Уйти как умереть. Часть вторая

Во-первых, культурный шок. Думаю, усопшие души его непременно переживают и, также как и я, мечутся до тех пор, пока ни примут как факт: ты уже в другом месте и в ином статусе. Но это все еще ты, хотя мир и обстоятельства решительно убеждают тебя в обратном.

Вот здесь идет битва и вершится Суд Божий. Ты бьешься за то, что ты – не ноль без палочки, что ты имеешь права и достоинство, знания и опыт, а новый статус все это перечеркивает и искажает твои черты до неузнаваемости. Я бы назвала этот этап чистилищем. Идет отшелушивание старого, но совсем необязательно налипание чуждого. Новое не всегда есть чуждое, если оно соотносится с твоим сердцем и мечтой. Но – тяжело.

Так, в Канаде остатки лета и весь сентябрь – до снегов – я в долине Саскачевана и в окружающих парках искала то, что могло бы облегчить шок, в котором пребывала душа. И это… растения! Вот так открытие! Я не могла отыскать крапивы, лопухов нигде не было, тысячелистник – редкий подарок… Так я поняла, что растения прорастают не только в земле, но и в нас. Не описать, что я чувствовала, встретив слабые былочки знакомых травинок!

Суд Божий тоже мучителен.
Если постоянно держать в уме идею о том, что Бог есть Любовь, то судит (?) именно она. Волей или неволей ты совершаешь перепросмотр своей жизни и находишь в ней опору в виде любви к себе самому и к миру.

Не нашел – это ад, который есть сжатие. Ты весь в напряжении, в страхе, сжался в комок неуверенности и сомнений – вот он, ад. Если, несмотря на все тяготы, ты обнаруживаешь в себе удивление, радость, любовь – это рай, который есть расширение. Расширяясь, ты вовлекаешь в свой круг все новых и новых дружелюбно настроенных людей и события, а значит, Любовь возрастает. Раз суд вершит именно она, то, естественно, все сродное ей, похожее на нее, будет отправлено туда, где она царит и правит.

Почему же так тяжко?
Причина в том, что, избрав Любовь, ты обрекаешь себя на страдания в новом месте, потому что люди по своей природе любви боятся. Можете назвать это страхом Божиим. Дело в том, что любовь людей открывает. А каждый ли желает быть доступным?
Я желаю. Доступный – не нужен. Нужен тот, кто за семью замками.

Великий парадокс! Люди желают любви, которая делает их ненужными, а они боятся этого больше всего на свете! Больше любви! Больше Бога?! Быть нужным кому-то – дешевый миф. Быть нужным и интересным самому себе – непомерный труд. А нам лениво…

Продолжая отслеживать свое состояние, я заметила, что пошли волны. Они вызревали на горизонте, приближались, накатывали и накрывали с головой. Не  назову их ностальгией – скорее, сборкой души воедино. Волны приходили с удивительной размеренностью в периоды, которые определенно о чем-то напоминают: месяц – три месяца – семь – девять – год. Волны сладкой тоски, устремляющей обратно.

Я писала и звонила. Не услышав знакомого голоса, замечала, что впадаю в такую печаль, что с нею часто не удается справиться. С одной стороны, не всегда можно дозвониться до нужного человека; с другой стороны, уже и неловко напрягать тех, кто продолжал жить своей жизнью там, где тебя уже нет. В русском фольклоре и других культурах часто описывается такое явление как «беспокойный дух». Неможется ему, неймется, места он себе не находит, пока не появится в его окружении хоть какой-то знакомый элемент из прежней жизни. Рюмка с водкой и кусочек хлеба поверх.

Друзья и родственники мне писали и звонили, делились новостями и спрашивали о моих. Потом письма приходили все реже и реже, а звонила теперь в основном я. Это было удобно для оставшихся жить на прежнем месте: кому нужно – тот и суетится.

Если раньше я на расстоянии могла почувствовать, даже не открывая компьютера, от кого мне пришло письмо, то через два года, наконец-то, на меня снизошел покой: я научилась узнавать ощущение, которое говорило, что писем сегодня нет… и не будет…
Теперь мне известно, что чувствует (если чувствует) ушедший, когда его оставляют в покое. Понятно, что память направляет поток энергии к тому, о ком мы вспоминаем. Энергия и питает его, и одновременно делает беспокойным, поскольку любую энергию требуется воплотить в работу. А покой – это мерное осознавание себя и оставленных тобою как присутствующих в мире. И неважно, разделен этот мир чертой смерти или нет. Они, эти люди, – просто есть. Вот что порождает радость! Не ожидание выгоды, не помощь и память, а сознание того, что твои друзья, любимые, знакомые и родственники существуют. Без писем и звонков.

Правда, при определенном доверии к самому себе вскоре обнаруживается, что ты легко узнаешь, кому ты нужен в данный момент, то есть «слышишь» непроявленный зов. Происходит это так: ты спокойно делаешь свою работу, как вдруг в памяти выскакивает образ определенного человека, еще раз, еще. В таких случаях я немедленно писала или звонила:

– Але, Лен! – это моя племянница. – Что-то случилось? Ты меня звала?

В моем узком кругу уже не обсуждаются мои верования. Близкие люди не один раз сами убеждались в том, как все работает.
– Да, звала уже три раза, – голос грустный. – У нас – горе: Верочку сбила машина…сегодня…в полдень…

Мы слышим и видим больше, чем понимаем, и намного больше, чем осознаём. Если усопшие имеют доступ к нашим снам или просто способны вложить мысль в наш ум, то почему бы и не общаться подобным образом с ними или друг с другом еще при жизни?

Имеется и другой канал связи. В течение жизни, когда кто-то умирал, я обнаруживала, что в первые месяцы после смерти «встречала» этого человека в толпе. Видишь именно его, уверен, что это он, подходишь ближе – обознался!

Многих расспросила, у большинства имеет место та же иллюзия. В народе говорят, что так мертвые напоминают о себе. Проводя опросы со студентами, я записала много удивительных историй. Вот одна из них. Рассказывает студент 2 курса университета, технарь, атеист:

– Иду я вчера из универа домой. Захожу во двор, к своему подъезду направляюсь и вижу, что справа на бордюре дядя Коля сидит, как всегда, в своей замызганной маечке, в трико и курит. Я ему говорю «Привет, дядь Коль!», а он мне в ответ – «Привет, Серёга!». Я и дальше пошел. И, только поднявшись на второй этаж, остановился, как громом пораженный: мы ж дядю Колю три дня назад похоронили…

В отъезде, за тысячи километров, весь первый год у меня были очень активные всплески образов моих родных и друзей. Иногда я даже бежала за человеком, чтобы убедиться, что это лишь случайное сходство. Разумом понимая, что здесь, в Канаде, взяться тому или иному другу просто неоткуда, сердцем все равно улавливала и зов, и привет, и улыбку. В такие моменты, казалось, душа в мгновение ока переносилась обратно домой и видела сына или любимую подругу, соседку или сотрудника.

То есть, сделала я вывод, не только мои мысли приходят в оставленный мир, но и их зовы достигают моего разума, моего сердца. Все правильно! Ведь, по идее, в сердце и живет Любовь, а она – соединяет! Причем – соединяет все, без различения и разделения на живое и неживое. Все!

Так стоит ли беспокоиться об одиночестве, которого нет, если у вас имеется сердце? Стоит ли страшиться тьмы, если все равно хоть кто-то, хоть мысленно, но зажжёт тебе свечу? Так появится энергия для рождения новых историй твоей бывшей, настоящей, будущей, посю- и потусторонней жизни.

Такой свечой для меня неожиданно оказалась моя приятельница, которая с поразительной силой и искренностью откликнулась на мой зов. Свет ее понимания послужил основой многим рассказам, которые, по своей сути, являются ничем иным как поводом с нею поговорить. Даже когда она молчит, она со мною разговаривает. А я – с нею. Мне кажется, я ей интересна…

Вот и ответ.
Возможно, люди забывают своих предков именно потому, что те были приняты как исходная данность, а не как отдельные самодостаточные миры – совершенно неисследованные, непознанные, таинственные и загадочные. Мы расстаемся, умирая или уезжая надолго, так не успев расспросить друг друга о самом главном, так и не найдя времени или не сумев поговорить по душам.

Даже если мы что-то, как нам кажется, и знаем друг о друге, этого совсем недостаточно, потому что мы меняемся каждую секунду нашей жизни. Каждую секунду следует знакомиться заново. Вовсе необязательно быть в курсе событий жизни другого человека, чтобы потом просто пересказать их кому-либо еще. Обязательно с искренним интересом и как можно чаще задавать друг другу самый главный на свете вопрос: «А что ты чувствуешь сейчас?».
Если вам это на самом деле интересно.
Мне – очень!


Рецензии