День двадцать пятый, празднично-ресторанный

— Бабуля, собирайся! Чтобы к пяти была готова! Да сумочку, сумочку не забудь с собой взять! — Лёнька переполошил меня ранним звонком, я чуть кофе не поперхнулась. — Мы идём в ресторан! Да, да, в ту самую «Звёздную ночь»! Обеденное и вечернее время у них расписано, а вот послеполдничное (или как его правильно назвать? может быть раннеужинательное?) свободно!
   Вот это сюрприз! Чего угодно ожидала, только не приглашения в ту самую «ночь», которую я уже начинала немного побаиваться. Ведь абсолютно всё, как ни крути, началось с этого ресторана.
   — Бабуль, ты там не заснула? Принимаешь моё предложение?
   Ещё бы не принять! Вот только мне бы платье новое купить, в парикмахерскую сбегать, всё-таки в люди выхожу! Так я Лёньке и сказала.
   — Да, а потом бы у тебя сил ни на что не осталось, я поэтому и предупреждаю в последнюю минуту. Бабушка, сейчас рестораны — дело обыденное, туда хоть в пижаме приходи, лишь бы деньги были, —  сказал Лёнька уставшим голосом опытного, всего повидавшего, человека, и мы оба засмеялись. — В общем, в пять я за тобой заеду. Жди! Да, и чашку не забудь взять! Сэкономим на кофе! Мне же бесплатный положен!
   Вот и пришёл час расплаты! Не хочется портить внуку вечер... Вдруг, Мишино творение его разочарует. Сказать, что я чашку забыла? Снова соврать? Нет! Придётся ошарашить Лёньку его старой-новой чашкой. Хотела я попереживать по этому поводу, но мне было сильно некогда.
   Разволновалась я! Ещё бы, такое событие! Деду тут же позвонила, обо всём хотела рассказать, но Федька на меня рявкнул, у них что-то не ладилось в том странном магазине. Потом, правда, перезвонил, извинился и сказал, что обо всём уже знает, что на ужин себе пожарит картошку, пока мы с Лёнькой будем играть в шикарную, красивую жизнь.
   — Ты ребёнку денег переведи, — я боялась, что внук истратит на меня не только стипендию, но и свой скромный заработок.
   — Ах, бабка Ксюха! Седина в голову, а мозги на проветривание? Зачем мальчишку оскорблять? Он же так горд, что может тебя порадовать, а себя почувствовать взрослым и сильным! На Новый год подарим ему конфет, тьфу ты, конверт, а сейчас пусть он насладиться радостью и удовольствием от своей щедрости!
   И то верно! Не подумала я. Возьму с собой деньги, конечно. Вдруг у Лёньки не хватит. Говорят, очень уж там всё дорого, но красиво и вкусно!
   Разволновалась я так, что сердце заболело. Нет, так дело не пойдёт! Села на диван, кофе медленно выпила, а тут и бродяга Мурзик прибежал, на колени запрыгнул, на грудь мне лапки положил, лечить меня начал. Успокоилась, радость свою призвала к порядку и равновесию и перво-наперво подготовила сумочку к выходу в свет: положила в неё кошелёк, расческу и исписанный лист бумаги — свой вклад в спасение этого мира — рассказ о тёплой обуви и гостеприимной бабушке, чьё имя я совсем запамятовала. Если момент будет подходящим, прочитаю это Лёньке, а нет, так нет, попозже время будет. Что ещё мне надо сделать? Выбрать платье (самой смешно! платьев-то у меня парадных лишь два! и славно, долго не будешь думать, какое надеть!), найти почти засохший лак для ногтей, выругаться, выбросить лак и сбегать в парикмахерскую на соседней улице. Хоть Лёнька и успокоил меня насчет не парадности выхода, всё же я должна чувствовать себя уверенной!
   К пяти часам я страшно переволновалась и даже немного устала и снова поняла, какой мудрый у меня внук. Скажи он мне заранее, куда он меня приглашает, я бы приготовлениями все силы себе вымотала. И вроде бы лет мне много, и опыт есть, но когда сталкиваешься с событием новым, да ещё и с таким, к которому готов не был, все мои мудрость и терпение куда-то испаряются, и я становлюсь нетерпеливой, маленькой девочкой, которую папа обещал сводить в цирк.
   Лёнька появился ровно в пять. Вывел меня из дома, галантно поддерживая под локоток, как важную даму. Открыл мне дверь такси, а потом так галантно её сам захлопнул! Всё, как в кино! Никогда меня мой Федька так в машину не усаживал. От него разве что рыка про хлопанье дверцей можно было дождаться. В общем, почувствовала я себя если не королевой, то особой к ней приближённой, и тут же заподозрила судьбу в кознях и приготовленной козьей морде. Наверняка что-то пойдёт не так!
   — Лёнька, а ты узнал? Ресторан сегодня открыт? Вдруг у них там санитарный час или ревизия? А я тут жду обеда и даже шею помыла.
   — Что? При чём здесь шея? — засмеялся внук, а я подумала, что в следующем году мы с ним обязательно будем читать вслух Салтыкова-Щедрина. «Барышня спрашивают, им для большого или малого декольте шею мыть?» Вроде бы так у классика было.
   — Так ты узнал или нет?
   — Узнал, не переживай! Тараканов там сегодня не травят.
   Успокоил ли он меня? Совсем немного. Я начинала нервничать всё больше, как будто бы ехала не знаменитым салатом ужинать, а на некое испытание. Вот, что значит по ресторанам не ходить! Во всяком деле навык нужен! «Вот, бабка Ксюха, и вырабатывай его!» — строго себе сказала и, как ни странно, сердце перестало стучать как голодный дятел.
   Когда долго что-то себе представляешь, загадываешь, разочарование — обычное дело. Как я видела в мечтах знаменитую «Звёздную ночь»? Нечто торжественное, красивое, почти волшебное. Должна ли я была обмануться в своих мечтах? Обязательно! Обманулась ли? Нет.
   Зал, куда нас определили, был не очень большой и завораживал божественной синью. Её было очень много, но она была настолько приветлива и гармонична, что в глазах не рябило, и в голове от обилия синего цвета не шумело. Аппетит у меня почему-то не просто проснулся, но завопил, требуя немедленного позднего обеда или раннего ужина.
   — Прошу. Ваш столик. Сегодня я буду вашим проводником в мире кулинарии и искусства. Меня зовут Дара. Чем мы можем вас угостить? — официантка приветливо улыбнулась, а я испугалась, что плотный грим (иначе слой пудры и тонального крема на её лице было не назвать) от её улыбки пойдёт трещинами и кусками упадёт прямо на стол. Такая молоденькая и хорошенькая девушка! Зачем себя уродовать?
   Лёнька тоже странно на эту Дару (необычное какое имя) поглядывал, но потом тоже улыбнулся и галантно предложил мне выбрать то, что я хотела бы отведать. Как это что? Тот самый «оливье», которым знаменита «Звёздная ночь»!
   — И шампанское, да, бабуля? Брют?
   Брют и «оливье»! Что может быть лучше? Лёнька прекрасно знал, как я люблю это сочетание. Немного странное (к брюту полагается икра или клубника, так ведь?), признаюсь, но мне оно очень нравится.
   И начался наш пир! Иначе это действо было не назвать! Я боялась, что в ресторане будет много народа, что оркестр будет громко играть, но все эти страхи словно добрый волшебник изничтожил! Когда нам принесли закуски, шумная компания, сидящая в центре зала, компания вопящая и сильно не трезвая, выползла на воздух. Я думала, им захотелось просто подышать и слегка прийти в себя, но они так и не вернулись, и мы с Лёнькой остались вдвоём в пустом зале. Оркестра не было (наверное он развлекает гостей по вечерам), играла какая-то приятная, лёгкая музыка, не громко, комфортно для уха, и мы с внуком могли с удовольствием вкушать (да, да, не есть, а именно вкушать!) кулинарные шедевры и разговаривать. Мне почему-то казалось, что Лёнька хотел сказать мне нечто важное, поэтому и решился пригласить в такое шикарное место, но внук просто рассказывал об институте, об учёбе и подработках и о том, как он рад, что этот декабрь мы проводим так интересно и весело.
   — Давай ещё что-нибудь придумаем? Как тебе март, проведённый за столом у Мартовского зайца?
   — Того самого, который со Шляпником чаи распивал? Из «Алисы»?
   — Да! И назовём наши посиделки примерно так: «Добро пожаловать в сумасшедший дом».
   — Нужно добавить интимности. «Добро пожаловать в наш сумасшедший дом». Как тебе?
   — Превосходно! И вовлечём в этот март всю семью! А то что это мы вдвоём с тобой за весь мир отдуваемся! 
   — И этого негодяя Мичмана бы найти! С него всё и началось!
   — Нет, ты ошибаешься. Всё началось тогда, когда я купил чашку кофе. Кстати, ты не забыла мою чашку?
   Я тяжело вздохнула и поставила на стол позолоченную «Звёздную ночь».
   — Прости, Лёнька, я её разбила. Совсем случайно, ты не подумай! Я очень переживала! Но сейчас это уже не просто чашка, можно сказать, произведение искусства!
   Внук бережно взял чашку в руки и, могу поклясться, что всё так и было: золото и синь вспыхнули, на один короткий миг осветив Лёнькино лицо.
   — Она даже лучше, чем была! Кто это так красиво её склеил?
   — Это очень долгая история! И знаешь, эта чашка не та самая, которую ты купил! Её сестра-близнец! И я...
   — Вижу, вы готовы к десерту и кофе? — эта Дара весьма некстати подошла к нашему столику и без разрешения взяла Лёнькину чашку. — Четырнадцать? Прекрасный выбор!
   — Простите?
   Лёнька ведь до сих пор не знает, что купил раритет, да ещё и с номером!
   — Я тебе потом всё расскажу! Да, нам кофе и... Какие пирожные у вас вкусные?
   — Абсолютно все!
   Как тут было устоять? Все мы, конечно, не стали заказывать, но шесть штук попросили принести.
   — Что не съедим, возьмём с собой! — сказала я Лёньке и тут же чуть не упала в обморок, потому что Дара подходила к нашему столику, а на её подносе стояли две чашки с божественной «Звёздной ночью». Две разбитые и склеенные чашки-близнецы!
   — Это ваш кофе, а это вам. Не бойтесь числа «тринадцать», на самом деле, оно не приносит несчастья, — улыбнулась мне Дара, а Лёнька снова внимательно на неё глянул, словно пытался что-то вспомнить.
   И тут меня осенило! Дара! Та самая девушка, которая просила Мишу сначала разбить, а потом и склеить две чашки! Ясновидящая Дара, которая знала, что я разобью Лёнькино приобретение и попрошу Мишу о помощи! Мне хотелось схватить девушку за руку и строго спросить, что тут вообще происходит! Почему я этого не сделала? Почему решила подождать? Что за странная робость вдруг на меня напала?
   — Приятного кофепития! — Дара поставила тарелочки с пирожными на стол и ушла.
   — Невероятно! — прошептали мы с Лёнькой (так это я ему ещё не рассказала об Алле, о Мише и об этой странной Даре! вот будет внуку новость!) и принялись за пирожные. Как и всё в этом ресторане, они были невероятно вкусными, и мы и сами не заметили, как съели все шесть (маленькими они были, просто крохотными!).
   — Надо было всё-таки деда сюда вытащить! Мне неловко. Я как королева отужинала, а он сейчас картошку жарит.
   — Я его приглашал, дедушка сказал, что всё это баловство! — улыбнулся Лёнька и сказал, что, наверное, нам пора уходить.
   Я и сама чувствовала, что объелась и едой, и новыми загадками , как красиво говорят, осоловела, мне даже историю Аллы и Миши не хотелось рассказывать. Внук попросил счёт, оплатил его с абсолютно каменным лицом, а я даже не сделала попытки подсмотреть проеденную сумму. Федька прав: мне приятно почувствовать себя дамой, а Лёньке так же приятно почувствовать себя кавалером.
   Вот так мы прекрасно провели время, и нам действительно пора было уходить, но...
   — Знаешь, я хочу с этой Дарой кое о чём поговорить! — сказала я внуку.
   — Она мне кого-то напоминает, не могу понять кого. Что-то есть знакомое в лице и голосе.
   — Нам мало загадок! Мы хотим ещё, да?
   — Нет, мы хотим найти ответы! Где там эта Дара?
   Но вместо Дары к нам подошла другая официантка. Вручила нам по небольшому пакету, сказав, что это подарок от заведения и вежливо проводила (вернее, почти выдворила) нас. Нам бы запротестовать, но сытость и усталость овладели и мной, и Лёнькой. Мы повиновались, разморённые, довольные, вышли на улицу, чтобы увидеть божественную черноту ночного неба и россыпь звёзд в ней.
   — Мы обо всём поговорим завтра, правда, бабуля?
   — Правда! Как же я тебе благодарна за этот вечер! — я обняла и поцеловала внука и прошептала ему на ухо самые важные в мире слова.
©Оксана Нарейко