Период Эды

Волна этих странных событий накрыла меня внезапно. И когда я догадался, ЧТО именно происходит, то, наученный жизненным опытом, поспешил завести дневник.

С какой целью? Безусловно, чтобы сохранить для себя хотя бы часть эпизодов этой истории, не упустить, по возможности, самые главные ее моменты, сберечь хотя бы толику из выпавших на мою долю ярких ощущений. Иначе, несомненно, все бы позабылось, и никто бы мне не поверил впоследствии. А кроме того, я не смог бы уже утешать себя такими необыкновенными воспоминаниями. Память человеческая ненадежна, и запасы ее скудны.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Открыв глаза, я увидел перед собой копну ее светлых волос цвета солнца, голое плечо над белизной постельного белья. Но именно цвет волос вызывал недоумение. У жены, вообще-то, были каштановые. Тем не менее, я осторожно коснулся ее кожи губами и одновременно запустил руку под одеяло. Провел пальцами вдоль спины до раздвоения теплых ягодиц. Затем рука змеей обвила ее талию, будто горлышко кувшина, и ладонь поочередно опробовала упругие полушария ее грудей. Я не отказал себе в удовольствии подольше задержаться на каждом из них, что было удобно и приятно.

Она перевернулась на спину,  и я окончательно убедился, что это не Эда. Вроде, те же размеры, тот же соблазнительный контур плеч над простыней. Но не она. Совсем не она. Во-первых, как я уже сказал, шевелюра. У этой был шар из золотых нитей, а у моей каштан с медным отливом. Во-вторых, лицо. Тоже зовущее, но другое. С крупным, как у мулатки носом, с выпуклыми крыльями ноздрей. И это, и все остальное было очаровательно, но иначе, чем у Эды.

В растерянности я невольно отпрянул.

Она распахнула большие голубые глаза.

- Почему так смотришь? - спросила мягко.

 На ее губах заиграла заботливая, светлая улыбка.

- Вы кто? - попробовал я внести ясность.

- Как официально, - без капли смущения она зевнула, обнажив здоровые, крепкие зубы. Сладко потянулась, изогнувшись кошачьей дугой.

Привлекательная, но незнакомая женщина лежала на месте моей жены, и для меня это было ошеломительно.

Но не для нее.

Исподтишка оглядевшись, я убедился, что нахожусь дома, в нашей с Эдой спальне.

- Куда делась моя жена? 

"Может, это ее подруга, которая осталась у нас ночевать?", - смело предположил я, пытаясь сообразить, не  умудрился ли кто-то накануне навестить нас.

"А Эда на кухне готовит нам завтрак, пока я тут нежусь с ее подружкой", - родилась сомнительная гипотеза.

Но память серой стеной блокировала вчерашний день.

- Ее нет, я вместо нее, -  сжалилась над моими мысленными потугами красотка. - Ты об этом мечтал?

- Не особо, - уклончиво ответил я.

- Значит,  не узнаёшь меня?

- Нет, - ответил я честно.

- Ладно, - она пожала плечами и тут же, приблизив лицо, скользнула своими шершавыми губами по моим. Я облизнулся, ощутив дразняще-соленый привкус.

"Хорошо ведь", - беспечно подумал я, чувствуя, как затылок утопает в мягкой подушке. И одновременно услышал шум в голове, как будто в ней текла река.

От женщины, пристально  разглядывавшей меня сверху, веяло свежестью. Речной поток в голове стал беззвучным.

"Кто же это?", - снова вылезла мысль. Незваная гостья мне приглянулась. Так что, мысли об Эде постепенно отходили на задний план...

- Значит, ты моя жена? - произнес я осторожно. - Или мне снится сон, и ты нереальная.

- Жена я, успокойся, - ответила она, глядя на меня, как на ребенка, и, приподнявшись на локте, ласково ткнулась теплым носом в кончик моего. - Или просто твоя девушка. Как тебе будет угодно. И я у тебя единственная.

В принципе я не возражал против разнообразия. Но другой стороны - как скоро мне надоест этот золотой одуванчик?

- Как тебя зовут? - спросил я.

Ее глаза стали еще шире.

- Ну ты даешь... - она картинно закатила их.

Но мне не терпелось услышать ответ.

- Ну хорошо, как мне  тебя называть? Какое имя тебе бы понравилось? - предложил я компромисс.

- Придумай!

- Можно, ты будешь...?- принял я вызов, перебирая в голове варианты. - Тони!

Так звали одну певицу, внешне немного похожую на мою соседку по кровати. Даже цвет кожи был такой же, как у кофе с молоком.

Она задумчиво потеребила нижнюю губу. Выдающуюся, какой Господь наделяет только мулаток.

- Сойдет!

В озерцах ее глаз азартно заплясали  огни.

Я уже начал свыкаться с мыслью, что это не Эда, которой, возможно, уже не будет никогда. Много лет вместе, уже даже не важно, сколько. Один и тот же распорядок дня, месяца, года. Пробуждение, завтрак, работа, дом, постель. По выходным - горы, речка, ресторан. Летом - отпуск на море. Ну и самой собой, семейная жизнь, любовь, привязанность в отношениях... И где-то там за кругом проблем, на периферии -друзья и знакомые. Кстати, как теперь с ними? Представлять им Тони? Впрочем, до этого пока не дошло.

После этого что-то повернулось в моей голове, отвлекая от будничных мыслей, и я внезапно захотел Тони. Она не возражала...

В этом деле она оказалась очень открытой  и предупредительной, идя на встречу всем моим пылким желаниям.

Потом она приготовила вкусный завтрак , где было много всего разного, и мы уплели  его на балконе. Затем она сказала, что ей нужно на работу.

- Где ты работаешь? - поинтересовался я.

- У меня школа живописи, -ответила она, не удивляясь моему вопросу.

Когда она ушла, я полез в интернет, стал смотреть новости. Ничего утешительного в них не было, но часа два пролетели незаметно. Потом я побродил по квартире, обратил внимание на фотографии в рамках, висевших по стенам и расставленных по шкафам и полкам. На некоторых из них я был с Тони, а Эды не было нигде.

Приближалось время обеда, и возникла мысль подкрепиться. В холодильнике в этом отношении не было ничего возбуждающего, и мозг перебрал различные варианты питания в городе. Определившись, я вышел из дома. Все вокруг было совершенно обычно, на мне привычная одежда, в бумажнике стандартная сумма денег.

Единственная странность - другая женщина, которая вела себя как моя жена. Это было похоже на цирковой трюк, когда по щелчку пальцев ассистентка  фокусника вдруг исчезает, а на ее месте появляется новая. К счастью, не менее привлекательная. Мы с Эдой были женаты не так давно, проблем еще не накопилось, так что я даже не ломал голову и не особенно беспокоился, что с ней могло приключиться. Ничего, подсказывал здравый смысл. Просто она перевоплотилась, как бы фантастично это ни выглядело.

Тони, уходя, ни о чем не просила и не сказала, когда вернется. А Эда обычно возвращалась поздно. Кстати, у нее тоже была своя школа, правда, спортивная. Она преподавала дзюдо.

Поэтому, пообедав, я домой, где днем было жарко, а прохлада нагонялась лишь вентилятором, не торопился, а поехал в одиночестве на речку.

Здесь, как обычно, выпил литр светлого разливного пива и пол-литра красного, купленных в ларьке у автобусной остановки. Стряхнул огромную оранжевую улитку, незаметно налипшую на пивную пластиковую бутылку.   Под шум бурного водяного потока подумал об установлении контакта с высшим миром. Но небеса молчали. А когда серые шторы облаков заволокли голубой фон, я понял, что диалог уже не состоится, и пора возвращаться.

Два часа на природе, это приблизительно столько, сколько  мы обычно проводили здесь с Эдой, когда она ездила со мной.

Тут раздался звонок, абонент определился как Тони.

- Ты скоро? - спросила она.

- Минут через тридцать, - ответил я, догадавшись, что Тони  уже дома. Но это при оптимальном раскладе. На самом деле на дорогу уйдут все сорок пять.

С чего она так рано?

- Я соскучилась, - сказала она.

Эда тоже так говорила.

Но сейчас во мне что-то радостно шевельнулось.

- Хочешь, сама к тебе приеду? - предложила она.

Было бы неплохо.

- У меня все кончилось..., - я грустно посмотрел на пустые емкости.

- Я привезу, - быстро сказала Тони.

Но уже вечерело и, как следствие, становилось прохладно.

- Давай встретимся на полпути, предложил я компромисс и назвал ресторанчик рядом с нижней станцией канатной дороги. Там было уютно, но с Эдой мы там давно не сидели.

- Знаешь, где это? - на всякий случай уточнил я.

- Конечно, - порадовала она меня своей осведомленностью.

Когда я подъехал, Тони уже ждала меня за дальним столиком в полумраке. Я нагнулся к ней, чтобы поцеловать.

-  Привет. Очень устала сегодня?

Она обхватила мою шею, и я ловко подставил губы.

- Не очень. А тебе было одиноко?

Она была такая привлекательная, что я солгал:

- Да.

И заслужил второе прикосновение ее больших ароматных губ. Наверняка, если бы кто-то видел нас со стороны в этот момент, то сильно бы мне позавидовал.

- Мой малыш, - сказала Тони.

У меня неожиданно проснулся аппетит, а вместе с ним и интерес к продолжению вечера...

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Моя рука спросонья погладила ее плечо. Оно было тонким и молочно-белым, в чем я убедился минуту спустя, с трудом разлепив веки. Совсем не таким, как у Эды или Тони. И густые волосы были короткими, прямыми и черными. Она приподняла голову и повернула так, будто специально хотела показать свой профиль. Нежный румянец на гладкой, словно фарфоровой коже, маленький острый носик и длинные ресницы, это то, что умилило и запомнилось сразу.

"Как же мне ее назвать?"

Тело еще сладко ныло после вчерашней бурной ночи с Тони.

"А не буду звать вообще!"

- Привет, - я поцеловал ее в полосочку рта, бледно-розовую, как цветок весенней сакуры.

Шевелиться, а тем более, вставать не хотелось, но она сама легла лицом ко мне, сунув ладошку под щеку. С ней надо было что-то делать, но на ум ничего не приходило, и я снова закрыл глаза.  На ощупь я накрыл ее своей рукой и притянул поближе. Она излучала тепло и приятно пахла. Я уткнулся носом в ее волосы.

Образ Тони еще не выветрился окончательно, но я знал, что надо будет приспосабливаться к новой жене, похожей на японку из комикса.

У отца был набросок фантастической повести, где герой каждые десять лет получал право сменить жену. А у меня они меняются каждый день...

Наверняка, она тоже где-то зарабатывает. Умное лицо прилежной студентки. Как-нибудь расспрошу, если успею. Ведь завтра ее не будет. Ощущение новизны, которое я испытывал, грело душу.  Сродни предвкушению увлекательной авантюры или азарту, когда на руках сильная карта.  Я не скучал ни по своей многолетней спутнице Эде, ни по вчерашнему золотому одуванчику - Тони. Сегодня со мной была очередная Прекрасная Незнакомка.

Внезапно я заснул. Но понял это только тогда, когда она разбудила меня своим осторожным прикосновением,  запустив нежные пальчики в мою редеющую шевелюру. Теперь она  внимательно и с интересом меня  разглядывала, будто видела впервые.
Почему-то я чувствовал себя уставшим, разбитым, почти больным. Немного болела голова.

- Догадайся, чего я хочу - пошевелил я губами.

- Я не волшебница, - отшутилась она.

- Сделай мне кофе. Без молока.

Она вспорхнула над белыми бурунчиками одеяла.
 
После кофе я снова обнял ее, прижав лицом к своей груди, чтобы от ее тепла прошла боль в сердце.

"Кто ты такая?", захотелось спросить, но неуместность вопроса была очевидной.
 
Какая разница?!

Потом мы гуляли по осеннему городу под косыми лучами солнца. Она воздушным шариком держалась за мою руку, прильнув, как кошка. Один из тех моментов, когда все было красиво и идиллично. Я начал понимать, что именно Гёте хотел сказать устами Фауста.

Скоро, не очень, но все же, наступит вечер, а за ним и утро, и ее уже не будет. Укол грусти слева, в привычном месте. 

- Как тебя зовут? - не удержался я от вопроса.

- Не важно, -  шуутливо отмахнулась она. 

На ней было короткое розовое пальто из гардероба Эды, под которым шевелились сиреневые ноги в высоких белых ботиночках, тоже Эдиных.  Она неслышно ступала по недавно выложенной уличной плитке, кое-где еще припорошенной желтым песком.  Почти плыла, как пушинка, по воздуху.

А на мне была потертая кожаная куртка до колен и  неоднократно чиненные, хотя еще прочные сапоги в мелких трещинах.

В это время мы проходили мимо кафе "Фудзи Яма".

И она сказала:

- Зови меня Мицуко.

- Ты любишь суши? - спросил я.

Она обвела заведение скептическим взглядом:

- Лучше я приготовлю сама. Будет вкуснее.

- И  риска отравиться меньше, - поддержал я. - Но бутылку белого совиньона точно купим. Если найдем.

- Сойдет и сидр, - уверенно сказала Мицуко.

Я был рад, что она не упомянула саке. Теплое, и много не выпьешь.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Как правило, если я просыпаюсь с женщиной, то в позе, когда подгребаю ее под себя, прижимаясь к ее спине. Это инстинкт, женское тепло целебно, особенно, как мне кажется, для сердца.

Сегодня утром я ощутил приятное полновесие ее левой груди, удобно поместившейся в моей правой ладони. Мне всегда попадались женщины с безупречным сочетанием формы и размера этих соблазнительных плодов. Я с любопытством открыл глаза.

Сначала их порадовала смуглая кожа ее плеча и завитки кофейных волос. Осмелев, я перевернул женщину на спину, чтобы рассмотреть получше.

Очевидно, это была индуска или ланкийка. Прямой тонкий нос, изящные скулы. Огромные, как опахала, ресницы. Изящные, гордые губы цвета спелой черники с синевато-пурпурным отливом. Их чуть ироничный изгиб наводил на мысль, что она уже не спала, а лишь притворялась, или была в полудреме. Лицом прелестница совсем не походила на Эду, но тоже была прекрасна.

Тут она распахнула глаза, замерцавшие, как два изумруда, и сказала:

- Я голодна.

- Не рано ли? - бестактно вырвалось у меня, но при этом мелькнула мысль, что в холодильнике еще должно было оставаться несколько роллов.

- Не в том смысле, - она заключила меня в объятья...

Потом, в сладкой неге откинувшись  на подушки, я неожиданно припомнил, что вчера мы с Мицуко ходили в горы, где выпал снег, а вернулись домой уже при свете полной Луны.

Воспоминание казалось сном.

На завтрак у нас были оставшиеся от вчерашней японки роллы и полбутылки  сидра местного происхождения. Его, впрочем, прикончил один я, так как Свати - так звали мою новую жену, ограничилась цейлонским чаем, который она достала, по-хозяйски порывшись в шкафчике  над микроволновкой.

Сидр я случайно увидел и купил вчера в конце прогулки специально для Мицуко.Это случилось, когда мы зашли в недавно открытый, приветливый бар на нашем Броде - Бродвее. Но она  только пару раз глотнула янтарной браги. В основном из вежливости. Мицуко умела себя держать в рамках своего дальневосточного стиля.

Все мои жены были стильны, даже  не всегда стабильная Эда.

Сегодняшняя жена, Свати напомнила мне мою далекую  первую любовь - своими  благородно впалыми щеками и умным, немного величавым  взглядом из-под длинных, как спицы, густых ресниц. Она, как по подиуму, грациозно покачивая бедрами, ходила по кухне, плавно переплывала от плиты к холодильнику, а оттуда к столу, и я, дожевывая очередной ролл, сравнивал ее с дикой жемчужиной.

Зная, что она не откажет, я попросил ее посидеть у меня на коленях.

Она послушно и невесомо вспорхнула на импровизированную подставку, я прижался к ее мягкой высокой груди и испытал знакомый приятный рефлекс, когда она, как вчера Мицуко, принялась нежно почесывать мою шевелюру, словно я был домашним питомцем из семейства кошачьих.

Наверное, был разгар рабочей недели,  и мне надо было собираться  и куда-то идти - не каждый же день выходной?! Но никто меня не подгонял, и я сидел, как в лодке, мечтательно покачиваясь вместе со Свати.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

Как обычно, прежде чем открыть глаза, я попробовал лежащую рядом на ощупь. Кожа была бархатистой. Плечо - округлым, но мощным. Поколебавшись, я поцеловал его вслепую.  Потом осторожно вэглянул сквозь ресницы.

На этот раз мне досталась статная белокурая немка или скандинавка с неприступным, как на монете, профилем. У нее было независимое выражение лица, которое подчеркивали плотно сжатые волевые губы. Грудь нельзя было назвать миниатюрной, но она хорошо держала форму, и мое природное естество поставило ей оценку "отлично".
 
"Что мне с ней делать?"-  мелькнул  сакраментальный вопрос. Найти б ответ, пока она спала.

Из любопытства я легонько сжал с краев лепестки ее рта, чтобы посмотреть зубы. Он послушно приоткрылся,  как  цветок "львиный зев". Передние были крупные и белые. Нахальное действие разбудило ее. Веки под черными бровями дрогнули. Я побоялся, что она рассердится. Но дочь викингов, прищурившись, лишь щелкнула меня по носу и сладко потянулась. Мы поцеловались.

- Встаем? - спросила она.

- Не так быстро, - ответил я. Черно-белому дню требовалось хотя бы цветное начало...

Когда я в изнеможении упал навзничь и разбросал руки, она соскользнула со своей половины кровати, пружинисто встала, обнажив длинное спортивное тело,  еще раз вытянулась в струнку, почти достав пальцами до потолка, пошла в ванную. Я включил телевизор, нашел музыкальный канал.

Вопрос "что с ней делать дальше?" оставался открытым.

- Не хочешь присоединиться? - ее мокрая голова высунулась из ванной.

На тот момент это была лучшая идея. Неприевшиеся женские формы под струями воды предсказуемо взволновали. 

После продолжительных упражнений  под душем разыгрался аппетит. "Может, позавтракать не дома, а внизу - в кофейне?" - осенила идея. В голове заманчиво закружились образы круассанов, апельсинового сока,  и всего остального. 

- Давай позавтракаем в кофейне под домом? - синхронно предложила она.

Чистые и опрятно одетые, мы  полчаса провели в тонизирующей атмосфере утренней трапезы, окутанные  ароматами горячего кофе и свежей выпечки.

Потом был торговый центр, какие-то ненужные и легкомысленные покупки в больших пакетах с известными названиями. Вряд ли бы я раскрыл на них свой бумажник, если бы не расслабленное, блаженное состояние, в которое меня ввергли водные процедуры. Но и не сказать, что я сорил деньгами. У "немки" было чувство меры.

Затем обед в итальянском трактире, поцелуи и ласки в темноте кинозала, прогулка по вечернему городу, "пина колада" на террасе очередного заведения, перед которой мерцающим ковром расстилался ночной мегаполис.

И моя мечта, высказанная вслух: "Так и вижу тебя с этим коктейлем и в бикини на морском берегу на Сейшелах". Ее чувственный благодарный взгляд  послужил мне ответом.

Было хорошо, но концу дня я чувствовал себя выжатым лимоном.

"Энергичная, слишком энергичная", - подумал я, засыпая.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

Сегодня со мной в постели была брюнетка. Большеглазая и длинноволосая. Впрочем, волосы у новенькой по длине были примерно такие же, как у Эды, достигали талии, не более. Но вдобавок были гладкие, как шелк.

Сама она была небольшая и гибкая, как тростинка, похожая на фею из сказки.

Особенно, благодаря лучистым глазам и ровной белозубой улыбке на загорелом тонкочертном лице.

Пожалуй, сегодняшняя спутница жизни была самой милой из всех. Облик, близкий к совершенству. Подперев подбородок ладонью, я мечтательно поедал ее взглядом, и мне все больше казалось, что никогда не захочу с ней расстаться.
 
Она благосклонно давала себя разглядывать, разве что улыбка ее время от времени становилась застенчивой.

Такой женщине я был готов подарить всего себя без остатка, а не то, что пару брендовых вещей. Даже не потому, что она красотой затмевала остальных. Просто, глядя на нее, я понимал, что никакая другая мне уже не нужна.

И все мои проблемы, реальные и мнимые, вмиг съежились и испарились. Разве  обладая подобным подарком судьбы, я не справлюсь с ними играючи? Да и вообще - думать о чем-то или о ком-то, кроме нее, было отныне пустым и никчемным занятием.

Похоже, я наконец влюбился...

Не помню точно, что происходило в этот день дальше. Но когда наступил вечер, мы в чем  мать родила обнимались в бурлящем котле джакузи  и пили шампанское из горлышка. 

Потом было легкое головокружение, и мы оказались дома.

"Если захочешь, я полечу с тобой на Сейшелы", - прошептала она, прильнув ко мне сзади и почти касаясь губами уха. Последнее, что я ощутил в эту ночь, были ее пальцы, делавшие умелый деликатный массаж.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Рассвет застал меня в тревожном предчувствии. Колокольчик  печали позвякивал в дальних  закоулках мозга. Его звук становился все ближе и ближе.

Эда вернулась.

Еще сонная, она повернулась ко мне в кровати, и я сразу узнал ее родное лицо. Улыбнулась, подставила губы для поцелуя.

- Как чувствуешь себя?- спросила.

- Как сказать, -  пробормотал я неопределенно,  еще не оправившись от сюрприза.

- Чем-то расстроен? - не только голос, но и слегка подзабытое родное лицо выразило озабоченность.

Мне меньше всего хотелось огорчать Эду. И я перевел разговор на другую тему:

- Как поживает твоя спортивная школа?

- Хорошо, -  она благодарно чмокнула меня в щеку. - Двадцать новых учеников.
 
- Пойдешь сегодня?

- Позже. Мы на двенадцать записаны к доктору. Это из-за аварии.

Уже в такси все встало на свои места. Неделю назад меня на перекрестке сбил доставщик продуктов на электросамокате. Так неудачно, что я потерял сознание, и пришлось вызывать "скорую". В больнице сделали компьютерную томографию мозга, наложили пару швов под наркозом и отпустили.

Сегодня  check up.

- Что-нибудь странное испытывали за эти дни, боли, галлюцинации? - спросила доктор добродушно.

Своей золотой прической-одуванчиком она напоминала Тони, а из ее кабинета на шестом этаже открывалась манящая панорама мегаполиса.

-  Нет, - пожал я плечами. - А что?

Она и Эда обменялись понимающими взглядами.

- У вас был анафилактический шок. Иногда он сопровождается потерей памяти...

Анафилактический шок?! Это что-то связанное с аллергией... Из-за наркоза, что ли?!

- Нет, - повторил я. - Все в порядке.

Мне совершенно не улыбалась перспектива дотошного медицинского обследования.

- Ну и прекрасно, - голос доктора звучал снисходительно и удовлетворенно. - Значит, самое трудное позади.

Она хотела еще поговорить с Эдой, и я вышел в коридорчик, присел возле кулера с водой. Из-за закрывающейся двери неосторожно вырвалась бодрая фраза, адресованная Эде:

- Я же говорила, через неделю он восстановится.

По пути домой завернули в аптеку купить таблеток. Еще месяц нужно будет попринимать для профилактики.

Наверное, пора заканчивать с дневником.

ДЕНЬ СЕДЬМОЙ

Утро. Эда со мной. Я спокоен. Прислушиваясь к своему организму, чувствую, что здоров. Все хорошо.  Даже ее льющиеся тугой волной длинные волосы.

Правда, они не каштановые, а ярко-красные, как кровь. В чистом солнечном свете это безумно красиво, но так натуралистично, что я даже боюсь, как бы она не забрызгала ими подушку. Но если обойдется,  ничего не скажу ей. Поберегу нервы. Всякое бывает. Может, ночью перекрасилась.

И, в конце концов, завтра будет новый день.

***