Собака

Собака уже не скулила. Она уронила голову на лапы и только изредка вздрагивала, прислушиваясь к боли.

Неподалёку от неё остановились три пацана. Самому старшему было лет десять, и он был одет в легкую курточку и светлые брюки. Второй мальчик – лет восьми – носил очки с толстыми стёклами и был обладателем замечательно-рыжего чуба. Самому маленькому можно было дать года четыре. Курносый, в синем комбинезоне и голубой кепочке, он испуганно смотрел на собаку, выглядывая из-за спины старших.

– Смотри, – толкнул рыжий друга.
– Её переехали, – пояснил тот. – Видишь, задние лапы как лежат?
– Ага.
– А у нас во дворе тоже собачка жила, – сказал малыш, заглядывая старшему в лицо.
– Помолчи ты! – досадливо отмахнулся тот. – Не видишь, что ли, собака умирает!
– Вижу, – малыш присел на корточки. – Бедная. А давайте её домой отнесём, лапки полечим?
– Не донести, умрёт.
– А уродина какая!
Собака подняла голову. Её морда с налившимися кровью глазами оказалась прямо напротив лица малыша. От страха он шарахнулся в сторону и упал. Поднимаясь с асфальта и отряхивая штанишки, он не сводил глаз с собаки.

– Наверно, помесь таксы с овчаркой, – сказал самый старший.
– Это потому, что уши торчат? – спросил второй, поправляя очки.
 Конечно! А лапы видишь? Короткие!

Улица спешила по своим делам. Из дверей соседнего НИИ хлынула на обед шумная и пёстрая толпа. Люди на остановке брезгливо обходили собаку и кидались в подходящий троллейбус.

Высокий парень в фирменных джинсах, в не менее фирменной рубахе и бейсболке топтался рядом с лавочкой, беспокойно поглядывая на часы. Когда он во второй раз почти наступил собаке на хвост, рыжий не выдержал.
– Дядь, там же собака!
– А, чёрт! – ругнулся фирменный, оглядываясь на пса, который перестал даже вздрагивать.
Пузатый папа за руку тащил упиравшуюся дочку, пухлую, как свежеиспеченная булочка. При виде собаки с окровавленными лапами её голубые глаза округлились, она ухватилась за отца и второй рукой, приведя его таким послушанием в полное недоумение.

Старушка, маленькая и сморщенная, в чёрном заношенном платьишке, проходя мимо, оглянулась на ребят. Её маленькое личико сморщилось ещё больше, она пробормотала что-то, глядя на собаку и сплюнула.

– Во!  Воскликнул старший. – Спорнём, что попаду ей в глаз?
– Отсюда? – засомневался рыжий.
– Спорнём?
– А ты попробуй!
Старший пацан для чего-то закатал рукава, наклонился вперёд и плюнул.
– А спорил! – рыжий оттолкнул его. – Гляди, как надо, мазила!
Они очень старались не промахнуться, и это так захватывало, что малыш бегал вокруг и попискивал:
– А я? А можно мне?

Вдруг сильная рука почти приподняла над землёю рыжего. В первую минуту он оторопел, а потом завертелся, пытаясь высвободиться из цепких пальцев, крутивших ему ухо.

– Ой, дяденька, вы что? – завопил он. – Вы что?! Отпустите! Что я сделал-то?
– Я те отпущу, шантрапа! – дядька, большой и лысый, словно всю жизнь мечтал отодрать кого-либо за ухо, – так остервенело вцепился он в пацана. – Ишь, паразиты! Ща ещё тех поймаю!

Взвизгнули тормоза.  Старший пацан, обхватив малыша за плечи, замер на секунду перед самыми колеса, а потом кинулся бежать, увлекая маленького за собой.
– Вот ведь гады! – с упоением продолжал лысый дядька. – Весь асфальт позаплевали! А ежели б ты мне, гадёныш, на брюки попал?! Да я б тебя!

Лицо и лысина его побагровели при самой мысли о том, что пацаны могли испачкать его полосатые брюки, и от этого он ещё сильнее выкрутил ухо рыжему.
Тот уже не кричал и даже не плакал: он тихонько поскуливал, обеими руками стараясь отцепить могучую руку судьбы.

Неподалёку от них остановились двое парней и, тихо переговариваясь, стали наблюдать.