Бунгало

Тридцатилетняя Мальвина прибыла в клинику незадолго до приезда Вероники, и работодатель посчитал хорошей идеей снять двум будущим русскоязычным сотрудницам курортное бунгало в десяти минутах ходьбы от нового места работы. Свою половину арендной платы Вероника оплачивала сама, так как сразу же получила от властей разрешение на работу. За Мальвину платил работодатель, поскольку до официального разрешения на работу ей было ещё далеко, и до этого момента она должна была проходить неоплачиваемую практику.

При виде четырёх двадцатикилограммовых чемоданов и трёх аналогичных по объёму тюков, которые Мальвина загружала в бунгало уже из в третий раз подъехавшего такси, Вероника сама предложила девушке занять просторную спальню. После чего безропотно заехала со своим единственным чемоданом с книгами в семиметровую «детскую».

Заставив свою комнату чемоданами и тюками, молодая коллега Веры предпочитала в последствие проводить свободное время в общественном пространстве, включавшем кухню и рекреационную зону у телевизора, представлявшие собой части единой двадцатиметровой студии. Всегда ярко одетая и накрашенная девушка пребывала при этом в одном из трёх состояний: жарила и парила что-то очень луково-чесночное и разговаривала по громкой связи с многочисленной роднёй; сидела на единственном диване у телевизора и накладывала на свои четырёхсантиметровые красные ногти очередной слой ядовито-пахнущего лака, просматривая при этом телепередачи про свадебные платья на очень громком звуке; лежала на том же диване и очень громко разговаривала по телефону с одной из пяти своих сестёр или со своей мамой. Во всех трёх случаях Веронике оставалось лишь расположиться на просторной лоджии с видом на сад или же, наскоро перекусив йогуртом с бутербродом, отправиться с книгами на озеро. Благо, что погода тем летом выдалась удивительно засушливой и тёплой для этих мест.

В тот момент Вера рассматривала ситуацию, в которой оказалась, как какую-то нелепость, идиотскую случайность, о которой нет смысла хоть как-то задумываться и её анализировать. Увы, ей не приходила в голову вполне логичная мысль, что особа, столь непринуждённо вытеснившая её из их общего жилого пространства, проявит себя аналогичным образом и в профессиональном контексте.

Подобные мысли в принципе не возникали у Вероники в голове, ведь она всю свою жизнь была поглощена совсем иными проблемами и переживаниями. Но даже если бы её и посетила идея, что Мальвина может оказаться для неё опасной конкуренткой в рабочем коллективе, она всё равно не знала бы, что с этим открытием дальше делать… Но не сражаться же в конце концов с этой крикливой и, очевидно, недалёкой хищницей за место на диване у телевизора. Господи, мир ведь такой большой…

Отмыв душевую кабину и все остальные составляющие санузла, Вера в последний раз посмотрела из окна на бунгало. В этот момент ей вспомнился день, когда ей пришлось сообщить Мальвине о своём переезде.


***
Это было воскресенье. Наступило очень резкое похолодание, моросил ледяной дождь, дул промозглый ветер. В бунгало ещё сохранялось летнее тепло, и Вероника, недооценив наступившие погодные перемены, отправилась в летних шортах и майке в подвал соседнего здания к стиральной машинке.

Проходя мимо открытой двери студии, Вера увидела развешенное Мальвиной постельное бельё для просушки. Это было уже чересчур. Теперь даже подойти к кофеварке было невозможно, не говоря о холодильнике или обеденном столе. При том, что стиральная машинка в подвале соседствовала с электросушилкой.

Вера планировала сообщить неприятную для соседки новость о своём переезде после предварительной подготовки, поговорить с ней спокойно и «по-человечески». В глубине души она осознавала, что имеет дело со злобным и по сути диким существом, в контакте с которым надо быть осторожной и избегать резких движений. Однако, при мысли, что из-за развешенного Мальвиной белья, ей ничего не остаётся, как просидеть весь день в семиметровой и очень к тому же тёмной комнате, Вера расправила плечи и смело шагнула к дверному проему студии:

- Мальвина, я прошу тебя повесить бельё на лоджии. Там очень широкий козырёк, и оно там как минимум не намокнет под дождём и постепенно высохнет, - сказала она очень сдержанно, изо всех сил стараясь скрыть свой гнев.

При виде презрительно-возмущённого выражения лица своей оппонентки Вера решила сделать паузу и всё же не сообщать прямо сейчас о своём намерении переехать в мансарду. Но услышав уже из прихожей, как Мальвина демонстративно хлопнула балконной дверью и выругалась сложносочиненным матом, она передумала, вернулась и довела дело до конца:

- Я хотела поговорить с тобой сегодня о моих дальнейших планах, - продолжила она максимально спокойным тоном, на который только была способна. – Дело в том, что Мартин пообещал сделать в течение двух недель ремонт в мансарде и мне её сдать. Он мне сказал, что клиника будет оплачивать это бунгало ещё как минимум полтора месяца, пока они не найдут для тебя другое жильё. Он эти планы с ними уже обсуждал.

- Понятненько, понятненько… На что только не готов пойти мужчина ради красивой женщины… - процедила сквозь зубы Мальвина, постоянно «пристраивавшая» Веронику к любому мужчине старше сорока лет в их окружении. – Ну я-то, плебейка такая, надеялась, что вы после пробецайт будете съезжать… Ну, прекрасненько, раз Мартин уже готовит даме шикарные аппартаменты, придётся Мальвинке тащиться со всем своим скарбом куда придётся… Ясно ж, что тыщу евро за меня одну никто платить не собирается. Я ж не королева там какая. Повелевать мужчинами, к моему глубокому сожалению, не научена…

Наблюдая этот типичный для Мальвины поток сознания, Вероника пребывала в недоумении, как следовало бы на него правильно отреагировать. С одной стороны, она никому никогда не обещала, что будет жить в семиметровой каморке за 500 евро в месяц просто потому, что кому-то так удобно. С другой стороны, своим решением о переезде она создавала проблемы не только Мальвине, но и работодателю, которому теперь это бунгало обойдётся раза в три дороже, чем если бы он изначально снимал Мальвине комнату в пансионате, не рассчитывая на их совместное проживание.

Тут взгляд Вероники снова упал на постельное бельё Мальвины, по-прежнему отрезавшее ей путь к кофеварке и к холодильнику, и эта удручающая картина позволило ей отбросить последние сомнения в своём праве на свободу и самоопределение. И снова расправив плечи, она решительно заявила:

- Мне очень жаль, но я не готова жить в этой тесноте и дальше. Как только Мартин сделает ремонт в мансарде, я сразу перееду.

Посчитав своё высказывание исчерпывающим и не дожидаясь ответа оппонентки, Вера отправилась с пакетом белья к стиральной машинке в подвал соседнего здания. Закрыв за собой дверь, Вероника остановилась в сомнении, не стоит ли ей одеться по погоде, так как было по-настоящему холодно и промозгло. Но ей не хотелось снова столкнуться с Мальвиной, и поэтому она отправилась, поёживаясь от холода, к своей цели.

Пробежав под моросящим дождём примерно пятнадцать метров, Вера спустилась в неотапливаемый подвал, всё также дрожа от холода, загрузила и включила стиральную машинку, после чего, потирая плечи и слегка подпрыгивая, очень быстро вернулась к бунгало.

Входная дверь в бунгало оказалась запертой изнутри. Вера не могла поверить своим ощущениям и поэтому несколько раз очень интенсивно дёрнула дверь за ручку. Это не помогло…

Бунгало было обустроено в ретростиле, и замок на его входной двери был самым обычным, то есть не имел новомодных фиксаторов, блокирующих открытие двери снаружи. В течение двух предыдущих месяцев никаких проблем с дверью ни разу не возникало, да и в принципе не могло возникнуть. Для Вероники было очевидно, что Мальвина решила её припугнуть и подморозить «как следует», чтобы она не забывала свою главную функцию – обслуживать интересы Мальвины и забыть о своих. Чтобы поняла наконец, с кем имеет дело и в чьей власти находится…

Вере, действительно, стало очень страшно. Больше всего её пугала мысль, что она быстро простудится, получит пневмонию, и ей придётся уйти на длительный больничный. Князь, конечно же, её сразу уволит. Он и так на неё смотрит, как на грязь под своими ногами и, разумеется, не станет с ней церемониться ни одной минуты. Тем более, что испытательный срок в Германии (пробецайт) длится шесть месяцев, и в этот период вопрос об увольнении может быть решён без каких-либо условий в один момент…

И вот она стоит беспомощная, совсем голая под ледяным дождём в совершенно чужой и малопонятной стране… А в Москве уже полным ходом идёт подготовка к переезду к ней её троих детей. Это было непреложным условием со стороны Елены Николаевны и бывшего мужа: она обязана забрать детей в течение первых месяцев после выхода на работу в Германии…

Дверной звонок в бунгало отсутствовал, поэтому Вера несколько раз громко постучала в дверь и ещё раз изо всех сил попыталась дверь открыть. Снова ничего не получилось… Мальвина выкрутила звук телевизора на полную громкость, к тому же студия была отделена от входа в дом небольшим тамбуром. Стучать в дверь было, по сути, бесполезно.

Подобраться к окнам жилых комнат также было невозможно. Деревяное здание было построено на склоне холма таким образом, что вход с тамбуром и семиметровая каморка Вероники располагались на первом этаже, а остальная часть бунгало представляла собой второй этаж над подвальным помещением, окружённым со всех сторон очень плотным кустарником. Вера попыталась подобраться хотя бы к ближайшему окну, но, кроме бросания в него камней, иных способов его достичь не существовало.

Оставалось только обратиться к соседям, а это Вере категорически не хотелось делать. Мартин уехал на все выходные к друзьям, об этом он ей сообщил в процессе обсуждения переезда. Значит, нужно было просить помощь у совершенно посторонних людей, и ещё неизвестно, принято ли в этой глухой деревне открывать дверь чужакам. Всё это было очень и очень неприятно и неуместно как-то… Но делать было нечего, и дрожащая от холода и почти уже плачущая от страха Вера принялась обдумывать, в какой из стоявших в отдалении друг от друга четырёх соседских домов имеет смысл обратиться.

В этот момент она услышала, как Мальвина повернула замочный затвор. Вера сразу же открыла дверь и лицом к лицу столкнулась с радостно улыбающейся соседкой. Последняя была вполне удовлетворена результатом своего трюка и теперь стремилась преподнести инцидент, как неожиданную случайность, чтобы «если что» всё списать на «паранойю» возрастной коллеги.

- Ох, а я-то думаю, где вы ходите. Вы же вроде кофе собирались пить и вдруг пропали куда-то… - сказала она как ни в чём не бывало.

В этот момент Вероника впервые осознала, что имеет дело не со взбалмошной неотёсанной дикаркой, а с вполне расчётливой и хладнокровной интриганкой. Ей стало очевидно, что Мальвина хорошо продумала возможные неприятные репутационные последствия своей жестокой выходки и чётко определила свою линию поведения для их предотвращения.

- Ты закрыла дверь, и я не могла войти в дом, - холодно, но уже совершенно спокойно ответила Вера.

- Что?! Я закрыла дверь? – вполне артистично-убедительно расхохоталась облачённая в оранжево-красный халат девушка. – Ну вы прям скажете… Ха-ха-ха! Конечно же я никакую дверь не закрывала. Видимо, замок уже настолько дряхлый, что в нём что-то замкнуло. Скажите вашему Мартину, чтоб поменял наконец. Он только обрадуется, что сможет вам угодить. А вам бы только на меня всё свалить… Конечно, я ж плебейка в ваших глазах, почему бы и нет…

Вероника не стала дослушивать очередной выплеск самопсихоанализа Мальвины и отправилась переодеться в свою каморку, чтобы затем, закутавшись в плед, выпить горячий чай. Доступ к кухне был открыт – Мальвина своё бельё перевесила.