Ермил. Глава из романа Дети Авеля

                Ермил

          В прошлой жизни, лет двадцать назад, Ермила звали просто – Геннадий Степанович Кузин. Гена родился после войны. Отец его пришел с фронта израненный и умер, когда мальчику было четыре года.
          Оставшись без мужика, который, кстати сказать, делал самую лучшую сбрую во всем районе, семья впала в нищету. Соседи помогали, как могли, но они и сами терпели нужду. Бывало, что Гена и две его старших сестры, Галя и Люда, не ели по три дня. Мать, словно с ума сошла, начали выпивать и спать со всеми подряд, наверно, так переживая своё бабского горе. Худой болезнью она не заразилась, просто забеременела непонятно от кого, говорили, от счетовода. В положенный час родила двух девочек-близняшек, черноволосых и черноглазых, отвезла в город и подкинула на порог дома малютки. Ее нашли быстро, приехал милиционер. Она написала официальный отказ с объяснением «мне их нечем кормить».
          Потом мать успокоилась, перестала пить и гулять, много времени проводила с детьми. Выполняла обычную женскую работу, стряпала, шила, вязала. Постепенно Кузины «раздышали»   корову купили, куриц завели.
          Когда Гена в школу пошел, старшие сестры уже в городе учились: Галя – на швею, Люда – на повара. В деревню они не вернулись.
          Еще до школы Гена Кузин начал мастерить первые свои самоделки. Он делал парусные кораблики из щепок с парусами из бумаги. Строил крейсера из досок и консервных банок.
          Сосед Андрейка сделал машинку из вирка от ниток, резинки и двух спичек. Гена обмозговал это дело, разобрался и собрал целый танки из четырех вирков с резинками и трех спичечных коробков.
          Ванька Марьин сделал лук. Хороший лук. Загнул ивовый прут, наладил тетиву из бечевки и стрелы из штакетника (как раз заканчивали в Кузиной Дальней новый дом, окна вставляли). Гена Кузин посмотрел и завидно стало. Походил, подумал и через три дня сделал арбалет.
          В школе проявился у Гены пытливый ум и необычайный талант к технике. Если б заметили это учителя, далеко бы пацан пошел.
          Дядя Матвей Марьин принес схему детекторного приемника. Гена собрал его за неделю. Потом клал наушник в кружку, чтобы на весь дом было слышно. Соседи приходили к ним слушать последние известия, погоду и, конечно, популярные песни.
          Окончив восемь классов, Гена пошел в профтехучилище. Жил в общежитии. Сестры замуж повыходили, могли бы и в себе пригласить, но со зятьями у деревенского парня как-то сразу не заладилось – оба были здоровые, любили выпить, дрались.
          Армейскую службу проходил в автовзводе. В армии его Ермилом прозвали. «Ермила – деревенское чудило», -  говаривал прапорщик Сопко.
          После армии работал водителем в колхозе. Тихонько ушла в мир иной его бедная мать.
          С женщинами Геннадию не везло. Первая жена любила вольную жизнь, поэтому и упорхнула, оставив на его иждивение четырехлетнюю дочь Янку. Яну он вырастил, в город учиться проводил. Дочь в городе и осталась, замуж вышла.
          Вторая жена любила выпить, в запоях по две недели пропадала в городе, в килдымах. Если оставалась дома, то выпивала всё вплоть до аптечки. Напивалась до «белой горячки». Геннадий воевал с ней, как только мог, один раз даже на цепь посадил, чтобы из дома не сбежала и не напилась. Кончила жизнь она трагично – хватила бабкиной настойки на сирени и сразу пожелтела. Печень разложилась.
          Третья жена была гражданская, сожительница, городская. Не хотела в деревне жить, хотела, чтобы он в город переехал. Прознала как-то про армейское прозвище Геннадия и настоящим именем уже не звала. Потом и деревенские прознали. Геннадий-Ермил соблазнился, в город уехал, да только два года там и прожил. Не смог. Высотные дома «курятниками» звал, в автобусах ездить не любил.
          В деревне Ермил зажил бирюком. Ни с кем не общался, в гости ни к кому не ходил и к себе никого не звал. Всё время что-то мастерил. Как-то городские прознали, что он мастер – золотые руки. Начали к нему приезжать. Привозили для починки сломанную технику, а еще всякий хлам – на запчасти. Хорошо платили. Большую части заработанных денег Ермил посылал дочери, а себе оставлял лишь на продукты.
          Весной 20… года у Ермила начались проблемы с желудком. После еды начинались спазмы, скручивало до рвоты. Пришлось лечь в больницу на обследование, там признали рак желудка на третьей стадии и отмеряли ему год жизни.
          Ермил отнесся к произошедшему с мудростью философа. Сделал дочери завещание на дом (единственное, что у него было), помирился с соседями, стал радушным хозяином. Еще никогда дни его простой жизни не были такими яркими. Он жил.