Music as a Language of God or Earth s Magnetic-Res

     DIMASH. Music as a Language of God or Earth's Magnetic-Resonant Phenomenon?
                By Vladmir Angelblazer
                2024-12-27


       This reflection on music and the qualities of the human voice was not accidental. A few days ago, I found myself in a discussion with admirers of the Kazakh singer Dimash Kudaibergen, whose unique voice has captivated many. While I do not deny his extraordinary talent – the ability to sing with baritone-tenor technique and reach soprano-falsetto heights, verging on the ultrasonic songs of dolphins – something unsettles me about his "Orphean" gift.

      What is it? His fans marvel at his technique, calling him a genius, an angel. Yet, as a professional musician and philosophical researcher, I seek to understand – what is it that unsettles me? In search of an answer to this question, I set out into the mountains on New Year's Eve of 2025, to my island of Buyan in the realm of the noble Tsar Saltan. Mount Cain had opened its season, as always, with lavish snow, a gentle wind scattering snowflakes, and the laughter of young snowboarders gliding down its humpbacked slopes.

I withdrew into the silence, ascending to the summit of the twin-peaked mountain.

       In the beginning was the Word. So proclaims the Book of Genesis, humanity’s foundational text. Yet, what is the Word if not first a sound? The vibrations that ripple through space, touching the strings of existence, give life to meaning. In this way, music transcends the barriers of language, time, and culture, connecting humanity not only to one another but to the divine itself. This belief, ancient yet enduring, rests at the heart of my reflections as both a philosopher and musician.

       I propose a question—one that bridges the metaphysical and the scientific: Is music the language through which we commune with God, or is it a manifestation of the Earth’s magnetic-resonance, an audible echo of planetary frequencies? This question, at once poetic and grounded, invites the curious to peer into the soul of sound and unravel the mysteries it holds.

       Throughout my travels, from the rolling steppes of Eurasia to the highlands of Scotland, I have encountered melodies born not from formal European musical training but from the very soil and air of distant lands. The shepherd, untrained and untutored, hums melodies that resonate with the fields around him, carrying the essence of his homeland in his voice. In the Caucasus, the mountain dweller’s song pulses with a rhythm entirely distinct from the ballads sung along the banks of the Don. This divergence is not coincidental; it is a reflection of nature’s hand guiding human expression.

       Each region of the world vibrates with a unique resonance. The Greeks spoke of Ionian, Dorian, and Phrygian modes, each tied to their land’s topography and spiritual essence. In Central Asia, the akyn's song rises from the vast steppe, while Orpheus' lyre in Greece sings to the gods from marble-laden hills. If the Earth hums with magnetic-resonant frequencies, could these not shape the scales, modes, and rhythms that define cultural identities? Perhaps the land itself is the great composer, and humanity, the instrument through which it plays.

       Modern physics, ever advancing, has peeled back the veil of the cosmos, revealing sound’s hidden power. Certain frequencies can heal, aligning with the body’s natural rhythms. Others, dissonant and violent, have the capacity to shatter glass or harm living beings. Science affirms what ancient mystics intuited—sound is no mere ornamentation of life; it is a force that shapes, nurtures, or destroys.

       It follows then that if sound can break a fragile vessel, it can also scar the Earth itself. Contemporary humanity, through industrialization and technological excess, floods the planet with dissonant noise. Naval sonar disturbs the ocean’s delicate balance, disorienting dolphins and whales, driving them to self-destruction. The cities hum incessantly with electromagnetic interference, a cacophony that grates upon the subtle frequencies of the land. We are polluting not only the air and water but the very resonance of our planet.

       If Earth’s magnetic-resonant soundscape is disrupted, humanity risks more than environmental degradation—it risks spiritual alienation. The ancients, in their simplicity, intuited a truth that modernity often forgets: to sing in harmony with the Earth is to speak the language of the divine. Music, born from the depths of the soul, bridges the material and the ethereal. Through it, we do not simply create art; we engage in prayer.

       Thus, I stand by this conviction: music is not a byproduct of culture alone but a reflection of the Earth’s magnetic-resonant phenomena. I challenge scientists to walk the paths I have trodden, instruments in hand, to measure the frequencies that I feel when melodies pour forth from the heart of a people. They may find that the Earth indeed sings, and that our compositions are but fragments of its eternal hymn.

       Among talented musicians, a thought has taken root – to find one's own voice. Like many singers of the past, Dimash is still in search of his unique path; perhaps he will become a new bridge between the cultures of different peoples. It is not enough to learn to sing or play correctly; one must discover a unique voice, a singular instrument of self-expression. I agree with this idea, yet today I reflect that a singer’s or performer’s true voice must emanate from the greatest composer – the Earth, from the land, the homeland whose frequencies nourished your first breath and your mother's milk.

       Blending African vibrations with the steppe song of a Kalmyk and the melodies of an Italian singer from Sorrento, accompanied by the jazz chords of Chicago blues, will not lead to a unique voice. In the end, it becomes talented clutter, standing far from the principal composer – our planet.
      
       In the age of satellites and data streams, may we not forget to listen. The voice of the land still hums beneath the clamor of industry, calling us to remembrance. For in the beginning was the Word, and the Word is still sung.


            ДИМАШ. Музыка как язык Бога или магнитно-резонансный феномен Земли?


       Это размышление о музыке и качествах человеческого голоса не было случайным. Несколько дней тому назад я оказался в дискуссии с поклонниками казахского певца Димаша Кудайбергена, чей уникальный голос пленил многих. Хотя я не отрицаю его необычайного таланта – способности петь с техникой баритона-тенора и достигать высот сопрано-фальцета, граничащих с ультразвуковыми песнями дельфинов, – что-то тревожит меня в его «Орфеевом» даре.

       Что это? Его поклонники восхищаются вокальной техникой, называют его гением, ангелом. Но как профессиональный музыкант и исследователь философии я пытаюсь понять – что тревожит меня? В поисках ответа на этот вопрос я отправился в горы в канун Нового 2025 года на свой остров Буян в царстве славного Салтана. Гора Каин открыла свой сезон, как всегда, щедрым снегом, легким ветром, разбрасывающим снежинки, и смехом юных сноубордистов, скользящих по её горбатым склонам.

       Я ушел в тишину, поднимаясь на вершину двуглавой горы.

       Вначале было Слово. Так гласит Книга Бытия, основополагающий текст человечества. Но что есть Слово, если не звук? Вибрации, которые струятся в пространстве, касаясь струн бытия, дают жизнь смыслу. Таким образом, музыка преодолевает барьеры языка, времени и культуры, соединяя человечество не только друг с другом, но и с самим Божеством. Это убеждение, древнее, но непреходящее, лежит в основе моих размышлений как философа и музыканта.

       Я задаю вопрос, который соединяет метафизику и науку: является ли музыка языком, посредством которого мы общаемся с Богом, или это проявление магнитного резонанса Земли, слышимое эхо планетарных частот? Этот вопрос, одновременно поэтический и обоснованный, приглашает любопытных заглянуть в душу звука и разгадать тайны, которые он хранит.

       На протяжении всех моих путешествий, от холмистых степей Евразии до высокогорий Шотландии, я сталкивался с мелодиями, рожденными не из формального Европейского музыкального образования, а из самой почвы и воздуха далеких стран. Пастух, необученный и необразованный, напевает мелодии, которые резонируют с полями вокруг него, неся в своем голосе суть своей Родины. На Кавказе песня горца пульсирует ритмом, совершенно отличным от баллад, которые поют на берегах Дона казаки. Это расхождение не случайно; это отражение руки природы, направляющей человеческое выражение.

       Каждый регион мира вибрирует с уникальным резонансом. Греки говорили об ионийских, дорийских и фригийских ладах, каждый из которых связан с топографией и духовной сущностью их земли. В Центральной Азии песня Акына поднимается из огромной степи, покрытой юртами, в то время как лира Орфея в Греции поет богам с покрытых мрамором холмов. Если Земля гудит магнитно-резонансными частотами, разве они не могут формировать гаммы, лады и ритмы, которые определяют культурную идентичность? Возможно, сама земля является великим композитором, а человечество — инструментом, на котором она играет.

       Современная физика, постоянно развиваясь, приоткрыла завесу космоса, открыв скрытую силу звука. Определенные частоты могут исцелять, согласуясь с естественными ритмами тела. Другие, диссонирующие и жестокие, обладают способностью разбивать стекло или причинять вред живым существам. Наука подтверждает то, что интуитивно понимали древние мистики: звук — это не просто украшение жизни; это сила, которая формирует, питает или разрушает.

       Из этого следует, что если звук может сломать хрупкое судно, он может также оставить шрам на самой Земле. Современное человечество посредством индустриализации и технологических излишеств наводняет планету диссонирующим шумом. Военно-морской гидролокатор нарушает хрупкое равновесие океана, дезориентируя дельфинов и китов, заставляя их самоуничтожаться. Города непрерывно гудят от электромагнитных помех, какофонии, которая раздражает тонкие частоты земли. Мы загрязняем не только воздух и воду, но и сам резонанс нашей планеты.

       Если магнитно-резонансный звуковой ландшафт Земли будет нарушен, человечество рискует не только деградацией окружающей среды — оно рискует духовным отчуждением. Древние в своей простоте интуитивно понимали истину, которую современность часто забывает: петь в гармонии с Землей — значит говорить на языке Божественного. Музыка, рожденная из глубин души, соединяет материальное и эфирное. С ее помощью мы не просто создаем искусство; мы участвуем в молитве.

       Таким образом, я придерживаюсь этого убеждения: музыка — это не только побочный продукт культуры, но и отражение магнитно-резонансных явлений Земли. Я бросаю вызов ученым, чтобы они прошли по пройденным мной путям с инструментами в руках, чтобы измерить частоты, которые я чувствую, когда мелодии льются из сердца народа. Они могут обнаружить, что Земля действительно поет, и что наши композиции — лишь фрагменты ее вечного гимна.

       Среди талантливых музыкантов укоренилась мысль – найти свой голос. Как и многие певцы прошлого, Димаш все еще находится в поиске своего уникального пути; возможно, он станет новым мостом между культурами разных народов. Недостаточно научиться правильно петь или играть, нужно открыть для себя уникальный голос, уникальный инструмент самовыражения. Я согласен с этой идеей, но сегодня я размышляю о том, что истинный голос певца или исполнителя должен исходить от величайшего композитора – Земли, от края, от Родины, чьи частоты питали ваш первый вздох и молоко вашей матери.

       Смешивание африканских вибраций со степной песней калмыка и мелодиями итальянской певицы из Сорренто, под аккомпанемент джазовых аккордов Чикагского блюза, не приведет к уникальному голосу. В конечном итоге это становится талантливым беспорядком, стоящим вдали от главного композитора – нашей планеты.
      
       В век спутников и потоков данных, давайте не забывать слушать. Голос земли все еще гудит под шумом промышленности, призывая нас к воспоминанию. Ибо в начале было Слово, и Слово всё ещё поётся.