Вторсырьё

         Комедия
                в одном действии


                Действующие лица:


    Ю л и й  А в г у с т о в и ч  Ж у р б а,  хозяин цеха по переработке вторсырья; молчалив, нелюдим; в прошлом комсомольский вожак.

    К о л я,  грузчик, отсидел 22 года; бывший «смотрящий» на зоне; чахоточный.

    Б о р я,  старый работяга; не признается, что еврей.

    С е р ё г а,  1-й рабочий пресса; нацист-фанатик. Свою комнату в общаге превратил в музей фюрера; зимой ходит в эсэсовской шинели.

    В о л о д я,  2-й рабочий пресса; патриот; поехал на войну, но сразу же вернулся; любит покурить план.

    С т а р ы е   и   м о л о д ы е   б а б ё н к и;  сортировщицы, подавальщицы и вообще чего скажут.

    В а л е р и а н  Ю л ь е в и ч,  сын Юлия Августовича; депутат горсовета.

    С т а р у ш к и,  б о м ж и.

                ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.

     Сцена изображает собой ужасно грязный двор, весь в разноцветных лужах.
     Справа в раскрытые ворота виден цех по переработке вторсырья. Переработка эта не совсем переработка, а просто мусор разбирают по принадлежности: бумага – к бумаге, пластик – к пластику, тряпки – к ветоши и т.д., прессуют в тюки и везут на машинах туда, где с ними знают что делать.
     На дворе ни деревца, ни кустика, ни травинки. Запах, видимо, ошеломляющий, так как все действующие лица не снимают респираторов в продолжение всей пьесы, разве что когда перекуривают.
     По случаю лета один пресс вытащен на двор; к нему тянется из-за кулис кабель.
     Слева сцены высятся горы пластиковых канистр из-под химикатов, кучи смрадной ветоши, огромные мешки, «биг-бэги», содержащие в себе книжный фонд какой-нибудь районной библиотеки. Шныряют бутафорские крысы.
     На заднем плане очередь бомжей и старушек-пенсионерок в живописных отрепьях. В руках у них связки бумаги, картонки, пластиковые бутылки и узлы с тряпьем, стащенные ими сюда со всего района, вернее, со всех его помоек и мусорных баков.
     На сцене тем временем кипит работа. Девчата весело, с огоньком, таскают канистры из-под ядохимикатов, кидают в пресс; Володя, оператор пресса, нажимает кнопку; пресс гудит и плющит канистры; из-под станины бегут кроваво-красные вонючие ручейки. Работа спорится и, в общем, смотрится как сценка из катаевской «Время – вперёд!».
     Из ворот цеха выходят перекурить Боря, Коля и Серёга.

     Б о р я  /с еврейским акцентом/.  Гаспгоклятая жизнь, чтоб я так жил!

     С е р ё г а  /со свастикой на грязной потной груди/.  Майн гот, ферфлюхтэ тойфель! Я-я!

     К о л я  /мучительно кашляя/.  Мы уже сами как вторсырьё, в натуре!

                Пауза.

     Б а б ё н к а – п о д н о с ч и ц а  /с фингалом под глазом и без передних зубов/.  Хлопцы, дайте закурыть, я отработаю!

                Делает неприличный жест.

     За сценой раздается рокот джипа.  Появляются  Юлий  Августович  и  Валериан  Юльевич.
     Сын зажимает нос и с отвращением смотрит на папино производство.
     Отец протягивает руку жестом римского императора:
     - Деньги не пахнут!

     С т а р у ш к а  и з  о ч е р е д и  /в сторону/.  Сталина на вас нет!



                ЗАНАВЕС.


         2020 г.
­