Лето Лены

Одна из самых знаковых историй жизни началась с вопроса моей тётушки «Ленка, ты что на каникулах делать собираешься?» Помню, с напускной грустью ответила ей тогда: «Каникулы без разнообразия – безобразие!» И тётушка предложила приехать к ней в гости – на неделю, на две, на месяц.., да пока не надоест. Живет она, конечно, не в Сочи, но поездка к ней порадовала – небольшой тихий городок; просторный дом, сад, газон, цветы, гамак, беседка, мухи и шмели – в общем, спокойный незатейливый летний релакс. Тётя у меня не старая и не нудная, с ней можно и поболтать, и похохотать, моралями не грузит, в грядки не запихивает.
И вот буквально на третий день моей ссылки ушла тетушка по каким-то своим важным хозяйственным делам и вернулась домой не одна, а с молодым человеком решительно неаборигенной наружности.  Мало того, что он был высоким красивым шатеном, так в нём еще и породистость читалась, и интеллект во взгляде долго искать не приходилось, и по-русски говорил чисто и красиво, и шутки из себя не выдавливал, а тонко и органично сыпал ими, и одет был так, что и не прицепишься ни к чему. Классный парень… Тете его навязал в качестве квартиранта какой-то персонаж при должности за какие- то дефицитные услуги. Конечно, радости мы с тетей от этого события не испытывали, но молодой человек был настолько мил, что никакой досады и неудобства не чувствовалось. Тем более, что была возможность обеспечить ему отдельный вход.
Утром следующего дня я слышала, как собиралась и уходила на работу Кристина, угукнула ей на  «Я пошла. Пока», и продолжала спать. У меня начинался новый ленивый день .
Особого настроения в этот день не было. Я валялась в гамаке с книжкой ; читать Элизу Ожешко было не скучно, но и экспрессией роман не блистал.
Скрипнул засов в калитке – вернулся с работы квартирант.  Не замечая меня (или делая вид, что не замечает), он прошёл к себе в комнату.
- Ого! Он еще и c короной… - фыркнула про себя я и вернулась в дворянское гнездо героев Ожешко. Минут через двадцать я услышала шуршание садовой дорожки под чьими-то шагами. Лениво повернула голову в сторону этих звуков. Молодой человек приближался , глядя на меня слегка улыбающимися глазами. Он знал, что выглядит сейчас так, что любой девчонке придется зажать себя, чтобы никак не выразить восторга – красивый мускулистый торс был обнажен, ладони как бы разминали одна другую, и от этого  рельефные мышцы на руках и плечах красиво играли, на узких бедрах идеально сидели потертые джинсы, походка была свободной , лёгкой, но по-мужски грациозной.
- Добрый день. Вы, наверное, Лена?
А голос-то у него какой приятный.  Интонация, с которой он задал этот вопрос, почему-то моментально расположила его ко мне. Хотя мне всё равно хотелось ему дерзить и никак не выказывать ни малейших признаков расположения.
- Лена. Здравствуйте.
- А меня Юрий зовут. Хотите, Юра, хотите Юрий Геннадьевич – улыбнулся он.
- Определюсь. – буркнула я, предполагая, что на этом разговор закончится, и одновременно надеясь, что он продолжится.
- Может, сразу на «ты»? – предложил он.
- Давай.  – небрежно отозвалась  я.
Он не то осуждающе, не то с интересом еще раз посмотрел на меня и направился к горе березовых чурок, которые должны были бы стать дровами, найдись желающий их поколоть.
Квартирант без труда нашел  топор и судя по звукам у меня за спиной, собирался заняться полезным делом.
«Блин!» - прошипела я сквозь зубы. Мне было совестно продолжать болтаться в гамаке, когда он работает.
Я  подошла к куче деревяшек, демонстративно поразглядывала Юру в момент, когда он замахивается топором над березовым кругляшом, бахает по нему топором, кругляш раскалывается пополам, половинки падают на землю. Он поднимет одну половинку, легко раскалывает ее еще пополам, отбрасывает поленья в сторону, и то же проделывает с другой половинкой.
- Ладно… Щаз найду перчатки и приду ассистировать, а то совесть покусает – сказала я. Он хитровато и одобряюще посмотрел на меня, вытащил из деревянной кучи очередную сучковатую кругляшку, помучился с приданием ей стоячего положения, замахнулся топором, бабахнул по чурке, и я боковым зрением увидела летящее в мою сторону полено.
- Уйди!!! – услышала я и в то же время увидела Юру рядом с собой и почувствовала, как сильные руки обхватили меня и оттолкнули в сторону. Я заверещала то ли от испуга, то ли от возмущения, но тактильные ощущения мне понравились. А молодому человеку, испугавшемуся, что полено прилетит мне в голову , похоже, не очень. Полено сверзлось ему на спину, оставив на ней неслабую такую царапину, моментально засверкавшую пунктиром кровавых капелек.
- Блин! Юр! Ну как же..?! Пойдем тебя спасать.
Мы пришли в мою комнату. Юра сел на мою кровать, а я устроилась у него за спиной с марлевой салфеткой и флаконом хлоргексидина.  Я буду вспоминать эти минуты десятки раз -  потрясная мужская спина под моими пальцами… Первый раз в жизни. Как мне хочется касаться ее не марлевой салфеткой , а подушечками пальцев. От этой спины исходит такой запах, что я стараюсь поскорее снова вдыхать , сокращая выдох.
- У тебя очень ласковые пальчики  - сквозь туман  мыслей доносится до меня Юрин голос – подумай о профессии врача.
Мне не хочется ему отвечать; мне хочется только смотреть и чувствовать.
Юра вдруг поворачивается ко мне. Несколько секунд молча смотрит… Потом , не отрывая взгляда, берёт меня за пальцы и подносит их к губам. Этот  необыкновенный, чарующий момент просто парализует меня.  Сейчас я вся – это рецепторы, перегоняющие его поцелуй в центр наслаждения в моем мозге. Поцеловав фаланги, он переворачивает мою руку запястьем к себе и снова касается кожи губами. Легко, невесомо, нежно, сухо. Я слышу своё ставшее глубоким и редким  дыхание. Он, наверное, тоже его слышит, и его губы приоткрываются, и поцелуи становятся влажными и страстными. Мужчина целует моё запястье, смотрит мне в глаза, и в его взгляде я читаю желание. Кажется, я улетаю… Не физическая оболочка, а моё естество, суть…
- Лен, наверное, твоя тётя скоро вернётся – доносится до меня откуда-то из Вселенной.
Голос возвращает меня на землю.
- Ты не обедал. Пойдём? – спрашиваю я у этого парня, присутствие которого скоро станет одной из самых величайших ценностей мира.
- Давай. – С готовностью кивает он.
Я заявляю ему нехитрое домашнее меню, задаю уютный вопрос, хочет он помидорки с маслом или со сметаной, и топаю на кухню с таким удовольствием, с каким еще никогда не занималась банальной бытовухой. Он идёт умываться. А затем мы с ним обедаем, легко и непринужденно болтая и перешучиваясь.
Пообедав, он торопит меня прибраться на кухне, и как-то незаметно уходит в свою комнату.
Весь оставшийся вечер мои мысли снова и снова возвращаются к его крепким рукам, берегущим меня от удара, ярко-красным каплям крови на его спине, которые я максимально нежно и щадяще промакивала салфеткой, к его прямому взгляду, в котором читалось желание, к его нежным и страстным губам, целующим мои пальцы и запястья.
Как же мне мешала тётина трескотня и какие-то вопросы… Как же мне хотелось поскорее остаться наедине со своими мыслями…
Часов в одиннадцать вечера я соврала, что мне захотелось спать, и ушла в свою спальню. Включила телек… Но совсем не видела и не понимала происходящего на экране. Мои мысли были только о Нём, о его руках, его губах, его голосе. От этих мыслей сладко заныло внизу живота. И чем больше я связывала эти ощущения с мыслями о Юре, тем сильнее женщина во мне требовала его… Я раздвинула ноги и начала ласкать себя. Желание и возбуждение нарастали лавиной. Я успела осознать, что мои бёдра двигаются, я слышу собственный стон, и каскад невидимых бархатных пузырьков в животе разлился во мне непередаваемым блаженством…