Сильва

Воскресным днём в начале осени брат принёс домой сиамскую кошку.
– Это Сильва, – сказал он, выпуская животное на пол. – Она поживёт у нас немного.
Мать удивленно вскинула брови:
– Я не поняла, Серёжа, как это «немного поживёт»? И вообще, где ты её взял?
– Купил за три тысячи у мужика на птичьем рынке. Не смог пройти мимо, уж очень она мне понравилась.
– Нам только кошки не хватало, – заворчала мать.
– Зачем так говоришь, взгляни какая она красавица.
Брат кивнул на смиренно ожидавшую в коридоре кошку. Туловище у неё было кремового цвета, а лапы, уши, хвост и мордочка — тёмно-коричневые. Сильва сидела неподвижно, в позе «копилки», устремив взгляд своих ярко-синих глаз в неизвестность.
– В самом деле, хороша. И почему твой мужик с такой красотой расстался? – недоумевала мать.
– Всё объясняется просто: внуки хозяина решили завести собаку, вот он кошку и продал, хотя правильнее сказать не продал, а подарил – деньги-то смешные.
Сергей находился под хмельком, а в таком состоянии частенько преподносил сюрпризы.
– Вы не волнуйтесь, – успокаивал он, – никаких проблем с кошкой не будет. Хозяин клялся, что Сильва в еде неприхотлива, приучена к лотку, почти не линяет, умна, игрива, прекрасно ловит мышей, словом не кошка, а золото. И заметьте! Против всех этих достоинств имеется лишь один недостаток - на содержание кошки будет уходить небольшая часть семейного бюджета. Но это сущие  пустяки.
Закончив свою речь, Сергей отправился принимать душ. А уже через час, приказав мне слушаться родителей и потрепав кошку за ухом,  укатил в соседнюю область на производственную практику.
Однако, как выяснилось, недостаток, о котором говорил брат, был далеко не единственный.
В первую же ночь стало ясно, что спать в одной комнате с кошкой не следует. Она залезала на кровать, устраивалась рядом, а ближе к утру начинала царапаться когтями, из-за чего сначала моя, а затем и отцова грудь были изодраны в кровь. Испугавшись, что такая же участь постигнет мать, Сильву изгнали на кухню. Туда же, для её комфорта, принесли кресло.
Когда кошку заперли в первый раз, она ревела часа два, не давая спать ни нам, ни соседям, пока не охрипла.
Опытным путём мы установили, что Сильва замолкает, если держать  дверь на кухне слегка приоткрытой. Правда, здесь имелся негативный момент: кошке нравилось выбегать навстречу гостям и садиться посреди коридора в свою излюбленную позу. По этой причине отец натыкался на неё, выходя среди ночи из туалета. Визг был такой, что мы вскакивали с кроватей. Глава семьи громко бранился, а кошка убегала на кухню, забиралась на кресло и жалобно мяукала. В это время нам было её очень жаль. После второго такого случая отца обязали включать в коридоре свет.
Иногда, Сильву охватывала чрезмерная игривость. Она носилась по квартире, как угорелая, прыгала по мебели, бросалась со шкафа на шторы, а оттуда – на пол.
– Хвостатая бестия! – сокрушалась мать. – Если бы у нас водились мыши, то её поведение можно было как-то объяснить. А так… просто ненормальная!
Кроме того, Сильва раскидывала по квартире тапки, драла когтями ковры и мебель, выкапывала из плошек цветы, рвала в клочья газеты, раскачивалась на шторах, с разгону билась о двери и много чего ещё.
Но больше всего Сильве нравилась дурацкая забава: залезть в коридоре на шкаф, притаиться и когда кто-нибудь проходил мимо броситься с криком под ноги…
Если бы кошка понимала человеческую речь, то в такие минуты она бы узнала о себе много интересного. Нередко после этого в квартире пахло карвалолом.   
Вскоре стало заметно, что Сильва побаивается отца. На его окрик кошка поджимала уши и, глядя исподлобья, нехотя уходила на кухню. Мы догадывались, что между ними что-то произошло, но отец молчал, а кошка ничего сказать не могла.
И всё бы ничего, но Сильва орала… Не мяукала, не пищала, а именно  орала, причем без особой причины. Так она требовала к себе внимания, однако делала это таким противным скрипучим голосом, что хотелось сотворить с ней что-нибудь нехорошее.
Особенно изгалялась кошка, когда члены семьи собирались у телевизора.
Её приходилось непрерывно гладить, именно непрерывно, поскольку стоило на пару секунд остановиться, как Сильва начинала  кричать. Смотреть фильм и постоянно её поглаживать, было нелегко, терпения хватало минут на десять-пятнадцать, потом Сильва передавалась другому. И так по кругу.
Первым взбунтовался отец:
– Да ну её к черту! Надоела. Отопри её на кухню!
Я уносил Сильву на привычное место, оставляя дверь приоткрытой. Кошка орала минут пять, затем утихала.
 – Гляди, обиделась, – бурчал отец.
Справедливости ради нужно заметить, что иной раз Сильва вела себя безупречно: виновато ластилась, подставляя мордочку для поглаживания, томно закрывала глаза, мило мурлыкала. А когда семья усаживалась к телевизору, то добровольно уходила на кухню. Было ясно – она выпрашивает рыбу. И хотя бывший хозяин не советовал включать мойву в рацион, как было не угостить кошку любимым лакомством?
Где-то день на четвёртый Сильва мойвы лишилась.
Причиной стал дурной запах. Выяснилось, что кошка сразу рыбу не ела, а прятала в укромных местах. Казалось, что мы обследовали все закутки, где только можно было спрятать мойву, но дурной запах продолжал неумолимо присутствовать. Не улетучился он даже после обработки квартиры дезинфицирующим составом.
Но чашу терпения переполнило не это, а инцидент с бабушкой.
Днём родители работали на заводе, а я учился в институте. Как правило, среди недели к нам приходила бабушка, чтобы помочь матери по хозяйству: перегладить бельё, что-то постирать или приготовить пищу.
Но в тот день она лишь оставила в коридоре сумку и записку на столе. Бабушка была не очень грамотная, а точнее сказать неграмотная. Она сумела кое как написать на листе печатными буквами одно лишь слово «Н И П Р И Т».
Отец предположил, что надпись созвучна с названием газа – иприта.
– Наверное, тёща почуяла утечку, и решила нас предупредить, – высказал он свою версию.
– Ну что ты городишь, какой иприт? – разозлилась мать. – Она и слова такого не слышала. – Здесь что-то другое.
Телефона у бабушки не было, потому мама сорвалась и поехала на другой конец города выяснять, что случилось.
Оказалось, бабуля хотела написать «не приду». На словах она пояснила, что больше к нам ни ногой, пока мы не уберём этого зверя.
Бабушка Нюра была тучной, неповоротливой женщиной, да ещё и глуховатой. Любила ходить в пуховом платке, подаренном дочерьми. Когда она зашла в квартиру, Сильва сидела в засаде на шкафу. Бабуля ещё не успела закрыть за собой дверь, как кошка набросилась сверху на неё и вцепилась в платок. Видно чем-то он ей не понравился.
– Ой, ма-а-аменьки! – взвыла бабуля.
Платок сполз с головы, упёрся узлом в горло. Кошка начала раскачиваться, как это не раз делала на шторах.
– Душат! – перепугалась баба Нюра, попятилась назад и вжалась в стену.
 Сильва пронзительно заорала, тут же запустила когти в сгорбленную спину бабушки. Та выронила сумку и распрямилась, как пружина, мгновенно забыв о многолетней сутулости. Кошка свалилась на пол и с криком понеслась в комнату. При этом не вписалась в дверной проём, отскочила, но со второй попытки залетела в зал и скрылась под диваном. Бабуля приняла корвалол, торопливо написала записку и, забыв о сумке, умчалась домой.
Раны от когтей оказались глубокими, ей пришлось ходить в поликлинику на перевязку.
После этого случая бабушка несколько раз звонила нам с таксофона и неизменно начинала разговор с фразы «Ещё живы?»
 
Избавиться от животного без согласия «хозяина» посчитали неправильным. Пришлось дожидаться брата.
Он приехал в пятницу вечером.
Первыми его словами было:
– Чем у вас тут воняет?
Тут же последовали эмоциональные рассказы о проделках его любимицы, а далее убедительные доводы в пользу её выдворения.
Но аргументы на брата не подействовали.
– Вы не любите животных, – заявил он, и весь вечер до самого сна в одиночку гладил кошку.
Она даже орала значительно тише и не так противно, видно чувствовала в нём своего заступника.
Наутро, Сергей вышел из комнаты с разодранной грудью.
– Сынок, возьми из шкафа в спальне мазь в синем тюбике, – посоветовал отец. – Мы с твоим братом ей уже пользовались. Как на собаке всё заживает. Только гляди, чтобы мать не видела, а то нам всем достанется.
Вечер этого дня Сергей провёл дома. Кошка была так рада хозяину, что раза три взбадривала его дерзкими прыжками со шкафа.
Видимо мы кошку перестали интересовать, она полностью переключилась на брата. Стоило Сергею присесть, как Сильва тут же запрыгивала ему на колени и начинала орать. Приходилось ублажать. 
В конце концов, это ему надоело, и во время фильма, в самый кульминационный момент, брат гладить кошку перестал. Она почти минуту с недоумением смотрела на него, а затем заорала, как бешенная.
– Да ну её к черту, – не выдержал отец. – Убери её отсюда!
Я привычно потащил кошку на кухню.
Сергей возражать не стал.
Ночью по квартире пронёсся истошный кошачий крик – это брат налетел на Сильву в темноте. После этого Сергей долго сидел на кухне, курил…
Утром, глядя на себя в зеркало, брат со вздохом произнёс:
– Ладно, уговорили. Отдайте её, но только в хорошие руки.

И такие руки вскоре нашлись. Отец пришёл с работы, а вместе с ним  молоденькая девушка.
Сильва, как всегда выскочила в коридор, грациозно уселась в любимой позе и уставилась голубыми бездонными глазами на гостью.
Нужно заметить, что-что, а  произвести впечатление кошка умела.
Она была сама кротость: томно жмурила глаза, когда её гладила незнакомка, обворожительно мурчала, игриво виляла хвостом, словом демонстрировала свои лучшие манеры.
Мать на все лады расхваливала Сильву. Не вдаваясь в подробности, объяснила, некоторые нюансы поведения, рассказала, чем кормить.
Причина расставания с кошкой была озвучена всё та же – якобы сын собрался заводить собаку.
– Бульдога хочу, – подтвердил я.
Девушка не стала раздумывать, сказала, что это именно то, что она искала. Вручила мне монетку, (а иначе нельзя) взяла корзинку с кошкой и вышла на улицу. Мы в напряжении прильнули к окну, наблюдая, как уносят нашу Сильву. И только когда девушка скрылась из виду, с облегчением выдохнули…

Через месяц в гости к матери пришла её подруга с соседней улицы. Закончив свои женские разговоры, она спросила:
– Слушай, Зина, я слышала, что у тебя кошка есть?
– Уже нет.
– Тебе непременно нужно её завести. Мне недавно подарили кисоньку, просто необыкновенной красоты, а муж, как назло, собрался охотничью собаку покупать.
– Так он же у тебя вроде не охотник.
– Ой, сама не знаю, что ему на старости лет в голову взбрело, но дома скандал за скандалом. Насели на меня вместе с внуком: вот дай им собаку и всё! Теперь мне надо срочно пристроить кошку в хорошие руки. Послушай, возьми её, не пожалеешь. Красивая, умная, в еде неприхотлива – всё подряд кушает. Правда, кормить свежей рыбой не следует.
Мать насторожилась:
– А почему рыбу нельзя давать?
Соседка замялась:
– Не знаю, прежний хозяин не рекомендовал. Ну, мы и не кормили.
– Хозяином кошки был мужчина? Скажи, а как её зовут?
– У неё редкое имя – Сильва…


P.S. Позднее, брат всё же завел себе кота, назвал Фунтиком. Откуда он его притащил, я не знаю, но кот прожил с ним пятнадцать долгих лет…