Сильва

Воскресным днём в начале осени брат принёс домой сиамскую кошку.
– Это Сильва, – сказал он, выпуская животное на пол. – Она поживёт у нас немного.
Мать удивленно вскинула брови:
– Я не поняла, Серёжа, как это «немного поживёт»? И вообще, где ты её взял?
– Купил за три тысячи у мужика на птичьем рынке. Не смог пройти мимо, уж очень она мне понравилась.
– Нам только кошки не хватало, – заворчала мать.
– Зачем так говоришь, взгляни какая она красавица.
Брат кивнул в сторону коридора, где неподвижно, словно фарфоровая статуэтка, сидела Сильва, устремив взгляд своих ярко-синих глаз в какую-то даль. Туловище у неё было кремового цвета, а лапы, уши, хвост и мордочка – тёмно-коричневые.
– И правда, хороша. Не понимаю, зачем он с такой красотой расстался? – недоумевала мать.
– Да всё просто: внуки хозяина решили завести собаку, вот он кошку и продал, хотя правильнее сказать не продал, а подарил – деньги-то смешные.
Сергей находился под хмельком, а в таком состоянии частенько преподносил сюрпризы.
– Вы не волнуйтесь, – успокаивал он, – с кошкой проблем не будет. Хозяин уверял, что Сильва непривередлива в еде, приучена к лотку, почти не линяет, умна, игрива и прекрасно ловит мышей – словом, не кошка, а золото! И, заметьте, против всех этих достоинств имеется лишь один недостаток – небольшая статья расходов в семейном бюджете. Но это сущие пустяки.
Закончив свою речь, Сергей пошёл в душ. А через час, наказав мне слушаться родителей и потрепав кошку за ухом, укатил в соседнюю область на производственную практику.
Однако, как выяснилось, недостаток, о котором говорил брат, был далеко не единственным.
Уже в первую ночь стало очевидно: спать с Сильвой в одной комнате невозможно. Сначала она бесшумно забиралась на кровать, устраиваясь рядом, словно ангел. Но ближе к утру этот ангел превращался в хищника, выпуская когти. Вскоре моя грудь, а затем и грудь отца, были исцарапаны до крови. Опасаясь за маму, Сильву изгнали на кухню, где для её удобства поставили кресло.
Когда кошку заперли в первый раз, она ревела часа два, не давая спать ни нам, ни соседям, пока не охрипла.
Мы опытным путем выяснили, что Сильва замолкает, если кухонная дверь остается слегка приоткрытой. Однако у этого решения была обратная сторона: кошка обожала выбегать в коридор, приветствуя гостей, и усаживаться прямо посреди прохода. В первую же ночь отец, выходя из туалета, споткнулся о неё. Визг был такой, что мы повскакивали с кроватей. Глава семейства разразился бранью, а Сильва, в испуге убежав на кухню, запрыгнула на кресло и жалобно мяукала. В такие моменты нам становилось искренне жаль кошку. После второго подобного инцидента отцу было строго-настрого приказано включать свет в коридоре.
Иногда Сильву охватывала неудержимая игривость. Она носилась по квартире, словно угорелая, прыгала по мебели, бросалась со шкафа на шторы, а оттуда – на пол.
– Хвостатая бестия! – сокрушалась мать. – Если бы у нас водились мыши, то её поведение можно было как-то объяснить. А так… просто ненормальная!
Кроме того, Сильва раскидывала по квартире тапки, драла когтями ковры и мебель, выкапывала из плошек цветы, рвала в клочья газеты, раскачивалась на шторах, с разгону билась о двери и много чего ещё.
Но больше всего Сильве нравилась дурацкая забава: затаиться на шкафу в коридоре и когда кто-нибудь проходил мимо броситься с криком под ноги…
Если бы кошка понимала человеческую речь, то в такие минуты она бы узнала о себе много интересного. Нередко после этого в квартире пахло карвалолом.   
Вскоре стало заметно, что Сильва побаивается отца. На его окрик кошка поджимала уши и, глядя исподлобья, нехотя уходила на кухню. Мы догадывались, что между ними что-то произошло, но отец молчал, а кошка ничего сказать не могла.
Всё бы ничего, но Сильва орала… Не мяукала и не пищала – она истошно орала. Причем, казалось, без всякой причины. Так она требовала внимания, но делала это настолько противным, скрипучим голосом, что хотелось сотворить с ней что-нибудь нехорошее.
Особенно кошка изощрялась, когда семья собиралась у телевизора.
Её приходилось гладить непрерывно. Стоило остановиться хоть на секунду, как Сильва взрывалась криком. Смотреть фильм и одновременно ублажать капризную кошку было непосильной задачей. Терпения хватало минут на десять-пятнадцать, после чего Сильва передавалась другому. И так по кругу.
Первым не выдержал отец:
– Да ну её к черту! Надоела. Отопри её на кухню!
Я, вздохнув, относил Сильву на привычное место, оставляя дверь приоткрытой. Кошка возмущенно орала минут пять, затем утихала.
– Гляди, обиделась, – ворчал отец.
Справедливости ради, стоило признать, что иногда Сильва вела себя безупречно: виновато ластилась, подставляя мордочку под руку, томно прикрывала глаза и мило мурлыкала. А когда семья собиралась перед телевизором, кошка и вовсе добровольно уходила на кухню. Было очевидно – она выпрашивает рыбу. И хотя бывший хозяин не советовал включать мойву в её рацион, как можно было отказать кошке в любимом лакомстве?
Где-то день на четвёртый Сильва мойвы лишилась.
Причиной тому стал отвратительный запах. Выяснилось, что кошка не ела рыбу сразу, а прятала её в укромных местах. Мы, казалось, обследовали все возможные тайники, но зловоние не исчезало. Не улетучилось оно даже после обработки квартиры дезинфицирующим составом.
Но последней каплей стала история с бабушкой.
Днём родители трудились на заводе, я пропадал в институте. Обычно в будни к нам приходила бабушка – помогала маме по хозяйству: гладила бельё, стирала, готовила еду.
Но в тот день она лишь оставила в коридоре сумку и записку на столе. Бабушка была не очень грамотная, а точнее сказать неграмотная. На листе корявыми печатными буквами было выведено лишь одно слово: «Н И П Р И Т».
Отец предположил, что надпись созвучна с названием газа – ипритом.
– Наверное, тёща почуяла утечку, и решила нас предупредить, – высказал он свою версию.
– Какой иприт, что ты выдумываешь? – возмутилась мать. – Она и слова такого не знает! Тут что-то другое.
Поскольку телефона у бабушки не было, мама, недолго думая, сорвалась с места и поехала на другой конец города выяснять, что случилось.
Оказалось, бабуля хотела написать "не приду". На словах она пояснила, что больше к нам ни ногой, пока мы не избавимся от этого зверя.
Бабушка Нюра, тучная и неповоротливая женщина, к тому же страдавшая глухотой, всегда носила пуховый платок, подаренный дочерьми. Когда она зашла в квартиру, Сильва сидела в засаде на шкафу. Бабуля ещё не успела закрыть за собой дверь, как кошка набросилась сверху на неё и вцепилась в платок. Видно чем-то он ей не понравился.
– Ой, ма-а-аменьки! – жалобно запричитала бабушка.
Платок сполз с головы, затянувшись узлом на горле. Кошка, словно на шторах, начала раскачиваться.
– Душит! – испугалась баба Нюра, попятилась и прижалась к стене.
Сильва, пронзительно взвизгнув, вцепилась когтями в согнутую спину бабушки. Та выронила сумку и, словно пружина, мгновенно выпрямилась, забыв о многолетней сутулости. Кошка свалилась на пол и, дико мяукая, помчалась в комнату. Не сумев вписаться в дверной проём, она отскочила, но со второй попытки всё же залетела в зал и скрылась под диваном.
Бабушка Нюра, приняв корвалол, торопливо написала записку и, забыв о сумке, поспешила домой.
Когти оставили глубокие раны, и ей пришлось посещать поликлинику для перевязок. После этого случая бабушка несколько раз звонила нам с таксофона и неизменно начинала разговор с фразы «Ещё живы?»
Избавиться от кошки без согласия брата посчитали неправильным, поэтому пришлось ждать его приезда. Сергей появился в пятницу вечером, и первым, что он произнёс, было:
– Чем это у вас тут воняет?
 За этим последовал эмоциональный рассказ о проделках любимицы и, наконец, убедительные аргументы в пользу её выдворения.
Но аргументы на брата не подействовали.
– Вы не любите животных, – заявил он, и весь вечер до самого сна в одиночку гладил кошку.
Она даже орала значительно тише и не так противно, видно чувствовала в нём своего заступника.
Наутро, Сергей вышел из комнаты с разодранной грудью.
– Сынок, возьми из шкафа в спальне мазь в синем тюбике, – посоветовал отец. – Мы с твоим братом ей уже пользовались. Как на собаке всё заживает. Только гляди, чтобы мать не видела, а то нам всем достанется.
Вечер этого дня Сергей провёл дома. Кошка была так рада хозяину, что раза три взбадривала его дерзкими прыжками со шкафа.
Видимо мы кошку перестали интересовать, она полностью переключилась на брата. Стоило Сергею присесть, как Сильва тут же запрыгивала ему на колени и начинала орать. Приходилось ублажать. 
В конце концов, это ему надоело, и во время фильма, в самый кульминационный момент, брат гладить кошку перестал. Она почти минуту с недоумением смотрела на него, а затем заорала, как бешенная.
– Да ну её к черту, – не выдержал отец. – Убери её отсюда!
Я привычно потащил кошку на кухню.
Сергей возражать не стал.
Ночью по квартире пронёсся истошный кошачий крик – это брат налетел на Сильву в темноте. После этого Сергей долго сидел на кухне, курил…
Утром, глядя на себя в зеркало, брат со вздохом произнёс:
– Ладно, уговорили. Отдайте её, но только в хорошие руки.
И такие руки вскоре нашлись. Отец пришёл с работы, а вместе с ним  молоденькая девушка.
Сильва, как всегда выскочила в коридор, грациозно уселась в любимой позе и уставилась голубыми бездонными глазами на гостью.
Нужно заметить, что-что, а  произвести впечатление кошка умела.
Она была сама кротость: томно жмурила глаза, когда её гладила незнакомка, обворожительно мурчала, игриво виляла хвостом, словом демонстрировала свои лучшие манеры.
Мать на все лады расхваливала Сильву. Не вдаваясь в подробности, объяснила, некоторые нюансы поведения, рассказала, чем кормить.
Причина расставания с кошкой была озвучена всё та же – якобы сын собрался заводить собаку.
– Бульдога хочу, – подтвердил я.
Девушка не стала раздумывать, сказала, что это именно то, что она искала. Вручила мне монетку, (а иначе нельзя) взяла корзинку с кошкой и вышла на улицу. Мы в напряжении прильнули к окну, наблюдая, как уносят нашу Сильву. И только когда девушка скрылась из виду, с облегчением выдохнули…

Через месяц в гости к матери пришла её подруга с соседней улицы. Закончив свои женские разговоры, она спросила:
– Слушай, Зина, я слышала, что у тебя кошка есть?
– Уже нет.
– Тебе непременно нужно её завести. Мне недавно подарили кисоньку, просто необыкновенной красоты, а муж, как назло, собрался охотничью собаку покупать.
– Он же вроде не охотник.
– Ой, сама не знаю, что ему на старости лет в голову взбрело, но дома скандал за скандалом. Насели на меня вместе с внуком: вот дай им собаку и всё! Теперь мне надо срочно пристроить кошку в хорошие руки. Послушай, возьми её, не пожалеешь. Красивая, умная, в еде неприхотлива – всё подряд кушает. Правда, кормить свежей рыбой не следует.
Мать насторожилась:
– А почему рыбу нельзя давать?
Соседка замялась:
– Не знаю, прежний хозяин не рекомендовал. Ну, мы и не кормили.
– Хозяином кошки был мужчина? Скажи, а как её зовут?
– У неё редкое имя – Сильва…


P.S. Позднее, брат всё же завел себе кота, назвал Фунтиком. Откуда он его притащил, я не знаю, но кот прожил с ним пятнадцать долгих лет…