БОИ И ДАЛИ 2

БОИ И ДАЛИ
Документальная повесть о Петре Петровиче Вершигоре


ЧАСТЬ 2
ФИЛОСОФИЯ ПАРТИЗАНСТВА

Партизанство надо признать прототипом боевых действий, оно не исчезло с развитием регулярных сил и долго будет спорить с последними в живучести. Партизанство было и останется обычным оружием слабой стороны, обычным средством борьбы угнетенных против угнетателей, побежденных против временных победителей, символизируя стихийное стремление к свободе.
П. П. Каратыгин «Партизанство. Начальный опыт тактического исследования»

В последние три десятилетия тема партизанской борьбы вновь, после многолетнего перерыва, стала актуальной и востребованной. Причины этого интереса понятны: война в Афганистане, распад Советского Союза и последовавшие затем многочисленные «горячие точки» на территории бывших союзных республик дали богатый материал для размышлений и анализа как военным специалистам, так и политологам, журналистам, психологам.
На современном этапе развития исторического процесса партизанские действия стали неотъемлемой частью большинства военных конфликтов и локальных войн, в которых они играют если не основную, то, крайней мере, вспомогательную роль. К сожалению, в списке авторов, которые внесли свой вклад в теорию и практику партизанских действий, довольно редко можно увидеть имя генерал-майора П. П. Вершигоры. Между тем он также в меру своих сил способствовал разработке теоретической базы партизанской борьбы.
Несмотря на первый литературный успех документальной повести «Люди с чистой совестью», творческая деятельность Петра Петровича не ограничивалась написанием мемуаров и художественной прозы. Бывшего партизанского командира увлек грандиозный замысел — проследить формы и тактику партизанских движений на территории России с древности до новейших времен.
В уста героя одного из своих рассказов Вершигора вложил такие слова о своем видении военной истории: «…Решил сразу же после войны – если только останусь жив! – посвятить себя этому делу. Истории! Ей-богу, в ней есть что-то партизанское. Так же, как бывало ночью, в пургу или в осенний дождь продираешься сквозь лесные трущобы, чтобы наиболее коротким путем достичь цели… Так и тут – сквозь путаницу десятилетий, тьму веков и вереницу поколений бредешь на ощупь, спотыкаясь и пробираясь все вперед, в глубь отгремевшего, пережитого, выстраданного народом; роешься в летописях, свитках и фолиантах, чихаешь от архивной пыли и вдруг блеснет на тебя светом разума, молнией мысли, обогреет тебя теплом народного опыта, и из далеких далей прошлого ты почувствуешь, как берут тебя под локти, шлют поклон, требуют дела и Щорс, и Денис Давыдов, и Семен Палий, и безымянные шиши Смутного времени, и Евпатий Коловрат… Блеснет светом разума и горячей любви к родине – и хочется идти вместе с ними по векам, плечом к плечу, обнявшись, не оглядываясь на разницу возраста, на различие стеганок, доломанов, епанчей, на различие убойной силы гранат, автоматов, шаблюк, кремневых ружей и ятаганов…
Нам нужна история как живое дело народное. Не мундир ее, а самая ее суть. Не блестящие пуговицы науки, а мудрая ее плоть и кровь» .
Здесь вспоминается известное стихотворение Бориса Пастернака:
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.
Всё время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья…
Вершигора в своем изучении истории тоже старался «дойти до самой сути», пытался уловить глубинную взаимосвязь событий и людей.
Первой попыткой реализации такого замысла стал исторический очерк «Братья по оружию», напечатанный в 1954 году в трех номерах журнала «Октябрь» . В этом очерке Петр Петрович сделал попытку рассмотреть военно-исторические аспекты боевого содружества и духовной близости русского и украинского народов.
Нельзя не отметить, что события весны 2022 года, когда Россия официально признала ДНР и ЛНР, а затем начала специальную военную операцию с целью демилитаризации и денацификации Украины, делают эту давнюю публикацию вновь актуальной.
В самом начале очерка мы читаем: «Предметом нашего ближайшего рассмотрения будут наиболее яркие исторические эпизоды народных форм вооруженной борьбы с многочисленными захватчиками и грабителями, нападавшими на земли Украины и России с древнейших времен, т.е. история народной самозащиты. Это, так сказать, самобытная, действенная тактика и народная стратегия, возникшая еще в предрассветное время народного самосознания, развивавшаяся на заре древнерусской народности, получившая оформление в утренние века зарождения национальностей.
…Со времен восточного деспота Кира и западного завоевателя Александра шли на славян жадные и хищные соседи. И только находя в себе великие внутренние силы отпора, народ Руси отражал нашествия врагов, развивался экономически, хранил самобытные формы народной жизни, а для защиты выработал свое национальное военное искусство, свою народную стратегию и тактику, свои национальные формы ведения справедливой, незахватнической войны» .
Вершигора пишет: «Близость и общность исторического развития украинского народа с его великим братом – народом русским – не могла не завершиться воссоединением. К этому вели объективные исторические причины экономического, социального, национального характера. Но событие, которое совершилось 300 лет назад, отнюдь не было ни началом, ни концом длительного процесса сближения и перекрещивания исторических путей. На всем тысячелетнем отрезке истории, т.е. запечатленного словом периода существования единой древнерусской народности, а может быть, и на протяжении более двух тысячелетий своего исторического существования, народы, населявшие территорию нынешней европейской части Российской Федерации и Украины, прошли сложный путь борьбы и развития, путь тяжелых испытаний и великого народного мужества… 
В труде и мире всегда стремились жить люди на Руси. В войнах и бесчисленных битвах приходилось им отстаивать родную землю. Со времен восточного деспота Кира и западного завоевателя Александра шли на славян жадные и хищные соседи. И только находя в себе великие внутренние силы отпора, народ Руси отражал нашествия врагов, развивался экономически, хранил самобытные формы народной жизни, а для защиты выработал свое национальное военное искусство, свою народную стратегию и тактику, свои национальные формы ведения справедливой, незахватнической войны». 
Истоки партизанского движения Вершигора видел в стихийном военном творчестве народа, которое можно проследить на всех этапах развития Российского государства. «Народное движение при феодализме в войнах с иноземными захватчиками сливается с вооруженной борьбой дружины, а позже армии, становясь подсобной, второстепенной формой вооруженной борьбы против оккупантов. В борьбе же угнетенных классов против эксплуататоров, там, где дело доходит до народных восстаний и крестьянских войн, народные партизанские способы и методы вооруженной борьбы широко применяются эксплуатируемой трудовой частью народа против армии и аппарата феодального государства. Так возникают патриотические партизанские движения в национально-освободительных войнах русского народа и революционно-повстанческие движения в многочисленных попытках трудового народа свергнуть иго господ-эксплуататоров: феодалов, помещиков, дворян» .
Для того, чтобы тенденции к объединению северо-восточной Руси, наметившиеся еще в период подготовки и свершения Куликовской битвы, достигли своей цели – образования многонационального государства во главе с царем московским, – потребовалось длительное время… Великому народу русскому принадлежит заслуга образования государства и армии, без которых невозможно было сначала отразить отпор коварного и жестокого врага, а затем и уничтожить его.
По иному историческому пути шло развитие южнорусской (украинской) ветви древнерусской народности. Если смысл исторического бытия на Руси северо-восточной, так блестяще себя оправдавший, был в том, что государственное и военное развитие опережало развитие национальное, то у Руси южной оказался мощный и коварный враг, в интересах феодального закрепощения затормозивший рост ее государственного оформления и сделавший все, чтобы помешать созданию украинских регулярных вооруженных сил, способных дать отпор врагу, а затем и разгромить его. Этим врагом, действовавшим против южнорусской народности через польско-литовских панов-феодалов, был католицизм. Католическая Европа платила черной неблагодарностью России за то, что «ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы», по словам Пушкина. Отсидевшись за спиной Руси, оправившись от первого страха в XIII веке, в пору расцвета Золотой орды, она, эта «просвещенная Европа», начинает подумывать, где и как удобнее снять рубаху с ограбленного и ослабленного народа южной Руси. Захват в 1340 году Казимиром польским Львова и был началом этой политики. Ее следующим шагом явилось окончательное занятие в 1387 году Галицкой земли литовским князем Ягайлом. Земли киевские, находившиеся, как и вся Русь, в даннической зависимости от орды, сохраняли еще самостоятельность княжеского управления, но затем и они вошли в состав великого княжества Литовского.
После Кревской унии 1385 года, объединившей Литву с Польшей, резко изменились судьбы народа южной Руси. Польские паны и их идейные наставники – ксендзы Ватикана стали подумывать о том, как бы окатоличить эту значительную часть Руси.
В 1471 году смерть последнего киевского князя Семена Олельковича юридически развязала руки польско-литовскому феодально-панскому государству. Король Казимир назначил в Киев своего наместника. Теперь политика «снять рубаху с ограбленного», уже проводившаяся польскими панами, получила очень тяжелое для украинского народа, однако исторически обреченное продолжение: «а если нет рубахи – снимай шкуру!». 
Главным своим врагом польские паны и католическое духовенство считали Московскую державу, однако они опасались меряться с ней силами. На юге же Руси, разоренном в XIV-XV столетиях татарами, не имевшими своей государственной власти, а в связи с этим и ослабленном в отношении военном, для такой экспансии, или попросту грабежа, условия были более благоприятными. Главные усилия Ватикана и польских панов и были направлены к тому, чтобы не дать возрождавшейся после татарского ига Украине окрепнуть, стать на ноги, создать свои вооруженные силы, способные защитить страну. Ватикан, идейный выразитель средневекового феодализма, продолжая свою экспансию на славянский Восток, добивался не только социального, но и национального закрепощения южной Руси. В отличие от татар, жестоких варваров-поработителей, опустошавших целые страны, но все же оставлявших на покоренной и разграбленной ими земле местную власть, язык, обычаи и религию как духовно-самобытное начало народной нравственности, – католицизм, руками польских онемеченных панов, с не меньшей жестокостью, чем татары, порабощая русских, посягал на их родной язык, обычаи, религию.
Католицизм лишал народ в первую очередь самого необходимого для сохранения самостоятельности: войска и местного самоуправления. Именно в XIV столетии, когда ослабленная феодальной смутой Золотая орда уже не была способна на новые завоевания, когда на севере крепла и наносила татарскому могуществу первые сильные удары Москва, Ватикан и его слуги – польско-литовские паны – изуверством достигали своей первой стратегической цели на юге. Украина была лишена своей государственности и не имела постоянного войска. Так южнорусская земля оставалась беззащитной перед лицом самого жестокого из татарских ханств, на которые распалась в конце XIV века Золотая орда, - Крымского ханства.
…С 1453 года, когда Константинополем завладели турки, а затем, через двадцать лет (1475 год), Крымское ханство попало в вассальную зависимость от турецкого султана, положение Украины, этой богатой, плодородной, культурной, но вследствие своекорыстной политики польских панов беззащитной страны, становится невыносимым. Турки и крымские татары начинают быстро завоевывать северное побережье Черного моря. В 1473 году они захватывают генуэзскую колонию Корфу. При Менгли-Гирее Крымское ханство усиливается в военном отношении. В последнюю четверть XV столетия территория среднего течения Днепра, верхнего течения Южного Буга и Днестра становятся объектом постоянных набегов крымских татар, которые угоняют в неволю десятки тысяч жителей Украины. В сентябре 1480 года орды Менгли-Гирея захватывают и уничтожают древнюю столицу Руси – Киев. С 1485 по 1487 год следую систематические набеги татар на Подолию; в последующие годы татары совершают такие же набеги на Киевщину, Волынь, Галичину; в 1494-1499 годах они вновь нападают на Подолию, а в 1498 году совместно с турками углубляются до реки Сана и уничтожают Ярославль, Перемышль и другие города. В начале XVI столетия набеги крымчаков учащаются. Главная цель этих набегов – ясырь, т.е. живые люди, рабы…
В пору складывания населения Украины в самостоятельную народность страна эта, вследствие предательской политики польско-литовских и своих собственных панов, стала беззащитной против военного нападения крымско-татарских и турецких орд. Этими ударами в лоб и в спину, с фронта и тыла, в открытых боях на поле сражения и предательскими нападениями с иезуитским ножом за пазухой только и можно объяснить колоссальные опустошения, стоящие на грани полного уничтожения целого народа на Приднестровье. После первых ударов, особенно тяжелых ввиду их внезапности и неприспособленности мирного населения к отпору, следуют новые: в 1502 и 1504 годах набеги татар на Киевщину и Галичину, в 1518 – на Волынь и Львовщину, в 1523-1524 – нападение турок на Подолию и Галицию, в 1541-1545 годах – систематические набеги татар на Украину. Это и упомянутые ранее набеги, постоянные налеты татар на русскую территорию, сопровождавшиеся захватом десятков тысяч жителей в качестве ясыря, сожжением множества городов и сел, угоном сотен тысяч голов скота, ограблением, уничтожением имущества, отмечены в народном сознании как лихолетье.
Польское правительство Казимира и Александра чувствовало себя совершенно бессильным против татар. В испуге оно и не думало о какой-либо защите южнорусских земель. Как всякий захватчик, оно меньше всего заботилось о жертве, беспокоясь лишь, как бы эта жертва не вырвалась из его рук. Оно даже готово было восстановить прежнюю данническую зависимость русских земель от орды. Но новому хозяину орды, султанской Турции, нужна была не только дань в виде ценностей, а и ясырь, т.е. угон в рабство всех, кто попадал под этот огромный степной аркан, обвившийся вокруг шеи Украины и свистевший над головой Польши. Мелкие оборонительные мероприятия в виде ремонта замков и укреплений, проведенные Казимиром лишь на севере и северо-западе южнорусских земель (Киев, Брацлав, Бар, Каменец), говорят о том, что «стратегия» короля и сейма рассматривала Украину только как стратегическое предполье, которое может быть оставлено сразу и без боя… Была в этой «стратегии» и еще одна подлость. Дипломатическими усилиями панам удалось уговорить Менгли-Гирея направить главное острие своих ударов не на Польшу, а против южных окраин Московской державы. Ценой ежегодной выплаты «упоминков» в 15 тысяч злотых эта цель была достигнута. С 1507 года орда стала опустошать московские земли, не оставляя в покое и Украину. Польская же шляхта скрывалась далеко в глубине своих земель под защитой этого предполья.
Такова был военно-политическая обстановка в конце XV и в первой половине XVI века, т.е. в период формирования в крови и муках украинской народности. Украинскому народу пришлось самому решать проблему своего существования: он должен был либо найти способ самозащиты, чтобы остановить экспансию султанской Турции и ее форпоста на северном Причерноморье – Крымского ханства, либо погибнуть.
Формой этой народной самозащиты явилось казачество. На протяжении XV-XVII веков (да и раньше) казачество было почти единственной реальной военной силой, при помощи которой народ оборонялся от крымской орды. 
Вершигора отводил казачеству как особому сословию, сочетающему качества профессиональных военных и трудового крестьянства, особое место в истории партизанства. «Известно, что партизанская война чаще всего возникала в районах, где массам труднее всего было организоваться, где они менее отзывчивы к централизованным действиям; известно, что именно централизованному принципу партизанских действий присущи состав и организация не централизованного войска, а мелких отрядов, которые действуют, в особенности на первых порах, независимо друг от друга. Этим они отражают и в военной форме как бы копируют экономическую и классовую структуру, их породившую. …Крестьянство в процессе обостренной классовой борьбы и необходимости самообороны, как основная трудовая масса народа, искало и находило свою народную тактику и стратегию не в заимствовании ее у правящих классов, а в древних исконных формах вооруженной борьбы, когда народ был единодушен, т.е. в традициях, сохранившихся еще от периода военной демократии» .
Вершигора отмечал, что в феодальный период развития общества народное движение в войнах с иноземными захватчиками сливается с вооруженной борьбой дружины, а позже и армии, становясь при этом подсобной, второстепенной формой вооруженной борьбы против оккупантов. В борьбе же угнетенных классов против эксплуататоров, там, где дело доходит до народных восстаний и крестьянских войн, народные партизанские способы и методы вооруженной борьбы широко применяются эксплуатируемой трудовой частью народа против армии и аппарата феодального государства. Так возникают патриотические партизанские движения в национально-освободительных войнах русского народа и революционно-повстанческие движения в многочисленных попытках трудового народа свергнуть иго господ-эксплуататоров: феодалов, помещиков, дворян.
В XVII-XVIII веках крепостное крестьянство способно было на организованные вооруженные выступления большого масштаба, но вместе с тем оно не могло довести дело до конца, т.е. разрушить враждебный ему строй. Да и сами цели, стремления крестьянства в этой титанической борьбе зачастую были расплывчатыми, неясными, не имели ни политической перспективы, ни военного плана. Однако многое в тактике, т.е. в способах ведения партизанских действий, родившихся и совершенствовавшихся в то далекое время, ценно и по сей день: многие черты народной стратегии послужили отправными точками для создания стратегии революционных и освободительных войн.
Многовековая история показывает, что борьба народных масс, и главным образом крестьянства, ни разу не увенчалась успехом. И длительные партизанские войны, выразившиеся в казачестве, и многочисленные крестьянско-казацкие восстания в России (Болотников, Разин, Булавин, Пугачев) и на Украине (Косинский, Наливайко, Павлюк, Острянин, Гуня) неизменно оканчивались поражением народных масс.
Касаясь роли насилия в истории, Энгельс писал: «В политике две силы имеют решающее значение: организованная сила государства, армия, и неорганизованная, стихийная, сила народных масс». Только тогда, когда эти две силы, силы разобщенные, враждебные, хотя бы временно объединяются, когда, опять-таки временно, интересы различных слоев народа совпадают в национально-освободительной борьбе, тогда достигается победа (которой затем пользуются правящие классы и не пользуются народные массы, что и вызывает новое обострение классовой борьбы). К таким объединенным усилиям народа, государства и армии мы относим Куликовскую битву, народное ополчение Минина и Пожарского, национально-освободительную борьбу украинского и белорусского народов под руководством Богдана Хмельницкого, кампанию 1708-1709 годов в Северной войне, Отечественную войну 1812 года.
…История, России по крайней мере последних четырех столетий, доказывает, что многочисленные крестьянские выступления – и против внутренних, и против внешних врагов – привели к выработке особой тактики партизанской войны. Партизанская война и партизанские действия того времени, как правило, связаны с крестьянством. Из его классовой природы они вытекали и его стремления выражали. В самой себе партизанская война несла и сильные и слабые стороны класса, ее породившего. Она выражала сильные стороны трудового класса – крепостного крестьянства, как антагониста класса феодалов-эксплуататоров. Но так же ярко она отражала и слабые стороны крестьянства – его неорганизованность, стихийность.
Для того бурного времени, когда мятежное крестьянство крепостной России на протяжении многих веков боролось против эксплуатации и закрепощения, партизанская борьба была самой активной формой борьбы угнетенного класса.
…Угроза всем европейским государствам со стороны Турции в то время была очень серьезной. На Балканы турки стали проникать еще в XIV веке, а в XVI веке они одержали победу над венграми при Могаче (в 1526 году) и в 1529 году обложили Вену. Укрепившись на Балканах, турки подчинили себе Болгарию, Молдавию и народы нынешней Югославии. Турецкое нашествие не смогли удержать ни крестоносцы, ни воинственные венгры, ни болгары, ни сербы, ни хорваты. Польские паны, так же как их идейный покровитель Ватикан, никак не надеялись, что на Днепре и Буге будет остановлен этот степной пожар, уже перешагнувший через проливы и горные хребты Балканского полуострова. Но если панско-католическая Европа в страхе перед нашествием турок дрожала за самое себя, забывая о тех, кого она бросила на поле боя, то была ли на свете сила, способная оказать ему реальную помощь?
Верным другом, братом по духу и крови, по делу народному был великий народ северо-восточной Руси. В таких же тяжелых условиях веками, исподволь, он ковал победу над татарами. К этому времени он укрепил свое государство, собрал вокруг великого княжества Московского большую часть русских земель; он уже не раз громил исконного врага и теперь готовился добить его в собственном логове. Русский народ выковал к тому времени в тяжелейшей борьбе наиболее подходящую форму сопротивления и победы – централизованное государство со всеми необходимыми для его мощи атрибутами: армией, властью, культурой, религией и т.д.
В самые трагические для южной Руси годы, когда она, обездоленная и обезоруженная своими официальными правителями, казалось, должна была превратиться в дым и пепел и перестать существовать, народ великорусский приходит своему брату на подмогу. Не так-то просто оказать прямую военную помощь, имея на востоке и юге татарскую Казань и Астрахань, на западе – ливонских рыцарей, шведов, польско-литовских панов, хищно стороживших, где и что можно оторвать от поднимающейся, но еще полностью не поднявшейся Руси.
Сопротивление панской Польше верхних слоев южнорусской знати ослабевало в то время, когда росла угроза гибели родной земли от татарско-турецких погромов. Сопротивление простого люда в это время, наоборот, разгоралось, и немалую силу оно черпало в братской помощи русского народа. Попытки возрождения исконно русской власти на Украине в эти тяжелые годы неизменно связаны с желанием отколоться, оторваться от Литвы и Польши и примкнуть к Москве, чье государственное устройство уже тогда было явно более целесообразным и благоприятным для полного освобождения России от татарского владычества.
Через год после освобождения Московского государства от монгольского ига, в 1481 году, князья и бояре Олелькович, Бельский, Ольшанский и другие устраивают заговор с целью отторжения русских земель от польско-литовского короля и присоединения их «по Березину» к Москве. Заговор был раскрыт, Олелькович и Ольшанский казнены, Бельскому удалось бежать в Москву – через восемь лет он официально становится подданным московского царя; вслед за ним в последующие годы это делают другие князья.
В 1500 году под власть Ивана III переходят земли Новгород-Северские (Чернигов, Стародуб, Любеч, Гомель). Этим уже предрешается конфликт Москвы с Литвой. По условиям перемирия в 1503 году Северщина, часть Смоленщины, Витебщина остаются за Россией. 
В частых столкновениях с крымчаками и турками, в ходе народ¬ных восстаний против панской Польши и в результате тесных свя¬зей с казачеством украинский народ выработал высокие боевые качества, готовность в любой момент встать в ряды народного опол¬чения для защиты родных земель от различных захватчиков и недругов. Именно это помогло Богдану Хмельницкому — опытному воину и дипломату, крупному государственному деятелю, одному из самых образованных людей своего времени — поднять в середине XVII века украинский на¬род на национально-ос¬вободительную войну за свержение шляхет¬скою гнета.
Выходец из семьи реестрового старшины и участник различных во¬енных походов, в том числе и нескольких мор¬ских походов, Хмель¬ницкий был близок к широким массам каза¬чества, понимал их ду¬мы и чаяния. В битве под Цецорой (1620 г.) Хмельницкий попал в плен, где пробыл около двух лет и изведал все «прелести» турец¬кой неволи. Возвратив¬шись из плена, Хмель¬ницкий ушел в Запо¬рожье. Здесь он быстро занял видное положе¬ние.
В 1637 г. Хмельниц¬кий стал войсковым пи¬сарем. В следующем году казаки направили его в составе посоль¬ства в Варшаву. В 1638 г. он стал Чигиринским сотником. Неза¬урядные способности Хмельницкого, видимо, были замечены и поля¬ками: когда король Владислав IV в начале 40-х годов задумал мор¬ской поход против турок, Хмельницкий снова оказался в составе старшины, которая ездила по делам этого похода в польскую сто¬лицу. По всей вероятности, его считали одним из тех казацких старшин, на которых могла бы опереться польская королевская власть в своем стремлении разложить казачество изнутри.
Опыт неудавшихся казацких выступлений 30-х годов был хорошо известен Хмельницкому. Понимая сложную обстановку, в которой приходилось организовывать восстание, и роль Запорожской Сечи как ядра народного ополчения, Хмельницкий вел дело чрезвычайно осторожно. Только самые доверенные люди знали его истинные за¬мыслы. А чтобы скрыть свои планы, усыпить бдительность панов и тем самым выиграть время, Хмельницкий вел деятельную переписку с официальной украинской администрацией и коронным гетманом. Одновременно через бродячих певцов (в большинстве своем старых запорожцев) и через низовое духовенство в народе велась тайная агитация против панской Польши, распространялись призывы к вос¬станию.
Сущность военно-стратегических планов Хмельницкого заключа¬лась в том, чтобы бросить все силы Запорожья против панов. Но это значило бы оголить свой тыл с юга, откуда можно было ожидать нападения крымчаков и турок. Хмельницкий понимал, что един¬ственно верным союзником украинского народа в борьбе против польских панов могла быть Россия, но в то время невозможно было рассчитывать на ее открытую помощь. Поэтому, чтобы обеспечить свой тыл с юга и одновременно сконцентрировать все силы для открытых крупных боев, а также чтобы предупредить союз Крым¬ского ханства с Польшей, Хмельницкий пошел на такой смелый политический шаг, как заключение союза с крымским ханом Ислам-Гиреем.
Крупные победы под Желтыми Родами и Корсунем явились сиг¬налом для всенародного восстания. Как круги от брошенного в воду камня, расходились по всей Украине волны повстанческого движения. На борьбу под¬нимались не только широкие массы крепостного крестьянства, но и жители городов, а также значительная часть украинской православ¬ной шляхты, стремившейся освободиться от гнета польских панов и католичества. Беднейшие крестьяне, городская беднота и низы казацкого населения составляли основное ядро восставших, действия же казацкой старшины, шляхты и зажиточных горожан были непо¬следовательны.
Через два месяца после первых боев под командованием Хмель¬ницкого уже находилась огромная народно-освободительная армия. Хорошо вооруженная, исполненная патриотических чувств и вооду¬шевленная первыми успехами освободительной войны, она была готова к большим сражениям против польских магнатов. Эта армия выдвинула своих полководцев: Максима Кривоноса, Ивана Богуна, Данилу Нечая и других.
Действия повстанческой армии Б. Хмельницкого до битвы под Корсунем   можно рассматривать   как постепенно   развивающееся восстание. С середины же лета 1648 г. действия сторон приобретают характер настоящей войны. Это был уже новый этап национально-освободительного движения. Основное ядро армии Хмельницкого» становится регулярным войском.
С самого начала восстания Богдан Хмельницкий развил энер¬гичную деятельность по организации народной партизанской войны. Партизанскими отрядами подольских крестьян в 1648 г. коман¬довал Иван Богун — один из легендарных вождей восставших и верный соратник Хмельницкого.
Выдающийся полководец народного войска в освободительной войне Данило Нечай руководил повстанческими действиями на Киевщине, под Васильковом, Фастовом и Каневом. Уже в начале войны он называл себя киевским воеводой. После победы под Корсунем Нечай действовал на Волыни, а затем направился в Бело¬руссию.
Белоруссию также охватило восстание. Летом 1648 г. здесь дей¬ствовал отряд украинских казаков во главе с Головацким. В Бело¬руссии повсюду распространялись универсалы Хмельницкого с при¬зывом вооружаться пищалями, рогатинами и киями и подниматься на борьбу. Богдан Хмельницкий рассчитывал, что белорусские повстанцы отвлекут внимание гетмана Радзивилла, находившегося со своим войском в Белоруссии, и не допустят его на Украину.
По всей Белоруссии стали создаваться казацко-крестьянские-отряды, которые громили костелы, барские имения и замки, уби¬вали панов, ксендзов и шляхтичей. В повстанческие отряды всту¬пали жители многих городов. Количество повстанцев в Белоруссии доходило до 40 000.
Ведя всенародную войну против панской Польши, украинский народ одновременно боролся и за воссоединение с братским рус¬ским народом.
Русское государство оказывало Украине в борьбе против пан¬ской Польши постоянную помощь и поддержку. Из России на Украину ввозили порох, свинец, оружие. Была отменена пошлина на вывоз товаров и продуктов, в том числе хлеба и соли, на Украину. Русское правительство оказывало помощь украинским переселенцам. Весной 1651 г. русское правительство пропустило через свою территорию в белорусские земли большой отряд украин¬ских казаков для действий против поляков. Интересы Украины перед польским правительством защищала   и русская дипломатия.
В феврале 1651 г. Земский собор в Москве в принципе одобрил воссоединение Украины с Россией. В начале 1653 г. русское посольство боярина Репнина в катего¬рической форме потребовало от Польши выполнения условий Збо¬ровского договора. Правительство Речи Посполитой ответило отка¬зом. Тогда 1 октября 1653 г. на Земском соборе в Москве было принято решение о включении Украины в состав России. 23 октября русское правительство объявило Польше войну. На Украину было отправлено большое посольство во главе с боярином Бутурлиным. Повсюду украинский народ торжественно встречал русских послов.
8 января 1654 г., выполняя волю народа, Хмельницкий созвал в Переяславле раду. Рада происходила на городской площади. На ней, кроме казаков, присутствовали жители окружающих сел и местечек, представители многих городов и населенных пунктов Украины. Хмельницкий произнес на раде яркую речь. Он говорил о кровопролитной борьбе украинского народа против польских панов, о тяжелом положении Украины, находившейся в окружении шляхетской Польши, Крымского ханства и султанской Турции, о разбойничьих набегах татар и турок. Хмельницкий призвал присут¬ствовавших вынести решение о воссоединении Украины с Россией. Участники рады единодушно согласились, «чтоб есми вовеки вси едино были», и принесли присягу на верность России.
В исторических документах сообщается: «...присягу выкопала на вечное подданство его царского величеству. Що по усей Украине увесь народ з охотою тое учинил... и немалая радость межи наро¬дом стала».
На раде была зачитана грамота русского царя. В ней говорилось, что русское правительство направляет на Украину, которую оно взяло под свою защиту, войско для окончательного изгнания польских шляхтичей.
Включение Украины в состав России имело огромное историче¬ское значение. Сбылись вековые мечты и чаяния украинского народа о воссоединении с братским русским народом, связанным с ним общностью происхождения и исторического развития. Украина полу¬чила возможность развивать свою экономику и культуру. Воссоеди¬нение Украины с Россией способствовало объединению в XVIII в. Левобережной Украины с Правобережной и имело большое между¬народное значение. Украинский народ избавился от гнета шляхет¬ской Польши и от угрозы порабощения султанской Турцией. В то же время включение Украины в состав России способствовало укрепле¬нию Русского государства.
В ходе дальнейшего исторического развития крепли экономиче¬ские и культурные связи украинского народа с великим русским народом, его верным другом и союзником в борьбе против внешних врагов, в борьбе за социальное и национальное освобождение.
Воссоединение Украины с Россией привело к войне Москвы с Речью Посполитой. Война России с Польшей за Смоленские земли и Белоруссию началась в 1654 г. В грамоте, обращенной к белорусскому народу, царь писал, что идет войной на поляков, чтобы освободить белорус¬ское население от кабалы католической церкви. На помощь русским войскам Богдан Хмельницкий послал в Белоруссию 20 000 казаков. Были освобождены города Смоленск, Витебск, Полоцк, Могилев, Брест, Минск, Вильно. Русским войскам активно помогали партизанские отряды белорусских крестьян. В одном из документов сообщалось, какую тревогу вызывало у поляков отношение к ним местного населения: «Здешние города угрожают явно возмущением, а другие наперерыв сдаются на имя царское... Мужики молят бога, чтобы пришла Москва. Мужики нам враждебны, везде на царское имя сдаются и делают больше вреда, чем Москва».
Но это все было уже потом. А в то время произошло самое важное событие в истории двух братских народов, неразрывно связанных общей историей, культурой и языком – Украина воссоединилась с Россией. Именно этот момент в дальнейшем так долго не дает покоя врагам двух народов, именно сюда они долгое время всеми силами вбить клин вражды и взаимного неприятия. Отсюда и майдан, и много лет поддерживаемая на государственном уровне на Украине пропаганда нацизма, и зверства ВСУ над мирным населением на территориях ДНР и ЛНР.
Давно известно: для того, чтобы понимать то, что происходит сейчас, нужно знать и помнить историю.
Заканчивая объемную журнальную публикацию, Вершигора делает вывод из своего исследования: «Только в XIX веке, с выходом на историческую арену новой общественной силы – рабочего класса, партизанская война становится на вооружение этой новой могучей силы истории как одна из многих форм его борьбы.
В арсенале политических и военных средств, которые использует рабочий класс, возглавляя борьбу всего народа, в том числе и трудового крестьянства, партизанская война, партизанское движение, становится лишь второстепенной, вспомогательной формой борьбы.
Поднятая на более высокую степень сознательности идеологией рабочего класса и его героической борьбой против всех угнетателей и эксплуататоров (в том числе и угнетателей трудящегося крестьянства), партизанская война получает новое содержание.
Развитие народных форм вооруженной борьбы шло сложным путем. От примитивных форм – к более сложным и совершенным формам партизанской народной войны. Во всех справедливых войнах русский, украинский и другие народы нашей великой Родины, поднимая оружие против захватчиков, применяли тактику партизанских действий и народную стратегию.
Формы партизанской борьбы также усложнялись, совершенствовались» .
*  *  *
Примерно через год, в 1955-м, Вершигора обобщил свое видение эволюции партизанства в статье «Партизанское движение», написанной им для Большой советской энциклопедии.
Под партизанским движением П. П. Вершигора понимал активную национально-освободительную борьбу широких народных масс на оккупированной иноземными захватчиками территории против оккупантов и их пособников за независимость родины. Во время гражданских войн партизанское движение проявляется в виде организованной борьбы трудящихся против войск и органов власти иностранных интервентов и внутренних врагов. Наиболее активная форма партизанского движения – это вооруженная борьба партизанских формирований (групп, отрядов и соединений), опирающаяся на поддержку местного населения в районах действий, на связь с командованием регулярных войск, на политическое и военное руководство со стороны высшего командования.
Основными задачами партизанского движения Вершигора полагал укрепление всеми формами борьбы (и в первую очередь вооруженными действиями партизанских формирований) уверенности народных масс в конечной победе над противником и вовлечение их в активное сопротивление вражеским захватчикам; создание для врага невыносимой обстановки на захваченной им территории путем уничтожения его живой силы, военной техники и материальных средств; дезорганизация работы тыла и управления противника; срыв мероприятий вражеских военных властей и администрации на оккупированной территории. Особенно важна помощь партизан своим войскам разведкой в тылу неприятеля, нарушением связи в его тылу, налётами на штабы, небольшие гарнизоны и отряды врага, организацией крушений поездов, выводом из строя железнодорожных узлов и путей, разрушением мостов, уничтожением транспортных средств, складов с боевыми, продовольственными запасами и горючим .
Опыт показал, что партизанское движение в современных условиях, в отличие от других форм вооруженной борьбы, имеет ряд особенностей. Прежде всего, это вооруженная борьба, которая ведется в тылу противника; она невозможна без добровольного и активного участия в ней широких народных масс и потому является ярким выражением патриотизма народа; здесь всегда имеет место определенная оперативная и тактическая самостоятельность партизанских руководителей при решении частных задач в условиях быстро меняющейся обстановки; именно в партизанском движении наиболее ярко проявляется военное творчество народных масс.
При ведении партизанской войны всегда отсутствует шаблон как в численности, вооружении партизанских формирований, так и в способах ведения боя отдельными боевыми единицами и подразделениями; как правило, отсутствует регулярное плановое снабжение и организованный тыл в военном понимании этого слова.
Наиболее распространенными способами партизанской войны являются мелкие, но активные, изнуряющие противника, быстро осуществляемые боевые действия: нападения на штабы, налеты на аэродромы, гарнизоны, железнодорожные узлы, подрыв мостов и рельсов и т.д. В партизанских действиях используются наиболее эффективные средства для нарушения вражеских коммуникаций, срыва снабжения армии противника, дезорганизация работы ее тыловых служб. Ведется широкая разведка и контрразведка, причем не только в интересах собственных боевых действий или всего партизанского движения, но прежде всего в интересах своей страны в целом и действий ее армии на фронтах.
Понятие «партизанское движение» шире понятия «партизанская война», считал Вершигора, поскольку оно наряду с организацией боевых действий в тылу врага, нанесением ударов по коммуникациям противника, включает в себя пропаганду и контрпропаганду, организацию массового неподчинения оккупационным властям (саботаж), препятствия налоговым и реквизиционным мероприятиям вражеской администрации, представление ложных сведений противнику и верных сведений своим вооруженным силам, организацию подпольных групп патриотов, действующих непосредственно в населенных пунктах, занятых врагом, насаждение агентуры в его военных и административных учреждениях, уничтожение крупных чиновников и генералитета противника. Все эти действия ведутся как самостоятельно, так и во взаимодействии с действиями своих войск на фронте .
Партизанское движение в России как форма борьбы народа против захватчиков известно со времён феодальной раздробленности. В XIII-XV вв. русский народ успешно применял партизанские способы борьбы, оказывая героическое сопротивление монголо-татарскому нашествию. Широкое движение партизан было развёрнуто в Русском государстве в начале XVII в. Против польских и шведских интервентов: с конца 1608 года партизанская война охватила всю территорию, захваченную интервентами. Наряду с ополчением, которое возглавили К Минин и Д. Пожарский, местное население создавало большое число отрядов партизан(«шишей»), не только помогавших ополчению, но и проводивших самостоятельные боевые действия по очищению страны от интервентов. Особенно активно действовали партизаны против шведских интервентов в районе гг. Ладоги, Тихвина, Пскова и на путях отступления из Москвы разбитых ополчением польских интервентов. В это же время развивалось партизанское движение украинского народа против войск польской шляхты, приведшее к всенародному восстанию против панской кабалы в национально-освободительной войне 1648-1654 гг. Во время Северной войны партизанское движение было развёрнуто русским народом сразу после вторжения в Россию шведской армии. В кампании 1708-1709 гг.  русский, украинский, белорусский народы вели партизанскую войну в тылу и на путях сообщения шведской армии Карла XII, лишая врага возможности использовать местные средства, отбивая продовольственные и боевые обозы и нанося
ему потери в живой силе. Размах партизанского движения, поддержанного Петром I, содействовал изоляции шведской армии и лишению её продовольствия весной 1709 года, а затем и разгрому её под Полтавой.
Партизанское движение русского народа сыграло огромную роль в период Отечественной войны 1812 года. Против войск Наполеона I сражались партизаны на территории Центральной России, Украины, Белоруссии. Среди русских сил, окруживших армию Наполеона в Москве к концу сентября 1812 и установивших голодную блокаду французских, войск, значительное место занимали партизанские отряды. Главнокомандующий русской армией М. И. Кутузов и его соратники (П. И. Багратион, А. П. Ермолов и др.) всемерно поддерживали народный характер войны против иноземных захватчиков, выделяли руководителей для партизанских отрядов, помогали им оружием. Для усиления партизанского движения и координации действий партизан Кутузов организовал из частей регулярных войск до двадцати специальных отрядов численностью от 200 до 2500 человек. Армейские отряды действовали совместно с партизанскими народными отрядами, напр. Отряд Д. В. Давыдова — с отрядами Ермолая Четвертакова и Фёдора Потапова. Опыт партизанской войны впоследствии был подытожен Д. Давыдовым в труде «Опыт теории партизанского действия» (изд. 1821 г.), и в очерке «Дневник партизанских действий 1812 г.» (изд. 1860, посмертно). Размах партизанского движения русского народа вынудил Наполеона выделять много войск для охраны коммуникаций и баз. С переходом русской армии в контрнаступление партизанское движение превратилось во всенародную войну на всём пути отступления французской армии, содействовавшую её окончательному разгрому.
По мнению П. П. Вершигоры, партизанское движение возникало в странах Западной Европы и Америки в справедливых народно-освободительных и гражданских войнах: в борьбе народов, населявших Балканский полуостров, против турецкого владычества (XIV–XX вв.), народов Чехии против немецких феодалов в XV-XVII вв. и Венгрии в середине XVIII в. В борьбе с немецкой агрессией, в Северной Америке в период борьбы за независимость (1775-83 гг.) против английских колонизаторов. Испанский народ в 1808-1813 гг. вёл длительную и жестокую партизанскую войну (герилью) против войск Наполеона, захвативших Испанию. Во время франко-прусской войны 1870-71 гг. французский народ вёл партизанскую войну силами франтирёров (вольных стрелков) против захватнических действий Пруссии. В англо-бурской войне 1899-1902 гг. около двадцати тысяч бурских партизан с марта 1901 года в течение 14 месяцев вели партизанскую войну против 250-тысячной армии колонизаторов англичан и нанесли захватчикам большие потери .
По-настоящему эффективными партизанские действия стали с XVII века, когда военная наука пришла к выводу о необходимости создания тыловой сети стационарных складов для армии. В начале XVIII века, во время Северной войны партизанские действия использовались русским народом после вторжения шведской армии в Россию, а затем в 1708-1709 гг. русские, украинские и белорусские народные партизанские отряды действовали на коммуникациях армии Карла XII, лишая ее возможности использовать местные ресурсы, отбивая обозы и нанося урон в живой силе.
Очень большую роль сыграли партизаны в период Отечественной войны 1812 года. Среди русских сил, окруживших армию Наполеона в Москве и установивших голодную блокаду, значительное место занимали партизанские отряды. Для усиления партизан и координации их действий главнокомандующий М. И. Кутузов выделил из частей регулярных войск до 20 отрядов численностью от 200 до 2500 человек. Опыт этой партизанской войны был впоследствии обобщен Д. В. Давыдовым в труде «Опыт теории партизанского действия» (1821 г.).
Наиболее важными этапами в эволюции партизанства, считал П. П. Вершигора, были период гражданской войны и интервенции в Росси (1918-1921 гг.) и Великая Отечественная война, поскольку здесь уже имело место организованное политическое руководство партизанским движением.
В ходе гражданской войны в России «красное» партизанское движение во многих местах перерастало в восстания в тылу белогвардейских армий и интервентов . Основные очаги действий «красных» партизан были на Украине, в Белоруссии, на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке и на севере страны.
До создания регулярной Красной Армии в 1918 году партизанское движение было одной из основных форм вооружённой борьбы с врагами революции. В годы иностранной военной интервенции и гражданской войны 1918-20 гг. партизанское движение во многих местах и на разных этапах борьбы перерастало во всенародное восстание в тылу войск интервентов и белогвардейских армий. Основные очаги партизанства были на Севере, на Украине, в Белоруссии, на Урале, в Сибири, на Кавказе и Дальнем Востоке. Главными силами в нём были рабочий класс и крестьянская беднота. Партизаны успешно боролись с врагом, поскольку пользовались преимуществами хорошего знания района действий, ясного понимания задач и хорошо поставленной разведкой, позволявшей разгадывать и расстраивать планы противника. Военная организация партизанских отрядов содействовала укреплению в них дисциплины, повышала боеспособность и облегчала достижение победы в столкновениях с врагом.
Формы партизанской борьбы не везде были одинаковы, они изменялись в зависимости от степени развития классовой борьбы в каждом районе и длительности оккупации его врагом. Красные партизаны дезорганизовывали как ближние, так и глубокие тылы противника, захватывали узлы дорог, крупные населённые пункты, войсковые штабы, комендатуры, разрушали линии связи, уничтожали транспортные средства, военные склады, срывали снабжение вражеских войск боеприпасами, продовольствием, ликвидировали отдельные части и отряды противника. Действия партизан в тылу врага оказывали огромную помощь Красной Армии, поскольку интервенты и белогвардейцы для борьбы с ними вынуждены были посылать большое количество войск и бронепоезда, выделять крупные карательные экспедиции, тем самым ослабляя свои силы на фронтах. По мере приближения войск Красной Армии партизанские отряды вливались в её ряды. Вместе с частями Красной Армии отряды красногвардейцев и партизан первыми оказали сопротивление австро-германским интервентам на Украине, в Белоруссии и Прибалтике.
В районах, удалённых от границ, например, на Дону и Кубани, в Донбассе, на Урале, партизанская борьба возникала, прежде всего, как форма сопротивления рабочих и крестьян террору буржуазии и помещиков, захватывавших власть и стремившихся восстановить силами белогвардейских войск и иностранных интервентов порядки царской России.
Здесь стоит добавить, что Центральный Комитет партии большевиков уже в то время ставил перед партизанами задачи, давал им конкретные указания о способах и формах борьбы с немецкими оккупантами. В специальном наставлении «Местным советами и всему населению», подписанном Лениным и Свердловым, указывалось: «…рельсы разбирать. Мосты минировать и взрывать. Леса и посевы за спиной неприятеля сжигать. Всеми силами и средствами затруднит врагам движение (стр.147) вперед. Устраивать засады. Действовать огнестрельным и холодным оружием. Обеспечивать себе тыл. А для этого поголовно истреблять шпионов, провокаторов, белогвардейцев, контрреволюционных предателей, которые оказывают прямое или косвенное содействие врагу».
Выполняя указания партии об организации отпора врагу, командование армиями Западного фронта уже 22 февраля 1918 года в специальном приказе предусматривает организацию Витебского, Оршанского и Могилевского партизанских отрядов. Они выдвигаются к Полоцку, Борисову, Жлобину с задачей порчи путей наступления противника и ведения партизанской войны.
К началу марта уже десятки партизанских отрядов действовали в прифронтовой полосе. Были приняты меры для руководства и управления быстро возникающими, но еще организационно слабыми партизанскими отрядами. Так, в приказе от 10 марта 1918 года по Западному фронту говорится о «прочной завесе отрядов» в прифронтовой полосе. Главная сила «завесы» должна была состоять из линии местных партизанских отрядов, усиленных на важнейших направлениях революционными войсками. Был создан штаб начальника отрядов «завесы» западной группы войск, намечались первые основы тактики партизанского боя. В приказе говорилось: «Для успешного выполнения поставленных задач необходима дружная работа отрядов всех наименований и местных партизан, возможная лишь при условии поддержания тесной связи по фронту и в глубину штабами всех отрядов. Чтобы прорыв небольших кавалерийских частей неприятеля и порча железной дороги в нашем тылу не вынуждали завесу к отступлению на широком фронте, необходимо помимо отрядов, назначенных для лобовой защиты железных дорог и несущих на них караульную службу по охране, добиваться во всех отрядах подвижных, способных к маневрам по поселкам и не боящихся охвата частей».
Партизанские отряды засылались в тыл врага военными центрами и создавались на месте в результате работы подпольных организаций. Сотни подпольных организаций поднимали народ на борьбу против оккупантов.
На территории Украины партизанское движение развернулось в феврале 1918 года с началом германской оккупации. Революционные восстания рабочих вспыхнули в Донбассе, Киеве, Чернигове, Херсоне, Екатеринославе и других местах. Рабочие Донбасса в апреле 1918 года объединили несколько отрядов Красной гвардии и партизанских отрядов в Донецкую (5-ю) армию. Из таких же отрядов были созданы части, сведённые в Киеве в 1919 году в дивизию Н. А. Щорса. Партизанские отряды впоследствии были реорганизованы в дивизии регулярных войск Красной Армии.
Для усиления руководства партизанским движением и борьбой трудящихся за освобождение республики ЦК Коммунистической партии создал 17 ноября 1918 года Реввоенсовет Украинского фронта во главе с И. В. Сталиным. Широкий размах партизанских действий потребовал координации действий партизанских отрядов, для чего в августе 1918 года был созван съезд. К моменту изгнания нем. Оккупантов осенью 1918 года на Украине действовало до 300 тысяч партизан. Весной 1918 года начали организовываться партизанские отряды в Белоруссии и Прибалтике, где партизаны доблестно сражались против герм, войск, продвигавшихся внутрь страны, и дезорганизовывали вражеский тыл.
На Севере, в Сибири, на Урале, в Поволжье и на Дальнем Востоке партизанское движение в годы гражданской войны широко развернулось в борьбе против войск интервентов и белогвардейских армий. Особенно успешными были действия многочисленных партизанских отрядов вдоль всей Сибирской железной дороги и в промышленных районах Урала. В июле 1919 ЦК Коммунистической партии принял решение об усилении партизанских действий в Сибири и на Урале. В Сибири образовались партизанские фронты (Северо-Канский, Степно-Баджейский, Шиткинский) и партизанские районы (Алтайский, Ангарский, Забайкальский, Уссурийский и др.). Осенью 1919 года против армий Колчака и иностранных интервентов в Сибири действовало свыше двухсот тысяч партизан. С 1920 года в районе от Читы до Владивостока
партизаны вели кровопролитные бои против японских оккупантов, измотали их силы и вынудили в 1922 году бежать с советской земли.
В ноябре 1919 году на юге России, в тылу у деникинских войск, под руководством Зафронтового бюро ЦК Компартии Украины за Советскую власть боролось свыше 100 тысяч партизан. Противник вынужден был снять с фронта и бросить против партизан отборные части генералов Шкуро и Слащёва. В период врангелевщины в 1920 году крымские партизаны содействовали войскам Красной Армии в ликвидации сил контрреволюции
в Крыму. На Северном Кавказе и в Закавказье против интервентов боролось более 50 тысяч партизан всех национальностей Кавказа под руководством Г. К. Орджоникидзе и С. М. Кирова; в Архангельской губ. Действовало до 20 тысяч человек, на Урале — до 30 тысяч чел. При подходе Красной Армии к районам действия партизанских отрядов они вливались в её регулярные части, а иногда и составляли основное ядро их.
Во время Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–45 гг. было развернуто партизанское движение против немецко-фашистских захватчиков в невиданном в истории масштабе. После нападения фашистской Германии на СССР, когда враг, пользуясь преимуществом внезапности, стал быстро продвигаться по советской территория, ЦК ВКП(б) дал директиву партийным органам районов, которым угрожало нападение, о подготовке партийного подполья, организации, комплектовании и вооружении боевых партизанских отрядов, создании складов боеприпасов и продовольствия, организации руководства партизанским движением.
3 июля 1941 И. В. Сталин в выступлении по радио по поручению и от имени ЦК партии и Советского правительства, наряду с определением задач вооружённых сил и тыла Советской страны, указал цели, задачи и объекты партизанской борьбы: «В занятых врагом районах нужно создавать партизанские отряды, конные и пешие, создавать диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны повсюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога лесов, складов, обозов. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия». Для осуществления этой программы был проведен ряд мероприятий. Так, еще в июне 1941 года партийным органам районов, которым угрожала оккупация, была разослана директива о создании партийного подполья и организации, комплектовании и вооружении боевых партизанских отрядов и групп.
Произвол немецко-фашистских захватчиков, грабежи, насилия, разрушение советских городов и сёл, сильнейший террор возбуждали ненависть местного населения к оккупантам. Продвижение врага вглубь советской территории усиливало сопротивление и активизировало партизанское движение, которое становилось всё более организованным и массовым.
Зимой 1941-42 гг. партизанские отряды множились и в ряде мест сливались, образуя соединения по нескольку тысяч человек. На севере Украины, в Белоруссии, в Брянской, Ленинградской, Орловской и других областях партизанские соединения освобождали от врага значительные районы и восстанавливали в них советский строй; возникали партизанские края. В тылу врага действовали тысячи партизанских подразделений и отрядов, которые за первые два года войны уничтожили более 300 тысяч немецко-фашистских оккупантов. Партизанские отряды разрушали пути сообщения в тылу вражеских армий, взрывали и сжигали склады с оружием и боеприпасами, подрывали и уничтожали неприятельские железнодорожные составы и колонны автомашин, препятствовали снабжению и продвижению войск противника.
Для осуществления руководства и координации действий партизан 30 мая 1942 года был создан при Ставке Верховного Главнокомандующего Центральный штаб партизанского движения во главе с П. К. Пономаренко и организованы подчинённые ему штабы при военных советах фронтов. В августе 1942 года К. Е. Ворошилов был назначен главнокомандующим партизанским движением.
В партизанских отрядах с самого начала их организации, наряду с командирами, назначались и комиссары, создавались первичные партийные организации, влияние которых распространялось не только на партизанские отряды, но и на население в районе действий. Контакт с партизанскими отрядами устанавливали подпольные партийные группы, существовавшие во всех временно занятых врагом советских городах и крупных населённых пунктах.
Для рейдов по тылам врага формировались подвижные партизанские отряды и соединения. В начале сентября 1942 года командиры соединений и отрядов орловских, брянских, украинских, белорусских партизан прибыли через фронт на совещание в Москву. На этом совещании Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин совместно с В. М. Молотовым и К. Е. Ворошиловым подвели итоги первому этапу партизанских действий и поставили задачу — направить основной удар партизанских соединений по коммуникациям противника и важнейшим вражеским объектам на правом берегу Днепра и поднять на вооружённое восстание всё население временно оккупированной врагом территории.
Во 2-м периоде Великой Отечественной войны (осень 1942 - конец 1943 года) расширилось партизанское движение в глубоком тылу врага. Перенося базирование из брянских лесов на запад, партизанские соединения форсировали реки Десну, Сож, Днепр, Припять и стали наносить удары по важным коммуникациям противника в его тылу. Удары партизан оказывали огромную помощь Советской Армии, отвлекая на себя крупные силы противника. В самый разгар Сталинградской битвы действия партизанских отрядов и соединений в значительной мере сорвали подвоз к фронту вражеских резервов и техники.
Действия партизан оказались настолько эффективными, что немецко-фашистское командование бросило против них летом и осенью 1942 года 144 полицейских батальона, 27 полицейских полков, 8 пехотных полков, 10 охранных полицейских и карательных дивизий СС, 2 охранных корпуса, 72 специальные части, до 15 пехотных немецких и 5 пехотных дивизий своих сателлитов, ослабив этим свои силы на фронте. Несмотря на это, партизаны сумели организовать в этот период более 3 тысяч крушений вражеских эшелонов, взорвали около 3,5 тыс. железнодорожных и шоссейных мостов, уничтожили до 15 тысяч грузовых и легковых машин, коммуникациям противника и важнейшим вражеским объектам на правом берегу Днепра и поднять на вооружённое восстание всё население временно оккупированной врагом территории.
В августе 1943 года, во время Курской битвы, партизаны разрушили несколько сот километров железнодорожных путей, сотни мостов и вывели из строя важные железнодорожные станции, настолько дезорганизовав движение на железных дорогах, что немецко-фашистское командование не смогло своевременно подбрасывать свежие резервы к фронту. В связи с этим против партизан Брянской области немецко-фашистское командование бросило корпус численностью до 40 тысяч человек с многочисленной боевой техникой. Одновременно немецко-фашистские войска (около 60 тысяч чел.) были отвлечены на борьбу с партизанами Полесья, несколько дивизий немецко-фашистское командование направило против партизан на Украину, в Белоруссию, Прибалтику, в Ленинградскую область.
После перебазирования из брянских лесов и Левобережной Украины на правый берег Днепра партизанские отряды и соединения С. А. Ковпака, А.Н. Сабурова, М. И. Наумова, А. Ф. Фёдорова, Л. К. Мельника и других успешно провели рейды в тыл врага; при этом отряды партизан стремительно продвигались к западным границам страны. Соединение сумских партизан под командованием С. А. Ковпака прорвалось в Карпаты, где партизаны сожгли запасы нефти и нефтепромыслы, снабжавшие горючим фашистскую армию. Осенью 1943 года на оккупированной врагом территории действовало около 360 тысяч вооружённых партизан, имевших резерв (группы содействия, самообороны, агентуры и др.) до 500 тысяч чел. Удары партизан по коммуникациям врага летом и осенью 1943 года сорвали оперативные перегруппировки немецко-фашистских войск, оказав большую помощь успешному наступлению войск Западного, Брянского, Центрального, Воронежского фронтов. Во время битвы за Днепр осенью 1943 партизанские соединения захватили большой плацдарм на западном берегу Днепра и подготовили советским войскам 25 переправ через реки Десна, Днепр и Припять.
В 1944 году, году решающих побед Советской Армии, советское партизанское движение достигло наивысшего развития. Наступательные операции Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов поддерживались тринадцатью партизанскими бригадами Ленинградской области и тремя латвийскими партизанскими бригадами (общей численностью около 40 тысяч человек и несколько десятков тысяч человек резерва).
Во время удара, нанесённого войсками 1-го, 2-го, 3-го и 4-го Украинских фронтов в районе Южного Буга, в тылу врага на Правобережной Украине и в Молдавии действовали 363 отряда украинских и молдавских партизан численностью свыше 70 тысяч человек. Немалую помощь оказали войскам Советской Армии крымские партизаны. Три соединения силой 15 тысяч человек и восемь отрядов, присланных им в помощь украинским штабом партизанского движения, контролировали дороги во всей южной части Крыма, терроризировали оккупантов, содействовали освобождению Симферополя, Ялты, Бахчисарая и других городов.
При наступлении советских войск в Белоруссии и на Львовском направлении в тылу противника действовало свыше 150 тысяч белорусских и около 30 тысяч украинских партизан. При окружении центральной группы армий немецко-фашистских войск восточнее Минска партизаны взаимодействовали с подвижными войсками Советской Армии, помогая создавать внутренний и внешний фронты окружения. В этот период в войска Советской Армии влилось до 130 тысяч вооружённых и обученных партизан. Во второй половине 1944 года часть партизанских отрядов проникла в Карпаты, Закарпатье, в Чехословакию, Венгрию и Польшу, активизировав там местных партизан. Партизанское соединение М. И. Наумова прошло на Перемышль, 1-я украинская партизанская дивизия — в Люблинское, Варшавское, Белостокское воеводства Польши, партизанский отряд М. И. Шукаева — в Словакию.
За время войны партизаны Украины уничтожили сотни тысяч фашистских солдат и офицеров, подорвали около 5 тысяч эшелонов с вражескими войсками и боевой техникой, взорвали свыше 2200 железнодорожных и шоссейных мостов, уничтожили около 300 километров железнодорожного полотна, вывели из строя около 1700 заводов, электростанций, водокачек, уничтожили свыше 13,5 тысяч автомашин, сожгли более 50 тысяч тонн горючего, разгромили более 300 вражеских гарнизонов, уничтожили и потопили на Днепре и Припяти 105 катеров и пароходов, захватили многочисленные трофеи.
Партизанское движение на оккупированных территориях СССР в годы Великой Отечественной войны – особый, не имеющий в мировой военной истории аналогов эпизод в истории партизанской борьбы, в котором имеется как положительный, так и отрицательный опыт. В целом партизанское движение, безусловно, сыграло в годы Великой Отечественной войны крайне важную роль в перехвате стратегической инициативы советской стороной. Наиболее ценным вкладом в победу над фашистской Германией со стороны партизанских сил следует считать действия на тыловых коммуникациях противника (в первую очередь, железнодорожных). Именно нарушение военных перевозок в тылу противника стало к концу войны одной из основных задач партизан. Имея связь с центром, советские партизанские формирования нарушали управление войсками противника и работу его тыла в большом масштабе. Они, безусловно, не могли сдержать продвижение немецких войск вглубь советской территории, но, тем не менее, сковывали постоянно увеличивавшееся в ходе войны количество вражеских частей и соединений, которые привлекались вражеским командованием для охраны своего тыла. Кроме того, партизаны добывали ценные разведывательные сведения о противнике, контролировали большие территории, которые не могли использоваться оккупантами в хозяйственных целях, препятствовали депортации населения и т.д.
Объективно оценивая итоги партизанского движения в годы Великой Отечественной войны, следует признать, что у него имелась и «обратная сторона медали». Сегодня, когда стали доступны многие ранее полностью закрытые архивы (в частности, архив Центрального штаба партизанского движения), мы знаем много такого, о чем в советское время не принято было говорить. Так, с точки зрения ряда современных историков, создание ЦШПД и республиканских, краевых, областных штабов, по сути, явилось не большим достижением советского военного руководства, как это считалось ранее, а, напротив, достаточно большой ошибкой, поскольку породило бюрократическую многоступенчатость в руководстве партизанскими силами во вражеском тылу, затрудняло управление и грамотное использование партизанских формирований в интересах регулярной армии. Да и сам ЦШПД как единый орган руководства был создан только на одиннадцатый месяц войны, а ликвидирован за семнадцать месяцев до ее окончания. Кроме того, партийное и государственное руководство явно недопонимало реальные возможности партизанства в условиях масштабной войны, поскольку видело в ней лишь один из инструментов классовой борьбы. Отсюда становятся понятными те грубейшие ошибки, которые сегодня отчетливо видны в директивных документах того времени (например, попытка на начальном этапе войны возложить руководство партизанской борьбой на городское партийное подполье; жесткая установка на снабжение партизанских формирований оружием и боеприпасами за счет трофеев; критерии подбора командных кадров для партизанских  подразделений по партийному признаку; нацеливание партизан не на диверсионную деятельность, позволяющую приносить максимальную пользу регулярной армии, нарушая тыловые перевозки, не вступая при этом в непосредственный контакт с противником, а на захват населенных пунктов, переправ, уничтожение аэродромов и т.д.). Просчеты такого рода повлекли за собой не только неоправданные потери в партизанских формированиях, но и многочисленные жертвы среди мирного населения, которое оказывало партизанам всевозможную помощь и поддержку.
В годы войны Петр Петрович Вершигора был военным разведчиком и, соответственно, имел допуск к «закрытой» информации; после войны он поддерживал отношения со многими бывшими командирами партизанских отрядов; кроме того, как мы помним, у него были отличные аналитические способности. Все это позволяет предположить, что многочисленные недостатки советского партизанского движения в годы Великой Отечественной войны отнюдь не были для него секретом. Но поскольку критически оценивать итоги деятельности партизан Вершигора в то время не мог, как это сделал в 1990-х годах И. Г. Старинов, то в своих публикациях вынужден был обойтись общими словами.
*  *  *
Продолжая разрабатывать тему истории партизанства, несколько лет работал Петр Петрович над исследованием, которое в сильно урезанном и отшлифованном «контрольными инстанциями» виде в конце концов пошло в печать под названием «Военное творчество народных масс. Исторический очерк».  Вышедший в свет в 1961 году том объемом более восьмисот страниц содержит уникальную информацию о том, как развивались традиции партизанства на территории России. При подготовке монографии была проделана огромная научная работа по поиску фактического материала, обработке данных, архивным изысканиям.
После того, как в конце 1930-х годах были прекращена разработка теории и практики партизанства, а большинство печатных работ по этой теме были убраны в «спецхран» или уничтожены, именно Петр Петрович Вершигора одним из первых вновь заговорил в открытой печати о необходимости изучения истории и дальнейшей разработки теории партизанской борьбы.  При этом его более всего привлекала именно идея вооруженной борьбы народа, военного творчества народных масс, а не только боевая работа во вражеском тылу разведывательно-диверсионных групп, подготовленных и заброшенных органами госбезопасности или военной разведкой.
Поясняя причины создания своего научного труда, Вершигора пишет в предисловии: «Партизанское движение в нашей стране имеет богатую и поучи¬тельную историю. Однако в военно-исторической литературе вопрос этот мало разработан. Объяснить это можно тем, что до Великой Октябрьской социалистической революции правящие классы Рос¬сии — буржуазия и помещики — не были заинтересованы в разра¬ботке форм и методов военного творчества народных масс, парти¬занских действий, так как эти действия, направленные, как правило, против иноземных захватчиков, одновременно чувствительно били и по установленным «милостью божьей» буржуазно-крепостническим порядкам — по царскому самодержавному строю, расшатывали его и революционизировали трудящиеся массы России. Кроме того, со¬став партизанских отрядов был нерегулярным; участники партизанской борьбы сразу же по окончании боевых действий либо возвра-щались к мирной жизни, либо переходили в регулярную армию и в связи с этим утрачивали практический интерес к изучению истории партизанского движения; интервалы между войнами, в которых ши¬роко применялись партизанские действия, часто намного превосхо¬дили длительность человеческой жизни, поэтому живой боевой и организационный опыт этих действий, теоретически не обобщенный, забывался. В дальнейшем, когда наш народ вновь брался за оружие и поднимался на партизанскую борьбу, нередко повторялись старые ошибки.
…Нам кажется, что давно назрела необходимость создать спе¬циальные труды по теории и практике партизанского движения, в которых было бы теоретически исследовано и обобщено все то цен¬ное из практики партизанских действий, что народы нашей страны накапливали в священной борьбе за независимость Отчизны и пере¬давали из поколения в поколение.
…Руководители партизанских отрядов и соединений, действовав¬ших на территории нашей страны, временно оккупированной врагом, на территории Польши и Чехословакии, а также в странах — сател¬литах гитлеровской Германии, отчетливо сознавали необходимость изучения истории и тактики партизанского движения и в особенности обобщения богатейшего опыта партизанских действий в годы Вели¬кой Отечественной войны. Эти вопросы и по сей день волнуют быв¬ших партизан. Да и не только их.
…Разработка теоретических проблем партизанской борьбы, безус¬ловно, представляет большой теоретический и практический интерес. Но на первых порах, по нашему мнению, необходимо собрать и обоб¬щить наиболее важные факты развития партизанского движения в нашей стране. Без этого любой труд о формах и методах партизан¬ской борьбы будет неполноценным» .
Вершигора подчеркивал, что «автор не ставил перед собой задачи полностью исчерпать столь обширную тему и будет удовлетворен, если ему удалось лишь поло¬жить начало, ее изучению. Он считал также возможным и целесооб¬разным придать своей работе некоторую полемичность. Сама поста-новка в этом труде некоторых исторических и оперативно-тактиче¬ских вопросов, видимо, побудит военных историков и других спе¬циалистов откликнуться, высказать критические замечания, вызовет обмен мнениями» .
Присоединяясь к выводу Энгельса о том, что «в политике две силы имеют решающее значение: организованная сила государства, армия, и неорганизованная, стихийная, сила народных масс», Вершигора попробовал соединить принцип революционной партизанской борьбы, которую народные массы могут вести против внешнего врага или против внутреннего антинародного режима, с  теми принципами, которые в понятие партизанской войны вкладывали дореволюционные теоретики «войскового партизанства», такие как Д.В. Давыдов, Н.С. Голицын, Ф.К. Гершельман, В.Н. Клембовский.
Вряд ли Петр Петрович мог читать очерк репрессированного еще перед Великой Отечественной войной полковника П. П. Каратыгина о партизанской борьбе. Каратыгин же в своей работе утверждал, что «партизанство надо признать прототипом боевых действий, оно не исчезло с развитием регулярных сил и долго будет спорить с последними в живучести. Партизанство было и останется обычным оружием слабой стороны, обычным средством борьбы угнетённых против угнетателей, побеждённых против временных победителей, символизируя стихийное стремление к свободе. Греко-персидские войны, борьба рабов в Риме, скифы, борьба римлян с гуннами и галлами, крестьянскиe восстания Средних веков, Крестовые походы, эпоха рыцарей, кочевники, партизаны Швейцарии, Испании, борьба с туземцами Африки, Америки, казачество в русской истории XVI и XVII веков, восстания Стеньки Разина и Пугачёва, Англо-американская война, Наполеоновские войны 1812-1814 годов, Франко-прусская война 1870-1871 годов, борьба на Кавказе и Туркестане, Англо-бурская война... и, наконец, вся история СССР — сколько богатых и самых разнообразных примеров партизанств. В целом ряде веков мы можем проследить его не как случайное явление, но как прямое следствие известных условий и причин. Народ или отдельная группа людей, поставленные в необходимость защищаться, одинаково прибегают к партизанству как первому доступному средству. И если это средство не всегда давало полные результаты всем, то оно обеспечивало, по крайней мере, известные достижения, немыслимые при других приёмах борьбы» . Так же считал и Вершигора, видевший в основе успеха партизанской борьбы не только и не столько боевую деятельность заранее подготовленных отдельных диверсионно-разведывательных групп, но прежде всего – трудно контролируемое, стихийное, однако массовое и потому имеющее стратегическое значение военное творчество народных масс.
В капитальном труде Вершигоры приводились десятки примеров из военной истории о формах и методах партизанской борьбы, которая стала составной частью русского воинского искусства. Исследование охватывало огромный исторический период – от скифских войн и походов русских князей по тылам противника до войн Богдана Хмельницкого против польских шляхтичей, от кавалерийских рейдов Дениса Давыдова до боевых операций Котовского, Щорса и Чапаева на полях гражданской войны. Особый колорит придает этому научному исследованию то, что автор был вовсе не теоретиком, «кабинетной крысой», а сам имел богатый боевой опыт, опыт управления крупными партизанскими формированиями во вражеском тылу, и потому мог оценивать сильные и слабые стороны действий отрядов Емельяна Пугачева или Семена Палия с точки зрения партизанского командира.
Вершигора подробно рассмотрел эволюцию партизанства на территории СССР начиная от отражения скифскими племенами нашествий армий Кира и Дария, борьбы согдийцев и скифов против армии Александра Македонского (VI век до нашей эры), борьбы восточных славян против захватнических действий Рима и Византии, от народных восстаний и походов древнерусских князей в Киевском государстве (IX – XII века), от борьбы народов Руси против монголо-татарского нашествия, немецких и шведских захватчиков, через партизанские формы борьбы к крестьянских восстаниях и войнах XIV – XVIII веков и освободительных войнах России XVII – начала XIX – до военного творчества народных масс России и войскового партизанства в войнах России второй половины XIX – начала ХХ века.
Приведем лишь несколько примеров партизанских действий в различные периоды отечественной истории, о которых упоминает в своей книге Вершигора.
В ряде литературных источников указывается, что первыми в достаточно больших масштабах применили отдельные элементы партизанской стратегии и тактики скифские племена. Причем под термином «скифы» античные писатели подразумевали раз¬личные кочевые и оседлые племена, обитавшие не только в Причер¬номорье, но и в Средней Азии. У Геродота есть указание, что саки, занимавшие степные пространства в районе Туранской низменности и являвшиеся древнейшими из известных нам восточно-иранских племен, были скифами. Скифы представляли собой народ-войско, состоявший из племен во главе со старейшинами. Племена объединялись в союзы. На войну скифы шли семьями, причем женщины участвовали в боях вместе с муж¬чинами.
Завоевательные походы против народов Средней Азии, пишет П. П. Вершигора, персидский царь Кир начал на вершине своей военной славы, вскоре после захвата Вавилона (начало VI века до н. э.). Прежде всего, он совершил нападение на культурные оазисы в рай¬оне Аму-Дарьи и завоевал Бактрию, Хорезм и Согдиану (Согд). В 529 г. до н. э. персидское войско двинулось далее на север с целью покорить кочевые племена массагетов (местные скифские племена).
Царица массагетов Томирис умышленно допустила переправу персов через реку Сакс, считая, что ей легче сражаться в пределах своего собственного царства. Несколько дней полчища Кира пытались догнать отступающих массагетов и навязать им бой. Массагеты явно избегали сражения с врагом. На восьмой день Киру удалось напасть на один из отрядов массагетов, которым командовал сын царицы Спаргаписес. Персы разбили отряд Спаргаписеса, но это не решило исхода войны. Масса¬геты продолжали заманивать персов все дальше и дальше в глубь страны. Войско Томирис пополнялось новыми вооруженными отря¬дами. Наконец, когда были собраны все военные силы, массагеты ре¬шили перейти в контрнаступление. Умелым тактическим маневром они заманили персов в глухое ущелье и, внезапно напав, обрушили на них тучи стрел. Массагетам удалось поразить тылы вражеской армии. И в этом, как мы знаем, в дальнейшем будет заключаться смысл народной партизанской войны, разнообразной и многоликой, но всегда имею¬щей своим объектом это наиболее уязвимое место всех, даже самых, сильных армий. В результате боя, закончившегося рукопашной схваткой, 200-ты¬сячная армия персов была полностью уничтожена, а сам Кир убит. Это было, как утверждает Геродот, наиболее жестокое сражение из всех, в каких когда-либо участвовали варвары.
 В действиях скифов-массагетов против армии Кира можно усмотреть зарождение партизанских форм и способов борьбы, позволивших воздействовать на тылы армии противника. В этом, как мы знаем, заключается главный смысл партизанской войны, разнообразной и многоликой, но всегда имеющей своим объектом это наиболее уязвимое место всех, даже самых сильных, армий. Засада для целой армии, создание выгодных условий для ее уничтожения в решительном сражении были подготовлены именно партизанскими способами.
Такая стратегия скифов была названа Геродотом «малой вой¬ной». Некоторые греческие и римские авторы, не понимая сущности этой стратегии и тактики, называли скифов «беглецами», но более глубокомысленные, например, Порфирий Помпоний, утверждали, что «скифы сражаются и в бегстве». Такие действия были следствием миролюбивого характера народа, о котором Анахарсис (легендар¬ный мыслитель скифов, считавшийся одним из семи мудрецов древ¬него мира) говорил, что скифы держат при себе оружие и совершен¬ствуют свое военное мастерство «не против других, а для защиты себя в случае надобности».
Стратегия и тактика скифов определялись, прежде всего, усло¬виями их экономической жизни, жизни кочевого народа, который не имел крупных городов-центров и которому потеря части территории не наносила ощутимого ущерба. Во всяком случае, урон, который несли скифы при отходе в глубь страны, был во много раз меньше, чем усилия, которые затрачивал враг на захват этой пустынной территории.
Византийская империя, просуществовавшая с IV до середины XV века, также вынуждена была вступать в боевые столкновения со славянскими племенами. На основании данных «Стратегикона», теоретического труда, в котором были обобщены практическое и теоретические знания Византийской империи (в том числе приводятся подробные описания действий славян и дан анализ их боевой деятельности), можно утверждать, что тактика славян и антов включала такие способы действий, как вне¬запность нападения, устройство засад, нападения из леса, из ржи, в теснинах, ночные нападения, уклонения от боя, отход в леса, за¬манивание противника и ослабление его постоянными нападениями, истребление фуражиров, нападения на табуны врага, отравление колодцев, навязывание противнику тактической инициативы в на¬чале боя, применение неизвестных захватчикам боевых порядков, нанесение ударов с тыла и дезинформация противника ложными сведениями, быстрота и маневренность в действиях и т. п. Уже про-стое перечисление этих тактических приемов говорит о том, что спо¬собы действий славян и антов положили начало будущей партизан¬ской тактике. У восточных славян были и элементы стратегии: при нападении на врага они создавали союз племен и действовали по определенному плану.
Ведя народную войну против иноземных захватчиков, славяне и анты пользовались разнообразными формами борьбы: от отдельных нападений на тылы армии противника до крупных рейдов сильных отрядов по территории, захваченной врагом. Эти способы борьбы с захватчиками носили у славян и антов самобытный характер и ухо¬дили своими корнями в скифскую стратегию и тактику.
В период перехода славян от обороны к контрнаступлению на рабовладельческие государства их повстанческие, народные методы борьбы достигли наибольшего совершенства. Они позволяли срав¬нительно быстро изматывать сильного врага, имевшего хорошо во¬оруженные и обученные войска.
Переходя от контрнаступления к наступлению на захватчиков, осознав в ходе борьбы свою силу, возможность громить врага на его собственной земле, славяне создали новую военную организацию — дружину — как прототип постоянного войска. Народные формы и способы ведения войны, уже не отвечавшие новым задачам посте¬пенно уходили на второй план. Понятно, что установить точно хро¬нологию развития военного дела в этот период невозможно. Формы ведения народной войны изменялись, как изменялось и все военное дело, и организация войска.
Эта форма ведения военных действий имела широкое распростране¬ние среди скифских племен, т. е. являлась своеобразной народной «страте¬гией» скифов. Но безоговорочно называть эту тактику, а тем более всю войну в целом партизанской – вряд ли будет правильно и научно обосно¬ванно. Термины «партизанская война», «партизанское движение» истори¬чески возникли гораздо позже, и только на определенном этапе феодаль¬ных отношений они получили тот смысл, который мы сейчас в них вкла¬дываем. Безоговорочное распространение этих терминов на периоды первобытнообщинного и рабовладельческого строя неправомерно и не¬точно, ибо в то время племена, населявшие Северное Причерноморье и Закаспий, и не знали никаких других форм ведения войны, кроме всена¬родной войны.
Вершигора пишет, что в методах ведения боя нашими предками ясно различимы дейст¬вия, которые впоследствии легли в основу партизанской войны: изма¬тывание сил врага постоянными мелкими атаками, рейды по тылам противника, засады и т. д. Вооруженную борьбу против захватчиков, которую вели народы, населявшие в давно прошедшие времена тер¬риторию нашей Родины, многие исследователи называют партизан¬ской. В борьбе против власти народные массы столетиями накапливали силы, которые помогали ему подниматься на широкие по своему размаху выступления, вплоть до всенародных крестьянских восстаний — кре¬стьянских войн под руководством Болотникова, Разина, Пуга¬чева.
Петр Петрович выделял в народной войне три этапа. Первым этапом народной войны, полагал он, следует считать сопротивление народа победоносному вражескому войску, вторгшемуся в «варвар¬скую» страну. Здесь применяются такие методы борьбы, как отступление в глубь своей страны, заманивание врага, затем нападение на него и т. д. Народ при этом повсеместно ведет маневренную партизанскую борьбу.
На втором этапе начинается восстание народа в оккупированной врагом стране. Повстанческую войну ведут поддерживаемые населением от-ряды, которые располагаются в труднопроходимой местности. Вос¬ставшие захватывают города и крепости и упорно обороняются в них.
Третий этап — захватчик на оккупированной территории обескровлен, потерял способность к дальнейшему вторжению и окку¬пации, однако еще в состоянии совершать отдельные нападения. Значительно выросший в военном отношении народ все чаще и чаще побеждает в боях на своей земле, однако он уже не ограничивается одной обороной, а выделяет отряды, которые на время вторгаются на вражескую территорию с целью мести и захвата добычи. Форма такого нападения — рейды. Формой военной организации становится дружина.
На четвертом этапе рейды народных отрядов становятся дли¬тельнее, отряды заходят все глубже в тыл противника, причем они становятся все более профессиональными с военной точки зрения. Нападение ста¬новится их постоянным занятием, военным промыслом. Военачаль¬ники, ранее избиравшиеся на некоторый срок, становятся постоян¬ными, передают свою власть по наследству. Разрозненные дружины объединяются и действуют не от случая к случаю, не эпизодиче¬скими рейдами, а планомерно. К этому времени появляются первые элементы военного искусства: возникает боевой порядок «стена», создается сильный ладейный флот и т. д. По-иному решаются во¬просы организации тыла. Военный вождь становится уже политическим деятелем, князем. Таким образом, военное творчество народа становится основой для формирования государственного аппарата и регулярной армии.
Обобщая опыт партизанских действий на территории России за несколько веков и рассматривая его через призму марксистской теории классовой борьбы, Вершигора отмечал, что стратегия народной войны зародилась еще в древности в форме народной самозащиты и тактики «рассеянной» войны. Постепенно она изменялась и совершенствовалась, поскольку в разделенном на классы обществе народные массы стали подниматься на революци¬онно-повстанческие и национально-патриотические партизанские войны. Так, в XVII—XVIII веках крепостное крестьянство уже оказалось способ¬ным на действия большой разрушительной силы. Стихийно поднимаясь на восстания, крестьяне вначале часто одерживали победы, но, не имея четких и определенных целей, политической перспективы и законченных военных планов, они каждый раз терпели пораже¬ние. Такая участь постигала даже те крестьянские движения, в ко¬торых участвовали большие массы народа – например, крестьянские войны под предводительством Болотникова, Разина, Пугачева.
С точки зрения классиков марксизма, крестьянство не было «последовательно революционным классом», поэтому борьба против враждебного ему класса феодалов, длившаяся иногда десятилетиями, не приводила к желаемым результатам, так как крестьянство не могло подняться до уровня сознательной классовой борьбы.
Тем не менее, партизанская война и партизанские действия в дореволюцион¬ное время были чаще всего связаны именно с крестьянством. М. В. Фрунзе недаром говорил, что «крестьянство — отец партизанщины». И не случайно поэтому партизанские войны всегда несли в себе как силь¬ные, так и слабые стороны класса, их породившего. Сильной стороной партизанских войн являлась непримири¬мость интересов трудового крестьянства с интересами господствующего класса, а слабой их стороной было отсутствие ясных целей борьбы, централизованного управления и связи, неорганизован-ность и распыленность боевых сил восставших.
Классики марксизма-лени¬низма считали, что партизанское движение, в полном смысле этого слова, может иметь место только в справедливых, незахватниче¬ских войнах, так как «...всюду, где народ допускал свое порабоще¬ние только потому, что его армии не были способны оказать сопро-тивление, к нему относились с всеобщим презрением, как к нации трусов; и всюду, где народ энергично вел партизанскую борьбу, там противник очень быстро убеждался в том, что руководство¬ваться старинным кодексом крови и огня невозможно». Так, Энгельс характеризует партизанскую войну как «...неуловимое, то исчезающее, то снова возникающее, но всегда грозное восстание народа».
На юге России и на Украине партизанскую борьбу длительное время вело казачество. Выражая вначале национальные и социаль¬ные стремления простого люда, казачество постепенно превратилось в своего антипода, расслоившись на имущую и неимущую части, между которыми шла классовая борьба. Приблизительно с XVIII в. война стала постоянным занятием, своеобразным процессом произ¬водства почти для всего населения степной полосы юга России .
Показательно, что в сохранившихся прозвищах командиров отрядов «батя», «дед», «батько», «дядя», «дедушка» народ как бы возвращает своим командирам тот наив¬ный, зародившийся еще при родовом строе истинный авторитет вла¬сти, стоящей внутри общества или военного содружества, а не над ним.
Вершигора проанализировал с позиций марксистской военной истории множество больших и малых народных войн, восстаний и бунтов.
Посмотрим, как бывший партизанский командир оценил три наиболее крупных народных восстания на территории России в XVII-XVIII веках.
Так, восстание под предводительством Ивана Болотникова (1606-1607 гг.) это первое крупное восстание, превратившееся в длительную крестьянскую войну.
Стихийный характер его, впрочем, как и всякого другого крестьянского движения, не позволяет говорить о законченности стратегии и так¬тики восстания. Но все же Болотников строил свою армию с учетом опыта предыдущих народных восстаний и вместе с тем стремился сочетать военное творчество масс с опытом регулярных армий своего вре¬мени.
Болотников и его соратники сумели организовать и сплотить вокруг себя массы, пишет Вершигора. Болотников стремился превратить стихийную силу крестьян¬ского возмущения в организованный протест, слить многочислен¬ные отряды в единую армию, сконцентрировать мелкие усилия в мощный удар.
По мере продвижения от Путивля к Москве армия Болотникова численно росла и рейд восставших превратился в поход огромной народной рати, которая повела стратегическое наступление с четко выраженным направлением главного удара.
Власть восставших была установлена в семидесяти городах страны, многие из ко¬торых больше года поддерживали связь с главной армией Болотни¬кова и снабжали ее всем необходимым.
В самом начале восстания Болотников нанес удар по Ельцу, в котором находились царские склады вооружения, боеприпасов и продовольствия. Он правильно рассчитал, что потеря этого пункта больше всего ослабит царскую армию на юге и максимально укре¬пит позицию восставших. При этом Болотников умело организовывал раз¬ведку и, хорошо зная местность, где проходили боевые действия, правильно оценивал тактическую обстановку. Он также умело пользовался раз¬бросанностью сил противника и бил их по частям.
Болотников делил свои войска на передовые отряды, охранные и арьергард; в тылу он всегда оставлял гарнизоны, численность которых устанавливалась в зависимости от стратегического и так¬тического значения пунктов. Так, заняв Калугу и Тулу, он сразу превратил их в свои опорные базы стратегического значения. Под¬вижные и легкие части он выдвигал в нужном направлении далеко вперед по отношению к основным силам. Повстанцы не только владели искусством стремительных маршей, но умели также бы¬стро закрепляться, были практически обучены переходу от наступ-ления к обороне.
Постройка земляных укреплений («шанцев») в сочетании с «обо¬зом», т. е. укреплением, образованным из повозок, а также умелая организация подкопа в Калуге свидетельствуют о знании восставшими фор-тификационного дела. Повстанцы умели сооружать земляные и дерево-земляные укрепления, и в этом нет ничего уди¬вительного, поскольку многие из них были казаками, имевшими опыт в фортификации.
Потерпев поражение под Москвой, повстанцы сумели выиграть время, собрать оставшиеся силы, отступить, закрепиться в выгод¬ном для длительной обороны месте, подтянуть резервы к главной своей базе и продолжать борьбу против царских войск. Несмотря на поражение, которое в значительной мере явилось результатом; предательства некоторых дворян, восставшие не сдавались. Болотников не только «не бил царю челом» после поражения под Коломенским и «не принес ему своей вины», но решил продолжать войну, для чего отступил к Калуге, за¬ботясь о новых резервах для восстания.
Во время осады Калуги правительственными войсками восставшие вели упорную, активную оборону, часто контратаковали противника. Болотников задумал оборону: в Калуге для того, чтобы выиграть время и до-ждаться подхода резервов. Уже через три месяца он осуществил свой план: получив помощь и накопив резервы, восставшие перешли в контрнаступление. Оборона Калуги и Тулы для своего времени была образцом крепостной обороны, хотя осуществляли ее простые крестьяне и казаки.
До сих пор – в гуситских войнах, в борьбе таборитов Яна Жижки, а также в крестьянской войне в Германии – участвовали разрозненные кресть-янские отряды. Болотникову же впервые удалось создать большую, организованную, более или менее централизованную повстанческую армию, которая вела борьбу не только на главном, но и на вспомогательном стратегических направлениях, имела свой тыл и резервы. Болотников поставил перед своей ратью важные стратегические задачи, и она оказалась способной их решать.
Стихийность восстания, переход в критический момент борьбы от наступления к обороне были его слабой стороной. Этот переход к: оборонительной тактике во многом явился следствием разнородного социаль¬ного состава восставших: к крепостным крестьянам, казакам, холо¬пам и другим угнетённым слоям населения, объединившимся в крупную армию, примыкали; неустойчивые, а иногда и социально чуждые элементы, преследовавшие в восстании свои корыстные цели. Чем четче обозна¬чалась программа крестьянского восстания, чем больше было успе¬хов у восставших крестьянских масс, тем быстрее откалывались от восстания его временные «попутчики». Эта внутренняя перегруппи¬ровка сил накануне решающих событий помешала Болотникову вы¬полнить свой военно-стратегический план. Она ослабила силу главного удара и вынудила полководца в. решающий момент вос¬стания стоять в бездействии под стенами Москвы; восставшие по¬теряли инициативу и вынуждены были перейти от наступления к пассивной оборонительной тактике. И хотя во время обороны по¬встанцы применяли активные действие и добивались в них значи¬тельных успехов, ограниченность социальной программы и неяс¬ность военно-стратегической цели во второй период войны привели к тому, что удачно начатое восстание потерпело поражение.
В действиях восставших четко видны два основных способа ведения повстанческой борьбы: 1) завоевание крупных районов и организация в них местных гарнизонов, застав и местной самообороны; 2) рейды основных сил повстанцев для выполнения главной задачи восстания.
Особенности повстанческо-партизанской тактики, широко приме-нявшейся в дальнейшем в крестьянских войнах под руководством Разина, Булавина и Пугачева, были присущи и тактике Болотни¬кова. Стремительные рейды к намеченной цели и «отсиживание» в укрепленных населенных пунктах — вот основные способы ведения этой борьбы. Для тактики самого боя характерны налет, быстрое передвижение, неожиданное нападение на населенный пункт или вотчину. Велась разведка всех видов. Широко применялась агита¬ция и пропаганда среди масс народа, сочувствовавших восстав¬шим. Преобладание в повстанческой рати крепостного крестьянства наложило отпечаток на особенности ее тактики. Крупные бои с уча¬стием большого количества войск, с применением высокоразвитых, совершенных для своего времени оружия и техники были повстанцам: вполне по плечу, однако из-за недостатка командных кадров и отсутст¬вия профессиональной военной выучки у большинства восставших завоеванные победы не всегда закреплялись.
Все типичные черты крестьянских движений эпохи феода¬лизма — стихийный характер, раздробленность и локальность вы¬ступлений — в полной мере свойственны и крестьянской войне под руководством Степана Разина. Характерной чертой восстания 1667-1671 гг. являлось и то, что восставшие крестьяне выступали против помещиков, но за «хорошего» царя.
Способы борьбы и приемы крестьянской партизанской тактики, применявшиеся в ходе разинского восстания, оказали значительное влияние на дальнейшее развитие военного творчества народных масс в их борьбе против феодалов и интервентов.
Если оценивать восстание Разина с чисто военной стороны, то оно было еще более распыленным и неорганизованным, чем восста¬ние Болотникова. Разину, как и Болотникову, не удалось сконцен¬трировать усилия на определенной стратегической цели и сосредо¬точить силы повстанцев на главном направлении для решающего удара. Он всегда держался вблизи водных коммуникаций. Каспий и Волга были его родной стихией. Тактика боевых действий на стругах, которыми широко пользовались восставшие казаки, привыкшие к морским и речным походам, — это то новое, что внесена Разиным в способы партизанских действий, ибо ранее в народном партизанском движении в таких масштабах эти действия не приме¬нялись. Однако водный путь часто сковывал действия восставших. Разинцы держались Волги потому, что она нужна была им как наи¬более быстрый путь передвижения. Кроме того, Волга привлекала голытьбу, находившую здесь военную добычу. Двигаясь по сухопутью, Разин легко обошел бы Симбирск, однако, связанный своими стругами, он вынужден был осаждать город в невыгодных для его ар¬мии   условиях.   В   этом проявилась   тактическая неповоротливость повстанцев, которая усугублялась отсутствием у них четкой, ясной стратегической цели, осознанного плана действий. Восставшим уда¬лось отрезать Москву от Каспия и Кавказа и даже в какой-то сте¬пени от Урала и Сибири, но дальше этого они не пошли. По сути, это был стихийный протест угнетенных масс, которые жаждали мести за эксплуата¬цию и притеснения.
Казацкие отряды Разина действовали быстро и решительно, взаимодействуя с местными крестьянскими партизанскими отря¬дами как главной силой в крестьянской войне. Однако, имея проч¬ное казацкое ядро, Разин не сумел создать сильную и организован¬ную армию восставших с централизованным руководством. Чем больше Разин удалялся от Дона, тем меньшее влияние оказывали казаки на общий ход военных действий,
Разин располагал значительной по тому времени артиллерией. В руках казаков была сосредоточена большая часть вооруже¬ния, они хорошо владели военной техникой, особенно артиллерией. По мере успешного развития восстания к Разину примыкали пуш¬кари из царских войск. В военных действиях под Астраханью, например, артиллерия иг¬рала существенную роль. На штурм Белого города разницы пошли после короткой артиллерийской подготовки и заняли его с помо¬щью восставшего гарнизона и жителей. Искусно использовали по¬встанцы артиллерию и тогда, когда царские войска сосредоточились в Кремле. Осажденные, подавленные артиллерийским огнем, со¬противлялись слабо. На одном из участков повстанцы забрались на стену и даже втащили туда орудие. Они открыли огонь вдоль стены, уничтожая пушки правительственной артиллерии. Артиллерия вос¬ставших вела огонь по железным воротам соборной церкви, где за¬баррикадировались войска.
Но даже большое количество орудий не могло принести повстан¬цам победы, потому что они не сумели создать хорошо организо¬ванный и обеспеченный военный тыл. Что касается крестьянских партизанских отрядов, то они были вооружены преимущественно топорами, пиками, кистенями, рогатинами и луками. Огнестрельного оружия у крестьян было мало.
Для тактики, применявшейся Разиным при взятии крепостей-острожков, характерна связь повстанцев с бедняцкими слоями вну¬три города. Это позволяло быстро овладевать городом, не прибегая к длительной осаде его. Так было в Астрахани, когда сочувствовав¬шие разницам горожане помогали им взбираться на крепостные стены по веревочным лестницам. Таким образом, повстанцы овла¬девали и другими крепостями и городами (Царицыном, Черным Яром). Умение Разина опереться на восставший народ обеспечи¬вало ему успех в наступательных действиях. Если же не удавалось организовать взаимодействие с жителями, повстанцы брали дере¬вянные укрепления городов штурмом.
Разин, как и Болотников, вел широкую агитацию, призывая на¬род, к восстанию. Во все стороны из армии Разина, которая шла в поход вверх по Волге, посылались не только «прелестные» и «за¬тейные письма», но и люди, ходоки-агитаторы, в обязанности кото¬рых входила подготовка народа к восстанию и создание условий для действия основного ядра армии повстанцев — казацких отрядов. В своих пись¬менных воззваниях, а также устных обращениях к народу Разин заверял, что он идет истреблять бояр, дворян, приказных людей, искоренять всякое чиноначалие и власть, что он хочет установить во всей Руси казачество и учинить так, чтобы всякий всякому был равен. Он говорил, что пришел не властвовать, а «со всеми вместе жить, как брат». К агитационной работе среди крестьян и город¬ских низов Разин привлекал и женщин.
Несмотря на огромную энергию, проявленную Разиным и его со-ратниками при подготовке и проведении восстания, им так и не уда¬лось создать централизованную и дисциплинированную армию. Движение оставалось стихийным и распыленным, что облегчило его разгром.
Крестьянская война 1773 – 1775 гг. под предводительством Емельяна Пугачева явилась соединением трех сил: протеста уральского крестьянства, закрепощенного заводчи¬ками, недовольства уральского казачества, лишенного всех прав, и борьбы угнетенных национальностей за свободу.
Восстание Пугачева потрясло дворянскую империю Екате¬рины II. Восстание явилось результатом обострения эко¬номических и политических противоречий, которые на восточной ок¬раине страны проявлялись наиболее остро. Пугачевское восстание нашло верных сторонников не только среди недовольных казаков и угнетенных национальных мень¬шинств, но и среди уральских горнорабочих — представителей той отрасли крепостного труда, где эксплуатация была особенно жестокой.
Восстание возникло и развивалось стихийно. Но у Пугачева был определённый план борьбы, хотя о каком-либо законченном стра¬тегическом плане, разумеется, говорить не приходится. Конечной целью борьбы Пугачева был захват Москвы. Эта цель была как бы маяком на всех этапах восстания. Но Пугачев не представлял себе ясно, что он будет делать, взяв Москву и ут¬вердившись на царском троне. Смутная идея «дать волю народу» так и не получила ясного оформления.
На первом этапе восстания ближайшей стратегической целью
был Оренбург, на втором — Казань, на третьем — Дон. Но ни один
из этих плацдармов Пугачеву не удалось удержать в своих руках, превратить в опорный пункт, чтобы добиваться дальнейших успехов.
Несмотря на огромный размах движения и многочисленные победы, повстанцы так и не сумели сконцентрировать свои силы, чтобы направить их на достижение главной стратегической цели.  Москва с самого начала и до самого конца восстания так и осталась недостижимой меч-той. После взятия Казани Пугачев не пошел на Москву, хотя этого ждали все: и его сподвижники, и царские войска, и сама Ека¬терина II.
Неумение превращать тактический успех в стратегический объ¬яснялось не только ударами правительственных войск и отсутст¬вием по-настоящему организованных вооруженных сил, но и ошиб¬ками, которые объяснялись стихийностью восстания, беспечностью руководителей   и   отсутствием у повстанцев   твердой   дисциплины.
Следует особо отметить, что сражения, которые организовывали и проводили Пугачев и его ближайшие помощники, фактически ничем не отличались от действий регулярных войск. Партизанскую войну вели, главным образом, разровненные отряды, не связанные с главной армией. Увлекшись применением артиллерии, Пугачев недооценил чисто партизанских методов и приемов борьбы, и в этом была одна из его ошибок.
Существенной ошибкой Пугачева был отход от Оренбурга. «Оплошал» он (так о себе говорил сам Пугачев) и во время первой карательной экспедиции правительственных войск, когда, имея сведения о подходе многочисленного отряда под коман¬дованием бригадира Корфа, повстанцы не приняли мер для раз¬грома этого отряда; Пугачев, празднуя победу над отрядом Чер¬нышева, дал приказ всем своим людям «обедать». В результате Корф сумел прорваться к Оренбургу.
Пугачев сумел объединить и поднять на крестьянскую войну серьезные народные силы. Он проявил себя как незаурядный органи¬затор крестьянских масс и способный военачальник, издал особые управления для руководства восстанием и попытался придать им форму регулярных государственных учреждений. Важное значение имела «Военная коллегия», установившая тесную связь с заводами Урала. Ничего подобного не было ни у Разина, ни у Болотникова, ни у Булавина. Однако проекты Пугачева, его указы очень часто не претворя¬лись в жизнь из-за недостаточной организованности крестьянской массы и стихийности самого   движения.
Восстание, возглавляемое Пугачевым, было последней крестьян¬ской войной в России. В новом столетии Россия прочно встала на путь капиталистиче¬ского развития. Классовая борьба в России вступала в новую стадию, приобретая не только новые организационные формы, но и новое содержание.
   Вершигора отмечал, что при отражении нашествий иноземных захватчиков народные способы ведения войны использовались и частями русской армии. Например, в начале XVII века, в ходе организации отпора польско-шведской интервенции, талантливый русский полководец М. В. Скопин-Шуйский пытался применить тактику Болотникова. С достаточно большим успехом эту тактику применили руководители народного ополчения Минин и Пожарский.
Позднее в русской армии были использованы войсковые партизанские отряды с целью «отнимания у неприятеля пасу» («пасъ» — это удобные в стратегическом отношении пути, подходы, броды на реках, укрепленные участки местности) и для того, чтобы «в землю неприятеля впасть и чинить диверсию». Петр I задолго до вторжения в Россию шведов планировал ве¬дение партизанских действий войсковыми отрядами и частями для «оголожения» неприятельской армий. Им же была найдена и соот-ветствующая, отвечающая исторической эпохе организационная форма — «корволант» (партизанский отряд войскового типа). Это была первая попытка применения войскового партизанства как од¬ного из средств для решения стратегической задачи — разгрома врага. Петр I старался ограничить народную партизанскую войну только действиями «корволантов» и казачьих войск, но в самые критические моменты кампании 1708-1709 гг. он шел на союз с русским, белорусским и украинским народами и на развер-тывание народной партизанской войны.
Спустя сто лет опыт петровских «корволан¬тов» использовал М. И. Кутузов при отражении наполеоновского нашествия: на коммуникации французской армии он по¬сылал подвижные войсковые части и соединения (преимущественно кавалерийские), которые наносили большой урон вражеским войскам. Войсковые партизанские отряды («партии») под командованием Давыдова, Фигнера, Сеславина и других командиров) выделялись из частей дей¬ствующей армии для боевых действий на флангах и в тылу неприя¬тельской армии. Хотя такие войсковые отряды не могли полностью использовать способы народной партизанской борьбы, тем не менее, их действия сыграли важную роль в разгроме армии Наполеона. Активное сопротивление народов России на¬полеоновскому нашествию проявлялось в разнообразных формах: во-первых, в форме индивидуальных действий отдельных крестьян; во-вторых, в форме активного отпора крестьян неприятелю, не при¬водившего в ряде районов к организации партизанских отрядов; в-третьих, в виде активно действовавших организованных партизан¬ских отрядов (эта форма в некоторых губерниях приоб¬рела очень широкий размах); четвертой формой сопротивления врагу являлась организация патриотически настроенным дворянст¬вом ополчения из крестьян во главе с местными дворянами-помещи¬ками; наконец, пятой формой отпора оккупантам было массовое вооружение крестьян и горожан.
Стратегическое мастерство русских полко¬водцев позволяло им успешно сочетать действия регулярных войск с народной партизанской борьбой.
После войны 1812 г. изменились организация и действия вой¬сковых партизанских отрядов (вылазки поисковых «партий» во время Крымской войны 1853-1856 гг., действия подвижных отря¬дов в русско-турецкой войне 1877-1878 тт.), а также формы и методы партизанской борьбы.
Кстати, в отличие М. Дробова, который в своей монографии «Малая война: партизанство и диверсии» (1931 г.) пытался вновь ввести в обиход термин «малая война», Вершигора подчеркивал, что в военной литературе XVIII-XIX вв. малой войной называли способ ведения боевых действий небольшими отрядами регулярной армии. Например, Кутузов под малой войной понимал объединенные единым планом боевые дей¬ствия небольших отрядов регулярной конницы, связанные с действиями парти¬занских отрядов и народных ополчений. Термином «малая война» в то время называли также мелкие боевые действия: разведку, сторожевую службу, рейды конницы и т. п., которые использовались для обеспечения общих действий армии. В военной терминологии капиталистических стран, пишет Вершигора, под малой войной зачастую подразумеваются также военные действия на мало¬культурных театрах (в джунглях, пустынях, горах и т.п.) против слабо воору¬женных колониальных народов. Сам же Вершигора настаивал на терминах «партизанская война» и «партизанское движение».
Важным вкладом П. П. Вершигоры в историю партизанской борьбы стал тщательный и критический анализ творчества военных теоретиков XIX – XX веков, таких как Жомини, К. фон Клаузевиц, Д. В. Давыдов, А. Е. Энгельгардт, Вуич, Н. Д. Новицкий, Ф. Гершельман, Балк, В. Н. Клембовский.
Так, Вершигора особо выделял работы такого известного военного теоретика как Карл фон Клаузевиц . Как известно, крупнейшая заслуга Клаузевица в том, что он рассматривал войну не как явление самостоятельное, а как продолжение поли¬тики государства иными, насильственными средствами. Он считал, что каждая война имеет свою соб-ственную теорию. Клаузевиц образно характеризовал войну, как политику, сменившую перо на меч.
Будучи участником Отечественной войны 1812 года и размышляя над военными проблемами, Клаузевиц не мог не задуматься над сущ¬ностью народной войны, поэтому то немногое, что им написано о народной войне, проникнуто искренним стремлением постичь это новое для военных теоретиков того времени явление и постараться определить его место в военной науке. Клаузевиц откровенно заявлял, что написанное им о народной войне представляет «скорее нащупывание истины чутьем, чем объ¬ективный анализ, так как это явление слишком ново и слишком мало описано теми, кто имел возможность продолжительное время непосредственно наблюдать его». Однако он сумел сделать ряд интересных теоретических обобщений, установить некоторые зако¬номерности развертывания народной партизанской войны.
Вершигора подчеркивает, что Клаузевиц правильно понимал стихийный характер народной войны: она не может быть вызвана или прекращена по произволу. Также немецкий военный теоретик отмечал большое значение морального фактора в народной войне. «...Не прихо¬дится спрашивать, — писал Клаузевиц, — во что обходится дан¬ному народу сопротивление, оказываемое им, когда он поголовно берется за оружие». Народная война распространяется тем больше, чем большую территорию захватил неприятель, чем шире соприкос¬новение неприятельской армии с народными массами. Клаузевиц справедливо считал, что раздробленное сопротивление народа не¬пригодно для нанесения крупных ударов, но оно, как медленно тлеющий огонь, разрушает устои неприятельской армии. «Не сле¬дует, — писал он, — применять ландштурма или вооруженных на¬родных отрядов против главных неприятельских сил или даже про¬тив более или менее значительных войсковых частей; их задача — не дробить орех, а понемногу подтачивать его скорлупу. Народ должен поднимать восстания в провинциях, расположенных по сто¬ронам театра военных действий, куда неприятель не может вве¬сти крупные силы... Там, где неприятель еще не появлялся, не бу¬дет недостатка в мужестве, чтобы взяться за оружие против него; этот пример разожжет и массу населения, граничащую с неприя¬телем».
Очень важным для развития теории партизанства Вершигора считал работы Д.В. Давыдова. В книге «Опыт теории партизанского действия», которую сам Да¬выдов назвал плодом всей своей боевой жизни, был обобщен опыт партизанского движения и показана его роль в войне 1812 г.
Анализируя партизанское движение в ряде войн XVIII и начала XIX в., Давыдов пришел к выводу об эффективности и одновре¬менно о второстепенности партизанской войны.
Давыдов понимал, что одними партизанскими налетами, как бы они ни были смелы и решительны, регулярную армию противника победить нельзя. Денис Васильевич возражал тем, кто, впадая в крайности, либо преуве¬личивал значение партизанской войны, либо сводил ее только к мелким налетам. Он писал: «И то и другое ложно! Истинная пар¬тизанская война состоит ни в весьма мелких, ни в первостепенных предприятиях; ибо занимается не сорванием пикетов, не нанесе¬нием прямых ударов главным силам неприятеля». Основная цель партизанских действий заключается в истреблении военных и про¬довольственных ресурсов неприятельской армии, а не в нападении на нее.
Давыдов так определяет партизанскую войну: «она объемлет и пресекает все пространство от тыла противной армии до естест¬венного основания оной; разя в слабейшие места неприятеля, вы¬рывает корень его существования, подвергает оного ударам своей армии... и заграждает ему путь к отступлению. Вот партизанская война в полном смысле слова!».
Наиболее уязвимыми местами в тылу армии неприятеля, по мне¬нию Давыдова, являются ее коммуникации: «...можно ли сомне¬ваться в успехе при внезапном нападении на тыл неприятеля, обык¬новенно слабо охраняемый? Каких последствий не будем ли мы свидетелями, когда разорение неприятельских госпиталей, лабора¬торий и магазинов; истребление транспортов, курьеров, раненых и больных, следующих в больницы и возвращающихся из оных; сло¬вом, когда ужас, посеянный на пути сообщения, разгласится в про¬тивной армии?».
Давыдов сделал попытку разработать вопрос о взаимодействии партизанских отрядов между собой. Он первый сформулировал принцип организации отрядов, их тактики и «искусство давать пар¬тиям верное направление».
Главную задачу теории партизанской войны Давыдов видел не в мелких вопросах партизанской тактики, не в сосредоточении вни¬мания на подробностях, «коим опыт один учитель», а в освещении организации «взаимодействия партизанских отрядов между собой и взаимодействия всего партизанского движения с регулярной ар¬мией. Он считал необходимым заняться этим вопросом потому, что военная наука того времени не давала положительных правил, «как приноровлять направления партий ко взаимному направлению или положению двух воюющих армий». Включение партизанской войны в общий стратегический план, безусловно, вызывает необходимость координации действий от¬дельных партизанских отрядов, однако быстро меняющаяся обста¬новка требует свободы действий и проявления инициативы в вопро¬сах тактики. Преграды этой инициативе «были бы не токмо неудоб¬ными, но даже вредными, если бы господствовали над частными предприятиями партизанов, налагая узы на их движения, нападе¬ния, преследования и отступления». Давыдов детально разрабатывал вопросы тактики партизанского боя, маневра, выхода из боя, применения различных уловок, ор¬ганизации биваков, отдыха, марша, связи, разведки, боевого охра¬нения и т. д.
Давыдов подчеркивал, что в ведении партизанской войны Россия имеет преимущества перед другими странами. «Вековые вторже¬ния племен восточных в недра России через Украину, берегами Днепра, Дона и Урала, — писал Давыдов, — образовали в южной части отечества нашего народы, принявшие нравы, обычаи и об¬раз действия на войне от племен, с ними враждовавших». Разви¬тию партизанской войны в России благоприятствует также, по мнению Давыдова, обширность нашей территории.
Важное место в партизанской войне Давыдов отводил моральному духу партизан и их воздействию на моральное состояние всего
народа. Он считал, что оккупация части страны противником мо¬жет вызвать «временное оцепенение» у обывателей. Но «пусть явятся предприимчивые партизаны, и первый шаг свой ознаменуют отби¬тием транспортов с хлебом, с одеждою и часто с казною, что верно привлекательнее бесполезного убийства мародеров: тогда тот же народ хлынет к куреням наездников и затолпится под их знаме¬нами».
В партизанских действиях, связанных с постоянным риском, огромное значение имеет, по мнению Давыдова, личное мужество, решительность, бдительность их участников и патриотизм.
Полковник Генерального штаба Ф.К. Гершельман, выпустивший в 1885 году объемную работу «Партизанская война», также внес свой вклад в развитие теории партизанства, считал Вершигора.
Партизанские действия, утверждал Гершельман, имеют огром¬ное значение и в войнах современной ему эпохи (80-е годы XIX века); не меньшая роль будет принадлежать им и в будущем. Более того, он полагал, что с возникновением железных дорог и электрических средств связи партизанские действия усложнятся, а их роль только возрастет.
Автор рассматривал партизанскую войну как один из видов боевой деятельности небольших, легких отрядов кавалерии на значительном расстоянии от главных сил армии. Партизанская война, по мнению Гершельмана, призвана пара¬лизовать все «жизненные отправления» неприятельской армии, т. е. лишить ее средств для продолжения военных действий, истребить «самый источник жизни и силы неприятельской армии». Поэтому партизанские действия должны вестись преимущественно в тылу и на флангах противника. Задача партизанской борьбы, пишет Гершельман, во все времена остается одинаковой — боевые действия на коммуникациях неприятельской армии. Этими действиями можно достигнуть, во-первых, результатов мате¬риальных (все виды материального ущерба, наносимого противнику), во-вторых, результатов моральных (под¬рыв морального духа войск противника), в-третьих, результатов политических (благожелательное отношение к партизанам населе¬ния края, в котором они действуют), и, 'наконец, результатов стра¬тегических (лишение армии противника запасов продовольствия и снаряжения, замедление, а иногда и приоста¬новка операций неприятельской армии, отвлечение части его сил с главного театра боевых действий на борьбу с партизанами, а иногда даже переход от наступательных операций к оборонительным; кроме того, к стра¬тегическим результатам партизанских действий автор отнес за¬труднение связи между частями неприятельской армии, доставле¬ние сведений о ней, поддержку связи между частями своей армии и т. п.)
Гершельман пришел к выводу, что «партизанские дейст¬вия имеют чисто стратегическое значение». Он говорит, что «пар¬тизанская война есть орудие стратегии и представляется одним из самостоятельных и притом могущественных средств стратегии для борьбы с противником».
Партизанские действия являются настолько своеобразным явле¬нием, утверждает Гершельман, что история их развития не представляет со¬бой никакой последовательности. По мысли Гершельмана, особых правил ведения партизанской войны быть не может поскольку все зависит от условий быстро меняющейся обстановки; партизанская война как средство борьбы с противником в исто¬рии войн ведется время от времени, как бы случайно. «Несмотря на блестящий результат партизанских действий, их как будто забывают даже в тех армиях, которые ими пользовались сами, и только после большого проме¬жутка времени, после нескольких войн, опять обращаются к этому средству».
В книге Гершельмана, даже в ее теоретической части, имеется много примеров. Также положительной стороной этого исследования является то, что вопросы стратегии и тактики партизанских дей¬ствий детально и подробно разобраны как самостоятельные проблемы.
Большой интерес, по мнению Вершигоры, представляла и книга В.Н. Клембовского «Партизан¬ские действия», изданная в 1894 г. в Петербурге (его же книга «Парти¬занские действия. Опыт руководства» была издана Политическим уп¬равлением всех вооруженных сил Украины и Крыма в годы граж¬данской войны). В этих работах Клембовского, особенно во второй, довольно четко излагаются правила, принципы и порядок ведения партизанских действий, приводятся многочисленные примеры. Но о различных партизанских опера¬циях автор рассказывает, не давая им правильной оценки: Например, он положительно оце¬нивает опыт партизанских действий в первой мировой войне, что, в общем, неверно.
Клембовский говорит преимущественно о двух формах партизанских действий — набегах и поисках. Он определяет, когда и как выгодно действовать крупными силами: «Партизанский отряд может отде¬литься от своей армии только в минуту необходимости, забраться в тыл противника, прорезать его в одном или в нескольких направ¬лениях, по возможности сокрушая и разгромляя все на пути, и затем вернуться к армии, при которой ждать новой удачной (минуты для повторения своего набега.
Принимая во внимание крайность времени, которым поль¬зуется партизан для действия на сообщениях противника, и необ¬ходимость достижения возможно более решительных результатов, которые окупали бы собою риск, сопряженный с подобным пред¬приятием, надо высылать в набег отряд достаточной  силы отдельные, периодические наезды на тыл противника срав¬нительно сильных отрядов, могущих достигнуть в короткое время решительных результатов, — такова первая форма выполнения пар-тизанских действий, которую можно назвать набегами» .
Другая форма партизанских действий, по мнению Клембовского, это поиски: «Забравшись в тыл противнику, партизан может подолгу оставаться там, «гнездиться» на сообщениях не¬приятеля, постоянными нападениями изнуряя и обессиливая врага и не давая ему возможности восстановить спокойствие и порядок в тылу...
Главным руководящим условием успеха такого рода партизан¬ских действий будет скрытность их, так как только при этом усло¬вии партизану удастся надолго утвердиться в тылу противника. Отсюда следует, что партизанские отряды не должны быть много¬людны; малая партия может следовать быстрее и легче укрыться от глаз противника.
Такова вторая форма выполнения партизанских действий, ко¬торую можно назвать поисками, то есть мелкие партии, надолго впиваю¬щиеся в сообщения противника и медленно, но беспрерывно выса¬сывающие его кровь и жизненные соки. Так действовали наши партизаны в 1812 году» .
Действия отдельных небольших партий, считал Клембовский, не будут оказывать решающего влияния на операции главной армии, но поиски многих партий в совокупности и в течение продолжительного времени могут подорвать основы неприятельской армии и тем самым по¬влиять на исход борьбы.
Армия одного государства, ведущая наступательную войну
против другой страны, как правило, действует среди враждебно на¬
строенного к ней населения. Такая армия может вести партизан¬
скую войну лишь в форме набегов, другая же, обороняющаяся сторона «может применять и набеги, и поиски: первые — когда тыловые пути противника охраняются надежно и когда данная партизану задача должна быть разрешена в кратчайший срок; вторые — когда охрана неприятельского тыла слаба и время не имеет большого значения» .
В.Н. Клембовский утверждает, что чем дальше неприятельская армия, отходит от своей базы, тем слабее становится ее тыл; тогда партизаны противной стороны получают возможность подолгу оставаться на путях сообщения противника и, располагая малыми си¬лами, наносить ему ощутимый урон. В ходе боя партизаны должны помогать своей армии, напа¬дая на ближайшие тылы противника, где всегда образуется скоп¬ление обозов, парков, лазаретов, а также, вступая в бой с ближайшими резервами неприятеля, оттягивать на себя возможно большие силы врага.
Особый интерес представляет раздел книги Клембовского, в котором автор разбирает пар¬тизанские действия пехоты. Теоретики партизанства XIX столетия считали, что партизанские действия преимущественно должна вести легкая кавалерия, имею¬щая иногда, при действиях больших отрядов, и конную артилле¬рию. Клембовский, напротив, рассматривал пехоту как род войск, вполне пригодный для партизанских действий. По мнению автора, пехота во время действий в тылу врага имеет некоторые преимущества перед конницей. Поскольку пехота не может передви¬гаться так же быстро, как конница, она «легче применяется к местно¬сти й пользуется большими средствами для укрытия от взоров про¬тивника, что способствует внезапности нападения. С другой сто¬роны, пехотному партизанскому отряду нечего опасаться быть окру¬женным неприятелем: легко снаряженный и втянутый в ходьбу, он без труда уйдет от высланной против него пехотной части; еще менее страшна для него кавалерия, так как всюду можно найти местные преграды, которые или вовсе остановят ее, или заставят спешиться, причем, отступая шаг за шагом, партизаны будут не¬уловимы для спешенных частей, связанных массою лошадей в тылу и потому гораздо менее подвижных; с наступлением же тем¬ноты пехота совершенно ускользнет от кавалерии». Пехотные и кавалерийские партизанские отряды преследуют «одинаковые цели, но так как пехота менее подвижна, то результаты ее действий, осо¬бенно во время набегов, будут менее значительны, чем резуль¬таты действий кавалерии, и меньше повлияют на главные опера-ции войск противника.
Отряды из пехоты не должны быть многочисленными (не более 2000 человек), так как небольшому отряду легче укрыться. Сила огня пехоты и способность ее вести наступательный и оборонитель¬ный бой позволяют ей обходиться без артиллерии. Однако для ведения разведки каждому пешему отряду Клембовский все же рекомендует придавать несколько отделений кавалеристов.
В России в течение XIX века велась определенная теоретическая работа по обобщению опыта партизанских действий. Некоторые рекомендации, имеющиеся в работах вышеназванных авторов, позднее практически использовались в вооруженной борьбе против внешних и внутренних врагов. Более того, работы классиков русской «партизантики» использовались при подготовке партизанских кадров в 1920-1930-х годах и даже позднее при обучении спецкадров КГБ на знаменитых курсах КУОКС в Балашихе .
Еще задолго до первой мировой войны в официальной военной литературе России и других стран утвердилась теория «малой войны». Исследователи этой теории Гершельман, Балк, Клембовский и другие, анализируя в основном действия войскового парти¬занства, предпочитали в «малой войне» кавалерийские, особенно казачьи, части. Они считали, что необходимо заблаговременно под¬готовить отряды партизан-охотников, которые во время войны дол¬жны отделяться от главных сил и выходить в тыл и на фланги про¬тивника, разрушать его коммуникации, склады, железные дороги и т. п. В этом отношении имелся некоторый опыт предыдущих войн, например, опыт русско-японской войны. Однако в русской армии ничего не было сделано для должной подготовки войсковых пар¬тизан, а о развертывании народного партизанского движения в ходе войны в главном штабе вообще никто не думал. Да и не могло быть в этой войне широкого партизанского движения, поскольку не было социальной базы для парти¬занского движения.
П.П. Вершигора стал первым автором в советской военно-исторической литературе, рассказавшим о «войсковых партизанах» русской армии в годы Первой мировой войны.
В русской армии первые попытки организовать действия войсковых партизанских отрядов относятся ко второй половине 1915 года, когда русские войска терпели поражение за поражением и вынуж¬дены были оставить Галицию, Польшу и Литву. К середине 1915 года фронт стабилизировался, и противники пере¬шли к позиционной войне, отсиживаясь в долговременных укреп¬лениях. В августе 1915 года командующий Юго-Западным фронтом при¬казал командующим 8, 9 и 11-й армиями развернуть активную пар¬тизанскую борьбу в районе Полесья. Партизанские отряды должны были задержать продвижение противника к Днепру, пробраться в Полесье и оттуда действовать по тылам противника, разрушать пути сообщения и телеграфно-телефонные линии, уничтожать обозы, склады и штабы противника.
Осенью 1915 года по заданию Ставки на всех фронтах началась срочная и секретная организация агентурных боевых единиц. Вна¬чале намечалось организовать не партизанские отряды, а только группы диверсионного характера, которые предполагалось забросить в тыл противника. Такие группы создавались преимуществен¬но в кавалерийских частях. Так, в 3-й армии Западного фронта были организованы кавалерийские партизанские отряды, которые должны были пройти в глубокий тыл армии противника для действия на главных его коммуника¬ционных путях сообщения.
Партизанские отряды на Юго-Западном фронте создавались более организованно и продуманно, чем на других фронтах. Штаб 8-й армии разработал даже «Общие указания для действий партизанских отря¬дов», в которых, в частности, планировались действия партизан в рай¬оне Ковель— Ровно.
Главными объектами действий партизанских отрядов явились крупные железнодорожные узлы, тем более что в условиях лесисто-болоти¬стой местности железные дороги приобретали особо важное значе¬ние. Вначале намечалось вести постоянные или по крайней мере длительные действия партизанских отрядов в оперативном тылу войск противника, второй вариант сводился к кратковременным налетам в тактической зоне обороны противника, имевшей позиционный характер. Все отряды были кавалерийскими – согласно традициям русской армии, войсковые партизаны-охот¬ники действовали на лошадях; лишь изредка допускалось участие в партизанских отрядах пеших бойцов.
Партизаны-разведчики проникали в тыл противника на глубину не более 3-4 километров, причем почти всегда раскрывали противнику свои намерения. Лишь отдельным разведчикам удавалось ино¬гда проникать в тыл противника на 8-10 километров. Поэтому уже в начале октября командующий 8-й армией доносил в штаб Юго-За¬падного фронта, что в настоящих условиях действия партизанских отрядов бесполезны.
Командование стремилось организовать совершенно обособлен¬ные партизанские отряды, которые действовали бы в тылу врага по своему усмотрению. О связях партизанских отрядов с населе¬нием, находящимся во вражеском тылу, а также об увязке их дей¬ствий с действиями регулярных частей не говорилось ни слова. Это вносило в действия пар¬тизанских отрядов известную долю авантюризма.
Несмотря на то, что партизаны действовали вблизи своих войск, они не имели с ними тактического и оперативного взаимодействия. Боевые действия войсковых партизан превращались в самоцель.
На Юго-Западном фронте партизанские отряды, по сути, выродились в бандитские шайки, а на Северном и Западном фронтах создать их не удалось вообще .
Тем не менее, по мнению Вершигоры, в ходе первой мировой войны имелся положительный опыт использования партизанских методов борьбы. Речь идет о партизанских действиях в Сербии. Во время первой мировой войны Сербия была оккупирована австро-венгерской армией, из 4 млн. человек она по¬теряла примерно 800 000, лишилась своего национального прави¬тельства. Однако сербы не пали духом, они начали партизанскую войну против оккупантов.
Отряды народных мстителей носили название комитатчей. Они были хорошо организованы и вооружены, действовали быстро и ре¬шительно, сражаясь с большим упорством. В отряды комитатчей вхо¬дили не только сербы, но также болгары и греки. Во главе комитатчей, как правило, стояли сербские офицеры.
Люди уходили в леса и горы, где представители партизанских ко-митетов формировали боевые четы (роты) численностью до 150 чело¬век каждая. Повстанцы вначале были плохо вооружены, поэтому при наступлении на врага впереди шла вооруженная часть четы, а за ней остальные повстанцы, которые добывали себе оружие в бою или брали его у выбывших из строя товарищей. Иногда несколько чет объединялись и под общим командованием шли на выполнение боевого задания. Вскоре значительная часть территории страны была в руках по¬встанцев, которых дружно поддерживало население.
Тактика сербских повстанцев была гибкой и разнообразной. Сле¬дует отметить, что восставшие, у которых было слишком мало ору¬жия и боеприпасов, выработали особую тактику борьбы: пулемет¬ный и ружейный огонь они применяли исключительно на коротких дистанциях, и поэтому меткость и убойность огня всегда были очень высокими. В борьбе с оккупантами партизаны умело использовали сложный рельеф страны. Население поддерживало повстанцев и это позволяло им надежно скрываться от врага и смело и эффективно нападать на него из засад.
Для борьбы с повстанцами оккупанты создали целую систему обороны, противоповстанческие карательные отряды и банды из пре¬дателей, которые терроризировали население, принуждая его доносить о партизанах. Но это не помогало. Если захватчикам удавалось уни¬чтожить один повстанческий отряд, через некоторое время возникал другой.
Народную партизанскую войну можно сравнить с живым родни¬ком: в одном месте уйдет под землю, а через некоторое время по¬явится в другом.
Вершигора отмечает, что партизанская война в Сербии не является типичным примером народной войны против оккупантов, если не забывать, что первая мировая война в целом была войной империалистической. Однако борьба сербского народа против иноземцев еще раз под¬тверждает, что в любых условиях народ поднимается на борьбу, если задета его национальная честь и если его страну поработили враги .

*  *  *
Исследование Вершигоры заканчивается на периоде гражданской войны в России 1918-1921 гг. и создании регулярной Красной Армии. По неизвестным нам причинам Вершигора оставил за рамками подробного исследования наиболее интересные и показательные эпизоды в истории партизанской борьбы – «красное партизанство» времен гражданской войны (в особенности на территории Сибири и Дальнего Востока, где партизаны стали решающим фактором в разгроме белогвардейцев и интервентов), а также партизанское движение в годы Великой Отечественной войны, только вскользь упомянув об этих периодах развития партизанства общими фразами в заключении к книге. Возможно, Петр Петрович хотел описать эти периоды позднее и более подробно. Впрочем, также можно предположить и то, что он по цезурным соображениям просто постарался «обойти острые углы», чтобы упростить выход книги в свет.
Завершая монографию, Вершигора пишет: «Изложенные в книге факты из истории партизанских войн в России подтверждают, что «автором» этого способа ведения войны является народ, который как истинный творец истории выработал свою народную стратегию и тактику вооруженной борьбы, ставшие составной частью русского национального военного искусства. Народ не только выдвигает партизанскую войну как одно из условий победы над врагом, но и диктует способы ведения этой войны» .
Вершигора считал, что изучение военного творчества народа, его жизни и борьбы необ¬ходимо для обогащения науки, искусства, литературы, а также для правиль¬ного понимания истории. Многовековая история вооруженной борьбы народов за свое освобождение богата и поучительна своими формами и мето¬дами, а также героизмом и самопожертвованием во имя великой цели многих поколений ее участников .
Как мы видим, в историческом очерке «Военное творчество народных масс» Петр Петрович Вершигора на примере российской военной истории сумел убедительно доказать, что «партизанская война оказывалась возможной и действенной при самых различных уровнях развития военного искусства и техники», что она действительно имеет многовековую историю и ведется не заблаговременно создаваемыми и накапливаемыми еще до начала военных действий вооруженными силами, а постепенно возникающими из недр гражданского населения самодеятельными импровизированными армиями» . Кроме того, хорошо видно, что закономерность эта «обнаруживается не в каких-либо искусственно создаваемых исключительных условиях и действует только при стечении экзотических обстоятельств, характерных для далеких и загадочных континентов, но одинаково устойчиво, эффективно и независимо проявлялась при самых различных государственно-политических устройствах общества, во всех природно-климатических условиях, при любых исторических моделях военной организации государства» .
Военно-исторический очерк «Военное творчество народных масс» был издан единственный раз в 1962 году небольшим для того времени тиражом в одиннадцать тысяч экземпляров. Трудно сказать, сколько экземпляров от того тиража дожили до нашего времени, но думается, что очень немного. Учитывая то, что история партизанства в книге рассматривается с точки зрения теории марксизма-ленинизма, вероятность переиздания этой книги в наше время, к сожалению, исчезающе мала.
Судьба монографии оказалась непростой. Сам Петр Петрович, судя по всему, задумывал написать не просто исторический очерк, но большое учебное пособие по партизанству. Об этом говорит, в частности, такой фрагмент из сборника «Невыдуманные рассказы»: «По окончании Великой Отечественной войны я начал заниматься теорией и историей партизанских действий в России. И как всегда во всяком новом деле есть свои доброжелатели, также есть и недоброжелатели. Так вот, в моем деле, деле новом, никем не исследованном и не систематизированном (а мне хотелось – я широко размахнулся – составить что-то вроде боевого устава, наставления для партизан будущего), в этом новом деле на моем пути недоброжелателей встретилось больше, гораздо больше, чем положено «по норме». Книга эта так и не увидела света» .
Также косвенным подтверждением того, что Вершигора планировал продолжить свое военно-теоретическое исследование феномена народной войны, служат воспоминания одного из его хороших знакомых: «Приехал в знакомый дом в Лаврушинский переулок, нажал кнопку звонка квартиры 82... Петр Петрович шел на поправку после перенесенного тяжелого инсульта. Лежал он в библиотеке. Его окружало множество книг, нагромождения папок с подготовительными материалами для последующих томов огромного и единственного в своем роде научного труда «Военное творчество народных масс», первый том которого вышел в Воениздате в 1961 году. Рядом с кроватью специальная этажерка с экземплярами книги «Люди с чистой совестью» на многих языках» .
По ряду причин Петру Петровичу так и не удалось создать «партизанского учебника», как ему мечталось. Тем не менее, он собрал, проанализировал и обобщил огромный объем информацию об использовании партизанских методов ведения вооруженной борьбы в разные эпохи на территории России . Не случайно «Военное творчество народных масс», несмотря на библиографическую редкость, входит в список книг, являющихся обязательными для изучения каждым серьезным исследователем теории и практики партизанской борьбы.
Кстати, в упомянутом выше сборнике «Невыдуманные рассказы» можно найти и некоторые интересные мысли о феномене партизанства: «Партизанская война – это сложная на первый взгляд и запутанная боевая эпопея. Миллионы принимали в ней участие и в гражданской, и в Великой Отечественной... Но каждый понимает ее по-своему; теории ее нет, практика самая разнообразная и противоречивая, уставы и наставления по ней никак не напишут; да и стоит ли, можно ли их писать?! А как я понимаю своим умом практика, много думавшего о том, что мы сотворили, главная запутанность и неразбериха здесь вот в чем: в ней взаимодействуют – надстроечные категории (армии) и ненадстроечные (народ), т.е. приходят в соприкосновение и взаимодействие военный и народный организмы, переплетаются стихийные и организованный элементы. В конечном счете это и есть точное слияние надстроечных и ненадстроечных явлений. Они несут в себе настолько сложную и специфическую функцию, что требуют создания специальной тактики, оперативного искусства и стратегии партизанской войны или, по крайней мере, определения ее места в общей стратегии – и политической, и военной. Во всяком случае, ясно, что одного военно-тактического подхода здесь явно недостаточно» .
*  *  *
Будучи достойным учеником легендарного Ковпака и, соответственно, ярым сторонником «рейдового» партизанства, стремительного и лихого перемещения по вражеским тылам, Петр Петрович Вершигора вместе со своим бывшим разведчиком Владимиром Акимовичем Зеболовым в 1962 году выпустил книгу «Партизанские рейды (Из истории партизанского движения в годы Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг.)». Авторы проследили основные этапы развития рейдов партизанских формирований в годы Великой Отечественной войны. В предисловии к книге отмечается, что «хотя партизанское движение не являлось главной формой борьбы советского народа против немецко-фашистских захватчиков, изучение этой темы имеет не только исторический интерес. В нашей литературе уже указывалось, что при определенных условиях, как это было на Кубе, партизанская война может стать главным средством борьбы за установление революционной власти народа. Эту мысль подтверждает и один из героев Кубинской революции, соратник Фиделя Кастро Эрнесто Че Гевара» .
Как уже говорилось, партизанское движение по способам ведения вооруженной борьбы и по тактике условно можно разделить на два вида. Первый из них – это партизанские действия, привязанные к определенным территориям, опирающиеся на поддержку местного населения; такие действия, как правило, ведутся в условиях, благоприятных для развития и ведения такой войны: лесных и болотистых местностях, а также в районах, значительно удаленных от главных коммуникаций противника. Другой же тип партизанской борьбы – действия подвижных, хорошо вооруженных отрядов; такие формирования способны преодолевать большие расстояния, появляться в неожиданных для противника местах и наносить ему внезапные удары большой силы и эффективности .
Преимущество рейдовой тактики заключалось в маневренных возможностях партизанских отрядов и соединений. Немцы достаточно быстро устанавливали местоположение партизанских лагерей, блокировали эти районы и начинали карательные экспедиции. В то же время рейдирующие отряды были свободны в выборе своих маневров и целей и, соответственно, малоуязвимы.
В основе тактики рейдовых партизанских формирований лежат маневр, быстрота движения, умение внезапно для врага появляться и так же внезапно исчезать, военная хитрость, способность действовать мелкими группами, грамотно поставленные разведка и контрразведка. Главной задачей рейдирующего партизанского отряда является неожиданный для противника выход к нужной цели, максимально быстрый и мощный удар по ней, а затем столь же быстрый отход, избегая ненужных боев, поскольку каждый бой ведет к расходу боеприпасов, увеличивает количество раненых и уменьшает подвижность отряда.
Что из себя представлял знаменитый ковпаковский рейд, можно судить по воспоминаниям самого Сидора Артемовича: «За время маневренных действий у нас постепенно выработались свои железные законы партизанского марша. Выступать в поход с наступлением темноты, а при дневном свете отдыхать в лесу или в глухих селах. Знать все, что делается далеко впереди и по сторонам. Не идти долго в одном направлении, прямым дорогам предпочитать окольные, не бояться сделать крюк или петлю. Проходя мимо крупных гарнизонов врага, прикрываться от них заслонами. Небольшие гарнизоны, заставы, засады уничтожать без остатка. Ни под каким видом не нарушать в движении строй, никому не выходить из рядов. Всегда быть готовыми к тому, чтобы через две минуты после появления врага походная колонна могла занять круговую оборону и открыть огонь на поражение из всех видов оружия. Одни пушки выезжают на позиции, а другие тем временем бьют прямо с дороги. Главные силы идут глухими проселками, тропами, дорогами, которые известны только местным жителям, а диверсионные группы выходят на большаки и железнодорожные линии, закрывают их для противника — рвут мосты, рельсы, провода, пускают под откос эшелоны. Там, где идет ночью партизанская колонна, — тишина, а далеко вокруг все гремит и пылает» .
Петр Петрович Вершигора полагал, что именно таким и должно быть настоящее «партизанское воевание»: лихие рейды, неожиданные и точные удары, а затем мгновенные исчезновения! Недаром же в повести «Люди с чистой совестью» можно найти слова о том, что «воевать в партизанах нужно с шиком, а главное — весело и беззаботно. С тупым, унылым взглядом и заунывным голосом я себе не представляю партизана. Без удали в глазах можно идти на такие дела только по принуждению. В партизаны же шли добровольцы, романтики, были и случайные люди, но первые брали над ними верх и прививали им свой стиль» .
Развитие партизанского движения на временно оккупированной территории Советского Союза прошло ряд этапов, которые, с одной стороны, были связаны с изменениями в соотношении сил на советско-германском фронте и, с другой стороны, – с постепенным возрастанием активности народных масс на захваченных немцами территориях.
По мнению Вершигоры и Зеболова, особенность партизанского движения в годы Великой Отечественной войны заключалась в том, что «оно было управляемым, организованным; элемент стихийности, безусловно присущий природе партизанщины в прошлых войнах, в нем почти отсутствовал.
Единое руководство партизанским движением, осуществляемое при наличии устойчивой связи, сделало возможным сочетать действия партизан с действиями Советской Армии, проводить большие операции силами значительного количества отрядов и соединений по заранее разработанному плану, осуществлять оперативное и тактическое взаимодействие с войсками» .
Проанализировав деятельность советских партизанских отрядов в ходе Великой Отечественной войны, соавторы сделали следующие выводы.
В ходе первого этапа войны (с июня 1941 года до ноября 1942 года) партизанское движение, имея единую цель, получило развитие по двум основным направлениям: создание партизанских краев и зон, которые способны длительное время удерживаться во вражеском тылу, а также совершение рейдов как наиболее активной формы сопротивления оккупантам. В этот период складывается особый тип партизанских формирований – маневренные, более или менее крупные отряды, которые способны были перемещаться на большие расстояния, неожиданно появляться в тех местах, где их меньше всего ожидает противник, наносить удары большой силы, т.е. партизанские отряды и соединения, которые готовы к совершению длительных рейдов.
В течение второго этапа войны (с конца ноября 1942 года до конца 1943 года) партизанские рейды становятся более длительными и глубокими. Рейдирующие партизанские формирования все дальше передвигались к западным границам Советского Союза. В 1943 году не только многие партизанские отряды подошли к самой западной границе, но и создались условия для выхода на пределы страны для оказания помощи другим славянским народам в их освободительной борьбе. Кроме того, в ходе рейдов партизанские формирования выполняют все больше различных задач. Теперь партизаны не только уничтожают живую силу противника и совершают диверсии на его тыловых объектах, но и наглядно демонстрируют населению временно оккупированных территорий, что немцы неспособны справиться с возрастающей силой партизанского движения.
Наконец, в ходе третьего этапа Великой Отечественной войны (с конца 1943 года до мая 1945 года) партизанское движение, по мнению авторов книги, достигло своего наивысшего развития. Наступление Советской армии зимой и весной 1944 года, полное завершение освобождения территории СССР от немецких войск и начало освобождения стран Европы подняли партизанскую борьбу на новый уровень. В этот период партизанское движение достигает своей высшей ступени развития: партизанские отряды и соединения, постоянно находящиеся в тактическом и оперативном тылу противника, действуют по заданиям Верховного главнокомандования и Центрального. Возросшее тактическое мастерство партизан, увеличившееся число воздушно-десантных операций в интересах ведения партизанской борьбы во вражеском тылу дали возможность не только оказывать помощь наступающим частям регулярной армии, но и совершать новые глубокие рейды как по оккупированной территории Советского Союза, но и за его пределы .
Рейды успешно проводились разными по численности и вооружению партизанскими формированиями в самых разных военно-политических и географических условиях: в степях Украины и в лесах Белоруссии, в Молдавии, Латвии, в Брянской, Калининской, Смоленской и Ленинградской областях, на Западной Украине и за рубежами Советского Союза – в Польше, Финляндии, Чехословакии, Румынии, Югославии и даже в Пруссии. Наиболее успешными были рейды, которые проводились одновременно несколькими партизанскими соединениями и отрядами. Накопленные основы партизанской тактики позволили во время Великой Отечественной войны сочетать рейдовое ведение партизанских действий с действиями регулярной армии и перенести метод одновременного удара в нескольких направлениях в условия партизанской войны.
Заканчивая свое исследование, Вершигора и Зеболов пишут: «Рейды партизанских формирований осуществлялись по заранее разработанным планам и преследовали определенные цели военно-политического характера. Главными из них были расширение фронта борьбы путем создания на оккупированной территории новых «партизанских краев», нанесение ударов по крупным железнодорожным узлам и важным военно-промышленным объектам врага, непосредственное тактическое взаимодействие с наступающими частями Советской Армии, оказание братской помощи порабощенным гитлеровцами народам.
…Партизанские рейды поднимали моральный дух у советских людей, проживающих на временно оккупированной территории, вдохновляли их на дальнейшую самоотверженную борьбу с врагом. Боевыми действиями, партийной и массово-политической работой среди населения рейдовые отряды и соединения способствовали превращению партизанского движения во всенародное» .
*  *  *
В 1947-1954 годах Вершигора состоял старшим преподавателем Академии Генерального штаба Советской Армии, в то время носившей имя К. Е. Ворошилова, по кафедре военного искусства. В этот период он читал слушателям академии курс лекций по истории стратегии и тактики партизанско-диверсионной борьбы в тылу врага.
Вершигора, как и многие бывшие партизанские командиры, отчетливо видел, что богатейший боевой опыт, накопленный за годы Великой Отечественной войны, не используется, и всеми силами пытался доказать политическому и военному руководству необходимость заблаговременной подготовки к действиям в условиях «малой войны».
В 1957 году группа бывших партизанских командиров (П. П. Вершигора, С. А. Ковпак, М. И. Наумов, А. Н. Сабуров, А. Н. Асмолов, Т. А. Строкач, И. Г. Старинов и А. Ф. Федоров) составила объемную докладную записку под названием «О значении партизанской борьбы в условиях современной войны, о мероприятиях по использованию наших возможностей по организации партизанской борьбы в тылу врага и о некоторых мерах защиты нашего тыла от вражеской диверсии». Эта записка была направлена в адрес Н. С. Хрущева и Г. К. Жукова.
В этом документе говорилось о том, что послевоенный научно-технический прогресс значительно увеличивает роль партизан и резко повышает возможности партизанской борьбы, а появление средств массового поражения даже ещё более увели¬чивает значение партизанской борьбы в тылу врага. Партизаны с наи¬меньшей затратой сил и средств способны выявлять и с помощью спецтехники уничтожать запасы средств массового поражения и их носители, выводить из строя важные объекты, расположенные глу¬боко под землей. Противник же будет не в состоянии эффективно ис¬пользовать средства массового поражения против хорошо подготов¬ленных партизан, действующих в его собственном тылу.
Далее авторы письма отмечают: «Современное состояние науки и техники позволяет создать та¬кие средства, которые дали бы возможность небольшой диверсион¬ной группе вывести из строя такие сильно охраняемые объекты, ко¬торые в минувшей войне не рисковали атаковать крупные партизан¬ские соединения: крупные ж.д. узлы, большие мосты и тоннели стратегического значения, важнейшие предприятия и т.п.... Особенно эффективными могут быть действия партизан по вы¬воду из строя дорог, каналов, трубопроводов, линий электропереда¬чи высокого напряжения, которые ввиду их большого протяжения противник не в состоянии надёжно охранять.
В настоящее время одним из наиболее надёжных средств защиты от вражеских управляемых и баллистических реактивных снарядов-носителей средств массового поражения является их уничтожение в тылу врага. С наименьшими затратами сил и средств это может быть выполнено с помощью местных партизан или специальных войск, обу¬ченных тактике партизанских действий...
В будущей войне помощь народам других стран хорошо подго-товленными кадрами и спецтехникой приобретает ещё большее зна¬чение в развёртывании партизанской борьбы, так как послевоенный военно-технический прогресс не только резко увеличил значение и возможности партизан, но и одновременно повысил зависимость эффективности действий партизан от их подготовленности и снаб¬жения их специальной техникой.
Современное развитие авиации даёт возможность забрасывать партизанские и специальные диверсионно-разведывательные груп¬пы в любой район земного шара, где имеются благоприятные при¬родные условия для их действий, и регулярно снабжать их всем не¬обходимым» .
В конце письма партизанские командиры делают крайне важный вывод: «…У нас имеется огромный, многогранный опыт партизанской борьбы, в том числе и за рубежом, имеются опытные кадры, способные при должной их подготовке успешно вести партизанские действии и самых сложных условиях на оккупированной врагом территории других стран и на собственной его территории.
Следовательно, у нас имеются все возможности для организации и ведения партизанской борьбы на обширной территории вражеского тыла, там, где расположены его военные базы, важнейшие военные объекты. Но эти большие возможности мы можем успешно использовать только при должной всесторонней подготовке к партизанской борьбе.
Однако, несмотря на то, что уроки минувшей войны говорят о необходимости тщательной, всесторонней и заблаговременной под¬готовки к развертыванию партизанской борьбы, а также несмотря на то, что партизанское движение показало себя в войне как мощный оперативно-стратегический фактор, у нас в настоящее время почти ничего не делается для практической подготовки к широкому раз¬вёртыванию партизанской борьбы в тылу противника в случае развязывания им новой мировой войны. У нас не разрабатывается тео¬рия партизанской борьбы, не обобщается в должной мере ценней¬ший опыт партизанского движения во время Великой Отечествен¬ной войны. У нас нет ни наставлений, ни пособий по организации и тактике партизанской борьбы» .
Ни Хрущев, ни Жуков никак не отреагировали на этот документ.
*  *  *
Продолжая логику размышлений П. П. Вершигоры о феномене партизанства и применяя их к реалиям дня сегодняшнего, следует добавить следующее.
Опыт истории партизанской войны важен не только сам по себе, но, прежде всего, с точки зрения его преломления в современности. Этот опыт говорит о том, что современная Россия, так же как Российская империя и бывший Советский Союз, всегда будет иметь в мире достаточно много явных или скрытых врагов, старающихся подорвать национальную безопасность всеми возможными способами, в том числе и путем вооруженной борьбы. Об этом ясно свидетельствуют вполне реальные акции международного «террористического интернационала» на Северном Кавказе, постепенное продвижение НАТО в сторону российских границ, а также явное стремление США диктовать свою политическую волю большинству мировых государств, в том числе и нашему. На этом фоне руководству страны особо пристальное внимание следует обратить на теорию и практику использования партизанских способов ведения вооруженной борьбы в условиях возможных мировых, региональных и локальных войн.
Опыт Великой Отечественной войны и современных «конфликтов низкой интенсивности» доказывает, что партизанское движение есть самостоятельный феномен военного искусства, имеющий присущие только ему специфические методы, способы и средства вооруженной борьбы, которые, в свою очередь, вбирают в себя как традиции прошлого, так и последние достижения различных стран и народов в области подготовки и использования партизанских сил. Во многих случаях эти партизанские силы оказываются крайне эффективными в их противостоянии гораздо более сильным вражеским регулярным войскам при условии поддержки партизан народными массами. Враждебно настроенное по отношению к оккупантам население захваченной страны служит партизанам неиссякаемым резервом народного сопротивления, эффективно подавить которое не в состоянии ни одна, даже самая мощная, регулярная армия. Наиболее результативным партизанское движение становится в том случае, когда во главе его стоит политическая партия, выражающая интересы большинства народа, способная объединить народные массы и обеспечить их морально-политическое единство.
Кроме того, военная история учит, что государство, желающее сохранить свой суверенитет и целостность, должно быть заранее готово к ведению партизанской борьбы. Для этого требуется государственная концепция использования партизанских форм вооруженной борьбы, отработанная заранее схема управления партизанскими силами, тщательно обученные в мирное время специалисты, способные стать организаторами партизанского движения, а также подготовленные базы с запасами необходимой специальной техники, оружия, средств взрывания, продуктов и т.д. Как мы знаем, отсутствие этих ключевых элементов готовности страны к отражению вражеской агрессии и привело в начале Великой Отечественной войны к тому, что партизанское движение на оккупированных территориях Советского Союза стало по-настоящему эффективным только к концу 1942 года, т.е. более чем через год после начала войны.
Полковник В. В. Квачков, один из наиболее авторитетных отечественных теоретиков и практиков в области диверсионных и партизанских действий, своей работе о будущей российской армии, датированной 2007 годом, отмечает, что поскольку противостоять США в открытой вооруженной борьбе с применением обычных средств сейчас не может ни одна армия, то «адекватным, но ассиметричным способом достижения победы на Западном театре войны является диверсионная, партизанская война. Звучит для многих вызывающе, скандально, эпатажно, но… такое предложение совсем не ново и уже было в нашей военной истории. Именно такой ответ на военно-техническое превосходство Антанты нашел в 1924 году советский полководец, народный комиссар по военным и морским делам СССР М. В. Фрунзе. К партизанским формам и способам военных действий прибегают и в современных условиях, когда открытая вооруженная борьба с явно превосходящим противником не имеет шансов на успех, именно такая война дает часто единственный шанс для достижения победы».
Особо В. Квачков подчеркивает важность того, что «в новой российской военной доктрине должно быть место для широкомасштабных партизанских действий на своей территории в случае захвата ее противником» .
Т. В. Грачева, известный политолог, писатель и православный публицист, моделируя возможные сценарии агрессивных действий западных стран против России, упоминает и партизанскую борьбу как ответные действия народных масс против врага. В условиях возможной интервенции со стороны западных стран и последующей оккупации, пишет Т. В. Грачева, народ останется один на один с агрессором, ориентированным на зачистку территории от населения, поскольку российская политическая «элита», зависящая от своих капиталов, расположенных в банках США и Европы, активного сопротивления вторжению оказывать не будет. Следовательно, единственным выходом для народа станет партизанская война, т.е. ассиметричные действия, осуществляемые силами иррегулярных партизанских формирований.  В случае предательства политической «элиты» или ее бегства из страны с началом войны приказ на вооруженное сопротивление агрессору может быть и не отдан, вооруженные силы окажутся обезглавленными, поэтому регулярные войска будут вынуждены перейти к партизанским действиям и возглавить стихийно возникшее партизанское движение. Иначе говоря, произойдет присущее гибридной войне стирание границ между традиционными и нетрадиционными способами ведения войны. Через объединение регулярных и иррегулярных сил появится то, что Э. Месснер, создатель концепции «мятежевойны», назвал «тайноополчением». Именно для противодействия «тайноополчению» противником создается «криптоармия», параллельная армии традиционной. Главная цель, стоящая перед «криптоармией» – предельно ослабить, а затем и вовсе уничтожить государство и государственную мощь изнутри, тем самым подготовив вторжение армии традиционной, обеспечить ей стремительную и легкую победу над народом – жертвой агрессии .
В. И. Боярский, один из наиболее известных сегодня авторов, серьезно и вдумчиво исследующих феномен и проблемы партизанской борьбы, призывает четко осознать тот факт, что в мире уже идет вполне реальная война, однако война эта, по сути, односторонняя, поскольку реальный противник постоянно ускользает. Это так называемая «ассиметричная война», когда противник чаще всего не вступает в контакт. Уничтожаемые спецслужбами террористы-одиночки – всего лишь рядовые исполнители, «расходный материал», а реальные заказчики терактов неизвестны или же недосягаемы. В ряде случаев современные террористы даже не выставляют никаких требований, подчеркивая тем самым свою вездесущность. Однако настоящие требования последуют, когда общество окончательно потеряет доверие к своему правительству, не способному защитить своих граждан.
Боярский пишет: «В этой связи на первый план выходят две проблемы, имеющие прямое отношение к военной безопасности страны, ее независимости и суверенитету. Первая — это контрпартизанская борьба с сепаратизмом, использующим партизанскую тактику, как правило, инициируемым и финансируемым из-за рубежа, вторая — необходимость организация партизанской войны в интересах защиты страны от возможного агрессора. Это две стороны одной и той же медали. Но не все так просто. Следует помнить, что мы имеем дело с явлением двойственного характера. Тот, кто борется с терроризмом, при удобном случае сам же его применяет.
…Следовало бы иметь в виду, что война крупномасштабная или малая с втягиванием в нее России непременно рано или поздно случится (во всяком случае, о гражданской войне в России мечтают многие ее так называемые «друзья» и партнеры). А вот тогда от каждого потребуется предельное напряжение моральных и физических сил. Война разделит людей не только по идеологическому, религиозному, классовому и национальному признаку, но и по нравственному принципу, особенно выделяя отношение к патриотическому долгу, готовности и умению в решающую для Родины минуту подняться над личным, проникнуться чувством ответственности за судьбу Отечества. История России свидетельствует, что это возможно лишь при условии, когда понятие «независимость» трансформируется в патриотизм. Об этом нужно думать уже сейчас» .
Как мы видим, партизанство или, по определению Вершигоры, военное творчество народных масс все еще остается важным средством ведения войны.
Еще один немаловажный момент, о котором также следует сказать. В последние годы появились книги и публикации, призывающие руководство страны обратить внимание на партизанство как составную часть национальной обороны и восстановить систему заблаговременной подготовки партизанских кадров. Есть все основания полагать, что эти призывы так и останутся не более чем благими пожеланиями, как это уже произошло в 1950-х годах с докладной запиской партизанских командиров Великой Отечественной войны. Дело в том, что в 1920-е и в начале 1930-х годов, в условиях тотального контроля государственной власти, спланировать и осуществить масштабный проект по подготовке «спецкадров» было вполне реально. Отсюда и сама концепция активного использования партизанских методов борьбы в системе обороны страны, отсюда и сеть партизанских школ под «крышей» НКВД, Коминтерна, Разведуправления РККА, секретные базы и закладки на случай войны.
Но вряд ли стоит в наше время всерьез говорить о воссоздании системы заблаговременной подготовки партизанских кадров, пусть даже качестве составного элемента системы территориальной обороны. Большое количество хорошо обученных и подготовленных к ведению диверсионной борьбы в любых неблагоприятных условиях бойцов действительно может стать сильнейшим козырем в руках той политической партии, которая сумеет привлечь их на свою сторону.
Кроме того, в условиях «большой» войны профессионально подготовленные диверсионно-разведывательные группы, безусловно, способны создать в тылу противника отдельные очаги саботажа и диверсий, однако развернуть «по сигналу сверху» масштабное партизанское движение без активной поддержки местного населения им вряд ли удастся, поскольку для этого требуется свести воедино слишком много факторов. Последний тезис подтверждает и мнение Эдуарда Нордмана, который провоевал в белорусском партизанском отряде больше трех лет . В своих мемуарах он пишет, что «никакие специально подготовленные диверсанты не могут быть альтернативой, так сказать, «домашним партизанам». …Даже отлично вооруженная и обученная группа или отряд профессионалов не может вести длительную и успешную борьбу без поддержки населения, местных патриотов. Профессионалы осуществляют крупные диверсии, но долго удержаться в тылу не способны.
Опыт Эстонии, где поддержка партизанскому движению была очень слабой, – яркое тому подтверждение. А ведь диверсии и боевые действия в тылу врага – это еще не все. Важнее всего – организовать массовое движение сопротивления, поддерживать моральный дух населения, что не менее важно, чем удачные диверсии. Такие задачи не под силу чистым диверсантам» .
Слова ветерана лишь подтверждают мысль о том, что партизанская борьба и в будущем останется тем же, чем она и была в самых разных странах на протяжении сотен лет – военно-историческим парадоксом, «военным творчеством народных масс», спонтанно проявляющимся с наступлением очередной угрозы стране и народу, сложным социально-политическим явлением, плохо поддающимся объективному научному анализу, а также и искусственному культивированию, контролю и управлению со стороны государства.
Здесь стоит напомнить слова выдающегося теоретика и практика партизанства Ильи Григорьевича Старинова: «Искусство партизанской борьбы тем и знаменательно, что оно впитало все лучшее из военного искусства и дополнило его теми неповторимыми особенностями, которые выработал сражающийся народ» .







ЭПИЛОГ
…Близился рассвет, небо над деревьями стало светлеть. Бой на переезде затихал, только изредка из-за леса доносились сухие короткие очереди автоматов, перемежаемые гулким буханьем винтовок – это арьергард партизан добивал немцев в разгромленном эшелоне. Колонна ковпаковцев уходила все дальше от места боя.
Командир партизанской дивизии полковник Вершигора покачивался в седле и, отгоняя дрему, вспоминал только что закончившийся бой. Перед глазами снова замелькали всполохи взрывов, горящий вражеский эшелон, скачущие по снежному лесу конники и пунктиры трассирующих пуль в ночном небе…
– О чем задумался, Петрович? – тихо спросил незаметно подъехавший начальник штаба Войцехович.
– Да вот последнее время все думаю, может, после войны книгу написать? Описать всех наших партизан, и живых, и мертвых. «Деда» Ковпака, комиссара Руднева, все наши ночные бои, рейды по немецкому тылу, и вот это «форсирование» железной дороги…
 – Конечно, пиши, Петрович, пиши! Ты же человек творческой профессии, кинорежиссер, тебе и карты в руки! – начштаба явно подначивал командира: после удачного ночного боя возбуждение у него все еще не улеглось.
– Напишу. Если жив буду – обязательно напишу. А пока, Вася, сгоняй-ка в хвост колонны, проверь наш арьергард. Да заодно посмотри за боковыми дозорами – после такой веселой ночки бойцы могут зазеваться и немцев просмотреть.
Наступало утро. Заканчивалась еще одна боевая ночь в тылу врага. Сколько таких ночей впереди, думал Вершигора.
А впереди было полтора года войны, и еще много будет боев, и тысячи километров рейдов по немецким тылам, и много еще придется хоронить боевых друзей-партизан в безымянных лесных могилах. Но полковник Вершигора не знал об этом, он сейчас решал более важные задачи: как удобнее расположить дивизию на дневной отдых, какой батальон выставить в боевое охранение и кого из разведчиков выслать вперед – «прощупать» маршрут. Сейчас нужно было просто делать повседневную боевую работу. Потому что война продолжалась, а это значит, что сегодня нужно было жить и воевать.
Снег повалил гуще, засыпая след партизанской колонны, уходившей в тусклый зимний рассвет.

КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ
ПРОИЗВЕДЕНИЯ П.П. ВЕРШИГОРЫ
1. Вершигора П.П. Болгарские зарисовки // Славяне, 1948, №1.
2. Вершигора П.П. Братья по оружию: О народных формах вооружённой борьбы русского и украинского народов. // Октябрь, 1954 №3-5.
3. Вершигора П.П. Военное творчество народных масс: Исторический очерк. – М.: Воениздат, 1961.
4. Вершигора П. Всеволод Вишневский (очерк жизни и творчества). // Новый мир, 1952, №6.
5. Вершигора П. Встреча в лесу // Сталинский сокол, 1948, 29 мая.
6. Вершигора П.П. Героический сын чехословацкого народа // Славяне, 1953, №12.
7. Вершигора П.П. Герой партизанских рейдов. // За оборону, 1947, №1-2.
8. Вершигора П. Добросовестно, но с огрехами (рецензия на книгу Н. Задонского «Денис Давыдов»). // Новый мир, 1952 №11.
9. Вершигора П. П. Дом родной (роман). – М.: Советский писатель, 1962.
10. Вершигора П. П. Дорогой бессмертия (рассказы). – М.: Воениздат, 1958.
11. Вершигора П. Жизнь в борьбе (рецензия на книгу Д. Медведева «На берегах Южного Буга»). // Литературная газета, 1957, 17 декабря.
12. Вершигора П. Карпатский рейд. // Звезда, 1950, №3-5.
13. Вершигора П. П. Карпатский рейд. Из записок. – М: Правда, 1951 (Б-ка «Огонек». №15).
14. Вершигора П. П. Люди с чистой совестью. // Ч.1-2 – Знамя, 1945, №8; 1946, №4-6.
15. Вершигора П.П. Люди с чистой совестью: Записки-воспоминания. – М.: Современник, 1986.
16. Вершигора П.П. Люди с чистой совестью. – Ростов на Дону, 1948.
17. Вершигора П.П. Люди с чистой совестью. – М.: Советский писатель, 1952.
18. Вершигора П. На берегу Днепра (об одноименной повести П. Гаврутто). // Смена, 1956, №17.
19. Вершигора П.П. Невыдуманные приключения. – Кишинёв: Картя Молдовеняскэ, 1961.
20. Вершигора П. Новые книги о подвигах советских партизан (о партизанских записках Н. Сабурова «За линией фронта» и М. Наумова «Хинельские походы»). // Пропагандист и агитатор, 1954, №1.
21. Вершигора П. О «бывалых людях» и их критиках. // Звезда, 1948, №6.
22. Вершигора П. О простом и героическом (о повести Л. Коробова «Малая земля»). // Комсомольская правда, 1948, 10 июня.
23. Вершигора П. Павлик. // Пионер, 1958, №2.
24. Вершигора П.П. Перед походом (глава из романа-хроники «Рейд на Сан и Вислу»). // Литература и жизнь, 1958, 9 мая.
25. Вершигора П.П. Партизанское движение. // Большая советская энциклопедия. Т.32. – М.: Государственное научное издательство БСЭ, 1955.
26. Вершигора П.П. Партизанский комиссар. // Пограничник, 1946, №1-2.
27. Вершигора П. Проза Всеволода Вишневского. // Литературная газета, 1955, 15 марта.
28. Вершигора П. Путь на Берлин. // Литературная газета, 1945, 23 июня.
29. Вершигора П.П. Рейд на Сан и Вислу. – Киев, Политиздат Украины, 1987.
30. Вершигора П.П., Зеболов В. А. Партизанские рейды: Из истории партизанского движения в годы Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг. – Кишинев: Штиница, 1962.
31. Вершигора П. Человек подвига (об И. Козлове, авторе книги «В Крымском подполье»). // Ленинское знамя, 1958, 24 июня.
32. Вершигора П. Юный партизан. // Вожатый, 1946, №2-3.
33. Вершигора П. Юрик. // Вокруг света, 1948, №2.

ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ П.П. ВЕРШИГОРЫ
1. Брайко П. Е. Одержимый человек (в кн.: Люди молчаливого подвига. Т. 2. – М.: Политиздат, 1987).
2. Бровман Г. Облик героя (о героях произведений П. Вершигоры). // Знамя, 1947, №8.
3. Волков С. «Люди с чистой совестью» // Военный вестник, 1946, №16.
4. Гельфанд М. «Люди с чистой совестью».// Литературная газета, 1945, 7 ноября.
5. Данин Д. Главное в этой книге. // Литературная газета, 1947, 7 июня.
6. Дмитревский В. Петрович и его книга. // Огонек, 1946, №12.
7. Иванов С. Люди с чистой совестью. Записки Героя Советского Союза генерал-майора П. Вершигора. // Труд, 1946, 8 октября.
8. Коробов Л. А. Воин-писатель (в кн. Люди легенд. Вып.1. – М.: Политиздат, 1965).
9. Коробов Л. Малая земля. – М.: Молодая гвардия, 1948.
10. Коробов Л. Рождение книги. // Комсомольская правда, 1947, 8 июня.
11. Костицын А. Мемуары героев народной войны. // Пограничник, 1946, №23-24.
12. Казак В. Лексикон русской литературы ХХ века. – М.: РИК «Культура», 1996.
13. Караваева А. Книга о Карпатском рейде. // Литературная газета, 1951, 18 января.
14. Нельс С. Идейно-художественные пути советской прозы. // Знамя, 1947, №6.
15. Оклянский Ю. Безрукий поводырь. // Дружба народов, 2010, №5.
16. Оклянский Ю. Переодетый генерал. // Дружба народов, 2007, №5.
17. Перцов В. Люди подвига. // Известия, 1945, 23 сентября.
18. Русские советские писатели прозаики. Т.1. – М.: Издание Государственной Публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина, 1959.
19. Рязанов О. Человек с чистой совестью. // Братишка, 2006 №4.
20. Советские писатели на фронтах Великой Отечественной войны (Литературное наследство. т. 78 кн.2). – М.: Наука, 1966.
21. Синицкий А. Солдаты армии мира. // Комсомольская правда, 1950, 9 декабря.
22. Трофименков П. Новое издание хорошей книги. // Новый мир, 1952, №7.
23. Тутученко С. П. Люди, которых я знал. – Киев: Изд. Политической литературы, 1986.
24. Усиевич Е. Люди с чистой совестью. // Знамя, 1947, №1.
25. Чаковский А. Обидная снисходительность (об отношении литературной критики к произведениям П. Вершигоры, Д. Медведева, О. Джигурды, И. Козлова и др.). // Новый мир, 1948, №5.
26. Шевцов В. Повесть о партизанах // Вечерняя Москва, 1946, 20 марта.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
1. Армия и внутренние войска в противопартизанской и противоповстанческой борьбе: мировой опыт и современность. – М.: ГК ВВ МВД РФ и ИВИ МО РФ, 1997.
2. Боярский В. И. Кому мы нужны, чтобы нас захватывать?! // Пространство и время. Т.2. Вып.1. 2013.
3. Брайко П. Е., Калиненко О. С. Внимание, Ковпак! – М.: ДОСААФ, 1975.
4. Гладков Т., Кизя Л. Ковпак (ЖЗЛ). – М.: Молодая гвардия, 1973.
5. Грачева Т. В. Память русской души. – Рязань: Зерна, 2011.
6. Грозное оружие: Малая война, партизанство и другие виды ассимметричного воевания в свете наследия русских военных мыслителей. – М.: Военный университет, Русский путь, 2007.
7. Давыдов Д. В. Опыт теории партизанского действия.  – М.: Типография С. Селивановского, 1821.
8. Дробов М. А. «Малая война. Партизанство и диверсии» // Альманах «Вымпел» №1, 1998.
9. Курносов А.А. «Приемы внутренней критики мемуаров (воспоминания участников партизанского движения в период Великой Отечественной войны как исторический источник)» (в кн.: «Источниковедение. Теоретические и методические проблемы». – М.: Наука, 1969.
10. Каратыгин П. Партизанство: Начальный опыт тактического исследования. – Харьков, 1924.
11. Квачков В. В. О военной доктрине и русской армии. – М., 2007.
12. Ковпак С. А. Из дневника партизанских походов. – М.: ДОСААФ, 1964.
13. Ковпак С. А. От Путивля до Карпат, Быков В. В. Обелиск. – М.: Детлит, 1977.
14. Коробов Л. «Малая земля». – М.: Молодая гвардия, 1948.
15. Лоуренс Т.Э. Семь столпов мудрости. – М.: Колибри, 2015.
16. Нордман Э.Б. Не стреляйте в партизан. – Мн., 2007 // 17. Партизанское движение (По опыту Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.). – Жуковский; М.: Кучково поле, 2001.
18. Попов А. Ю. 15 встреч с генералом КГБ Бельченко. – М.: Олма-Пресс, 2002.
19. Попов А.Ю., Цветков А.И. Бог диверсий: Профессор русского спецназа Илья Старинов. – М.: Молодая гвардия, 2004.
20. Ржевская Е. «Домашний очаг. Как оно было» // Дружба народов, 2005 №5.
21. Русский архив: Великая Отечественная. Партизанское движение в годы Великой Отечественной войны 1941 -1945 гг.: Документы и материалы. Т. 20 (9). М.: Терра, 1999.
22. Старинов И. Г. Записки диверсанта // Альманах «Вымпел», 1997, №3.