Лесничии вселенной, кн. 2, гл. 4, 5

5


     Наутро решили ехать в райцентр. Иваныча навестить, да к Бобылю наведаться.
     - Явился, не запылился, - поприветствовал вошедших Иваныч, обращаясь, почему то, только к Лукичу. – ЗдорОво, давай обнимемся что ли? ЗдОрово, что приехал, дай на тебя погляжу. Хорош. Вроде как даже помолодел с годами. А я вот видишь, какой никакой стал. Ковыляю с палочкой потихонечку. Так, кто там с тобой? – отодвинул Лукича в сторону. – Митька, молодец, не забывает старика. Навещает чаще, чем дети родные наведываются. А этого не знаю. Кто таков? – уставился на Шаропуза.
   - Капитан – командор, граф Шаропуз, - по-военному отрапортовал инопланетянин.
   - Во как. А пузо где?
   - Иваныч, не сыпь человеку соль на рану, похудел и жутко переживает по этому поводу. Шаропуз мой коллега, товарищ и друг, почти брат.
   - Тоже лесник?
   - В хранители леса меня не посвящали.
   - Не вопрос. Давай посвятю, посвищу, а посвящу.
   - У тебя есть такое право? – недоверчиво выгнул бровь, глядя на взъерошенного старика Шаропуз.
   - А то. Меня Лукич посвящал. А потом и я до посвятителей дослужился. Вот Митьку посвящал. Да, никому мы теперь не нужны, рыцари леса. Ты представляешь, Лукич, у нас теперь леса лучше спичек горят. Площадь лесов в районе за последние двадцать лет уменьшилась почти вдвое.
   - Чего они горят? – пожал плечами Лукич.
   - Сначала, когда вокруг населенных пунктов вырубали, винили во всем человеческий фактор. Шашлычников. Раньше, как будто люди на природе не отдыхали, мясо не жарили, а потом вдруг резко поглупели и как давай пожары устраивать и, сразу, на больших площадях. Потом, как от населенных пунктов удалились, так просто засилье сухих гроз началось. Прям по несколько штук в год. Откуда такая напасть? И сразу на десятки гектар бьет, что б ни потушить. Вот ты много сухих гроз да таких чтобы сотни гектар выгорели, видел?
   - Не видел.
   - И я не видел. Деревьев от молний пострадавших много видел, а сотен гектар пожарищ вокруг не видел. Чудеса рыночной экономики. Деловой лес валить удовольствие дорогое, а пожарища расчищать, так за это еще денег заплатят. У дерева крона сгорела, дерево погибло, а под корой нормальная древесина. А сейчас еще интересней выдумали, леса в аренду сдают. Помнишь в «Зеленом фургоне» (если кто не знает, книга такая есть и фильм по ней сняли) самогон во временное пользование выдавали? А у нас леса давать стали. И твари там, что хочешь. Ни порубочных билетов, ничего не надо. Лиственницу нашу скоро повалят.
   - Не должны. Мы вчера попросили. О, а поехали к ней Шаропуза в лесничие посвятим. Мить, у тебя форма еще сохранилась?
   - А то! Берегу. Память моя о счастливых временах, мечтах и надеждах.
   - Философ. Нравится он мне, Лукич. Из молодых самый не нормальный. Как мы с тобой из любви к лесу. И вот на этой любви, как на стержне держится. Не скурвился, как одни, и не спился, как другие. Наши многие попрапали, - старик тяжко вздохнул. – А Митька ни чего, держится. Хреново, правда, на самом краю, но держится. Настоящий рыцарь, не зря посвятили.
   - Иваныч, хорош болтать. Собирайся давай, - поторопил Лукич. – Нам еще за Бобылем надо.
   - Ты как был торопыга, так и остался. А Бобыля куда тащить собрался? Лежит себе бревно с глазками, ни жив, ни мертв. А форма у меня запасная найдется. Когда кантору закрыли, я спас несколько комплектов.
   - Стащил?
   - Приватизировал. Знаешь сколько там всего под обвалившейся крышей осталось.
   - Не много, Иваныч, мы всем поселком спасали. Даже двери кто-то спас. Не знаю кто, я хотел себе на дом спасти, не успел.
   - Пойдем Шаропуз, подберем тебе чего-нибудь. Странное имя.
   Собрались быстро. Через пять минут вышли при полном параде. Шаропуз в форме, как обычно, был великолепен. Гачи и рукава пришлось закатать, низковат малость по земным стандартам. Зато фуражка подошла. У Иваныча были петлицы инженера лесной промышленности. Что-то вроде капитана – полоса и четыре звездочки по полосе. У Шаропуза в петлицах была одна звездочка – техника II ранга, без полос – недопрапорщик. У Лукича две звездочки – техник I ранга, полновесный прапорщик. Лукич облачился в форму, когда полетели лесорубов пугать, все-таки его участок. Сегодня форму одел, скорее по инерции, оказалось в тему.
   - Так, это Бобылю, он вроде, как ты Лукич, техник? Вдруг оживет. Митька, а это тебе, с повышением, - в петлицах была одна звездочка, как у Шаропуза.
   Бобыль сразу узнал Лукича.
   - Лукич, - старик попытался приподняться на встречу вошедшим.
   - Он вас узнал. Никого не узнает, а вас узнал, - шепотом сказала нянечка.
   - Это по тому, что он совсем не постарел, зараза бессовестная. В холодильнике, видимо, четверть века просидел, - так же шепотом ответил Иваныч.
   - А я вот видишь, приболел малость, - продолжил дрожащим старческим голосом Бобыль. – А кто это с тобой?
   - Иваныч и Митька, - Шаропуза с собой брать не стали. Завели по дороге в ателье, чтобы форму по фигуре подогнали (ну, девочки, ну очень надо – двойной тариф и тортик). От дома Иваныча, до дома престарелых было не далеко, буквально на соседней улице. Решили пешком пройтись.
   - Что-то с глазами стало, видать от болезни. Не признаю их совсем. Что за напасть?
   - Старость. Они тоже слегка прихворнули, вот ты их и не узнаешь.
   - А ты чего старостью не заболел? Мы же с тобой в одном классе учились.
   - А мне прививку поставили, вот и не заразился.
   - Все ты хохмишь, Лукич.
   «Одноклассника твоего надо срочно на корабль. Можем не успеть», - возник голос Мозга в голове Лукича.
   «Сколько он еще протянет?»
   «Не знаю. Обследовать его мы не можем. Ты его хотя бы в флаер загрузи».
   «Тогда надо его от сюда как то выписать, не воровать же нам его».
   «Знаешь», - после небольшой паузы продолжил Мозг: «Самое простое по причине смерти. Значит так, ты его племянник. От вскрытия отказались, и так все ясно. Минут через десять тебе бумаги принесут».
   Пока Лукич ждал, поболтали ни о чем. Бобыль все забывал. Оперативная память отсутствовала напрочь. Только поздоровались за время ожидания, раз пять, а может, и больше. Дверь в палату открылась, вошла пожилая медсестра.
   - Кто родственник покойного?
   - Я, - ответил слегка ошалевший Лукич.
   - Что же вы, родственник, не навещали человека совсем. Все вам молодым некогда.
   - Хороший был дед, - всхлипнула нянечка. – Отмучался.
   - Рты закройте, - сквозь зубы процедил Лукич.
   - Ам, - не произвольно ответили Иваныч и Митька дуэтом.
   - Лукич, а кто помер?
   - Ты, Бобыль, ты.
   - Я, вроде, живой еще.
   - А все решили, что помер. Пошли уже.
   Тело «покойного» переложили на носилки, и Лукич с Митькой его сами понесли. Флаер уже ждал у дверей.
   - Как это? – удивился Митька. – А кто его…
   - Чудо, Митя, чудо. Ложем его в кресло аккуратненько, - кресло разложилось самостоятельно, еще сильнее удивив Митьку. Иваныч на чудеса с флаером не обращал внимания. Он еще в палате ох…, как удивился, да так и завис. – Иваныч, ты вот тут вот рядышком садись, руки на подлокотники. Сейчас будет укол.
   - Ух, - сообщил Иваныч и заснул. Бобыль уже тоже спал.
   «Мозг, как там у Шаропуза дела?» - мысленно спросил Лукич.
   «Там еще долго. Работы море. Граф наш не скучает, уже обаял портних».
   - Тогда не будем ему мешать, - вслух ответил Лукич. – Мить, взлетаем.
   - Круто!
   - А то!
   - А с кем ты разговаривал? Кому не будем мешать?
   - Шаропузу не будем мешать. Мозгу отвечал.
   - Я со своим обычно про себя разговариваю.
   - А это не мой.
   - Ты с чьим то мозгом поговорил?
   - Мозг, пообщайся с Митей пожалуйста, пусть привыкает.
   - О, ё, - сказал Митя и застыл с каменным лицом. Через минуту отмер и заговорил. – Ну, это, знаешь! Это ж, да.
   - Нормальная реакция, для первого раза, - усмехнулся Лукич. – У меня предложение к тебе деловое. Со мной полетишь?
   - Так это Мозг с Бобылем все организовал? Полечу. Когда? А куда?
   - Отвечаю в порядке поступления вопросов. Да, Мозг. Дня через два – три, наверное. Как получится. Сначала на Тилен, затем на Денсар. Вам на Денсар сразу нельзя, без подготовки. И дедов этих отремонтировать надо. Да и тебе печень в порядок привести.
   - А как жена? Сын?
   - Не переживай, обеспечим на год другой. А как там осмотришься, если понравится, то их к себе перевезешь.
   - А кем я там буду?
   - Лесником.
   - Ну, вот. Я-то думал супергероем, космическим рейнджером. Миры спасать.
   - Так и будешь мир спасать. Целую планету. А когда земляне все угробят, вернешься – Землю спасешь.
   - Думаешь, угробят?
   - Такими темпами лет за сто управятся, максимум. Идиоты.
   - Я столько не проживу.
   - Проживешь, обещаю. Все, заходим на посадку.
   Бобыля переложили в медицинскую барокамеру, да там и оставили, до Тилена. Иваныча медики разрешили выпустить, чтобы Шаропуза посвятил и дела свои уладил.
   - Интересные пациенты, Хранитель Лукич, - вещал с экрана Великий Хранитель Академии Медицины. – Очень интересно. Давненько мы с подобным не сталкивались. Я прямо «дрожу от нетерпения» Я правильно применил земное выражение?
   - Все верно. Как вы оцениваете шансы моих дедов, особенно, Бобыля?
   - Не переживайте. Мы с коллегами уверены в успехе. Случай, конечно, сложный, но интересный. Только имейте ввиду, на восстановление и адаптацию к условиям двойной силы тяжести понадобится минимум год. Причем год – это очень оптимистичный прогноз.
   - Я все понимаю, подождем. И почему я раньше не подумал их забрать?
   - Тогда бы меня не взял, - вставил реплику Митька.
   - И то верно. Трое больше, чем двое. А ты кандидат достойный. Даже Иваныч тебя хвалит.
   Посвящение Шаропуза пришлось перенести на следующий день. Форму пришлось, практически, перешить. Цену швеи озвучили уже не обидную для себя. Лукич, как обещал, умножил на два. И торт не забыл, а хорошее шампанское – приятным бонусом, за срочность. Деньги Лукич всегда тратил очень хорошо. Благо было чего тратить. Благодаря активным действиям прилетающих с Тилена граждан, этого добра скопилось уже сколько-то миллионов. Сколько никто не считал и не следил. Задерживаться на земле дольше, чем это было необходимо, приезжие не собирались. Не комфортно тут как-то. А больше ни где деньги не нужны. Отмерли за ненадобностью. Визиты иной раз получались весьма успешными в финансовом плане. Да вот, хоть Виктория, уже какая никакая – звезда местного значения. И гонорары у нее не плохие. А тратить особо некуда. У нее даже еда своя, персональная. Поэтому единственный крупный специалист в вопросе траты средств мог себе ни в чем не отказывать. И не отказывал.

http://proza.ru/2024/12/28/788