На тризне плачевной... - цикл из 15 стих-ний

               Георгию Губину –
               – любимому внуку посвящаю

       ***

Надо жить, говорят.
А зачем?
Сто причин приведут в одночасье
убедительных, ради участья
к горю, что не излечишь ничем.

Надо жить. 
А во имя чего,
если смерть косит не уставая
не поганое племя мамая,
а борцов с тёмной силой его?

Жизнь – от Бога и рушит её
тоже Он, все мы даже не пешки
в руцах Божьих,
мы – глина, сырьё,
Высших смыслов прямые издержки.

          ***

Надоело ссориться с вопросами
без ответов, как их не шерсти.
 – Кыш!  –
Но снова голыми и бо́сыми
на моём встают они пути.

Матерь Божья! Что же это деется?!
Вроде, не из умственных калек.
Крутит жерновами мира мельница –
мне не победить её вовек.

Разум, словно белый лист, хоть полностью
измалёван  вдоль и поперёк,
вкривь и вкось рифмованною повестью,
пущенной судьбой на самотёк.

             ***

Я тебя обыскалась меж «здесь» и «не здесь»,
где дороги неисповедимые есть,
устремлённые в непостижимо куда
без единого знака  на них и следа,
потому что по ним можно только летать,
всю земную с себя сбросив мысленно кладь.

Я летаю по ним в тёмных снах, как в бреду,
я ищу там тебя, но никак не найду.
Оказавшись опять утром в «здесь» и  «сейчас»
открывать мне не хочется сомкнутых глаз
от того, что вся тяжесть и боль бытия
возвращается снова на кру́ги своя.
            
        ***

На выпавшем лёгком снегу
следов разрывная шрапнель.
От боли согнувшись в дугу,
рычу, как затравленный зверь,
в потери уйдя с головой,
у лет отшумевших в плену,
так старая сука порой
бессильно рычит на луну.

Мытарит декабрьская хмарь,
сердечные сбои двоя,
побитый ветрами фонарь
качается в ней, как ладья.

Мы все перед жизнью в долгу,
всех смертная ждёт нас купель.
На чистом и белом снегу
шагов разрывная шрапнель.

        ***

Морозный вечер неприятен
под благодушною луной.
Слаб голос правды и невнятен –
мир не терзается виной
за смерть овечки в пасти волка,
за бесов, рвущихся во власть,
за то, что чем наглее холка,
тем больше шансов не пропасть.

       ***

Ночь на дворе.
Запускает петарды
кто-то, в ком к зрелищам вспыхнула страсть.
Смотрят с презрением звёзд авангарды
с неба на эту земную напасть.

«Хлеба и зрелищ», – не много им надо, –
думают звезды, наверно, про  нас.
Как же скучна вечная клоунада
жутких, порою, земных выкрутас!

Выплыла месяца в небо подкова,
царство теней показалось на миг,
Неизреченного Тайного Слова
приоткрывая божественный лик.
 
          ***

Верховным собраньем тепличным
крышуется вражья засада.
По слухам поймали с поличным
ещё одного казнокрада.

Туман над чертой горизонта –
не слышно войны и не видно,
лишь вести с далёкого фронта,
как птицы летят клиновидно.

Работают стужа и слякоть
весь месяц на резком контрасте.
Твердеет душевная мякоть,
от боли ломаясь на части.

Живучесть её ненадёжна,
жизнь мягкую ценит породу,
ведь слабость сломать невозможно –
нет силы, ломающей воду.

Душа, свою мягкость и слабость
храни!  –
плачь, бунтуй, расточайся,
но дьявольским силам на радость
от боли не ожесточайся.

         ***

Я выложилась полностью – прости,
Звезда моей безропотной надежды,  –
так поступают сущие невежды,
а надо было часть зажать в горсти.

И что теперь мне делать в серой мгле
с источником, что вычерпан до капли
на  разорённой бедами земле,
где слов  не знают тайных «крибле-крабле…»?!

Я буду повторять их без конца
и, может, оживут мои угодья
в весенний день, в период полноводья
под пенье голосистого скворца…

       ***

Ангел тихий прилетит,
молча встанет за плечами.
Разговор ему претит –
сыт людскими он речами.

Суета одна сует
вера наша и неверье.
Излучает Горний свет
ангельское оперенье.

И такое сеет он
умиротворенье всюду,
что дрожащий в горле стон
понижает амплитуду.

– С мыслей сдуй кромешный мрак,
Ангел, сил моих хранитель,
с чувств пяти стряхни столбняк,
освяти души обитель!
          
       ***

Что на долюшку выпало,
то  и  неси.
Шар земной
вновь с привычной слетает оси.

Мир бредёт на закланье
по смутным векам,
подчиняясь безвольно
своим вожакам.

Говорят, что нас квантовый
ждёт переход,
где закат был,
теперь будет вечный восход.

Горе чёрное –
белым начнут величать,
на все рты золотую
наложат печать.

Новый мир станет радостным,
полным утех,
только радостей мира
не хватит на всех.

Впрочем, как и всегда,
средь сожжённых равнин,
новый мир возведут
из горячих руин.

      ***

Пёс гавкает без перерыва,
желания нет воевать
мне с ним после нервного срыва,
что сон закатил под кровать.

Ночь саваном снежным покрыла
деревья в саду и кусты,
печален он, словно могила,
в загоне у сотой версты.

Пойду, чашку чёрного кофе
себе заварю – этот путь
не в кухню ведёт, а к Голгофе –
с него мне уже не свернуть.

Тащу из ночного болота
тоской перегруженный воз,
пусть лает мой пёс на кого-то
всё утро – на то он и пёс.

Суммировать бед величины
нет сил моих.
      Память – забудь
безумные мира личины,
их неоспоримую суть.

К лицу снег декабрьскому саду –
на дивный похож он цветок,
идти б по нему до упаду,
не чувствуя сердца и ног.

         ***

Случилось так, а не иначе.
Что спорить, если, да кабы,
побольше было бы удачи,
поменьше было бы судьбы…

Из тьмы житейских арифметик
одна введёт тебя в пике
и в одну сторону билетик
зажмёшь в бесчувственной руке,

и, может, скорбный образ мира
увидишь в образах иных
из безвоздушного эфира
существований не земных.

          ***

Из Света в Свет ты был пролётом тут,
стремительным промчался метеором
над Русью, где святое берегут,
и растворился в зареве багровом.               

Но то тепло, что ты оставил нам –
живое даже в холод самый лютый,
на души наши ляжет, как бальзам,
и справится с упадком их и смутой.

Струятся слёзы сами по себе
из глаз, в которых ты навек остался
великой благодарностью судьбе,
что в этот мир, лишь ради нас спускался.

      ***

Сердце бьётся в глотке.
просится на волю.
Были б мысли кро́тки,
не срослись бы с болью.

Словно знак финала,
медная монета
на ребро вдруг встала
тайной без ответа.

В хаосе упадка
верховодят черти.
В их руках разгадка
жизни после смерти.

Не было б так больно,
кабы тьма открылась.
Вольно иль невольно
в Божью веруй милость:

что за смертной гранью
дольнего завета
ждёт, взамен страданью,
Мир Любви и Света.

        ***

В своих слезах  не утони,
когда в России реки горя
текут в кладбищенской тени,
правам небес не прекословя.

Твори молитву день за днём,
за ночью ночь во имя Жизни
душ,
что ушли за окоём
к своей Божественной Отчизне.

Мир тайн их встретит, как родных,
по всем разгаданным приметам –
в полях небесно-голубых,
пронизанных теплом и светом!
 
     29 декабря 2024 г.