Игра судьбы -3

  Светлана Егорова пришла к Лазаревым после разговора с мужем, выполняя просьбу его начальника, поздним вечером. Она прошла в большую комнату, встала у окна, завешенного плотной атласной шторой. В квартире было уютно и чисто, Ирина, жена полковника, старалась, как могла со своей больной рукой, держать дом в порядке. Их дочь Алёнка сидела в своей комнате за уроками. Отец плотнее прикрыл её дверь, чтобы не мешать ей серьёзными взрослыми разговорами. Светлана огляделась, здесь она была впервые с момента их переезда в новый дом. Всё было очень скромно и аккуратно, из ценных вещей - только высокий торшер на ажурной ножке с ярко-жёлтым абажуром, обвитый бахромой. Он был очень ярким и нарядным, как в музее. Светлана войдя, сразу обратила на него внимание, восхищённо улыбнувшись.
- Да, вот такое у нас есть великолепие, - ответив её взгляду, заметила Ирина. - Это нам на свадьбу мама подарила своё сокровище.
- Да-да, тёща уважаемая постаралась, - поддакнул жене полковник, сел к столу, сложив руки на скатерти. - Света, ты не стой там, присядь... Есть у тебя время?
Егорова прошла к диванчику, села на краешек рядом с Ириной.
- Алёша сказал, что я смогу чем-то вам помочь, - тихим голосом произнесла она, внимательно посмотрев на Лазарева. - Николай Павлович, я не знаю, что конкретно там на Мира произошло, муж в подробности меня никогда не посвящает. Знаю всю историю от своих коллег, тем более что наша директор на время следствия от должности отстранена.
- О её семье, что можешь сказать? - спросил Лазарев.
- Яна Борисовна очень опытный педагог с большим рабочим стажем. Её сын, Борис, единственная её отрада и утешение, и я не могу себе представить, что бы она воспитала его эгоистом. Она родила его без мужа, в графе отцовства стоит прочерк, потому и отчество она дала ему отцовское, и именем отца своего назвала мальчонку... Он хороший, отзывчивый парень всегда готовый помочь, когда его помощь требуется. Сколько раз нам помогал по хозяйству в наших школьных нуждах. Заканчивает училище связи, потому отсрочку от армии имеет. И ещё одно, - Егорова посмотрела на жену полковника. - Ирина, это к тебе вопрос будет... Ведь ты после аварии до сих пор не можешь нормально рукой владеть, так? - та утвердительно кивнула в ответ. - А Борис в десятом классе руку правую повредил, когда с велосипеда упал во время соревнований. Помню, был кросс в сентябре, со многими школами тогда соревновались, асфальт скользил после дождя, ребята шли на скат и произошёл завал. Многих тогда увезли в больницу и сына нашей директрисы тоже. Так вот... у него был сложный перелом правой руки, а после возникла контрактура. Подвижность в кисть вернулась, а сильно сжать кулак ему было всегда очень больно и сложно. И вот теперь... Яна Борисовна говорит, что и на медкомиссии сомневаются по поводу его службы в армии. Ты Ирочка, фельдшер с подобным опытом травмы. Как ты считаешь, может парень со сложной контрактурой правой руки крепко ухватить нож и вонзить его в грудь со всей силой? Алёша сказал, что именно так была девушка убита, что убийца правша. Верно?
- Да, Света, и что это меняет? Он был не в себе, его состояние подтвердили медики, когда приехали, а люди в состоянии аффекта могут что угодно совершить, не чувствуя боли, - произнёс Лазарев.
- Погоди, Николай! - оборвала его жена. - Всё правильно Света говорит, не может он иметь крепкого хвата, если бы даже и захотел. Как ни возьмись, а рука будет сопротивляться, мышцы не дадут развернуться кисти в полную силу и зажать нож. Он или выпадет в самый ответственный момент, или же он ударит им вскользь, горизонтально. Это я, как фельдшер сейчас говорю, потому что нам тоже за десяток лет работы на "скорой", приходилось такие случаи ужасные констатировать. В основном это были драки, но и тут всё ясно. Если парень имеет такую травму, то надо провести тщательное медобследование, прежде чем выносить ему обвинительный вердикт.
- Что же, в таком случае, довод серьёзный, - полковник прищурился. - Вот и я теперь в таком тщательном обследовании нуждаюсь, глаза стали плохо видеть, очки не помогают, - невесело произнёс он. - И тоже после травмы... Ну, хватит лирики, мы тут за важными вещами собрались. Мне бы хотелось что-то побольше узнать про семью Каймановых. Про его связи с этой девушкой Лидой.
- А не было никаких связей, - Егорова поправила свой пучок, села поудобнее. - Она девушка красивая была, много поклонников, а до Бориса ей никакого дела не было никогда... Он бегал за ней, переживал, потому как с первого класса и чуть ли не до седьмого они за одной партой сидели, а когда подросли, то у него к ней особое чувство сформировалось. Дарил цветы, звал на дни рождения, переживал по своему, дрался за неё, как все мальчишки поступают в подобных ситуациях, добивался, цеплялся, может даже и навязчиво, не спорю... Никто не спорит, и его мать тоже, но... убить он не мог!.. Я в этом просто уверена, не такой он парень, чтобы так расправиться с любимой девушкой, не эгоист. И потом он хлипкий для такого удара ножом, не верю!.. Да и влезть по балкону, без крепкой опоры на больную руку, он не сможет.
- А вот это весомый аргумент, Света, - подчеркнул полковник. - Значит, назначаем экспертизу по его состоянию. Мы что-то пристроились к этой удобной версии, которая как на ладони по уликам, может быть что-то ещё упустили при этом. Надо других фигурантов раскрутить. Там было много воздыхателей у этой Лиды. Но я не верю, что её замужество - это повод к действию с чей-то стороны. Хотя, кто знает?
- Там и семья непростая, - добавила Светлана. - Какая-то мутная история с её отцом. Он ведь вдовый был, от первого брака есть сын. Потом женился на Лидиной матери, когда мальчонка уже в школу пошёл. А вот дальше... неизвестно, где его родной сынок. Кайманова тоже ничего не знает про этого парня, хотя разные идут пересуды. Но ей никогда не нравилась семья этой девушки, она даже рада была, что та Бориса бортанула. Что-то слышала, видать, по их адресу. Но конкретного разговора у нас никогда не было. Я лишь поинтересовалась Старковыми, когда всё это произошло, и тут мне некоторая информация открылась от тех, кто их лично знал. Там много недосказанного. Вот вам, Николай Павлович, лучше их семейством поплотнее заняться, потому что, возможно, чего-то вы не учли, оттуда может ветер дуть, из их тихой гавани. А я скажу от себя, как и все наши педагоги, не убивал Борис, не мог он!.. Смотрите, как бы невинного не посадили, не сломали парню жизнь! Хотя, она уже и так поломана. Ведь для его психики такой поворот судьбы даром не пройдёт, отпечаток оставит на долгую память!
  Лазарев молчал. Он пристально наблюдал за женщинами, за спокойным, серьёзным лицом Светланы, подчёркивал её выдержанность и тактичность. Ему сейчас захотелось непременно поменять тему разговора, чтобы он был не таким напряжённым, разрядился и потёк ровнее.
- Вот что, женщины, вы тут про свои дела поговорите, а я чайку пойду согрею. Чаю очень захотелось! - он поднялся, улыбнувшись, прошёл в кухню, поставил чайник на плиту.
  После его ухода Светлана ближе подвинулась к Ирине, она полушёпотом вновь заводила разговор о травме Бориса и её возможных последствиях.
- Ты знаешь, не хочу ехать в санаторий, хоть там и лечат, и процедуры, но... не хочу, - после тихого диалога полушёпотом, уже громко произнесла Ирина, когда муж пришёл с кухни, неся на блюде испечённый яблочный пирог. - Поменяла путёвку на пансионат, в котором ты отдыхала. Вот подумалось, что сможешь меня уведомить заранее, как там? Это "Кавказ"!
- Хорошо, Ира, там кормят неплохо, и вообще - озеро большое рядом, спуск к воде хороший. Ты когда едешь?
- В том то и дело, что в апреле. В озере купаться не придётся. Отпуск мне в этом году летом не дают, не положено. Путёвка с первого апреля, хочу дочку взять на неделю, пока у них каникулы, потом Витя её домой привезёт, а я там останусь ещё на две недели. Рядом в санаторий "Солнечный" буду ходить на источники, когда желание будет. Там вокруг сосновый бор, опять же воздух! - произнесла она мечтательно, расставляя чашки по столу. - Как твоя Натулька? Что у неё с коленкой? Коля говорил, что тоже травма?
- По коридору на перемене набегались, - улыбнулась Светлана. - Ничего, уже всё прошло. Но к хирургу надо сходить, чтобы в следующий раз понять, от чего так больно ей наступать было.

  Трогать убитых горем родителей не стали, решено было с утра послать сотрудников по соседям и родственникам Старковых. Рузаев поехал сам по их старому адресу, когда они проживали в посёлке Осокино. На опрос он взял с собой Егорова.
  В старом частном доме у автостанции застали соседку Старковых, у них был когда-то общий огород, женщина знала хозяина и его первую жену. Она пригласила войти к ней в дом. Рузаев огляделся, сразу притупив к беседе, дав в руки Егорову блокнот для подробных записей.

  Майор внимательно посмотрел на хозяйку, её простое лицо располагало к диалогу, и попросил рассказать всё, что ей известно о прежних соседях, которых она помнила до сих пор, как можно подробнее.
- Они были хорошие люди, особенно Люба Старкова, но умерла молодая, ещё в сороковом году. Сыночка оставила пятилетнего, - начала говорить женщина. - Семён через два года повстречал Раю, мальчонка в первый класс пошёл, а он задумал второй раз жениться. Но Дима, сынок его, прямо в штыки принял эту новую жену отца. Они не долго горевали, не стали его приучать, пошли лёгким путём. Как только Рая забеременела, а ему повестка пришла на фронт, они мальчонку отдали в детский дом. Война закончилась, Сёма вернулся домой сюда сперва, а потом устроился таксовать в посёлок Морской, это уж потом он стал городом Приморском, там они и обосновались. А мальчонку так и не взяли домой, как он не просился... Слыхала я, что забыли они о нём, квартиру получили в городе, стали жить там, а парнишка как в армии отслужил, то к дяде своему подался по матери, который ей старшим братом приходится.
- А что же дядька его сразу не принял? - спросил Алексей.
- Не отдали ему Димку. Он одинокий, дюже пил тогда, баб водил, и ему отказали. Но в детский дом к парнишке он наведывался, это нам известно, потому как он проживает рядом в Тамаровке и дружит с нашими местными мужиками. И сейчас Димка у него обитает, видали его там. Работает в ремонтных мастерских при МТС, - женщина тактично не стала задавать лишних вопросов по поводу визита милиции, она лишь громко вздохнула, невесело посмотрела на пришедших и добавила. - Он мальчишка всегда был диковатый, угрюмый... Что же судьба такая, не баловала и не баюкала. А если интересуетесь в какой детский дом его сдали, так это в Ростове надо концы искать.

  Они шли оба в угрюмом настроении, из Осокино сразу поехали в Приморск на Загорянку, чтобы заготовить запросы в Ростовские инстанции для точного выяснения всех обстоятельств пребывания Дмитрия Старкова в детском учреждении и характеристики на его родителей. Так или иначе, а уже сейчас стало понятно, что поиски надо расширять, зацикливаться на Кайманове нет резона. Тем более, что следственный эксперимент, проведённый в присутствии полковника Лазарева, показал несостоятельность их основной версии. Борис сперва ловко запрыгнул на водосточную трубу, а потом, подтянувшись к краю балкона, потерял силу в правой руке, неуклюже повис и сорвался через несколько секунд вниз, не удержав своего веса. Пришлось ловить его, а потом ещё и помощь оказывать. При падении он сильно подвернул ногу.
- Если он и притворился, то очень ловко, но наигранности я тут не увидел, - произнёс полковник, повернувшись, обратился к свидетельнице Нине Васильевне. - Вы узнали этого парня? По силуэту похож на того, кого вы видели в тот вечер на балконе?
- Ничуть, - отрицательно покачала она головой. - Тот ловкий был и длинноногий, а этот коренастый и неуклюжий. Тот мигом забрался, я и не успела его толком разглядеть, но он был высокий, крупный такой, это даже в темноте заметно, а этот... хилый в сравнении с тем. Нет, точно не он! - заключила она.

  Алексей сегодня с трудом добрался до своего дома. Вечер опускался на город, обдавая свежим морским дыханием полупустые пыльные улочки и дворы. Было сухо и прохладно, набухшие почки деревьев и кустарников готовились к изумрудным обновлениям. Всё дышало весной, а ему почему-то сегодня было тяжело вздохнуть. Заходя в тёмный общий коридор, Егоров споткнулся на пороге, удержался за дверной косяк, передохнул пару минут, чтобы не испугать дочку своим видом, потом тихонько прошёл к себе в комнату, осторожно прикрыв за собой дверь. Наташа сидела у себя в уголке за опущенной шторкой и делала уроки. Тихонько посапывая и покусывая карандаш, она складывала уравнение. Скрип половиц заставил её выглянуть в комнату. Её отец стоял у диванчика, пытаясь стянуть с себя форменную гимнастёрку.
- Папочка!.. Ты уже пришёл?! - радостно выкрикнула она, выбегая из своего закутка.
  Наташа с разбега кинулась ему на шею.
  Её детское личико светилось счастливой улыбкой, она крепко обняла его.
- Натуль, я это... я ничего, - проговорил Алексей, тяжело задышал и стал заваливаться на бок у дивана. Вскоре он, изрядно напугав Наташку, лежал на полу весь побледневший с посиневшими губами.
- Папа, папочка!.. - вскричала она. - Что с тобой? Тебе плохо?! Миленький, я сейчас! - она побежала к соседям Зайцевым, забарабанила в дверь их комнаты.
  Дома была только младшая дочка Аннушка, которой этой весной исполнилось восемнадцать. Она работала в регистратуре детской поликлиники, а сегодня пораньше пришла домой. Она открыла дверь, поглядела на испуганную Наташу и тут же прибежала в комнату Егоровых.
  Всё было без изменений, Алексей лежал на полу без сознания. Аннушка склонилась над ним, похлопала по щекам.
- Что с вами, Алексей Михайлович? - она теребила его, пытаясь приподнять голову. - Это часто так бывает? - спрашивала она, повернувшись к Наташе.
- Нет, нет... Такого никогда не было, но папа от таблеток себя плохо чувствовал, мама говорила... Я не знаю, он от сердца что-то пил!.. Папочка, миленький! - девочка зашлась в истерике. Ей было страшно, горько, больно за отца. Она не понимала, что произошло, что спровоцировало такое состояние её любимого папочки. - Ну, что же ты, папулечка?! Родненький мой, любимый! - Наташка ласково прикасалась к его лицу тоненькими пальчиками, гладила по щекам, роняя слёзы на его бледные губы. - Анечка, что же это?!
- Сейчас, сейчас! - Анна Зайцева выскочила в коридор и бросилась к висевшему на стене телефону. Через несколько секунд она уже набирала номер "скорой помощи".

  Когда домой пришла Светлана, немного задержавшись в библиотеке, в комнате были врачи и пахло микстурой. Напуганную дочку прижимала к себе пришедшая с работы Зинаида Зайцева, стоявшая рядом с Аннушкой. Девушка не лучше Алексея, тоже была бледной, её испугала данная ситуация с соседом. Натуральная блондинка, она откидывала колечки длинных волос с лица, на котором ещё ярче чем обычно выступили рыжие веснушки.
- Света, вашему мужу плохо, - тихонько произнесла она, завидев Светлану у порога комнаты. - Я вызвала врачей, они говорят, что это у него от напряжения крис случился, давление высокое поднялось. Из-за чего-то переволновался.
- Господи! - Светлана склонилась над мужем, которого сумели положить на диван врачи. Они осматривали его, щупали пульс, ставили градусник.
  Алексей понемногу приходил в себя, объяснить своего состояния не мог, ничего не говорило с утра о том, что будут какие-то неприятности со здоровьем. Особого напряжения в течении дня он так же не ощущал, может быть только немного переборщил накануне со снотворным, или те лекарства, что прописали когда-то в Москве, опять повлияли. Когда он прекращал их приём, сердце отпускало, но наступал очень скоро период нервного возбуждения, когда хотелось всё швырять, орать, громить, разбрасывать вещи... Он был несдержан и больше всего боялся подобного состояния, тогда снова начинал пить эти таблетки. Где была золотая середина, он не знал. Нужно было обследоваться за ново, чтобы скорректировать приём лекарств, но как всегда в таких случаях, не хватало времени и желания идти по врачам. И вот оно наступило то состояние, при котором тянуть дальше было уже невозможно, это был его предел.
- Света, - хрипло произнёс он, протянул руки к жене, скользнул глазами по дочери, сквозь силу пытаясь улыбаться.
  Наташка всхлипывала, от страха притопывала ногами, наблюдая за действиями врачей. Когда пришла мама, стало спокойнее на душе, девочка присела на краешек дивана рядом с лежавшим отцом. Врачи уехали, оставив кучу предписаний и рекомендаций с рецептами впридачу. Посоветовали завтра с утра обратиться в поликлинику за больничным, но Алексей упрямо отнекивался.
- Я завтра на работу пойду, вот за ночь оклемаюсь, - говорил он тихим голосом, потухшими глазами наблюдая за тем, что происходит в его комнате.
- Ещё чего не придумаешь?! - Светлана не на шутку рассердилась. - На работу он пойдёт, глядите, какой трудовой порыв взыграл!..
- Правильно, Света, звони сама его начальству, - поддержала её Зайцева. - Умирать будет, а всё своё!.. Упрямые наши мужики, ничего не понимают, хоть им масла на голову налей!.. Вот и мой тоже такой же!.. Не приглядишь во время, так он и не почешется, чтобы себя как-то в порядок привести. Когда совсем уж не в моготу, тогда только жалится начинает, и то... про врачей ни-ни!.. Они все такие!

  Наташа пол ночи просидела на кровати с отцом, слушая его прерывистое дыхание. Мама тоже не спала, она лежала на самом краю постели, часто прикасаясь к влажному лбу Алексея. Её дочка совсем по взрослому поджимала губки, смотрела на бледное лицо своего папочки, тихонько, чтобы не разбудить его, всхлипывала, смахивая со щёк солёные слезинки.
- Мамочка, - шептала она, - папа ведь скоро поправится? Он всегда будет с нами, мы его не потеряем? Никогда не потеряем?! - она зашлась слезами, прикоснулась к маминому плечу тоненькими пальчиками.
  Светлана подвинулась к ней поближе, прижала к себе её растрёпанную головку:
- Мы будем вместе всегда... Папа нас очень любит, так зачем же ему от нас куда-то уходить и оставлять нас одних? Он скоро поправится, ничего не бойся, главное, мы вместе, а остальное - всё преодолимо! - в памяти возникло Женькино лицо с суровыми складками на лбу, его неизбывное горе от потери любимой женщины и... тут же появилась она, Нелли, протянувшая к нему руки.
  Вот оно горе, настоящее, обжигающее, беспощадное и немилосердное... А все остальные невзгоды, мелкие ссоры, дрязги, на которые никогда не следует обращать внимание, мешающие нормально жить, путающиеся под ногами, нужно выбросить подальше, как ненужный хлам. Всё пустое, никчёмное задвинуть на задворки и никогда не доставать этот лишний груз, не вытаскивать его, не носить с собой. Её Алексей сейчас лежал рядом такой беспомощный и жалкий, такой милый и любимый, она ещё раз испытала ту боль, когда впервые поняла, что может его потерять, глупо и нелепо. Это было ещё там, в Москве, тогда в комнате так же пахло микстурой, и так же сидели рядом с его неподвижным телом врачи "скорой помощи". Они с Жоркой Коноваловым стояли растерянные, поглядывая на носилки, куда его быстро положили, чтобы увести в больницу... Тогда безжизненно упала вниз его рука, Светлана смотрела на неё, а грудь разрывала горькая волна боли и нежности.

  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.