Давайте дружить семьями. 21. Славик

 
Когда Борисов заявил Юбкину, что скоро они будут ездить на машине, тому надо было промолчать.
 
-Извини, я не могу сказать всего. Это никакая не тайна. Ты ведь знаешь,  я перед тобой весь, как на ладони, - тут он скривился, как перед тем, чтоб заплакать, - да что там ладонь, перед тобой, как на причастии.  Просто, не время. Вот, когда оно наступит, это время, тогда без всякого, без недомолвок, все, как на духу, «ух!» и расскажу.

-Что ух, что расскажешь? – только из вежливости, чтоб не обидеть приятеля, спросил его Юбкин.

-О машине, -  ответил Борисов, и Юбкин понял, что это пока все. Ему надо было поставить на этом месте точку, но в тот день у него не было настроения, его все раздражали: с утра Лиза, теперь Борисов.

-Что о машине, - Юбкин весь так и затрясся. – Юра, почему ты грызешь ногти? Когда ты перестанешь их грызть? У тебя нет ножниц? Противно смотреть.

-Тогда… - промямлил Борисов.

-Откуда у тебя деньги!? – пристал к нему Юбкин.

Борисов отказался говорить откуда.

Он опять жил у матери, и когда шел к Юбкину, то в рабочее время, чтоб не попасть на Верку, но даже тогда, крадучись, как вор. Но наступил момент, когда он уже не появлялся у него. Он исчез на некоторое время. Это время длилось ровно неделю.

Тогда же Юбкин встретил на базаре тетю Мусю – та покупала консервированные оливки. «Богато живем», - подумал он.

 - Здравствуйте, тетя Маша, - громко, чтоб старуха его услышала и обратила на него внимание, поздоровался с ней Юбкин.

-А Володенька, - воровато пряча блестящие глазки, залебезила перед ним она.

-Где Юра? – спросил ее он.

-Юра? А что? У Веры его нет?

Юбкин ее не любил. Теперь он не любил ее еще и за то, что та соврала. 
   
Потом он встретил Борисова в поселке.
    
К тому времени Юбкин успокоился и уже не настаивал на том, чтоб тот отвечал на вопрос, откуда деньги. Он знал, что тот обязательно проговорится. И когда Борисов опять завел разговор о машине, он не стал прервать его вопросом, мол, откуда,а молчал.

-Ты слышишь? – спросил Борисов Юбкина.

Юбкин кивнул головой. Но он сделал это так, чтоб кивок ничего не означал. Во всяком случае, он не означал «да».

Борисов не стал разбираться, что он означает. Ему не терпелось рассказать о том, какие перспективы перед ними открыты.

Дело в том, что его брат, Славик, в свое время, был женат. Затем развелся. От этого брака осталась сын и квартирка где-то на окраине города. Теперь жена умерла. И все Борисовы, дрожа от нетерпения, ждали момента, когда начнется раздел пирога. Они уже планировали, куда потратить деньги, а в том, что они будут, никто из них не сомневался.

Сейчас трудно представить, что Славик был молодым, тогда бывшим студентом Бауманского училища, и даже нашлась женщина, которая согласилась выйти за него замуж. Он на семь лет старше брата, но если Борисов еще не совсем утратил человеческий облик, то Славик его утратил. Был февраль.  Можно было видеть, как утром, хлопнув калиткой, он выходит на улицу, в последнее время обязательно в сопровождении рыжего пса, который, выпрашивая ласку, крутился у него под ногами. На нем некогда коричневая теперь грязная длинная болоньевая куртка, старый темно-коричневый пуловер, из которого выглядывает серая рубашка, мятые в жирных пятнах серые в белую полоску штаны, они не держатся на нем, потому что он сильно исхудал, превратившись из мужчины в подростка, и чтоб штаны не спали, он тут же, как только вышел, подвязывает их не то веревкой, не то куском электрического провода. Руки у него грязные. Он никогда их не моет. И если кто-то из его старых друзей при встрече с ним подает ему руку, то он стесняется и своей руки не подает. Лицо – черное, страшное. Страшное не в том смысле, что вызывает страх, а в том, что худое и заросшее черной щетиной. Из-под вылинявшей заячьей шапки выбиваются черные, как сажа, слипшиеся волосики. Как в нем, таком худом, немытом, в ношеной переношенной одежде, еще держалась жизнь, которую можно определить только по черным глазам в запавших глубоких глазницах, которые еще блестели нездоровым лихорадочным блеском!?

Видно, какие-то деньги им все же перепали, потому что Борисов тут же пригласил Юбкина в буфет, где угощал его коньяком.

Там он рассказал ему, что им досталось большое наследство, и теперь они не знают, куда девать деньги.