках: подъезды моет, в офисах каких-то прибирается.
– Но ведь явно больше десяти лет прошло! И она до сих пор…
– До сих пор. Как будто не живёт, закрылась.
И в самом деле. Получив от жизни такой чувствительный удар, молодая женщина этой жизни стала бояться. Страх заставил её создать вокруг себя нечто вроде кокона и отгородиться им от всего мира. В этом коконе не было времени, поскольку не происходило никаких событий, которые могли бы стать его вехами. Не было близких людей – «Если у вас нету тёти, то вам её не потерять», поэтому всех потенциальных «тёть» Наталья сшибала на подступах, не подпуская никого и поддерживая привычную видимость отношений только с теми, кто окружал её в той, почти забытой счастливой жизни. Не было желаний, интересов, стремлений – кроме одного. Даня. Единственная ниточка, соединяющая её убежище с внешним миром. Последний, кто у неё остался, ради кого она ещё продолжала что-то делать, хотя радости и успокоения это ей не приносило – слишком много тревог и проблем проникало через сына в её тщательно оберегаемую пустоту. И не замечала Наталья, что от главного страха и главной боли кокон не защищает, потому что они внутри. В ней самой. Зато он не пропускает ничего способного их как-то заглушить. Там, где нет жизни, – смерти противопоставить нечего.
Всё это оставалось непонятным Сергею, а он в силу профессии и природного стремления к ясности не понимать не любил. Поэтому неожиданная встреча на входе в дом была уложена в память с пометкой: «Разобраться».
Пока же ему предстояло разбираться с проблемами, одолевавшими подруг матери излишней загадочностью. За освобождённым от чайных принадлежностей столом развернулся настоящий военный совет, в результате которого сложился примерный план дальнейших действий.
– В общем, – подвела итог Тамара Константиновна, – Серёжа, теперь вся надежда на тебя. Нам без официальных полномочий не узнать и половины необходимого. Ты за рулём?
– Да, только маму бы сначала отвезти.
– Маму твою я сама доставлю, не беспокойся! – Тамара, единственная из подруг, давно и с удовольствием водила машину и очень этим гордилась.
– А забирай-ка ты её лучше к себе пока, – предложила Софья Соломоновна. – Что-то вот… чувствую я, что её знания лишними не окажутся.
– И верно. Если дело именно в наследстве, искусствовед может очень даже понадобиться. Софа, ты у нас голова! Прямо гений отечественного сыска.
– Крёстная бабушка русской мафии, – засмеялась Софья. – Действуем-то неофициально, практически нелегально. Осталось клички придумать, чтоб не спалиться, а то вдруг (Серёжа, не слушай!) компетентным органам не понравится, что мы на их территорию полезли. Хотя на нашей территории я их что-то пока не наблюдаю, а должны были бы уже зашевелиться, если бы… Жив ещё, видать, найдёныш-то наш. Ладно, мафиози, слушай команду бабки Лимоновны. По местам, приступаем.
– Почему Лимоновны? – полюбопытствовал старательно «не слушавший» Сергей.
– Меня так соседский ребёнок зовёт, не выговаривает.
– А я тогда буду Томка Литрбол. Маргоша, а ты?
– Не знаю. Сами уж меня как-нибудь окрестите, крёстные бабушки.
– Королева. Что тебе ещё придумывать, с твоим-то именем!
Сын с весёлой гордостью наблюдал за матерью и её подругами, способными дурачиться с подростковым энтузиазмом в своём далеко не юном возрасте. Пока он наслаждался зрелищем, его, посовещавшись, нарекли «Жучком» (потому что должен везде пролезть и информацию добыть) и отправили «на задание».
Всё ещё улыбаясь, мужчина сел в машину, привычно хлопнул себя по нагрудному карману, проверяя наличие служебного удостоверения, и двинулся в сторону больницы.
Больница охранялась, как не всякий режимный объект: шлагбаум, пропускная система, рамки турникетов, на входе не пожилая вахтёрша, уставшая от жизни, а двое подтянутых молодых людей в форме, деловито пресекающих все попытки проникновения ссылками на плакат с извещением о карантине. «Ну надо же! – удивлялся Сергей, подходя к справочной, единственному месту, доступному простым смертным с улицы. – Боятся, что больных покрадут, что ли?»
Но нет такой крепости, которая не пала бы под натиском ретивого сыскаря, измученного отпуском. Помахав удостоверением перед несколькими лицами разной степени значимости, он был допущен до обладающих нужной информацией персон – и вышел не менее озадаченным, чем вошёл. По пути к оставленной в соседнем переулке машине он продолжал крутить в голове добытые сведения, пока не был отвлечён забавной сценкой. Хрупкая седая особа в домашнем халате и шлёпанцах продефилировала по улице к наглухо запертым боковым больничным воротам, слегка перекашиваясь на один бок под тяжестью туго набитого продуктами пакета. Здесь, деловито просканировав окрестности, дама легла на землю, пропихнула свою ношу под довольно высоко расположенные створки, а потом змейкой скользнула туда же сама. Поднялась, степенно одёрнула халат, стряхнула пыль с пестрящей яркими цветами полы, подхватила с земли пакет, ещё раз убедилась в отсутствии нежелательных свидетелей и ловко нырнула в приоткрытое окно цокольного этажа, где её вместе с грузом тут же заботливо подхватили. «Вот вам и пропускной режим. А ведь здорово недооцениваем мы это поколение!» – усмехнулся мужчина и повернул ключ зажигания.