Встреча

Михаил возвращался из поздних гостей. Надежд дождаться транспорт не было совершенство никаких, и он настроился «топать» пешком, прикидывая, в каком часу ночи он доберётся домой.

Но тут из-за поворота вывернул троллейбус, «пятёрка»: то, что надо. Миша вернулся на остановку и как только в остановившемся троллейбусе открылись двери, он шагнул в салон…

В кино часто можно увидеть комедийную сценку, когда рассеянный бедолага, не замечая прозрачной стеклянной двери, налетает на неё, расшибая себе лоб. С Михаилом произошло то же самое. Он отлетел от ярко освещённого квадрата дверей и приземлился на «пятую точку». Троллейбус, захлопнув двери отъехал и вскоре, к удивлению парня, красные огоньки его задних фонарей растаяли, будто их смыло, как акварельные краски со стекла. Это, мягко говоря, было весьма необычно.

Тем не менее, нужно было возвращаться домой, и Миша пошагал бравым строевым шагом по самой середине пустого многополосного проспекта, чего не смог бы позволить себе днём. Он шёл и наслаждался этой возможностью.

Прошло несколько дней и то ночное происшествие как-то забылось, уступив место другим, более реальным событиям. Но история с ночным призраком просто так не закончилась.

Довелось Михаилу опять идти по спящему городу. В этот раз он возвращался ранним утром от своей подруги Лены.

Развлекались они всю ночь, но его у себя хозяйка не оставила, не хотела, чтобы вся коммуналка знала об этих свиданиях по ночам.

Небо уже посветлело: скоро рассвет. Миша шёл и упивался красотой предрассветного города, видать: ночное настроение ещё не отпустило, и кровь снова и снова вскипала от одного лишь воспоминания о Леночкиных ласках.

Тут он вспомнил про приёмник. Миша достал смартфон, включил на нём приёмник, с удовольствием приладил наушники и настроился на музыкальный канал.

О чём ещё можно мечтать в эти ранние часы, когда вокруг всё прекрасно: молодость, любовь, утро, хорошая песня. Песня отзвучала, в паузе ведущий канала бодро прочитал прогноз погоды, пообещав к вечеру дождь.

«Странно: утро ясное, день обещает быть солнечным, а в прогнозе – дождь! Не забыть бы захватить зонт на работу», - но тут размышления Михаила неожиданно прервали настойчивые звуки приближающегося троллейбуса и он обернулся.

Ему ещё ничего не было видно на дороге, но, словно мираж, из сизой дымки выплыл троллейбус.

Сначала его вид был какой-то приплюснутый, очертания – нечёткими, слегка подрагивающими, но затем они стали крепнуть, уже стал виден его пятый номер маршрута, а сам троллейбус оказался необычной старой конструкции.

«Наверно – это тот же самый, странный гость из ночи», - подумал Михаил и поспешил к остановке.

Как только троллейбус остановился и открылись двери, парень зажмурившись, ожидая удар, шагнул внутрь. На этот раз его попытка прошла удачно.

«Ха-ха, - усмехнулся Михаил про себя, - и чего нужно было мудрить, им и так уже пора выходить на линию, так что это – обычный, наш троллейбус».

Но это было не так: внутри салона горел свет, а за окнами проплывал ночной город.

В салоне он оказался не один, кроме него здесь находилось человек семь – восемь, все они, будто замороженные, сидели, ни разу не шелохнувшись. Да, и что сразу бросилось в глаза, так это их старомодная одежда. Миша вспомнил своё детство, неустроенность и неприхотливость той поры.

«Сейчас мы будем проезжать высотки новой постройки, - мелькнуло у него в голове, он посмотрел в окно и обомлел: вместо зеркальной витрины магазина, протянувшегося чуть ли не на целый квартал, ютились посеревшие домики, - Нет, шутка, конечно, хороша, но я куда-то не туда попал и как-то нужно выходить из этого положения»…

Про все эти фантазии насчёт переноса в параллельные миры, в будущее или прошлое читать интересно, но попав в такую ситуацию не знаешь, как себя вести. Конечно, ведь всё это раньше воспринимал, как что-то нереальное, что тебе такая встреча не грозит. Что теперь делать? Шутка ли дело: оказаться в чужом времени, в чужом мире!

Да, вздор это какой-то! Ему утром надо быть на работе, и как он объяснит свой прогул? Ну, допустим, хотя это и невероятно, что поверят мне в эту фантастику, но это – второе дело. В первую очередь стоит задача: вернуться назад.

Так, спокойно, давай размышлять. Как попал сюда: просто закрыл глаза и оказался здесь. Он зажмурился, спустя какое-то время открыл глаза, но всё было по-прежнему. Видимо: что-то нужно было сделать ещё. Но что? Представить, что вышел?

Троллейбус приблизился к остановке и Михаил, представив, что выходит на залитую солнцем улицу, шагнул с закрытыми глазами в открытые двери.

Попытка удалась, но чуда не произошло. Нет, в том смысле, что на улицу он вышел, но знакомой картины не увидел. Вместо фешенебельной гостиницы желтели дореволюционные двухэтажки. Вот, ирония положения: хотел вернуться назад и попал назад: в прошлое.

Это была ловушка: троллейбус скрылся, а в какой нужно сесть, чтобы вернуться в свой мир, он не знал. Пришлось ему идти по дощатому тротуару, вверх по улице, которая лишь намёком напоминала его родную.

«Странно: утро уже наступило, а нигде не видно людей. Куда же все подевались? Куда попрятались»? – подумал Миша.

Но, как же он не мог понять это сразу: на то оно и прошлое, что оно остаётся лишь в воспоминаниях, что все покинули его с течением времени и никого он здесь не встретит. Это его – дурака, чёрт занёс сюда!

Кругом не было ни единой живой души, даже птицы не летали. Наугад он зашел в первый попавшийся на пути дом. Дверь была открыта.

В квартире все вещи лежали на своих местах, будто жильцы только что вышли, и в любой момент могут вернуться.

В этом мире было тихо и спокойно, здесь хорошо уединиться для того, чтоб, например, написать давно откладываемый роман, или поработать над своим открытием: здесь от этих занятий ничего не отвлекало бы…

Но тут с улицы послышался шум проезжающей машины, Михаил выскочил наружу, но только увидел, показавший ему хвост, троллейбус пятого маршрута.

- Очевидно: других маршрутов здесь нет, тогда пойду вверх по улице, - решил Михаил, - нужно найти то место, откуда в этот мир попадают эти троллейбусы.

Решив по пути послушать музыку, он включил смартфон, но эфир встретил его равнодушным молчанием, сети тоже не было. Просканировав весь диапазон, Михаил так и не наткнулся ни на одну радиостанцию. Теперь окончательно стало ясно: он здесь совсем один. В этом он лишний раз убедился. Настроение стало хуже паршивого и Миша, скорее по инерции, едва передвигая ноги, не зная, куда идти, двигался, куда глаза глядят.

Эта озорная мысль возникла совсем неожиданно, и Михаил впервые за всё это время обрадовался, что влип в эту историю. Действительно: ему единственному на всём белом свете посчастливилось снова увидеть детство.

Ведь, во скольких ностальгических песнях, во скольких стихах, сквозит сожаление о безвозвратности ушедшего детства!

«Куда уходит детство, в какие города…» И Михаил решительно свернул с центральной улицы. Поплутав по бесконечным переулочкам он вышел к своему дому, где вырос. Предстал перед ним мальчишкой: сопливым несмышлёнышем Мишкой, таким, каким покинул этот дом, когда они с матерью переезжали отсюда в новую квартиру.

Таким дом ему и запомнился: высоким, статным – эдаким красавцем!

Со странным чувством Михаил поднялся по невысокому крыльцу (тогда же, в далёком детстве, он ему казался высоким) и вошёл внутрь.

Наконец-то он ощутил какой-то запах: впервые, за всё время пребывания в этом стерильном и мёртвом мире он что-то уловил. Здесь стоял неуловимый дух того времени, когда и дед был жив и бабушка, когда не было никаких забот, а всеобщий любимец Мишутка, поистине, купался в бесконечном море любви своих родных.

Казалось: вот-вот выйдет бабушка, протянет к нему свои худенькие руки и обнимет нежно-нежно, как никто другой на целом белом свете. В тот же миг скрипнула дверь, Михаил обернулся: на пороге стоял его отец…

Отца Мишка никогда не видел, да и увидеть не смог бы. От бабушки он узнал, что отец умер от тяжёлой болезни, когда Мишке от роду было несколько дней. Его с матерью даже не успели забрать из роддома, когда на их семью свалилось это горе.

Когда Мишка подрос и стал мало-помалу что-то соображать, его стал мучить вопрос: где его отец?

У всех есть папы, а у него, почему-то, - нет. Случалось, Мишка долго не мог уснуть от слёз, повторяя один и тот же немой вопрос: «Где же мой отец?»

Иногда он фантазировал, представляя себе, что умирая люди, не исчезают совсем, а просто переселяются в другие, неведомые нам страны. Единственное, что препятствует нашей встрече, так это то, что нельзя туда не позвонить, ни приехать, ни отослать письма. Это как-то утешало мальчишку, выходило, что и у него есть отец, только он очень-очень далеко…

Во взрослой жизни отсутствие отца оставило свой след: всех мужчин, с которыми его сталкивала жизнь, он примерял на возможность стать ему отцом. По привычке, всех мужчин: старших коллег по работе или дальних родственников, с которыми только познакомился, он примерял на роль отца.

Вот теперь отец стоит совсем близко. Почему-то, совсем не к месту, на ум пришли слова из песни: «…а до смерти четыре шага…» И в это же мгновение в лицо Михаилу дыхнуло мертвецким холодом…

Эта неожиданная встреча, эти страшные мысли, это холодящее дуновение: всё это слилось вместе, смешалось невероятным образом, навалилось, сковало волю, но Михаил переборол оцепенение, с трудом разжав зубы и тихо позвал: «Папа, папа»…

Отец вздрогнул, и словно невидящими глазами, обвёл взглядом всю комнату. Спустя мгновение их взгляды встретились…

В глазах отца он увидел сумасшедшую, непостижимую глубину. Михаила тотчас потянуло в эту пучину, закружило, как в водовороте, в развернувшейся черноте исчезли отец, комната, весь мир, казалось: наступил конец света. Но, вот, впереди показалась яркая точка, которая вспыхнула, весь мир перед Михаилом раскрылся, словно зонтик, и он опять оказался в знакомой комнате.

Миша оглянулся: по полу босиком бегал маленький мальчик, а помолодевшая бабушка легонько шлёпнула его по попке. Совсем молодой и бравый дед что-то чинил, держа это у себя на коленях…

Видение «моргнуло», словно слайд: уже повзрослевший мальчик сидит за столом, и что-то обсуждает с какой-то девочкой. Ба, да это же его, совсем юные родители!..

Снова смена кадра из прошлого: отец, каким Михаил запомнил его по фотографиям, лежит на кровати, укрытый одеялом. На его белом, как полотно, лице отражение неимоверных нечеловеческих мук. Возле него, с пузырьками от лекарств, хлопочет мама. Заметно, что она ждёт ребёнка…

Всё пропало, и Михаил опять оказался наедине с отцом. Тот заговорил первым:
- Сынок, это ты? Ты мой, ещё не родившийся, сын! А я так и не дождался тебя.

Парня потрясло услышанное:
- Нет, папа, это же не так!

Михаил сразу вспомнил рассказы бабушки о тех днях: когда отцу, который находился в больнице, принесли весть о рождении сына, он не открывая глаз, улыбнулся, улыбнулся в последний раз. Ведь ради этого известия он так долго держался и боролся со смертью…

- Нет, папа, это не так, ты дождался моего рождения.

- Сынок, тебя назвали Мишей, как я хотел, - словно в продолжение этих мыслей произнёс отец.

- Да, папа, меня назвали в память о тебе, - подтвердил парень.

- В память обо мне… - слова отца прозвучали тихим эхом и Михаила снова закружило, понесло и он оказался на полу, в проходе мчащегося троллейбуса.

Он привстал на колено и огляделся. Это был тот же троллейбус. По окнам хлестали косые потоки ливня. Вдруг раздался сильнейший треск, с потолка посыпались искры и салон стал раскалываться поперёк.

Громыхнуло ещё раз, и сквозь образовавшуюся трещину пронеслась стрела молнии. Резко запахло озоном. Передняя часть троллейбуса сразу исчезла, а задняя, где по-прежнему так и не поднявшись с колен, стоял изумлённый Миша, начала медленно погружаться в образовавшееся облако.

Михаил завороженно наблюдал за этим неторопливым исчезновением, хотя за окнами так же мелькали дома, и троллейбус несло с прежней скоростью.

И вот, эта серая стена подступила совсем близко, вот, она поглотила его, и в то же мгновение Михаил провалился вниз…

Лена несколько раз пыталась дозвониться на Мишину работу и всякий раз ей отвечали, что он ещё не появлялся, и она встревоженная его отсутствием, накинула плащ и отправилась к нему домой.

Транспорт пришлось ждать долго. Стеклянный павильончик остановки едва спасал от дождя и Лена, совсем продрогшая, собралась было возвращаться, как проблеснул свет от фар. Вспыхнул и погас.

Дорога была пуста и в нетерпении ожидания она шагнула с тротуара на проезжую часть. В тот же момент, в троллейбусные провода, с оглушительным грохотом и яркой вспышкой саданула молния.

Когда глаза привыкли к темноте, Лена увидела на том месте огромный шар, который странно подрагивал, словно студень, и был усеян мелкими разрядами, как ёжик.

Опять мелькнула молния, её удар пришёлся на середину этого облачка, внутри него всё вспыхнуло и на мгновение показалась освещённая передняя часть кабины троллейбуса.

Затем шар стал стремительно «сдуваться» и из него, словно капля сока от выжатого лимона, вывалилась человеческая фигура.

Шар исчез, человек остался.

… Михаил провалился сквозь пол и оказался на мокром от дождя асфальте дороги. Он отполз к обочине, недалеко от него дымилась воронка размером с канализационный люк.

Неужели он дома? Да, он вернулся, и наплевать на то, что он сейчас сидит на дороге, устало разбросав в стороны ноги. Этот мир встретил его живым светом из окон домов, снова он видит машины, изредка проносящиеся мимо: здесь он уже не один.

Потоки воды, накатываясь на него, обходили и устремлялись дальше вниз. Было неуютно и сыро, но всё равно он находился на вершине счастья.

Вот, рядом появились люди, оттаскивая отгоревшие провода, вспыхивает мигалка подъехавшей полицейской машины, из окон, несмотря на ливень, повысовывались любопытные. Михаил готов расцеловать всех, он так рад возвращению!

Вот от кучки людей на остановке отделился человек и побежал к нему.

Да, это же Лена! Сама не своя она подбежала к сидящему Мишке, прижала к себе, едва не упав.

Миша поднялся и так, в обнимку, не замечая дождя и подбежавших людей, не спеша, пошли прочь.

Михаил оглянулся, чтоб ещё раз посмотреть на место своего возвращения и ему показалось, что там стоит отец и на прощанье машет ему рукой.